Ирландские скелы часто повествуют о всевозможных чудесах, порой довольно устрашающих, связанных с магиче­скими практиками друидов, но никогда и нигде не упомина­ ют, что в жертву был принесен живой человек, и не упоми­нают друидов, гадающих на человеческих внутренностях или по предсмертным конвульсиям. Ирландский эпос содержит множество описаний сражений, где друиды гадают и помо­гают советами королям, находят пропавших людей и т. д., но ни разу ни один друид не предложил своему королю — ради предсказания об исходе битвы или по любому другому пово­ду — погадать способами, описанными авторами «Посидониевой традиции». И допускать, что монах-переписчик доб­росовестно записывает рассказ об идоле Кром Кройхе, при том что нет ни одной скелы, содержащей моменты поклоне­ния «поганым идолищам» и принесения им человеческих жертв, более чем странно.
Или вот еще любопытный момент: Тацит описывает, как римский прокуратор Светоний Паулин приходит с вой­сками на остров Мона, священный центр друидизма того времени: «...На берегу стояло в полном вооружении враже­ское войско, среди которого бегали женщины; похожие на фурий, в траурных одеяниях, с распущенными волосами, они держали в руках горящие факелы; бывшие тут же друиды с воздетыми к небу руками возносили к богам молитвы и ис­торгали проклятия. Новизна этого зрелища потрясла наших воинов, и они, словно окаменев, подставляли неподвижные тела под сыплющиеся на них удары.

Федор Лукич родился в Петербурге. Отец его, рабочий, умер, когда мальчику едва минуло 10 лет. Семья была большая, мать не могла прокормить четырех сирот, и Федор вынужден был поступить подавальщиком в рабочую столовую Невского судостроительного завода. В 1906 году за участие в забастовке мальчиков в столовой его уволили. Тяжелая болезнь (паралич правой руки) не дала возможности юноше получить профессию. Пришлось довольствоваться случайными заработками в пекарне, на стройке, на фабрике Торнтона, в типографии.
Ф. Л. Захаров рано встал на путь революционной борьбы. Осенью 1909 года Федор Лукич вместе с товарищами организовал подпольный марксистский кружок за Невской заставой. В работе кружка активное участие принимали преподавательницы Корниловской школы Людмила Рудольфовна Менжинская и Прасковья Францевна Куделли. Вскоре кружок превратился в основной костяк партийной организации Невского района. Члены кружка вели большую пропагандистскую работу среди пролетариев Невской заставы. В 1909 году Федор Лукич стал членом партии. В 1914 году он начал сотрудничать в редакции «Правды». На страницах газеты появились его заметки за подписью «Захар-Невский». В статьях «Петербургские текстильщики», «Характерный ответ о стачке рабочих в Баку» и других автор говорил о тяжелом положении трудящихся, о пролетарской солидарности в борьбе за правое дело.
За свою революционную деятельность Захар-Невский не раз подвергался репрессиям. В 1914 году он около двух месяцев просидел в тюрьме, в 1916 году после ареста был выслан под гласный надзор полиции из Петрограда. Жил в Ростове-на-Дону, в Новгородской губернии, Иваново- Вознесенске. И везде Ф. Л. Захаров вел активную работу по сплочению рядов большевистской организации.

