Возможны и более тонкие различия, чем репрезента­тивная и ведущая системы человека. Эти тонкие различия касаются последовательностей внутренних процессов и их отношения к внешнему поведению: это область внутрен­них стратегий.

Вот примеры последовательностей и взаимодействий внутренних процессов. Я уверена, что некоторые из них покажутся вам знакомыми, как, например, следующее высказывание клиента:

“Ну, (глаза вверх направо), это выглядит заманчивой возможностью. Я действительно могу видеть себя продви­гающимся на этом пути. Но (глаза вниз, направо), это ощущается как рискованное для моего брака”. (Это иллю­стрирует, как по-разному визуальная и кинестетическая системы клиентки оценивают “возможность”.)

Или: “(глаза вниз, налево) это звучит довольно логич­но, но (глаза вверх, налево) я не могу увидеть, чтобы это произошло, и это (глаза вниз, направо) заставляет меня чувствовать себя плохо” (Клиент говорит нечто себе, но не может увидеть эйдетический образ этого, что вызывает плохое самочувствие по этому поводу).

Или: “Я (глаза вверх,направо) думаю обо всех вещах, которые я должна делать, чтобы доставить ему удовольст­вие и включить его, но (глаза вниз, направо) я просто не могу заставить себя делать это” (в этом случае клиентка думает в конструируемых образах, но ее чувства слишком неконгруентны с ее картинами, чтобы она могла их разыг­рывать) .

В любом случае, ключи доступа предлагают богатую информацию о том, чего может не быть в словах. Часто, хотя человек и гибок в отношении своих ведущей и репре­зентативной систем, и внутренние процессы им сознаются, специфические взаимодействия различных систем порож­дают конфликт. Например:

“Я не знаю, почему я ревную. Это просто чувство (до­трагивается до средней линии тела, глаза вниз и направо) (глаза вниз, налево) Я говорю себе, что нет причины, но стоит мне подумать (глаза вверх и направо) обо всех ве­щах, которые она могла сделать, я начинаю ревновать (гла­за вниз,направо)”.

Этот пример показывает, как система взаимодейству­ет. Клиент создает конструируемые образы того, что она могла бы сделать, и чувствует себя плохо по этому поводу, по поводу созданных картин, хотя его внутренний диалог говорит, что нет для этого причин. В этом случае его чувст­ва порождаются внутренними образами, в то время как его внутренний диалог не соглашается, может быть нуждаясь в какой-то внешней информации, чтобы согласиться с визуальной и кинестетической репрезентацией. Осуществление терапии для него (так как для любого человека с таким типом внутренней стратегии) похоже на семейную терапию, поскольку необходимо разрешить различия между внутренними процессами. Все они действуют в его интересах, но они не содержат достаточно подобной информации чтобы могли согласиться, каким образом служить этим интересам.

Люди вызывают свои переживания простыми или сложными последовательностями внутренних процессов внешнего поведения. В НЛП мы называем эти последовательности стратегиями. Например, человек может создавать картины, которые вызывают чувства, затем говорить сам с собой словами про чувства, затем рисовать себе, как кто-то посмотрел бы, если бы знал, что там он говорит себе, и так далее. Моя недавняя клиентка, женщина, выдумывала новые техники сексуального привлечения, которые, как ей казалось, было бы замечательно осуществить с мужем. Но пока она об этом думала (рисовала себе картины, как она это делает) она говорила себе, что ом может сказать подозрительного “где ты этому научилась”, и она почувствует, что на нее напали, и видит себя пытающейся объяснить, но не защищаясь, и говорит себе, что в конце коицов лучше она не будет делать ничего нового. Она использовала эту стратегию, чтобы запретить себе всякое новое поведение. Она, например, представляла себя в новом платье, говорила себе, что муж обидит ее в нем, она почувствовала себя задетой и защищающейся, и говорила себе, что в конце концов лучше его не покупать. Было бы трудно убедить женщину осуществить свое поведение без предварителъмого мзмемения этой стратегии.

Работа со стратегиями предполагает понимание сложных взаимодействий между внутренними и внешними переживаниями. Чтобы дать вам намек, вкус и прикосновение того, что значит с точки зрения терапии, я предлагалагаю следующее описание.

Новобрачная пара пришла иа консультацию, так как их жизнь оказалась не такой, как они надеялись. Цент­ральный аспект их трудности состоял в том, что она не “чувствовала” себя желанной или действительно любимой. Это оказывалось так, несмотря на то, что он женился на ней и постоянно говорил ей, что он ее действительно любит. Во время сеанса вспомнился эпизод с возвращением и обменом свадебными подарками. Они согласились в том, чтобы вернуть подарок, но не в том, на что его обменять. Он предлагал аргументы эстетики, ценности, равных прав но все это было бесполезным. После небольшого спора внезапно она счастливо уступила ему. Это привлекло мой интерес, я стала расспрашивать, что случилось такого, что убедило изменить свою позицию так круто. По ее словам:

Ну (глаза вниз, налево) когда я перестала слушать его аргументы, которые я не могла принять, (глаза вверх, иалево) и просто посмотрела на него, я могла увидеть, как ему действительно хочется, и я почувствовала, что для него это важно. Я просто сказала (глаза вниз, налево) себе “вот возможность действительно сделать его счастливым”, и (глаза вниз, направо) это дало мне возможность почувствовать себя хорошо, и я уступила ему и увидела, что действительно сделала его счастливым”.

