Говоря о функциях семьи, следует помнить, что речь идет о социетальных результатах жизнедеятельности миллионов семей, которые обнаруживаются на уровне общества, имеют общезначимые последствия и характеризуют роль семьи как социального института среди других институтов общества.
Нельзя делить функции семьи на главные и второстепенные, все семейные функции — главные, однако необходимость указать среди них на те особые, которые позволяют отличить семью от других институтов, привела к выделению специфических и неспецифических функций семьи.
Согласно А.Г. Харчеву, специфические функции семьи вытекают из сущности семьи и отражают ее особенности как социального явления, тогда как неспецифические функции — это те, к выполнению которых семья оказалась принужденной или приспособленной в определенных исторических обстоятельствах.
Специфические функции семьи, к ним относятся:
1. репродуктивная функция (рождение),
2. экзистенциальная функция (содержание детей),
3. функция социализации (воспитание детей).
Специфические функции остаются при всех изменениях общества, хотя характер связи между семьей и обществом может изменяться в ходе истории. Поскольку человеческое общество всегда нуждается в воспроизводстве населения, постольку всегда остается социальная необходимость в семье как социальной форме организации рождения и социализации детей, причем такой своеобразной форме, когда реализация этих социетальных функций происходит при личной мотивированности индивидов к семейному образу жизни — без всякого внешнего принуждения и давления.
Неспецифические функции семьи следующие:
1. функция накопления и передачи собственности, статуса (или функция социального самоопределения, то есть, в семье человек получат фамилию, принадлежность к определенному классу, этносу, вероисповеданию).

Семьи, возглавляемые женщинами, — это в основном семьи с низкими доходами. Основная причина этого в том, что прекра­щение брака приводит к существенному уменьшению семейного дохода. Но это, конечно, не сопровождается пропорциональным уменьшением расходов на питание, жилье и прочие статьи, так что снижение стандартов жизни остается неизменным а течение неопределенного периода времени. Между бедными супружески­ми парами, имеющими детей, и бедными родителями-одиночками существует разительное различие: бедные супружеские пары с детьми в основном выбираются из бедности, а родители-одиночки никогда. Почти половина семей, главой которых являются матери-одиночки, живет за чертой бедности, а многие зависят от финансовой помощи государственных учреждений.
Женщины-одиночки, возглавляющие семью, испытывают больше стрессов, чем женщины в полных семьях, так как низкий семейный доход является постоянным источником беспокойства, а ответственность за семью всецело ложится на одни плечи. Женщинам-одиночкам свойственна пониженная самооценка, меньшая уверенность в успехе, у них меньше веры в будущее, чем у женщин в полных семьях. Многие матери-одиночки жалу­ются на недостаток свободного времени, на стремительно расту­щие расходы по уходу за ребенком, на чувство одиночества и постоянное давление, связанное с двойной нагрузкой — дома и на службе. Некоторые отцы-одиночки тоже сталкиваются с подобными проблемами. Балансирование между работой и воспита­нием ребенка создает массу сложностей, особенно у отцов с детьми дошкольного возраста. Многие отцы начинают с попытки найти кого-нибудь, кто бы приходил к ним в дом присматривать за ребенком, пока они находятся на работе. Однако подавляю­щее большинство, убедившись, что из этого ничего хорошего не выходит, делает выбор в пользу детских садов, работники кото­рых имеют профессиональные навыки обращения с детьми. Когда дети начинают ходить в начальную школу, их отцы, как правило, разрешают им оставаться после уроков одним. Многие отцы-одиночки говорят, что самые большие трудности одинокого отцовства связаны для них с утратой помощи и поддержки их жен; но они утверждают, что им труднее было почувствовать себя просто одинокими, чем отцами-одиночками.