Начальную школу политического воспитания Василий Захаров прошел среди питерских рабочих. Второй ступенью этой школы была служба в Балтийском флоте. На линейном корабле «Император Павел I» он стал выполнять поручения подпольной партийной организации и попал в число «неблагонадежных». Командование списало его на Церельскую береговую батарею на остров Эзель.
В сентябре 1917 года В. Н. Захаров вступил в партию большевиков и вскоре принял участие в работе II съезда моряков Балтийского флота.
В это время немцы, имея значительное превосходство в вооруженных силах, высадили свои десанты на Моонзундских островах. Русские войска после боев были вынуждены оставить Эзель, Моон и Даго.
Центробалт назначил В. Н. Захарова комиссаром по эвакуации гарнизона острова Эзель. Активные действия немцев затрудняли эту операцию. Все же Захаров сумел эвакуировать с Эзеля две тысячи моряков. Во главе отряда он прибыл в Петроград и принял активное участие в вооруженном восстании.
Как делегат II Всероссийского съезда Советов рабочих й солдатских депутатов, В. Н. Захаров 25 октября явился в Смольный. Вместе с другими делегатами его пригласили на экстренное заседание Петроградского Совета. Когда председатель сообщил, что сейчас выступит В. И. Ленин, в зале раздались бурные аплодисменты. Через несколько минут Захаров увидел, как Владимир Ильич энергичной походкой прошел к трибуне. Затаив дыхание, слушал Василий Захаров речь вождя, возвестившего о победе рабоче-крестьянской революции.
Когда заседание Петроградского Совета закончилось, к Захарову подошел Я. М. Свердлов и поручил ему сформировать во 2-м Балтийском флотском экипаже отряд моряков для участия в штурме Зимнего дворца. Военнореволюционный комитет Петросовета назначил Захарова комиссаром флотского экипажа.
После победы вооруженного восстания В. Н. Захаров вместе со своим отрядом участвовал в ликвидации контрреволюционных войск Керенского–Краснова.
Днем 31 октября отряд Захарова находился на площади у Николаевского вокзала, готовясь выехать в Колпино. Отряд должен был отогнать казачьи части, угрожавшие движению поездов по железной дороге.
В это время к вокзалу подъехала машина, в которой находились В. И. Ленин, В. А. Антонов-Овсеенко и Н. И. Подвойский. Захаров сразу узнал Владимира Ильича. Он подошел к машине и доложил:
Товарищ Ленин! Отряд моряков Второго Балтийского флотского экипажа отправляется на выполнение боевого задания. Комиссар отряда Захаров.

Лук со стрелами играл первенствующую роль для каждого воина Скифии. Скифский лук был сложным по устройству. Его дуга была сделана из дерева и кости, а прослойки из сухожилий. Тетива лука делались из конского волоса или жил. Этот материал очень плохо сохраняется и поэтому до нашего времени дошли только незначительные остатки луков, которые являются редкой находкой.
Греческие и римские авторы описывали скифские луки, сравнивая их форму с очертаниями греческой буквы сигмы или с очертаниями Черного моря. Сохранились изображения скифских луков на предметах торевтики. Наиболее известными из них являются изображения на электровом Куль-Обском кубке, на Воронежском серебряном сосуде, на серебряной вазе из Гаймановой Могилы, на золотых бляшках из Куль-Обы, а также на монетах северопричерноморских городов-колоний. Лук носился в футляре-горите, для изготовления которого употреблялось дерево, кожа, мех, металл. Часто в горитах носили совместно и лук и стрелы. Однако были и специальные колчаны только для стрел.

В бурные дни 1905 года в Экспедиции заготовления государственных бумаг в Петербурге вспыхнула забастовка.
Организовал ее молодой металлист Михаил Розен- штейн, который и раньше был известен передовым, революционно настроенным рабочим как агитатор, создававший подпольные кружки.
Полиция арестовала Розенштейна и выслала его из Петербурга. Несколько лет он провел вне столицы, но продолжал революционную деятельность – занимался перевозкой нелегальной литературы, работал в подпольной типографии.
В 1910 году Михаил Евстафьевич возвратился в Петербург и устроился на Путиловский завод. Но спустя два года его снова арестовали, выслали в Саратов. Там Розенштейн сблизился с большевиками и также работал в подпольной типографии. После ее провала опять последовал арест, а затем новая ссылка, уже в Нарымский край.
Февральская революция вернула Розенштейна в Петроград, и он снова поступил на Путиловский завод. Вскоре путиловцы избрали его в заводской комитет, а в мае он стал членом оргбюро по созыву I конференции фабрично- заводских комитетов Петрограда. Избранный в Централь
ный совет фабзавкомов столицы, М. Е. Розенштейн, вступивший вскоре после этого в ряды большевистской партии, принимал активное участие в подготовке петроградских рабочих к вооруженному восстанию.
После победы Октябрьской революции Михаила Евстафьевича направили в Карелию. Он стал начальником небольшого гарнизона в пограничном селе Видлице.
В ночь на 21 апреля 1919 года большая группа белофиннов пересекла государственную границу. Оборону в Видлице возглавил Розенштейн. Когда враги окружили село, его отряд отошел к церкви и укрылся за ее стенами. Сломить сопротивление пограничников удалось только после того, как у них не осталось патронов. Враги ворвались в полуразрушенную церковь, но нашли там только трупы героев.