Это дало мне необходимую информацию о том, как эта женщина создавала свои переживания. В этом контексте информация касалась того, как она убеждалась в чем-то. Первый шаг состоял в том, что она “переставала слушать”. Вербально, как внутренне, так и внешне, она была полна “да, но...”. Так что когда она перестала слушать, а, следо­вательно, спорить, она увидела его, и поняла выражение его лица как означавшее, что он действительно хочет чего-то. Это вызвало в ней позитивные чувства, что вызвало внутренний диалог, в котором говорилось, что она может сделать его счастливым, что вызвало еще более хорошие чувства а затем действие. Она знала, что поступила правильно, потому что могла увидеть, что он действительно был счастлив.

Используя ее стратегию, я попросила его сделать не­сколько выражений лица, пока она не нашла то, которое означало, что он ее любит, и то, которое означало для нее, что он желает ее сексуально (они оказались одним и тем же). Хотя это могло показаться затруднительным задани­ем, она быстро вошли во вкус этого. Как только выражение было найдено, я послала его в соседнюю комнату с зеркалом, чтобы практиковаться до тех пор, пока он научится вызывать это выражение по желанию. В это время я попро­сила ее вспомнить его выражение лица когда он смотрел на нее таким образом, и спросила, что она при этом переживает. Разумеется, последовал вышеописаниый паттерн. Она видела, что он хочет ее я любит ее, и это дало ей почувствоватьсебя любимой и желанной. “Я могу дать ему то, чего он хочет”, что вызывало в ней возбуждение.

Вернув его в комнату, я дала им инструкции: как только она начинала спорить или говорила, что она не чувствует себя любимой и желанной, ему надо было перестать говорить, а ей — перестать слушать. Он должен был "говорить" с ней единственным способом, каким она могла действительно понять (визуальным), что он действительно любит и желает ее, продолжая делать это, пока она не начнет реагировать. Так я использовала ее естественно возникшую стратегию достичь желаемой терапевтической цели для них обоих.

Другая пара пришла ко мне за помощью из-за того, что многие годы провели в беспокойных подъемах и спадах своих отношениях. Оба они были в высшей степени визу­альны, но представляли парный принцип в различии своих стратегий. Они сами называли свои стратегии для порож­дения поведения в мире так: его — “реалистичной”, ее — “идеалистичной”.

Когда он осознавал любую форму боли, которая могла быть эмоциональной или физической, он внутренне начи­нал просматривать, от делания чего эта боль его удержива­ла. Так что его переживание двигалось от ощущения боли к образу себя из прошлого, счастливого, без боли, и затем к внутреннему диалогу, предлагающему пути устранения боли обретения чувствования, соответствующего внутрен­нему образу. В этой точке он начинал создавать эйдетиче­ские образы свидетельств того, что какое-либо из вербаль­ных предложений будет работать. Если он мог видеть дока­зательства того, что эти предложения будут работать, он начинал действовать в соответствии с ними. Если он не мог найти доказательства в своем прошлом опыте, он решал, что ничто не может быть сделано с болью, так что ему оставалось жить с ней.

Основным яблоком раздора этой пары было возобнов­ление брака и совместная жизнь с семью детьми. Она хоте­ла повторного брака, а он — нет. Когда он думал о том, чтобы жениться на ней, он чувствовал боль, которую при­несла бы ему потеря ее, и затем представлял себе картины счастья с ней. Затем он вербализировал для себя предложе­ния, как сделать это продоложительное счастье сбывшим­ся. Но поскольку следующим шагом были эйдетические образы, то есть образы из прошлого, и поскольку все кар­тины прошлого подтверждали только, что они не могли быть счастливыми, живя вместе с детьми, он не действовал в соответствии со своими вербальными рассуждениями и должен был оставаться отделенным от нее. Он долго жало­вался, что она должна увидеть, что брак не получится, все будет опять как и раньше, и она должна принять это.

Он использовал тот же процесс в определении большей части своего поведения. Например, он годами ненавидел свою работу, но не мог увидеть, чтобы это могло быть как-нибудь иначе, несмотря на то, что все вокруг предлагали ему быть консультантом или делать внештатную работу. Только когда он увидел, что его коллега поступил именно так и хорошо преуспел, он поверил, что он тоже это мо­жет Как только он удостоверился, что такая возможность была, он не теряя времени, так и поступил. Все его поведение соответствовало этому паттерну: будущее поведение определялось прошлым опытом, содержавшимся в образах.

