У медицинской науки есть свои ограничения, которые обнаруживаются сразу, как только мы сами или наши близкие заболеваем. Повышение качества лечения не означает улучшения здоровья. Медицинская помощь совершенствуется, но количество заболеваний продолжает расти. И наиболее мучительные из них продолжают оставаться неподвластными медицине.
Существует три основных способа оценки здоровья населения. Первый: жили ли вы вообще - детская смертность. Второй: хорошо ли вы живете. Это можно приблизительно определить по числу рабочих дней, пропущенных по болезни. Третий: как долго вы живете - взрослая смертность, или средняя продолжительность жизни. Влияние современной медицины на эти показатели оценивается менее чем в 10%. Остальное определяется теми факторами, которые доктора едва ли могут контролировать: интенсивностью физической нагрузки, питанием, качеством воздуха - другими словами, социальными условиями, окружающей средой и индивидуальным образом жизни.
Мы не хотели бы принижать достижения медицины. В выбранном ею направлении достигнуты весьма значительные результаты, повышающие как продолжительность жизни, так и ее качество. Однако самые значительные успехи в здравоохранении были достигнуты благодаря нейтрализации загрязнений, очистке воды, пастеризации молока и улучшению питания. Именно это привело к значительному росту качества и продолжительности жизни.

Примерно 2500 лет назад Гиппократ учил, что состояние здоровья является доказательством того, что человек достиг состояния гармонии как внутри себя, так и со своим окружением, и все, что оказывает влияние на мозг, воздействует и на тело. И только сейчас, кажется, мы снова возвращаемся к этой точке зрения. Как сказал Марк Твен: "Древние украли все наши лучшие идеи".
Это понимание было забыто в XVII веке, когда западное научное мышление, во главе которого стоял Декарт, разделило человеческое существо на две отдельные части: тело (soma) и разум (psyche). Два различных слова, ошибочно взятые для обозначения двух различных вещей, породили дуалистический способ мышления и медицину, в которой господствующее положение заняло тело. Исследования психологического влияния на тело не признавались законными вплоть до XX века. Почему-то тело считалось "реальным", а разум - нет, поэтому мысли стали "нереальными". Все то, что не имело под собой строгой физиологической основы, относилось к разуму. Субъективный опыт не принимался в расчет. Пациент представлял собой тело, которое следовало лечить, и медицина сосредоточивалась главным образом на лечении болезней и нездоровья как отклонений от биологической нормы, применяя физическое вмешательство, чтобы компенсировать любой дисбаланс. Человека, грациозно перемещающегося по перекладине, заменили роботом.
Период с 1780 по 1850 годы известен как "век рискованной (heroic) медицины" (определенно, только герои (hero) могли выдержать все эти методы лечения). Кровопускание было самым распространенным методом лечения для самых разных заболеваний - обычно по одной пинте за сеанс. Другой популярный метод - очищение кишечника, часто с применением каломели (хлорида ртути), поэтому отравления ртутью случались довольно часто. Такое рискованное лечение, должно быть, подталкивало многих пациентов к смерти.
В 1803 г. немецкие фармацевты получили морфий из опиума. К концу девятнадцатого столетия рискованные методы лечения вытесняются использованием больших доз морфия и кокаина при многих недомоганиях. Героин был синтезирован в 1898 г. и довольно быстро завоевал рынок в качестве эффективного средства от кашля.

Будучи здоровым, вы можете вести свою жизнь так, как вам хочется, в индивидуальном, эмоциональном, социальном и духовном плане. Быть здоровым - значит иметь цели. Нездоровье и болезнь означают, что вы теряете возможность свободно следовать этим целям. Мы также думаем, что быть здоровым - это состояние баланса, включающего тело, разум и дух, такое естественное состояние, которое мы называем "быть самим собой". Каждый из нас уникален, и столь же уникальным является наше состояние равновесия. Не существует такого "рецепта здоровья", который удовлетворил бы каждого. Это равновесие подобно равновесию акробата, идущего по перекладине, постоянно покачиваясь, чтобы сохранять баланс. Внезапный порыв ветра может нарушить его.
Так и вы немного покачаетесь, затем ваши естественные способности поддерживать свое здоровье вернут вас снова в состояние равновесия. Быть может, вы подошли "слишком близко к краю". Чем более напряженным и жестким вы будете, тем больше вероятность упасть.
Не существует монолитного состояния здоровья в противоположность нездоровью. Наши тела все время подстраиваются к изменяющимся окружающим условиям. Никто не может полностью избежать нездоровья, потери, горя, неприятностей. Каждый из нас как может справляется с превратностями судьбы. В наших телах таится огромный запас внутренних способностей поддерживать здоровье, который мы часто игнорируем, обращаясь за помощью в медицинский кабинет. Кроме того, иногда мы нуждаемся в медицинском лечении, чтобы усилить естественно протекающие процессы выздоровления и снова вернуться в состояние равновесия.
Заболевания можно разделить на нездоровье и болезнь. Болезнь представляет собой доказуемый патологический процесс. Нездоровье является субъективным переживанием, ощущением, то все идет не очень хорошо. Мы ощущаем нездоровье в теле, во оно оказывает влияние на все стороны нашей жизни: работу, взаимоотношения с другими людьми и на то, как мы относимся к самим себе. Мы можем чувствовать себя нездоровыми без всяких видимых на то причин, доктор может не обнаружить у нас ничего подозрительного, никакого заболевания, но ощущение недомогания будет совершенно отчетливым.