Что же касается Цезаря, то в своем повествовании о во­енной кампании 52—51 гт. до н. э. он использует труды По­сидония, но прямо на них не ссылается, создавая тем самым впечатление свидетельства «непосредственного участника событий», коим он действительно является — но только в отношении военных действий и дипломатических коллизий, что не имеет прямого отношения к религиозным обрядам. Цезарь действительно воочию наблюдает галльский социум, возможно, некоторые «бытовые ритуалы», совершаемые в повседневной жизни простыми галлами. Но поскольку его« Записки о Галльской войне », по меткому замечанию того же С. Пиготта, носят «самооправдательный характер», то ста­новится вполне понятным, почему Цезарь пишет о жертво­ приношениях.
Дело в том, что от практики жертвоприношений в самом Риме на тот момент отказались не так давно. По свидетель­ству Плиния Старшего, «в действительности только в 657 г. от основания Рима, при консульстве Корнелия Лентула Красса, сенат запретил человеческие жертвоприноше­ния; это доказывает, что вплоть до того времени подобные ужасные обряды могли совершаться. Галлы исполняли их до наших дней, ибо только император Тиберий призвал к по­ рядку друидов и всю орду пророков и знахарей. Но что пользы издавать запреты на искусство, уже перебравшееся через океан и подступившее к самым границам Природы».

Памятники на Ирпене и его притоке Унаве тяготеют к черноземным грунтам и к лессовым островам в среднем течении Ирпеня. Нижнее течение реки в ландшафтном отношении представляет собой типичный пейзаж Полесья, в область которого земледельческое хотовское население практически не распространялось.
На Ирпене известно одно городище этой культуры — Веприк, остальные памятники представлены открытыми небольшими селищами, а также курганными погребениями.

Василий Афанасьевич Забелин родился в Ярославской губернии, в семье бедного крестьянина. Нужда заставила его рано начать трудовой путь. Забелин работал на канатной фабрике в Рыбинске, затем переехал в Петербург и устроился на Путиловский завод. С 1902 года Василий Афанасьевич участвует б революционном движении. Особенно большую деятельность он развернул в период первой русской революции, за что в 1907 году был приговорен к заключению в крепости. В 1912 году В. А. Забелин вступил в партию большевиков.
Участник Февральской революции, Василий Афанасьевич – в гуще революционных событий. Вместе с путиловцами он обучался владеть оружием, шел на июньскую и июльскую демонстрации, против войск Корнилова. В октябрьскую ночь в составе красногвардейского отряда пу- тиловских рабочих В. А. Забелин брал последний оплот буржуазии – Зимний дворец.
После победы Октября особенно ярко раскрылся незаурядный организаторский талант Забелина. Он возглавляет союз транспортных рабочих Нарвско-Петергофского района. Весной 1918 года партия направила Забелина на борьбу с контрреволюцией. Военный комендант железнодорожной станции Ростов-Ярославский, он участвовал в подавлении белогвардейского мятежа в Ярославле
летом 1918 года. Комиссар стрелкового полка В. А. Забелин ведет бои против банд Юденича под Петроградом. Фронтовая газета «Боевая правда» писала о нем: «...он был настоящим рабочим комиссаром... «отцом», как все называли его в полку...».

Формы оружия, распространенные в правобережном Поднепровье в течение предскифского периода, хорошо известны по материалам второго этапа чернолесской культуры. Они не получили дальнейшего развития в скифское время, а были заменены в конце VII вв. до н. э. скифским оружием, как более эффективным для новой эпохи. Земледельческо-скотоводческие племена правобережной Лесостепи вынуждены были пользоваться оружием, которое по своим качествам не уступало оружию кочевых племен собственно скифов, поэтому основные виды скифского оружия быстро распространились по всей Лесостепи. Оружие является показателем уровня экономики данной эпохи, техники и состояния военного дела. «Вся организация и боевой метод армии, и вместе с ними победы и поражения, оказываются зависящими от материальных, т.е. экономических условий: от человеческого материала и от оружия, следовательно, от качества и количества населения и техники» — пишет Ф. Энгельс .