Ее же стратегия начиналась внутренним диалогом, ко­торый говорил ей, что ее жизнь может быть лучше; затем она порождала, конструировала образы возможного буду­щего. Каждая картинка вызывала у нее чувственный от­клик. Картину, которая вызывала самое лучшее чувство, она стремилась воплотить в реальность. Ее внутренний ди­алог порождал предположения относительно того, как она могла сделать эту картинку реальностью, и она действова­ла в соответствии с этими предположениями. Ее поведение было очень прямым и непосредственным; но если она стал­кивалась со слишком многими препятствиями в превраще­нии своей картины в реальность и в конце концов видела, что не может придти к желаемой картине, это лишало ее возможности получить даже то, что возможно. Что касает­ся возобновления их брака, она вызвала в себе картины, в которых они были вместе с детьми, счастливые и любящие, и действовала для реализации этого. Когда он сопротив­лялся, она почувствовала, что он лишает ее этого счастья. Ее поведение определялось конструированными образами, обещающими ей лучшее из всего возможного.

Их стратегии вели к конфликту, хотя каждая из них была по-своему полезной. Его стратегия удерживала его от потери времени и сил в погоне за журавлем в небе, ее стратегия давала ей возможность временами достигать, ка­залось бы, невозможных целей. Однако каждая из этих стратегий и по-своему уязвима. Временами он оказывался ограниченным, не имеющим возможности достичь своей Цели, потому что не мог пойти на риск, если только нельзя было все заранее вычислить. Ее стратегия часто вела ее к разочарованиям, потому что желаемое состояние оказыва­лось совершенно недостижимым, особенно если ее образы включали его и требовали, чтобы он вел себя каким-нибудь новым образом для превращения образа в реальность. При его стратегии это часто оказывалось невозможным, если новый способ поведения не имел опоры в прошлом опыте и не мог быть из него выведен.

Я предпочла работать с этой парой в ориентации на умственное осознание. Иными словами, я явным образом объяснила им стратегии каждого их них. Когда они это поняли, я показала им, что их конфликты были результа-том столкновения их стратегий, и вряд ли чего-либо еще. Затем я научила их использовать стратегии друг друга для более успешной коммуникаций. Он научился давать ей описания более реалистических картин, которые были легче достижимы, но также вызывали в ней позитивнее чувства. Например, она представляла себе картину, как прекрасно было бы, сам бы они вместе совершали спортивные прогулки. Это было бы прекрасно, если бы у него не было больной поясницы. Так что он просто отказывался, а она постоянно теребила его, пытаясь внушить ему, как это было бы прекрасно. Когда он опять отказывался, она чувствовала себя обиженной и корила его за упрямство. По ее словам, “если бы у меня была больная поясница, я бы сде­лала все, чтобы вылечиться. Но он не хочет, он готов ми­риться со своей поясницей”. Разумеется, он был готов предпринимать усилия и пользоваться только теми средствами, которые которые ранее доказали свою пригодность и успех. И поскольку он не искал нигде, кроме своего прежнего опыта, доказательств полезности всех предлагаемых ею среаств, он действительно ничего не делал со своей поясницей. Чтобы проработать этот частный конфликт, я по­просила его описать ей различные сцены в которых он был счастлив вдвоем в спокойном, тихом окружении, в условиях, более подходящих для состояний его поясницы. Она затем выбрала из его описаний то, которое вызывало в ней наилучшие чувства. Таким образом он научился использовать ее стратегию для порождения желательных, но наиболее реалистичнмх последствнй для обоих. В то же время я предложила ей не предлагать ему возможных альтерна­тив, если только она не могла предложить н существенных доказательств их ценностей, которые он мог бы проверить своим прошлым опытом.

В другом случае она хотела, чтобы он свтупил в общение с ее дочерью. Его прошлый опыт заставлял его думать что это было бы по меньшей мере отчаянным безрассудством. Я предложила ей прекратить фрустрировать себя и вместо этого использовать свою энергию для того, чтобы создавать такую ситуацию между ним и дочерью, в которой любая форма коммуникации будет ощущаться им как продуктивная. Если такой опыт будет иметь место, он станет частью его личной истории и свидетельством будущих возможностей. Тогда его поведеине сможет соответствовать ее желаниям. В скорости он и дочь смогли установить процесс общения и преодолеть конфликт, совершенствуя свои переживания.

Итак, можно видеть, как ригидная последовательность внутренних процессов влияет на поведение человска. В каждом из этих примеров я обсуждала использование существующей стратегий. Другая возможность — изменить стратегию, что создаст глубокие изменения в поведении и переживаниях. Все мы подвержены переживаниям и пове­дению, вызываемым нашими стратегиями. Поскольку стратегии обычно состоят из жестких последовательностей внутренних процессов, чем лучше мы научимся манипулировать этими внутренними представлениями, тем больше будет наша способность делать свои переживания и по-ведение предметом нашего выбора. Это средство освобождения воли, в противопоставлении ситуации, когда все, что с нами происходит — происходит не по нашей воле.