Изменения в экосистемах, вызываемые позвоночными животными, накапливаются и в конечном итоге накладывают отпечаток на весь облик территории и характер почвообразования. Непосредственно на почвенный покров воздействует роющая деятельность млекопитающих. Подавляющее большинство исследований роющей деятельности выполнено в открытых ландшафтах (степи, полупустыни, пустыни), где отсутствие готовых естественных убежищ является причиной активной деятельности млекопитающих по сооружению нор в почве (Б. Д. Абатуров). По свидетельству А. Н. Формозова только в степной зоне Евразии из 92 степных млекопитающих жизнь 72 видов связана с норами. Наиболее типичными представителями степных млекопитающих являются сурки, цокоры, суслики, степная пищуха, джунгарский хомячок, тушканчики, полевки.
Еще в 1906 году профессор Н. А. Димо и ботаник Б. А. Келлер изучали деятельность малого суслика на юге Саратовской губернии. Их совместная работа содержит массу интересных фактов. Они установили, что не только химический состав, но и структура почвы в суслиных холмиках отличаются от почвы, не затронутой роющей деятельностью мелких млекопитающих. Благодаря своей рыхлости, пористости и трещиноватости эти холмики весной легко насыщаются влагой, поскольку в зимнее время снег собирается вокруг них в большем количестве, чем на ровной поверхности степи. Поэтому весной растительность на них развивается с особенной энергией. Испарение поглощенной влаги из рыхлых холмиков происходит медленнее, чем из плотной почвы.
На основе накопленных сведений о роющей деятельности позвоночных животных выделен ряд форм их воздействия на среду (Б.Д. Абатуров).
а) Норы животных разрыхляют почву, улучшают ее аэрацию, способствуют более глубокому увлажнению почвенной толщи водами атмосферных осадков, защищают почвенную влагу от непродуктивного физического испарения.

Основные функции животных в разложении растительных остатков следующие (Д. А. Криволуцкий):
а) Пропуская через кишечник большую массу растительных тканей, животные размельчают их и тем самым многократно увеличивают суммарную поверхность растительного материала, доступную микроорганизмам, а также для воздействия воздуха и воды.
б) С помощью собственных ферментов и энзимов симбиотических микроорганизмов беспозвоночные расщепляют целлюлозные компоненты клеток и высвобождают лигнин, который находится в сложном соединении с клетчаткой, что имеет большое значение для развития процессов гумификации органических остатков в почве.
в) В ходе пищеварения в кишечнике почвенных беспозвоночных имеет место частичная минерализация растительных остатков, а у некоторых групп — и частичная гумификация. Экскременты животных — одна из составляющих почвенного гумуса.
г) Многие почвенные животные заглатывают вместе с органическими пищевыми веществами минеральные частицы почвы, способствующие перетиранию в кишечнике пищи. Минеральные частицы (глинистые, песчаные) перемешиваются в кишечниках, спрессовываются и склеиваются выделениями кишечника, образуя разной величины «структурные отдельности» почвы — зернистые комочки; чем выше их количество, тем плодороднее почва.
д) Совершая вертикальные миграции в почве, животные заносят растительные остатки в глубокие горизонты и перемешивают органические и минеральные частицы. Передвижения животных способствуют улучшению условий аэрации почвы, что, в свою очередь, стимулирует аэробные процессы разложения органических остатков.

Комплекс почвенных беспозвоночных включает разные функционально-ценотические группы, различающиеся как по типу питания, так и по форме деятельности. По типу питания выделяются группы:
- фитофаги — животные, питающиеся живыми растительными тканями;
- зоофаги — животные, питающиеся другими животными. К ним относятся хищники и паразиты;
- сапрофаги — животные, питающиеся разлагающимися остатками организмов;
- миксофаги – формы со смешенным питанием.
Наиболее характерной частью почвенного комплекса являются сапрофаги. На их долю приходится основная масса почвенных животных. Биогеоценотическая роль сапрофильного комплекса состоит как в непосредственном биохимическом и физическом возодействии на органические остатки, так и в стимуляции деятельности сапрофитного комплекса (М. С. Гиляров, Ю. И. Чернов). На основе собственного материала и данных мировой литературы Б. Р. Стригановой проведен подробный анализ питания сапрофагов и раскрыты основные особенности детритных пищевых цепей в почве. Комплекс почвообитающих сапрофагов неоднороден по характеру питания входящих в его состав животных. В нем выделяются трофические группировки: фитосапрофаги, микробофаги (микрофитофаги), детритофаги (Б. Р. Стриганова).
Фитосапрофаги утилизируют непосредственно отмершие ткани сосудистых растений. Эти животные способны использовать клетчатку, сапробиотических нематод, гемицеллюлозы, пектины. Наиболее активными разрушителями листового опада являются диплоподы, мокрицы, наземные моллюски, некоторые виды дождевых червей и коллембол, личинки типулид и бибионид. В переваривании грубой растительной пищи у этих форм активную роль играют кишечные симбионты — бактерии, грибы и простейшие — хотя они имеют собственный фермент целлюлазу.

