Нередко клиенты, приходящие на терапию, страдают от результата крайне травматического прошлого опыта. Их реакция столь сильна, что когда в настоящем появляется что-то, что связано с травмой, их переполняют чувства, уместные лишь по отношению к прошлому эпизоду. Коро­че говоря, они подвержены фобической реакции.

Таким был рассмотренный ранее случай с женщиной, которая проявляла фобическую реакцию на эрегированный пенис. Мастере и Джонсон рассказывают о джентль­мене, который вошел в комнату, когда его жена завершала половой акт с любовником; с тех пор он был импотентным с ней. Каждый раз, когда он начинал с ней половой акт, он визуально возвращался к этому неприятному инциденту и чувствовал себя так, как он чувствовал себя тогда.

Все фобическис реакции имеют одинаковую форму:

Та же процедура может быть использована в работе с парами. Если оба партнера продолжают сохранять дурные переживания — ссоры, ситуации, в которых они наносили обиды другому, или момент, когда один из них был особенно оскоблен, — примените к этому изменение истории. Это уменьшит боль, приносимую им в настоящем, очистит дорогу в будущее и научит их, что делать в следующий раз, когда возникнет подобная ситуация. Если они уже за­фиксировали определенный инцидент, вы можете прямо ввести их в него (в действительности часто трудно вывести их из подобных воспоминаний, пока вы не осуществите некоторого позитивного изменения в этом отношении). Тогда они оба имеют доступ к своим воспоминаниям о том, что случилось, попросите их определить для себя, чего они больще всего хотели бы, чтобы произошло в этой ситуации какими ресурсами они должны были бы обладать и проявлять их, чтобы привести к более удовлетворительному разрешению этого прошлого переживания. Не просите их описывать, что произошло, потому что очень маловероят­но, чтобы они полностью согласились, а спор, — это то, от чего вы как раз хотите их увести. Подчеркните, и удостоверьтесь, что они поняли, что в этом процессе каждый из них сам должен быть иным, а не партнер.

Личная история человека — это его воспоминания о про­шлых переживаниях, и в этом смысле она может быть из­менена. Преимущества возможности изменить воспомина­ния и тем самым личную историю я покажу на работе с клиентом по имени Чак. Чак полагал, что он всегда терпел неудачи с женщинами, в особенности в сексуальном кон­тексте. Судя по его поведению, с этим нетрудно было со­гласиться. Он проходил терапию в течение двух лет, и его психолог, мужчина, послал его ко мне, полагая, что я могу быть особенно полезна ему в этой области.

Чак был совершенно уверен, что его ждет неудача с женщиной почти в каждой ситуации, и особенно уверен он был в этом в сексуальной сфере. Он утверждал, что его уверенность основывалась на прошлом опыте, и что он не мог себе представить, чтобы что-нибудь изменилось и ста­ло лучше в будущем. Пока мы разговаривали, я поняла, что поведение Чака в основном определялось событиями прошлого. Он использовал эйдетические образы (образы прошлого) для управления текущим поведением. То, что он в своей жизни делал хорошо, он делал очень хорошо — снова и снова. Он использовал эйдетические образы в ка­честве ведущей системы и затем репрезентировал их кине­стетически как чувства по поводу того, что он собирался делать. Так что когда он встречался с женщиной, он находил визуальный образ из прошлых переживаний неудач с женщинами (а только такие у него и были) и был уверен, что ему предстоит это вновь. И конечно так и случалось.

До сих пор я говорила преимущественно об использо­вании кинестетических якорей. Поскольку прикосновения являются естественным аспектом моей манеры общения, мне легко использовать эту форму якорей. Одно из них состоит в том, что они могут быть продолжительно удер-живаемы, и таким образом эффект их может использо­ваться в течение длительного времени, с большим удобст­вом, чем в случае визуальных или слуховых якорей. С точ­ки зрения процесса обучения на семинарах мое специфическое прикосновение может быть сделано очень видным для аудитории, тем самым облегчая процесс обучения. Кроме того, прикосновение может быть выполнено другим человеком, таким образом якорь может быть пере­дан с большей точностью, чем тон голоса или выражение лица. Это увеличивает способность клиента эффективно использовать якорь.