Мало кто в истории западных стран ста­новился объектом такого же презрения, отвращения и стигмати­зации, как гомосексуалисты, или люди нетрадиционной сексуаль­ной ориентации.
Гомосексуализм — это предпочитание сексуального партнера одного с индивидом пола. По оценкам Института сексуальных исследований Альфреда К. Кинси, 5— 6% взрослого населения США имеет преобладающую гомосексуальную ориентацию. Од­нако сексуальные предпочтения и модели поведения имеют мно­жество градаций, поэтому многие социологи и психологи при­держиваются мнения, что правильнее было бы говорить не об индивидах-гомосексуалах, а о гетеросексуальной и гомосексуаль­ной практике. Кроме того, гомосексуалисты — чрезвычайно раз­нородная группа. Их можно обнаружить во всех сферах профес­сиональной деятельности, всех политических партиях, среди представителей всех религиозных вероисповеданий и всех расо­вых и этнических групп. Некоторые из них состоят в браке, воспитывают детей и ведут жизнь, во многих отношениях неот­личимую от жизни более крупного сообщества. Другие вступают в относительно долгосрочные гомосексуальные союзы. Есть и такие, которые ни в какие союзы не вступают, а имеют случай­ные сексуальные связи с большим числом разных партнеров.
Сотрудники Института Кинси пришли к выводу, что «взрос­лые гомосексуалисты, которых удовлетворяет их гомосексуаль­ность, которые не жалеют о своей сексуальной ориентации и не стыдятся ее, которые способны успешно функционировать как в сексуальном, так и а социальном плане, психологически ощуща­ют не большее беспокойство, чем мужчины и женщины гетеро­сексуальной ориентации». Их исследования демонстрируют, что лесбиянки более склонны к завязыванию длительных связей, чем гомосексуалисты-мужчины. Однако если лесбиянки и гетеросек­суальные пары делают значительный упор на верности в сексу­альных отношениях, мужские гомосексуальные пары совершенно спокойно относятся к сексуальным отношениям «на стороне».

В последние десятилетия выросло число взрослых людей, живу­щих вместе с партнерами противоположного пола, не связанны­ми с ними узами родства или брака. Фактически почти половина всех людей в возрасте от 25 до 35 лет на какое-то время отдает предпочтение такому стилю жизни. Сожительство до вступления в брак имеет еще большее распространение — примерно 60% недавно поженившихся пар начали жить вместе еще до брака. Резкое увеличение численности и общей доли незарегистрирован­ных пар объясняется тем, что подобный жизненный стиль стано­вится социально приемлемым. Другой причиной является неиз­менное повышение средней возрастной планки вступающих в первый брак людей.
Хотя средства массовой информации часто называют сожите­лей «неженатыми супругами» и определяют их отношения как "пробные браки», сами сожительствующие пары обычно так себя не рассматривают. Студенты часто определяют совместную Жизнь как часть процесса ухаживания, «присматривания себе Жениха/невесты», а не как долгосрочную альтернативу браку.
Пары, не вступавшие в брак, но ведущие совместную жизнь, вряд ли более свободны от проблем денег, секса и работы по дому, чем традиционные супружеские пары. Так же, как и мужья, мужчины-сожители «играют первую скрипку» в сексу­альных отношениях, принимают большую часть решений, связан­ных с финансовыми вопросами, и выполняют гораздо меньше работы по дому, чем их работающие партнерши. Сожительствую­щие пары испытывают многие из тех же проблем, с которыми сталкиваются зарегистрированные супруги. При этом сожители чувствуют себя не столь стабильно, как женатые пары и соответ­ственно не так уверены в своей способности справляться с труд­ными ситуациями. Возможно, эта нестабильность и объясняет повышенное количество случаев жестокости и насилия среди со­жительствующих пар.