В наземных экосистемах во всех районах Земли обитателями почвы являются 50—99% всех видов животных и на их долю приходится 60—90% наземной зоомассы. Число особей на единицу площади у некоторых групп достигает фантастических величин (до 1 млн. клещей, ногохвосток на 1 кв. м в лесных и луговых почвах). Причины высокого обилия различных представителей почвенного населения изложены в книгах М. С. Гилярова.
Почва представляет очень сложную, многокомпонентную среду. Это трехфазная и полидисперсная система, в которой промежутки между твердыми частицами и их агрегатами заполнены воздухом и водой с растворенными в ней солями. Полидисперсность почвы, или ее гранулометрия, выражается в содержании механических элементов разного размера, от отдельных ионов почвенного раствора до каменистых включений. Разное соотношение фаз создает гамму условий и поэтому для разных размерных групп организмов почва представляет неодинаковую среду, что является одним из факторов высокого разнообразия ее биоты.
В почвенной зоологии принято выделять размерные группы животных, различающихся способами использования среды обитания:
- нанофауна (размеры от микрон до долей мм) – микроскопические объекты, которые могут наблюдаться только с помощью инструментальных методов: простейшие (корненожки, жгутиконосцы, инфузории), мелкие нематоды и коловратки, тихоходки;
- микрофауна (доли мм – доли см) — более крупные немикроскопические организмы: клещи, нематоды, энхитреиды, пауки, коллемболы (ногохвостки), протуры, симфилы, мелкие жуки;

Основой жизни на Земле являются круговорот веществ и поток энергии в биосфере. Высокое разнообразие животного мира обусловливает и его разнообразную роль в этих процессах. Связи животных друг с другом, с растениями, микроорганизмами определяют устойчивость биоценозов и экосистем. Животные участвуют в формировании ландшафтов, в почвообразовании, определяют продуктивность различных биогеоценозов и т. д.
Экология животных изучает пути и механизмы адаптаций организмов, популяций и сообществ к изменяющимся условиям жизни и их влияние на среду обитания.
Целью изучения дисциплины является формирование у студентов взгляда на животный мир как обязательный компонент биосферы, от состояния и жизнедеятельности которого зависит функционирование и устойчивость экологических систем, а также пригодность экосистем для жизни человека.
Задача курса – обучение грамотному восприятию явлений, связанных с существованием, развитием и деятельностью популяций, видов и сообществ животных в окружающей среде.
Интерес к изучению средообразующей деятельности животных возник давно. Такие данные о роли животных в почвообразовании появились в науке, начиная с работ Ч. Дарвина в 80-е годы XIX века, потому что именно он дал количественную оценку деятельности дождевых червей. Дарвин впервые высказал мысль о создании гумуса дождевыми червями. Он установил, что дождевые черви ускоряют разложение растительных остатков, перерабатывая их не только механически, но и химически, пропуская через кишечник. Дарвин определил копрогенный характер луговых и лесных почв Англии.

Роль глии в механизмах памяти рассматривается в контексте её роли в модификации синапсов, актуализации и возникновения новых связей между нейронами. Все этапы формирования, удержания и воспроизведения следа памяти включают биохимические изменения в нейронах и глиальных клетках, в первую очередь – сателлитных. Исключительная роль при этом отводится нейроспецифическим белкам, в частности белку S-100, который мигрирует в нейрон из глии и влияет на синтез РНК и пластические модификации в синаптических мембранах. Как уже указывалось, нейроглиальные клетки принимают активное участие транспорте многих нейромедиаторов в системе глия-нейрон, в частности, глутамата, роль которого в регуляции длительности сохранения следа памяти не подвергается сомнениям. Согласно гипотезе А.И.Ройтбака образование и укрепления временных связей сопровождается усилением миелинизации центральных аксонов и изменениями топографических взаимоотношений нейронов и ближайших нейроглиальных клеток. С продуцированием глионами специфических нейропептидов связано также превращение «потенциальных» синапсов в эффективнные, что многими авторами рассматривается как важнейший этап формирования следов памяти.

