Сейчас трудно представить нашу жизнь без электричества. Однако ещё не так давно к фонарям на ули­цах тянулись не провода или элек­трические кабели, а трубы с газом. Газовое освещение появилось в на­чале XIX в. Светильный газ получали перегонкой каменного угля или дре­весины без доступа воздуха, и подоб­ное производство являлось мощной отраслью промышленности.

Вообще-то сам по себе горящий газ даёт мало света. Резко увеличить освещённость горелки можно, поме­стив в пламя подходящее вещество, которое, разогреваясь, начинает са­мо светиться. Вначале таким усили­телем, «рабочим телом» служила платиновая проволока, но подоб­ные горелки были очень дороги.

Настоящую революцию в освети­тельном деле совершил австрийский химик Карл Ауэр (1858—1929). Кстати, основные его исследования посвящены изучению редкоземель­ных элементов. Работая в лаборато­рии немецкого химика Роберта Бунзена, Ауэр заметил: если тугоплавкие оксиды редкоземельных элементов нагреть в пламени горелки, они начи­нают ярко светиться. Учёный начал интенсивно работать над усовер­шенствованием газовой горелки.

Стоит заметить, что способность огнеупорных оксидов металлов да­вать при накаливании яркий свет была известна и до Ауэра. В 1823 г. английский офицер Томас Друммонд (1797—1840) изобрёл так назы­ваемый друммондов свет. В его го­релке известь (оксид кальция) раскалялась добела водород-кисло­родным пламенем.

Ауэр пропитывал ткань раство­ром нитрата лантана La(NO₃)₃ а за­тем нагревал её до полного озоления. При температуре выше 745 °С нитрат лантана разлагается: 4La(NO₃)₃= 2La₂O₃+12NO₂+3О₂. В 1885 г.

Ауэр получил свои первый патент на способ изготовления калильных се­ток из оксидов лантана и циркония с добавкой оксида иттрия. Ткань после очистки пропитывали раство­ром нитратов или ацетатов соответ­ствующих металлов, обрабатывали аммиаком, сушили, а затем разреза­ли на полоски, которые заплетали в косички. Из последних с помощью вплетенных тонких платиновых про­волочек, служивших каркасом, «ши­ли» колпачки. В пламени ткань быст­ро выгорала и оставалась сетка из оксидов, которая сохраняла форму исходного колпачка, хотя и уменьша­лась в размерах. Изделие было очень хрупким.

Изобретение вызвало интерес во многих странах. В 1887 г. Ауэр осно­вал недалеко от Вены фабрику, на которой готовили растворы для про­питки тканей. Одновременно учёный продолжал искать новые составы. Он обнаружил, что нитрат тория после прокаливания превращался в очень тугоплавкий и ярко светящийся в пламени оксид ThO₂. Однако торий дорог. Его минерал торит ThSiO₄ встречается очень редко. Поэтому при участии Ауэра на Атлантическом побережье Бразилии были начаты разработки месторождения более доступного сырья — монацитового песка.

Монацит (Се, Th)PO₄ — важней­ший источник церия и тория. Кроме того, в нём присутствуют лантан, не­одим и другие лантаниды, а также уран. Тория в монаците немало — от 2,5 до 12%. Чтобы уменьшить рас­ходы на транспортировку, Ауэр по­шёл на хитрость: уговорил одну из компаний, торгующих с латино­американскими странами, брать в обратный путь в качестве балласта не обычный песок, а тяжёлый монацитовый. И таким образом пере­правил в Европу изрядное его коли­чество. Но вскоре правительство Бразилии спохватилось, что ценное сырьё бездоходно уплывает из рук, после чего Ауэру пришлось за песок платить, и немало.

Однако дело с производством калильных сеток застопорилось. Ока­залось, что горелки работают неста­бильно: по необъяснимой причине иногда уже через несколько дней их яркость значительно снижалась. Устранить этот дефект не удава­лось, и спрос на горелки пошёл на убыль. В 1889 г. пришлось даже за­крыть фабрику.

