ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ МЕНДЕЛЕЕВ

(1834—1907)

«Твой папа вот какой: он давно ВСЁ зна­ет, что бывает на свете. Во всё проник. Не укрывается от него ничего. Его зна­ние самое полное. Оно происходит от гениальности, у простых людей такого не бывает», — прочла невеста Александ­ра Блока Любовь Менделеева в его письме от 15 мая 1903 г. «Из всех при­знаков, отличающих гениальность и её проявление, два, кажется, являются наи­более показательными: это, во-первых, способность охватывать и объединять широкие области знания и, во-вторых, способность к резким скачкам мысли, к неожиданному сближению фактов и понятий, которые для обыкновенного смертного кажутся далеко стоящими друг от друга и ничем не связанными... Эти черты мы как раз и находим у Мен­делеева» — так писал Лев Александро­вич Чугаев в начале 20-х гг. XX в.

Совершенно разные люди, поэт и учёный-химик, пожалуй, наиболее чут­ко уловили суть духовного облика Дмит­рия Ивановича Менделеева. «Во всё проник...». Не было в России XIX в. мыс­лителя, хотя бы близко к нему стояще­го по размаху деятельности. Не было

естествоиспытателя, получившего столь же широчайшее признание научного мира Европы и Америки. Не было учё­ного, чей авторитет в деловых и прави­тельственных кругах оказался бы столь же высок.

Очерчивая круг его интересов, Чугаев называл химию, физику, гидро­динамику, метеорологию. Упоминал химическую технологию и «другие, со­предельные с химией и физикой, дисци­плины». Считал Менделеева «ориги­нальным мыслителем в области учения о народном хозяйстве... который видел и понимал задачи и будущность России лучше представителей нашей официаль­ной власти». Для Менделеева такая масштабность интересов была орга­ничной. По поводу разносторонности своих исследований он однажды заме­тил: «всё находится в генетической связи».

В дневнике 10 июля 1905 г. учёный записал: «Всего более четыре предме­та составили моё имя: периодический закон, исследование упругости газов, понимание растворов как ассоциаций и „Основы химии"». Какую же оценку вы­несло время этим творческим озарени­ям Менделеева?

«Основы химии», только при его жизни вышедшие в свет восемью изданиями (первое в 1868—1871 гг., вось­мое в 1906 г.), были не столько учебни­ком, сколько своеобразной энциклопе­дией химических знаний, непрестанно пополнявшейся и совершенствовавшей­ся на протяжении почти четырёх деся­тилетий. И по сей день «Основы химии» представляют ценнейший документ для историков науки.

Гидратная теория растворов, разра­ботанная Менделеевым в 1887 г., сыг­рала роль в формировании классиче

В 70—80-х гг. отчётливо проявляет­ся «физическая составляющая» творче­ства Менделеева. С полным основанием его можно отнести к крупнейшим рус­ским физикам второй половины XIX в. Почти двести работ он публикует в этот период; две трети из них посвящены ис­следованиям упругости газов, пробле­мам метеорологии, измерениям темпе­ратуры верхних слоёв атмосферы. Он устанавливает зависимость изменения атмосферного давления с высотой; раз­рабатывает оригинальную конструкцию барометра.

Главное достижение Менделеева-физика — вывод обобщённого уравне­ния состояния идеального газа (1874 г.). Оно было впервые предложено в 1834 г. французским физиком и инженером Бенуа Полем Эмилем Клапейроном (1799—1864). Менделеев ввёл в уравне­ние универсальную газовую постоян­ную R. В результате оно приобрело со­временный вид: pV=nRT, где n — количество вещества.

В 1 892 г. учёный становится упра­вляющим Депо образцовых гирь и весов (позднее — Главная палата мер и весов) и фактически прекращает экспериментальные исследования по химии. Он активно выступает за введение мет­рической системы в России. Уделяет большое внимание изготовлению и сверке эталонов массы и длины. Сло­вом, подводит прочный фундамент под отечественную метрологию. Повыше­ние точности взвешивания становится для Менделеева важнейшей исследова­тельской проблемой. Он вносит ориги­нальные усовершенствования в конст­рукцию весов. Эта в практическом смысле весьма важная работа, образно говоря, представляла лишь «надводную часть айсберга».

Точности измерений Менделеев придавал такое значение потому, что исподволь искал пути к выяснению причин всемирного тяготения и приро­ды массы. В своих статьях он не раз поднимал эти проблемы. Замечал, на­пример: «Без понятий о массах, дейст­вующих друг на друга — химия была бы лишь описательным (историческим) зна­нием. Но что такое есть масса или ко­личество вещества — по самому своему существу — того, сколько я понимаю, не знают ещё вовсе». И развивал мысль: «От массы вещества находятся в пря­мой зависимости тяготение, притяже­ние на близких расстояниях и много иных явлений. Нельзя же думать, что химические силы не зависят от массы. Зависимость оказывается потому, что свойства простых и сложных тел опре­деляются массами атомов, их образую­щих». Эти слова он написал незадолго до кончины. Но ещё в 1889 г. утвер­ждал: «Немудрено, что, не зная ничего ни о причинах тяготения и масс, ни о природе элементов, мы не понимаем причины периодического закона».

В дневниковой записи Менделеев поставил периодический закон на пер­вое место. И заявлял там же: «По види­мости периодическому закону — буду­щее не грозит разрушением, а только надстройки и развитие обещает...». В XX столетии эти надежды учёного много­кратно оправдывались. Вся глубина пе­риодического закона и периодической системы выявилась особенно отчётли­во, когда они получили строгое физи­ческое объяснение.

Менделеев считал химию наукой о химических элементах, и это определе­ние имеет «права гражданства». Но по­ка элементы являли собой хаотическое множество, а не были должным обра­зом упорядочены, сведены в стройную систему, химия не могла приобрести той целостности, какую она приобрела благодаря менделеевскому учению о периодичности.