Изучение процессов метаболизма мозга на протяжении цикла бодрствование-сон показало активную роль глии в белковом обмене внутри нейроглиального комплекса. В состоянии медленноволнового сна значительно увеличивается (по сравнению с состоянием бодрствования) число рибосом в цитоплазме глиальных клеток в зоне их контакта с нейронами. По времени это совпадает с уменьшением среднего количества рибосом в нейронах. Усиление белкового синтеза глиальными клетками во время медленноволнового сна обеспечивает, как полагают исследователи, последующий (в парадоксальную фазу сна) транспорт синтезированных веществ из сателлитной глии в нейроны, количество рибосом и уровень синтеза белка в которых во время медленноволнового сна снижается. При переходе из стадии медленноволнового к стадии быстрого сна наблюдается возрастание числа рибосом в нейронах и снижение в сателлитных глиоцитах. Таким образом, при медленноволновом сне имеет место перемещение доминирующего источника энергии от нейронов к глии.

Длительные колебания электрических потенциалов в коре мозга (секундного диапазона и выше) многие авторы связывают с активностью апикальных дендритов и нейроглии. По мнению А.И. Ройтбака медленные отрицательные потенциалы, регистрируемые с поверхности коры в состоянии покоя и, особенно, в условиях различных воздействий, обусловлены активацией нейроглии верхних корковых слоёв, накоплением в глио-нейрональном пространстве ионов калия, вызывающих деполяризацию верхушечных дендритов. Обнаружен определённый параллелизм в развитии отрицательной медленной волны, развивающейся при электрическом раздражении поверхности коры мозга и колебаниями мембранного потенциала нейроглильных клеток, регистрируемого микроэлектродом в зоне стимуляции. При этом временное течение процессов изменений поляризации мембраны нейроглиоцита не всегда совпадает с динамикой медленной волны ЭЭГ. В пользу того, что отрицательный сдвиг потенциала на поверхности коры отражает деполяризацию глиальных клеток свидетельствует совпадение порогов раздражения для формирования ответов. При усилении силы раздражения обе реакции параллельно возрастают. Было обнаружено, что во время эпилептического разряда каждому судорожному потенциалу соответствовала медленная деполяризация мембраны глиальных клеток. Подобный феномен наблюдается также при распространяющейся депрессии, вызываемой аппликацией на кору раствора хлористого калия. Предполагается также участие глии в формировании так называемой «волны ожидания», описанной Г.Уолтером. В сетчатке глаза протея обнаружено, что течение медленной положительной волны b электроретинограммы практически совпадает с динамикой деполяризации мюллеровских клеток – глиальной системы сетчатки. Похожие параллели описаны и для других структур центральной нервной системы – зрительных нервов лягушки и протея, гигантского аксона кальмара, серого вещества спинного мозга.
Развитие медленного позитивного сдвига потенциала коры зачастую сопровождается гиперполяризацией глиальных клеток, находящихся в месте регистрации суммарной поверхностной активности.

Сведения о роли глиальных клеток в процессах развития нервной системы касаются отдельно участия макро- и микроглии в центральной и шванновских клеток в управлении ростом аксона и формировании нервных волокон в периферической нервной системе.

Рис. 6. Миграция нейронов вдоль радиальной глии в процессе развития.
А – срез затылочной доли развивающейся коры плода обезьяны.
Б. – 1, 2, 3 – нервные клетки на разных фазах миграции (Николс и др., 2003).
В коре больших полушарий и мозжечка на ранних стадиях эмбриогенеза миграция нейронов связывается с наличием радиальной структуризацией глиальных клеток. По мере развития и утолщения нервной трубки глиальные клетки удлиняются, образуя своеобразную «этажерку» (по Ракичу). Нейроны мигрируют вдоль радиальных элементов «этажерки», достигая своего места в пределах корковой пластинки. Методами иммунологического анализа показано, что нервные и глиальные клетки при этом выделяют различные белки, управляющие миграцией нейронов и воздействующие на навигацию конуса роста аксона, направляя его к клеткам-мишеням. Среди них астротактин, ламинин, агрин, Ф-спондин и фибронектин (последние контролируют миграцию клеток нервного гребешка), участвующие также в формировании нервно-мышечных синапсов. В последнее время установлена особая роль белка агрина в процессе формирования нервно-мышечных синапсов.