Несмотря на то что наше общество в целом ориентирует людей на создание семьи, холостяцкий стиль жизни становится все более популярным. Однако одиночки не являются монолитной социальной группой, поскольку среди них есть разведенные, вдовцы и вдовы, а также те, кто никогда не вступал в брак. Высокий процент разводов, способность пожилых людей само­стоятельно вести хозяйство и нежелание молодежи вступать в брак способствуют быстрому увеличению численности несемей­ных людей. В целом число неженатых и незамужних растет по мере повышения уровня образования, что особенно касается женщин.
Одиночество одиночеству рознь. Человек может жить холос­тяком, потом сделать выбор в пользу сожительства или брака, а позднее, возможно, решить развестись и снова жить в одиночку. Одиночество — непостоянный статус. Как указывает социолог Роджер Либби, одиночество как жизненный стиль отличается большим разнообразием:
«Между крайними полюсами свободного и ни от кого не зависящего счаст­ливчика и отчаянно одинокого человека на грани самоубийства находится бесчис­ленное множество одиноко живущих людей, чьи радости и печали созвучны радостям и печалям тех, кто избрал иные жизненные стили... Следовательно, создается впечатление, что жизнь в одиночку (так же, как и брак) не является для большинства людей раз и навсегда избранной моделью. Обычно одни предпо­чтения сменяются другими».
В последние годы все большему сомнению подвергается пред­ставление, что для достижения полного счастья и благополучия необходимо вступать в брак. Значительное число россиян больше не считает, что одиноко живущие люди — это те, кого в свое время не выбрали и кто так и не сумел вступить в брак. На Западе начинает возникать самостоятельная субкультура несе­мейных граждан. Существуют бары для одиноких людей, специ­альная организация отдыха, группы психотренинга и т.п. А если они того пожелают, то могут вести активную сексуальную жизнь, не связывая себя нежелательным браком, ребенком или социальной ролью.

Несмотря на широко распространенные представления о том, что семья «отмирает», данные, представленные в этой главе, позволяют предположить, что семейное древо по-прежнему глу­боко уходит корнями в социальную почву. Просто оно широко разрастается, давая затейливые ответвления. Семейные взаимо­связи усложняются, так как люди стали жить дольше и иногда менять партнеров в соответствии с периодом жизни. Все большее число детей растет в окружении нескольких «комплектов» роди­телей и разношерстной компании сводных и неродных братьев и сестер. Б то же время, благодаря быстрому расширению диапа­зона жизненных стилей, у современных россиян стал богаче выбор взаимосвязей, отвечающих их личным вкусам. Жизненный стиль — это общая модель жизни, вырабатываемая людьми в соответствии с их биологическими, общественными и эмоцио­нальными потребностями.

Несмотря на значительные перемены, происшедшие за последние десятилетия в распределении семейных ролей, взрослые дети по-прежнему несут основную ответственность за своих престарелых родителей. Чувство долга остается сильным даже в тех случаях, когда эмоциональные связи между родителем и его ребенком не слишком сильны. В 80% случаев любую помощь и уход, необхо­димые пожилому человеку, он получает от своей семьи. Эта помощь является дополнением к тому, что имеют пожилые люди за счет своих сбережений, пенсий, социальных и страховых по­собий.
Поколение людей среднего возраста одновременно несет от­ветственность за собственных детей подросткового и студенчес­кого возраста и за своих престарелых родителей. Забота о пожи­лых родственниках чаще всего падает на дочерей и невесток. Женщины исторически выполняют функцию «хранительниц рода» в обществе. Несмотря на перемены в женских ролях, в отношении к пожилым по-прежнему остается в силе старая мак­сима: «Сын есть сын, пока он не женится, а дочь остается дочерью до конца жизни». Тем не менее большинство женщин еще и работает. Хотя работа значительно сокращает часы помо­щи, которые отводят своим родителям их сыновья, работа доче­рей никак не сказывается на их помощи своим родителям. Не­удивительно, что женщины среднего возраста часто подвергают­ся стрессам, связанным с ролевыми перегрузками, которые за­частую усугубляются личными проблемами этих женщин, связанными с их возрастом, включая понижение уровней биоло­гической энергии, появление хронических заболеваний и потерю близких людей.
Мотивировки, ожидания и чаяния людей среднего возраста и пожилых иногда различаются из-за их различного положения в жизненном цикле. Трения между поколениями обычно не так заметны в тех случаях, когда финансовая независимость позволя­ет каждому поколению жить отдельно. Как представляется, и пожилые люди, и их взрослые дети предпочитают близость «на расстоянии» и стремятся жить отдельно и независимо друг от друга столь долго, насколько это возможно.