Назначать лекарства против заболевания, которое уже развилось, все равно что подавлять восстание в самом его разгаре, копать колодец, когда жажда становится уже невыносимой, или складывать оружие после того, как уже ввязались в войну. Не будут ли эти действия слишком запоздалыми?
The Yellow Emperor's Classic of Internal Medicine, 200 ВС Что значит для вас быть здоровым?
Как бы вы определили эти слова - "быть здоровыми?
Как это можно ощутить?
Как вы узнаете, что здоровы?
Все эти вопросы о вашем личном определении здоровья. Мы надеемся, что вы будете наполнять его новьм содержанием по мере прочтения этой книги. Мы намеренно спрашиваем вас о том, как "быть здоровым", а не о "здоровье". Быть здоровым - это то, чем вы активно занимаетесь, то, что вы делаете. "Здоровье" - это существительное, нечто статичное. Есть различие в понимании этих слов. Проверьте, как вы сами воспринимаете их - подумайте о том, как "быть здоровым". Если у вас есть мысленная картинка, представляющая эти слова, она, вероятно, содержит в себе ощущение движения. В противоположность этому, картинка "здоровья" скорее всего похожа на неподвижную фотографию. Это пример НЛП - того, как слова, которыми мы пользуемся, изменяют наше субъективное восприятие.
Меняет ли это что-нибудь? Несомненно. Застывшая картинка здоровья может выглядеть как что-то отдельное, что-то такое, чего можно достичь когда-нибудь в будущем, а не то, что вы переживаете прямо сейчас. И хотя в этой книге мы будем использовать оба выражения, думайте о здоровье как о процессе, о чем-то таком, что вы создаете.

Разве быть здоровым - то же самое, что не быть больным? Определенно, здоровье - это нечто большее. Для нас физическое здоровье - это и состояние, и способность, и энергия заниматься тем, что нам необходимо, получать при этом удовольствие и выздоравливать без всякой помощи.
Здоровье парадоксально: вы не можете непосредственно заставить себя стать здоровым, вам остается только наблюдать за тем, как удивительная способность вашего организма исцелять себя начинает действовать сама собой. И ваше богатство или бедность, жестокость или добродетельность не имеют здесь, по-видимому, никакого значения.
Здоровье - это нечто позитивное. Оно не означает отказ от удовольствия. Здоровье является естественным следствием нашего образа жизни: взаимоотношений, диеты, окружающей обстановки. Здоровье - это не предмет собственности, это процесс. Это то, что мы делаем, результат наших мыслей и чувств. Это - образ существования.
Интересно, что направление медицинских исследований все больше и больше отклоняется в сторону той области, которая до сих пор считалась сферой деятельности психологов, и сейчас уже трудно провести четкие разграничения между физическими и ментальными факторами заболеваний. Разделять тело и разум на здоровье и болезнь - все равно, что пытаться выделить соль из морской воды с помощью ножа. Разум и тело постоянно подталкивают друг друга к здоровью или болезни. Организм не заболевает - человек делает это.
Эта книга - о здоровье и выздоровлении, а не о болезни и лечении. Мы хотим дополнить существующую медицинскую модель, а не искоренить ее или заменить новой. Мы хотим понять, как усилить те естественные силы самоисцеления, которые у нас уже есть, чтобы добраться до тех высот, которые оказались недостижимыми для традиционной медицинской науки.

Развела тебе в стакане

Горстку жженых волос,

Чтоб не елось, чтоб не пелось,

Не пилось, не спалось.

Чтобы младость — не в радость,

Чтобы сахар — не в сладость...

М. Цветаева

Мексиканские индейцы племени Гуике говорят, что в разуме человека есть потайная дверь, ко­торую они называют menka. Большинство людей уходит из жизни, так и не раскрыв эту дверь. Но ведьма знает, как открыть эту дверь, как пройти в нее и вернуться обратно, принеся с собой ви­дения необычной реальности, которые придают жизни цель и смысл.

Мир будущего будет миром все более упорной борьбы за устранение барьеров, ограничивающих наш разум.

Норберт Винер

Барьеры бывают разные .. Понятие «психологический барьер» употребляется все чаще и чаще, когда речь идет о взаимоотно­шениях людей, о постижении живой души.