Питательная функция глии была предположена Гольджи, исходя из структурных соотношений нервных и глиальных клеток и соотношения последних с капиллярами мозга. Отростки протоплазматических астроцитов (сосудистые ножки) тесно контактируют с базальной мембраной капилляров, покрывая до 80% их поверхности. Трофическая функция глиальных клеток осуществляется либо одним астроцитом (сосудистая ножка ножка на капилляре а другие отростки – на нейроне), либо через систему астроцит – олигодендроцит – нейрон. Показано также что глиальные клетки принимают участие в образовании гемато-энцефалического барьера, обеспечивающего, как известно, селективный перенос веществ из крови в нервную ткань. Однако, следует отметить, что существенная роль глиальных клеток в функционировании гемато-энцефалического барьера признается не всеми исследователями (А.И.Ройтбак, 1979).
В работах Глобуса (1973) и других авторов обнаружено, что некоторые меченые аминокислоты, инъецированные путём электрофореза через микроэлектрод в глиальные клетки пиявки довольно быстро обнаруживались в цитоплазме рядом расположенных нейронов. Предполагается, что клетки глии способны выделять в межклеточное пространство низкомолекулярные соединения и белки, которые могут инкорпорироваться в цитоплазму соседних нейронов. Длительная активация нейронов приводит к к увеличению числа перинейрональных сателлитов, перемещающихся в область высокой нейрональной активности. Это показано при активации мотонейронов спинного мозга, при электрической стимуляции поверхности коры больших полушарий, при анализе гистологической картины зрительной коры крысы в условиях адекватной активации зрительной функции (нахождение в условиях сенсорно обогащенной внешней среды по сравнению с условиями частичной депривации). В симпатических ганглиях нарастание числа клеток-сателлитов наблюдается через десятки минут после стимуляции афферентных волокон, в то время как в коре полушарий этот период исчисляется десятками секунд. Это позволяет предположить, что олигодендроциты в коре обладают большей реактивностью.

В центральной нервной системе соотношение нейронов и глиальных клеток составляет 1 к 10, т.е. нейроны весьма плотно окружены глиальными клетками. Мембраны нейронов и глиальных клеток не входят в тесный контакт, между ними имеется пространство не менее 20 нм. Не найдено структур, указывающих на наличие ни химических, ни электрических синапсов между ними, в связи с этим прямое электрическое взаимодействие между глиальными и нервными клетками отрицается. При этом достаточно четко показано, что активность нейронов влияет на уровень потенциала глиальных клеток. Микроэлектродные исследования последних лет прояснили механизм таких влияний.
Возникновение и распространение потенциала действия по мембране тела нейрона и его отросткам приводит, как известно, к выходу калия в окружающую среду. Повышение калиевой проводимости мембраны нейрона достигает максимума приблизительно через 1 мс от начала развития потенциала действия (т.е. на фазе его завершения) и медленно снижается в течение 2-3 мс. Если же потенциалы действия следуют с высокой частотой, то создаются условия для пропорционального нарастания концентрации калия в межклеточном пространстве в непосредственной близости от возбуждённой мембраны. Следует ожидать, что и ответ глиальной клетки-сателлита будет зависеть от степени возбуждения нейрона. Подтверждение этому были найдены в разнообразных и многочисленных экспериментах. В частности, в работах Николса и Каффлера (1979) на глиальных клетках зрительного нерва протея обнаружено, что при одиночном раздражении нерва деполяризация развивалась в течение 150 мс, после чего мембрана глиальной клетки медленно восстанавливала заряд. При частоте стимуляции 1/с имела место суммация сдвигов потенциала мембраны, а при частоте 5/с и выше достигалось плато развития потенциала уровня 50 мВ.

Микроэлектродные исследования клеток глии на разных объектах выявили наличие у них мембранного потенциала покоя, который может достигать уровня 90 мв. Высказано предположение, что олигодендроциты в целом имеют более выраженный потенциал покоя по сравнению с астроцитами. Следует отметить, что разные авторы отмечают широкий разброс уровня поляризации мембраны глиальных клеток – от 20 до 90 мв, что связано, по-видимому, с тем, что уровень заряда мембраны глиальной клетки есть единственный показатель уровня её активности. Надо думать, что, фиксируя тот или иной уровень заряда, исследователи имели дело с клетками, находящимися в разном состоянии. Кардинальное различие нейронов и клеток глии заключается в том, что глиальные клетки реагируют на внешние воздействия изменением уровня мембранного потенциала без генерации потенциала действия, как это имеет место у нейронов. Показано, что поляризация глиальной клетки через внутриклеточный микроэлектрод, деполяризующая мембрану в широких пределах – от 20 до 200 мв и даже до нулевого уровня никогда не приводит к появлению разрядов. Таким образом, мембрана глиальной клетки электрически пассивна. В последнее время на мембранах глиальных клеток выявлено наличие многочисленных ионных каналов. Среди них доминируют калиевые, имеются потенциалзависимые натриевые и кальциевые каналы, описаны хлорные каналы. На мембранах клеток глии имеются многочисленные рецепторы к нейромедиаторам, в мембрану встроены транспортёры глутамата, ГАМК и глицина (Мартини с соавт., 1997). При этом механизм генерации потенциала действия в глиальных клетках отсутствует. Как показали исследования многих авторов, уровень заряда мембраны глиальной клетки зависит в первую очередь от концентрации ионов калия в окружающей клетку среде. Определённый вклад в формирование потенциала мембраны вносят ионы натрия и, возможно, другие ионы и сложные химические агенты межклеточного пространства. Для шванновских клеток решающим является, по-видимому, только концентрация ионов калия.