Однако и у визуальных и слуховых якорей есть свои особенности, которые делают их предпочтительными для определенных людей и в определенных контекстах. Ри­чард Бэндлер использует почти исключительно изменения тона голоса и темпа речи в качестве слуховых якорей. Бла­годаря тому, что такие изменения могут быть столь тонки­ми, что заметить сознательно их может только специально обученный человек, эти якоря остаются совершенно вне сознания клиента. Умение намеренно изменять голос лег­ко пришло к Ричарду, в то время как я потратила много времени, чтобы ввести эти тонкие аспекты в мое поведение под сознательным контролем. На меня произвела большое впечатление полезность этого умения несколько лет назад при работе с одной парой. Мы с Ричардом работали с ними вдвоем, и я заметила, что он использует тональность и интонационные паттерны мужа в своей речи каждый раз в качестве якоря, когда кто-нибудь из нас вызывал в ней сильную позитивную реакцию. Таким образом естествен­ный для мужа тон голоса и интонационная манера стали вызывать позитивные реакции у жены. Таким образом бы­ло осуществлено общее и глубокое изменение настроения в их отношениях.

Якори могут быть использованы для обеспечения более желательных реакций в парах. Когда пара приходит на терапию, история разделяемых ими переживаний может быть доступным ресурсом. Тот факт, что они являются па­рой, указывает, что они хотели друг друга в какой-то мо­мент в прошлом, что они, возможно, любят друг друга, и что они мечтали о будущем. Наконец, они прошли опреде­ленные тяжелые времена вместе.

Якори позволяют мне получить доступ и использовать этот прошлый опыт, чтобы построить между ними теперь лучшие отношения. И поскольку они хотят терапии, то переживание вновь тех чувств, которые свели их вместе, может быть очень полезными.

Например, в одной паре, которая пришла ко мне на терапию, каждый раз, когда она бросала на него сексуальнейший “поди-сюда” взгляд, ему казалось, что она выгля­дит забавно, даже смешно. Ее взгляд “поди-сюда” опреде­ленно не вызывал той реакции, которой она хотела. Она собиралась поискать мужчину, который бы реагировал на ее призывный взгляд так, как она того хотела. Однако она любила своего мужа и утверждала, что была бы довольна, если бы только он реагировал таким образом, который по­казал ей, что он ценит ее сексуальность. Одна из возмож­ностей для меня состояла в том, чтобы научить ее перестать бросать на него этот взгляд “поди-сюда” и найти ка­кое-нибудь другое поведение, которое лучше обеспечивало бы то, чего она хотела. Но изменение внеш­него поведения часто — длительная работа, требующая времени и сильной мотивации со стороны индивидуума.

Если вы уже понимаете настоящее состояние и знаете, какой ряд переживаний составляет желаемое состояние, ваша задача состоит в том, чтобы перевести вашего клиен­та из нынешнего состояния в желаемое. Важно, чтобы вы располагали достаточным количеством эффективных воз­можностей для решения этой задачи. Когда вы располагае­те достаточным количеством таких возможностей, вы мо­жете выбрать такой метод, который подходит как клиентам с их особенностями, так и специфическому со­держанию проблемы.

Как плотник тщательно выбирает нужную пилу для каждой особой работы, как швея выбирает особую иглу для каждой нити, — одну для шелка, другую для шерсти, так эффективный терапевт должен решить, какого рода вме­шательство или комбинация вмешательств лучше всего со­ответствует потребностям определенного клиента. Есть много различных способов эффективного осуществления изменения. Предлагая вам в дальнейшем описания различных способов вмешательства, я хочу снабдить вас разнообразием эффективных средств, каждое из которых предназначено для определенного рода проблем. Если вы будете располагать большим репертуаром техник, это даст вам возможность добиваться изменений уместным и эф­фективным образом, переводя опыт клиентов из ряда ограничений в ряд выборов и возможностей.