Так, в романе болгарского писателя Павла Вежинова «Барьер» мы сталкиваемся с драмой взаимонепонимания странной девушки Доротеи, умевшей летать и страдающего автора: «Между нами лежала какая-то преграда, о существовании которой я раньше не по­дозревал. Может быть, инстинктивное отвращение к болезни, даже когда она не заразная». Характерен диалог, происшедший между главным героем и лечащим врачом Доротеи — Юруковой:

— А она предлагала вам летать?

— Нет! — изумился я.— Как это летать?

В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.

от Иоанна святое благовествование

Добрым словом и револьвером вы можете до­биться гораздо большего, чем одним только доб­рым словом.

Аль Каноне

Исследователи мифов, в той или иной степени, рассматривают, прежде всего, центральную суггестивную роль — роль Божества. Напомним, что А. Б. Добрович сравнивал роль Божества с белым солнечным светом: «Притягательно, но и страшно Божество. В нем сверхчеловеческая мощь и власть, недосягаемая мудрость, непо­стижимое право карать или миловать... Перед ним остается лишь лечь лицом в пыль и с благоговейной покорностью ждать своей участи» (1981, с. 91-92).

И вновь перед нами амбивалентный образ. Бог мудр, но стра­шен.

Слово «ведьма» происходит от «ведать» — знать, и обозначало женщину, знающую больше других, да еще вооруженную чисто женской интуицией.

И. Ефремов

Целители молятся Иисусу Христу, нашим святым, Богородиие. А ведьмы обращают свои молитвы к силе: они завлекают ее своими заклинаниями.

Ф. Лоннер

Допустим, мы научились порождать идеальные тексты, на­правленные на людей с разными мифологическими установками. Довольно ли этого?

Конечно, нет. И личность, и общество должны принять челове­ка, пытающегося осуществить суггестивное воздействие, иначе воз­никнет проблема контрсуггестии, барьера восприятия.

Функция слов — именно в том, чтобы быть вы­сказанными и, попав и внедрившись другому в душу, произвести там свое действие

П. Флоренский

Заветные слова звучат в «доме колдуньи» — очаровывают и лечат, присушивают и убивают.

Глобальные социальные эксперименты, проводимые в разные времена и в различных общественных системах, суть языковые экс­перименты. Подтверждение тому мы находим в работах, посвящен­ных «языкам» тех или иных обществ. Так, В. Клемперер в своей работе «Язык третьего Рейха. Записки филолога» доказывает, что нужна была специальная языковая система для того, чтобы появи­лась такое социальное явление как фашизм (1991).

Универсальные суггестивные тексты — это эксперимент, про­водимый МС с бессознательным отдельных личностей на протяже­нии длительных промежутков времени и в больших ареалах, поэто­му особенно интересный для лингвиста, пытающегося постичь тайну языковой суггестии.

Ключом ко всякой науке бесспорно является во­просительный знак; вопросу: как?. — мы обязаны большею частью великих открытий.

Бальзак

Ключ к сокровенным тайнам Бытия давным-давно в руках у человека. А он не знает, что в руках его.

В. Силоров

Всеобъемлюще могущество языка... Потому что, если чело­век — это текст, то его задача гармонично «вписаться» в другие тексты, найти свои заветные слова. Изучение вербальной суггестии может помочь в этом... Магия языка — вот ключ к подсознанию, условие самосовершенствования. Человечеству известны случаи «просветления», «озарения» в момент травмы, или, наоборот, за­темнения и распада сознания, вызываемого наркотиками, ЛСД, алкогольным опьянением или экстремальными условиями. Лин­гвисты и психологи изучают язык таких состояний (см. напр.: Ви-зельТ. Г., 1989; Критская В. П., 1991; Спивак Д. Л., 1986 и др.)

Однако задачи данного исследования иные: описать суггестив­ные факты языка с позиций новейших достижений языкознания, разработать эффективные модели коммуникации и метод обучения этим моделям. Важным становится не только то, что говорить, но и как.

Нелегок путь от земли к звездам

Сенека-младший

Миф есть сама жизнь, само конкретное бытие, в словах данная личностная история. Он есть чудо, как чудом и мифом является весь мир.

Л. Ф. Лосев

Итак, мы вышли на опасную тропу колдунов, пытаясь постичь тайну суггестии.

Представители племени азанде ищут колдовскую субстанцию в теле мага, верят в возможность передачи ее по наследству. Однако настоящим «философским камнем» во все времена был язык, «изготовленный» по особому лингвистическому рецепту...

Традиционно лингвистика «нацелена» на изучение реальных явлений языка, так или иначе обработанных сознанием. Напротив, явления, связанные с областью бессознательного (не имея в виду патологические реакции), ориентированные на операции с установ­ками личности, оставались пока в стороне от столбовой дороги лингвистики.