Проблемой, наряду с Ауэром, занялся также бывший управляю­щий фабрикой Аюдвиг Хайтингер (1860—1945). Он не скрывал от Ауэра результаты своих опытов; бо­лее того, помогал ему с реактивами. У Хайтингера имелись большие запа­сы — около 50 кг неочищенного оксалата тория Th(C₂O₄)₂, который был получен при переработке тонны монацитового песка. Зная, что Ауэр ра­ботает в основном с торием, он по­слал ему значительное количество оксида тория, полученного прокали­ванием оксалата.

Помня о непревзойдённой терми­ческой устойчивости оксида тория, который плавится при 3350 °С (для сравнения: СаО — при 2630 °С, а Al₂О₃ — при 2050 °С), Ауэр про­должал упорно экспериментировать с этим веществом. Долгожданный успех пришёл, когда он испытал сетку из ThO₂, содержащего 1% СеО₂. Она оказалась не только стабильнее, но и прочнее прежних. В августе 1891 г. последовала новая заявка Ауэра на патент, а уже через три месяца насто­ящую сенсацию вызвали новые горел­ки, которыми был освещён оперный театр в Вене. Как писали газеты, свет отличался мягкостью, чрезвычайной приятностью для глаз и очень напоми­нал дневной. К тому же горелки бы­ли экономичнее всех прочих.

На новые горелки Ауэра начался ажиотажный спрос. Налаженное производство сеток оказалось пол угрозой: не хватало пропиточной жидкости. На помощь пришёл всё тот же Хайтингер, который оставил работу в университете и вновь при­нял на себя управление предприяти­ем. Сетки стали выпускать и в других странах: Германии, Англии, Франции, США. Доходы компаний были неслыхан­ные — до 125 % годовых! Ручную работу вскоре заменили механизмы, производст­во достигло рекордной цифры —50 тыс. сеток в день. Ауэровские горелки успеш­но конкурировали поначалу даже с по­явившимся электрическим освещением. Так, в конце XIX в. освещение 1 км ули­цы в Ливерпуле электричеством стоило 330 фунтов в год, а газом — меньше 80. К тому же газовые горелки продолжали усовершенствовать. Была изобретена пе­ревёрнутая горелка, в которой газ пода­вался сверху вниз; это позволяло избежать «мёртвого» неосвещаемого пространства под светильником.

Успех Ауэра омрачился судебными процессами по его патентным заявкам. Так, в 1900 г. германский суд решил дело не в пользу Ауэра, и с этого момента хи­мический состав для приготовления газо­калильных сеток, который раньше держал­ся в секрете, стал всеобщим достоянием. Утешением Ауэру могло служить присво­ение ему титула барона, и теперь он име­новался Ауэром фон Вельсбахом. Заслуги Ауэра были действительно велики: наряду с изобретением горелок он открыл два но­вых элемента — неодим и празеодим и почти одновременно с французским кол­легой химиком Жоржем Урбеном (1872— 1938) — последний редкоземельный эле­мент лютеций. А знаменитые ауэровские сетки продолжали выпускать на протяже­нии всей жизни изобретателя; к моменту его смерти в 1929 г. их было изготовлено около 5 млрд.!

Однако со временем всё очевиднее становились преимущества электрическо­го света. Если в начале 30-х гг. улицы Лон­дона освещались примерно поровну газом и электричеством, то в послевоенное вре­мя электричество полностью вытеснило газ. Интересно, что и Ауэр способствовал этому: в 1900 г. он предложил заменить в лампах накаливания угольную нить осми­евой. Правда, осмий вскоре был вытеснен более дешёвым вольфрамом, который к то­му же имеет и более высокую температу­ру плавления — 3420 °С вместо 3027 °С у осмия. Сейчас газовое освещение прак­тически забыто, а ауэровские горелки можно увидеть лишь в музеях.