К сожалению, по крайней мере один из членов пары часто уже перешел водораздел и достиг порога, прежде чем пара обратилась к терапии. Это делает ситуацию гораздо более сложной. Точка порога — это момент, когда возникает уверенность, что отношения кончены, что их не стоит сохранять, что партнер не может и не будет соответствовать высоко ценимым комплексным поведенческим эквивалентам. Когда достигается порог, изменяются воспоминания человека — прошлые хорошие переживания как бы отделяются от него, зато он полностью отождествляется с неприятными воспоминаниями. Люди могут знать, что бы ли хорошие времена, но не способны почувствовать это вновь. Они вне хорошего времени, они в плохом, фильтры не только приспособлены к тому, чтобы замечать обиды, но они также направлены в прошлое и в будущее таким образом, чтобы делать неприятное более реальным и зна­чимым, чем приятное. Розовые очки сброшены, и их место занимают темно-серые. Тогда вы слышите: “Теперь уже поздно, теперь уже ничего не поделаешь”, “Теперь-то я знаю, каков он на самом деле”, “Конечно, она делала мно­го хорошего, но не потому, что хотела этого”.

Случалось ли вам “лететь кувырком” в любовь? Интерес­ный способ говорить об этом, не правда ли? “Кувырком”, “вверх тормашками”. И случалось ли вам “выпасть” из любви? Что бы это могло значить?' Что значит — “впасть в любовь” или “выпасть из любви”, влюбиться и разлюбить? Конечно, это слишком хорошо известные всем пережива­ния. Пытались ли вы когда-нибудь “обратно попасть” в любовь? Удавалось ли вам это? Бывало ли, что кто-то “вы­падал” из любви к вам, и вы делали все, от вас зависящее, чтобы вернуть его или ее? Некоторые из таких пережива­ний может быть неприятно, даже болезненно вспоминать. Пары, нуждающиеся в терапии, обычно поглощены такого рода неприятными и болезненными переживаниями. Необычно и радостно — помогать парам при консультирова­нии перед свадьбой или новобрачным, когда речь идет о том, как сохранить их счастье. Я надеюсь, это станет обыч­ным в будущем: люди будут приходить за руководством относительно того, как удержать счастье, а не затем, что­бы смягчить страдания и вернуть удовлетворявшие их от­ношения.

Не нужно быть опытным терапевтом, чтобы распозна­вать те сигналы, которые говорят о конце любовных отно­шений, будь то ваших собственных или чьих-нибудь еще. Это может начинаться с жалоб, высказываемых не без юмора, родным и друзьям, на поведение “любимых”. Или может быть, это начинается с многозначительных вздохов, когда вы сталкиваетесь с раздражающим следствием когда-то казавшейся очаровательной привычки: пустым паке­том из-под молока в холодильнике, сваленной в кучу одеждой, миллионным повторением одной и той же истории. Или любовь может уйти без всякого предупреждения:

В предыдущих главах я описала, как определить репрезентативные системы клиентов и ключи доступа и как использовать их для установления раппорта и сбора инфор­мации о текущем проблемном состоянии. Вы также знаете, что такое правильно сформированное представление о ре­зультате, и знаете, как к нему придти. Но нужно еще уз­нать, что удерживает настоящее, проблемное состояние таким, каково оно есть. Во что в переживаниях клиента нужно вмешаться, чтобы перевести их в желаемое состоя­ние? Что именно из многих возможностей вы измените, чтобы актуализировать желаемый результат? Чтобы отве­тить на этот вопрос, я предлагаю обратить ваши навыки на выяснение систематической природы трудностей ваших клиентов в отношениях и их сексуальных дисфункций.

Как уже говорилось, человеческий опыт состоит из взаимодействия внешних стимулов и внутренних процес­сов. Чтобы понять этот процесс или дисфункцию, от кото­рой страдает индивидуум или пара, необходимо обнару­жить различные опытные элементы, составляющие кон­текст дисфункции. Сфера, например, семейной терапии возникает именно в результате такой необходимости. Пси­хотерапевты заметили, что шизофреники, которые были излечены, часто вновь проявляют свое симптомосодержащее поведение, возвращаясь в свою семью. Дальнейшие исследования показали, что определенное поведение чле­нов семьи вовлекло пациентов обратно в их шизофрению (Теодор Лидс. Происхождение и лечение шизофрениче­ских расстройств. Н.-Й., 1973). Даже в менее трудных слу­чаях почти всегда обнаруживалось, что такое симптомати­ческое поведение имеет определенный смысл, если его рас­смотреть в семейном контексте.