Повторный брак часто приводит к появлению семей с неродным отцом или матерью. Поскольку более половины вступающих в новые браки индивидов являются родителями, новые партнеры таких пап и мам становятся отчимами или мачехами их детям.
Большинство неродных родителей пытаются воссоздать атмо­сферу традиционной семьи, поскольку это единственная модель, которая имеется в их распоряжении. Однако семья, в которой один из родителей является ребенку неродным, функционирует иначе, чем традиционная нуклеарная семья. Во-первых, роль немного родителя не обязательно приближается к роли биолоческого родителя ребенка, особенно в том, что касается авторитета, законных прав и уважения. Во-вторых, семейное древо неродной семьи может оказаться очень сложным и развет­вленным и включать не только детей обоих супругов от их перво­го брака, но и тройные «комплекты» бабушек и дедушек, родст­венников бывших супругов, родственников новых супругов и тех людей, с кем вступили во второй брак бывшие супруги. Чем сложнее социальная система повторного брака, тем более дву­смысленными представляются роли членов семьи и тем выше вероятность возникновения проблем. Дополнительные сложности возникают потому, что неродных родителей и их пасынков не связывает общая история. Зарождение новой семьи часто начи­нается с чрезвычайно идеализированного настроя. Но проходят Месяцы, и настроение членов новой семьи меняется и становится более реалистичным. Случаи взаимного непонимания в приемных семьях принимают множество форм. Чаще всего они вызываются различием в семейных традициях, несбывшимися ожиданиями, финансовыми трудностями, столкновением пристрастий, борьбой за власть и недостаточной определенностью норм поведения для детей. Дисциплина часто становится проблемой, потому что дети нередко смотрят на неродного родителя как на чужака, вторгше­гося в их семью. В обществе также отсутствует четкая картина того, какими должны быть отношения между членами таких семей; например, как пасынок должен относиться к своему отчи­му и наоборот, и как неродной родитель, принимающий на себя опеку над ребенком, должен относиться к прежнему супругу своей жены?

Существенное снижение уровня браков произошло в 1990— 1992 гг. (в 1990 г. — 1320 тыс. браков, 1991 г. — 1278 тыс., 1992 г. — 1054 тыс.) с последующей стабилизацией (в 1994 г. — 1081 тыс. браков, 1995 г. — 1075 тыс.). Снижение уровня браков связано как с тем, что через возраст 20—25 лет сейчас проходят малочисленные поколения, родившиеся в годы низкой рождае­мости (в конце 1960-х — начале 1970-х гг.), так и с тем, что многие люди откладывают вступление в брак.
Одновременно с сокращением уровня браков растет количе­ство разводов (1990 г. — 560 тыс. разводов, 1994 г. — более 680 тыс., 1995 г. — 666 тыс.). Если в 1990 г. их было 3,7 на 1000 человек населения, то в 1994 г. — 4,6 (в 1995 г. — 4,5). За последние годы резко вырос показатель, характеризующий соотношение количества регистрируемых разводов и количества регистрируемых браков — с 424 разводов на 1000 браков в 1995 г. до 619 разводов на 1000 браков в 1995 г., а за первую половину 1996 г. это соотношение составило 807. Новое, и даже уникальное явление — превышение в ряде регионов коли­чества разводов над количеством браков. Это явное свидетель­ство тенденции к нестабильности браков в условиях сложных общественных деформаций. В 1990 г. количество незарегистри­рованных браков по России (где имелись дети) составляло 14,6%, а в 1994 - 19,6%.
По российским данным, полученным в ходе всесоюзного вы­борочного обследования еще в 1990 г., прочной свою семью считали лишь 55,7% опрошенных (в городских поселениях — 54,8% в сельской местности — 58,8%).
Ученые отмечают, что быт разведенных матерей и отцов явля­ется значительно более неорганизованным, чем быт полных семей. Особенно трудны первые два года после развода. Разве-
денные родители не так хорошо находят общий язык с детьми, проявляют меньше любви и нежности и оказываются менее пос­ледовательными «воспитателями», чем родители в благополуч­ных семьях.