В. И. Ленин в 1921 году писал о Елене Федоровне Розмирович: «Свидетельствую, по опыту лично моему и ЦК 1912 – 1913 годов, что работник это очень крупный и ценный для партии»
Елена Федоровна родилась в деревне Петропавловке Херсонской губернии. Там ее отец арендовал землю у богатого помещика.
Еще учась в Елисаветградской гимназии, она приобщилась к революционной литературе и начала принимать участие в работе нелегальных кружков. В 1904 году Елена Розмирович вступила в большевистскую партию; работала она в то время в Железнодорожном районе Киевской организации РСДРП(б): подыскивала конспиративные квартиры и тайники для хранения оружия, вела пропагандистскую работу среди крестьян на Киевщине.
В 1907 году Е. Ф. Розмирович была арестована, но вскоре выпущена на свободу. В 1909 году последовал второй арест. Киевская судебная палата, рассматривавшая «дело» Елены Федоровны, признала ее виновной в принадлежности к социал-демократической организации и приговорила к годичному заключению в крепости с последующей высылкой на три года в Нарымский край.
Срок заточения в крепости Елена Федоровна отбыла полностью, высылку же в Сибирь, по ходатайству родных, ей отменили, разрешив уехать за границу.
Вспоминая об этом периоде своей жизни, Е. Ф. Розмирович говорила, что три года эмиграции были для нее лучшей политической школой – ведь она прошла ее под непосредственным руководством Владимира Ильича Ленина! Е. Ф. Розмирович работала в Париже и Вене, где выполняла различные поручения Заграничного бюро ЦК партии большевиков. В качестве представителя большевистской партии она была делегирована на Базельский международный социалистический конгресс, а вскоре после этого по решению ЦК уехала на нелегальную партийную работу в Россию.
В 1913 году Е. Ф. Розмирович – секретарь большевистской фракции IV Государственной думы и секретарь Русского бюро ЦК РСДРП (б). Она выступала со статьями на страницах газеты «Правда», журналов «Просвещение» и «Работница». Вскоре последовал третий арест. На этот раз Елене Федоровне запретили жить в столице и многих губернских городах в течение двух лет.
В составе делегации ЦК РСДРП(б) в 1915 году Е. Ф. Розмирович присутствовала на Международной социалистической женской конференции в Берне. Из Швейцарии Елена Розмирович была направлена ЦК партии на подпольную работу в Москву. В начале 1916 года ее выдал провокатор. Новый арест, ссылка, на этот раз сроком на пять лет, в Иркутскую губернию. Тяжело заболевшую в пути Е. Ф. Розмирович сняли с этапа и оставили в Иркутске. Здесь Елену Федоровну Розмирович застала Февральская революция.
В марте 1917 года Е. Ф. Розмирович вернулась в Петроград. На протяжении всего периода подготовки к Великому Октябрю Елена Федоровна – член Всероссийского центрального бюро Военной организации при ЦК РСДРП(б)–вела организационную и агитационную работу в воинских частях Петроградского гарнизона, редактировала газету «Солдатская правда», читала лекции на агиткурсах «Военки». Делегат Всероссийской конференции фронтовых и тыловых военных организаций РСДРП (б) В июне 1917 года, она была одним из докладчиков по основному вопросу повестки дня конференции – «О войне, мире и наступлении». Ее избрали членом Всероссийского центрального бюро Военной организации при ЦК
РСДРП(б).
TOC \o "1-5" \h \z Корреспонденции в газетах, выступления на митингах, беседы с солдатами были направлены к достижению одной цели – завоеванию солдатских масс на сторону революции.
В дни октябрьских боев Елена Федоровна находилась в Смольном И как член бюро Военной организации выполняла распоряжения партии, указания Ильича.

Выразительной особенностью хотовской группы является наличие в северной части ее территории памятников подгорцевской культуры. Здесь в настоящее время известно 12 подгорцевских селищ, четыре могильника и отдельных погребения, а также уникальный по своему содержанию клад бронзовых ювелирных изделий.
Поселения располагались на дюнах речной поймы или на краю песчаных боровых террас. Они характеризуются сохранившимися остатками немногочисленных небольших жилищ со слегка углубленным в грунт полом, редких хозяйственных ям. Находки представлены обломками горшков и мисок, скифскими наконечниками стрел, ножами, серпами, тигельками и др. Керамика — специфическая по форме и изготовлению, ранние горшки имеют яйцевидную нижнюю часть, поверхность сосудов ровная и выглаженная; орнамент. Вместе с тем, оформление венчиков горшков и форма мисок отражают влияние хотовской керамики.

На территории правобережного Киевского Поднепровья, ограниченной течением р. Припяти на севере и р. Рось на юге встречены памятники трех археологических культур VII—III вв. до н. э., обычно определяемых термином «скифское время». Наиболее многочисленными и представительными здесь оказались памятники так называемых скифов-пахарей (свыше 80), распространенные на всем пространстве Лесостепи. Памятники подгорцевской и милоградской культур локализованы лишь в северной части этой территории, причем эти древности здесь все еще слабо изучены (зафиксировано соответственно 16 и 10 пунктов).