Поведенческая информация, которую вы научились обнаруживать, дает основание надеяться, что вы реагируете на сенсорную информацию, а не на собственные интерпре­тации, и что ваш клиент защищен от того, чтобы вы лечи­ли его от своих собственных проблем. Вместе с тем, когда вы научились получать доступ к поведенческой информа­ции, вы обнаруживаете, что в каждом взаимодействии она представлена в ошеломляющем количестве. Чтобы она бы­ла полезной вам и могла использоваться в терапевтиче­ском процессе, необходимо установить определенный ре­зультат, к которому можно было бы стремиться. Это уменьшает сложность, обеспечивая определенную линию, к которой можно относить вебральную и невебральную ин­формацию, воспринимаемую вами. Установление опреде­ленной цели (результата, к которому мы будем стремить­ся) — предпосылка для ответа на постоянно возникающий вопрос: “Важно ли это для того, к чему мы стремимся?”. Это избавляет вас от необходимости реагировать на каж­дую неконгруентность, каждый ключ доступа, нарушение мета-модели и пр., и целесообразно сосредотачивает ваши усилия на цели, к которой вы с клиентом согласитесь дви­гаться. Ясное определение цели дает также вам и вашему клиенту средство оценки прогресса.

Хорошо определенный результат — это тот, к которо­му стоит стремиться. К сожалению, не все результаты, до­стигаемые в психотерапии, стоят того. Многие люди благо­даря терапии оказываются ознакомленными скорее со сво­ими ограничениями, чем со своими ресурсами и возможностями. Другие оказываются твердо уверенными в своем поведении, представляющем для них проблему, по­тратив много времени (и денег) на то, чтобы обнаружить, почему у них есть эти проблемы. Многие научаются дурно относиться к переживаниям детства, считая их корнями их нынешних трудностей, и вступают в неприятные, столкновения с членами семьи в качестве демонстрации своего ус­пеха. Ничто из этого не является достижением хорошо оп­ределенного результата.

Как вы уже знаете, воспринимающий в коммуникации может получить гораздо больше информации, чем кажется говорящему. Представление о том, что значительные час­ти нашего коммуникационного поведения недоступны нам самим, но при этом открыты миру, может быть смущаю­щим; в особенности потому, что неважно, как старательно мы выбираем слова, остальная часть поведения красноре­чиво говорит за себя коммуниканту, обладающему непло­хим знанием. С точки зрения терапии этот феномен дает ключи к замкам, которые иначе недоступны.

Рассмотрим следующую коммуникацию. Во время се­анса терапии, когда Фреда спросили, каковы его чувства по отношению к жене, он ответил: “Я люблю ее. Я очень люблю ее.” Темп его речи был быстрым, слова — необычно для него громкими, губы сжались, тело тоже — почти до вибрации, руки сжимали друг друга. Его невербальное сообщение не было из самых любящих и мягких. Но хотя мы видим и слышим отсутствие соответствия в его коммуникации, мы еще не знаем, что это значит.

Точно так же, когда Дороти говорит: “Мне нравятся любовные игры с ним”, — интонация ее голоса плоска и монотонна, уголки рта опущены, начиная фразу она пожи-мает плечами, в остальном ее тело неподвижно, руки безжизненно лежат на коленях. Мы вновь сталкиваемся со смешанной коммуникацией, в которой слова указывают на что-то иное, нежели невербальная часть сообщения.

Возможны и более тонкие различия, чем репрезента­тивная и ведущая системы человека. Эти тонкие различия касаются последовательностей внутренних процессов и их отношения к внешнему поведению: это область внутрен­них стратегий.

Вот примеры последовательностей и взаимодействий внутренних процессов. Я уверена, что некоторые из них покажутся вам знакомыми, как, например, следующее высказывание клиента:

“Ну, (глаза вверх направо), это выглядит заманчивой возможностью. Я действительно могу видеть себя продви­гающимся на этом пути. Но (глаза вниз, направо), это ощущается как рискованное для моего брака”. (Это иллю­стрирует, как по-разному визуальная и кинестетическая системы клиентки оценивают “возможность”.)

Или: “(глаза вниз, налево) это звучит довольно логич­но, но (глаза вверх, налево) я не могу увидеть, чтобы это произошло, и это (глаза вниз, направо) заставляет меня чувствовать себя плохо” (Клиент говорит нечто себе, но не может увидеть эйдетический образ этого, что вызывает плохое самочувствие по этому поводу).