Хотя кровосмешение называют последним табу, статус табу означает в основном то, что об инцесте не принято говорить, а не то, что он не имеет места в реальной жизни. Действительно, большинство людей считает возможность сексу­ального влечения родителей к своим детям столь чудовищной, что предпочитают не думать об этом. На каждую жертву ин­цеста мужского пола приходится примерно 10 жертв женского пола. Чаще всего в роли насильника выступает отец, дядя или иной обладающий властью мужчина в семье. В случаях крово­смесительной связи между отцом и дочерью такие отцы, как правило, бывают «домашними тиранами», использующими фи­зическую силу и подавление для управления своей семьей. Ма­тери в подобных семьях обычно пассивны, подавлены и пол­ностью зависят от своих мужей, т.е. проявляют те же черты, которые присущи терпящим побои женам. Жертв сексуального насилия обычно стыд или страх заставляет скрывать все проис­ходящее как грязную тайну. Нередко кровосмесительные отно­шения в детстве впоследствии вызывают серьезные эмоциональ­ные и психологические проблемы, низкую самооценку, чувство вины, изоляцию, недоверие ко всем мужчинам, трудности с установлением интимных отношений, раннее сексуальное разви­тие и приводят к злоупотреблению наркотиками и алкоголем, а нередко даже к самоубийству.
В последнее десятилетие проблемы жестокости в семье, наси­лия над детьми и инцеста вышли на первый план как проблемы первоочередной значимости. Многое предстоит сделать для по­мощи жертвам насилия. Следует перестроить социальные служ­бы таким образом, чтобы подвергающиеся насилию члены семей могли получать от них реальную помощь. Необходимо принять соответствующие предупредительные законы. Еще насущнее, ве­роятно, радикальный пересмотр взглядов и ценностей, необходи­мый для того, чтобы положить конец насилию над женщинами и детьми.
Научными исследованиями установлено, что насилие в той или иной форме совершается в каждой четвертой российской семье; убийства в семье составляют около 30% общего количест­ва умышленных убийств; половине всех преступлений, связанных с бытовыми мотивами (ревностью, алкоголизмом, хулиганством), предшествуют длительные семейные ссоры.

Дети тоже страдают от жестокого обращения и от пренебрежения родителей. На основании интер­вью с 2143 супружескими парами, представляющими поперечный срез американских семей, социолог Мюррей А. Страус и его коллеги пришли к выводу, что родители пинают, бьют кулаками или кусают примерно 1,7 млн детей в год, избиениям подверга­ются еще от 460 до 750 тыс. детей, а на 46 тыс. детей родители кидаются с ножами или ружьями. Случаи насилия и жестокости связаны с огромным множеством факторов. Исследователи обна­руживают, что социальные стрессы, в том числе потеря работы или развод, часто влекут за собой дурное обращение с детьми. Кроме того, социально изолированные и оторванные от дружес­ких связей с соседями семьи больше тяготеют к насильственным действиям по отношению к своим детям, чем семьи с широкими общественными связями. Помимо этого, распускающие руки ро­дители сами скорее всего подвергались насилию в детстве со стороны собственных родителей.

Оценки случаев семейного насилия весьма различаются. В ходе репрезентативного опроса общественного мнения в США 16% отобранных респондентов сообщили о том или ином типе физического насилия, имевшем место между ними и их супругами в течение года, в который проводилось исследо­вание; 28% заявили, что в их супружеской жизни бывали случаи физического насилия. Хотя рукоприкладством занимаются как мужчины, так и женщины, мужчины, как правило, оказываются более жестокими. Некоторые мужчины обнаруживают, что им проще управлять более слабыми членами своей семьи с помощью силы, поскольку здесь не требуются ни согласия членов семьи, ни наличия навыков межличностного общения. Женщины прими­ряются с побоями мужей по ряду причин. Во-первых, чем ниже уровень образования или профессиональный уровень жен­щины, тем более склонна она подчиняться мужу в браке. В о - вторых, обычно основная ответственность за гармоничные отноше­ния в семье возлагается на женщину, поэтому, когда супружес­кие отношения дают трещину, в этом обычно обвиняют женщи­ну. В-третьих, чем больше оскорблений слышала женщина от своих родителей, чем больше семейного насилия она видела в детстве, тем выше вероятность того, что она не разведется с оскорбляющим ее мужем и не уйдет из семьи.