В НАЧАЛЕ БЫЛО... ДЕЛО

Когда именно родилась химия? И не химия даже, а первоначальное химическое знание? Искать ответ не имеет смысла. Ведь уже перво­бытный человек, используя огонь для приготовления пищи, приобретал первые элементарные «химические навыки»...

Возникновению химии, как и дру­гих естественных наук, способствова­ли прежде всего потребности практи­ки. Люди постоянно накапливали сведения о различных химических процессах (горении, растворении и др.) и широко применяли их. Вы­плавка металлов, приготовление кра­сителей и косметических средств, изготовление стекла, керамической посуды и строительных материалов (кирпича), хлебопечение, виноде­лие — вот далеко не полный перечень древнейших областей приложения химических знаний. Разработку и ис­пользование различных методов, приёмов и рецептов в практических целях историки науки объединяют под названием «ремесленная химия». Герман Копп выделял в истории развития химии и особый, алхимиче­ский этап, растянувшийся более чем на десять столетий.





ВРЕМЯ, НЕ ПОТЕРЯННОЕ НАПРАСНО

Оглядываясь на предшествующую ис­торию развития знаний, просвещён­ный XVIII век нередко становился вы­сокомерным. «Я не берусь оценить вред, который нанесли эти мошенники-алхимики...





Позволю себе только заметить, что со времён Парацельса в нашем отечестве не было ни одной войны, которая бы причинила столь­ко зла, сколько эти люди» — такой гневной тирадой разразился в 1734 г. немецкий химик Георг Шталь. Подоб­ных «мошенников» в современной ему Европе было немало. Герман Копп приводит любопытный куплет из песенки, относящейся примерно к 30-м гг. XVIII в.:

Алхимиком ныне хочет
быть всяк: Юнец, и старик,
и круглый дурак, Придворный советник,
цирюльник, солдат, Монах, и священник, и адвокат.

«К счастью, с алхимией химия не имеет ничего общего, кроме име­ни, но это ей так же неприятно, как умной и рассудительной, но мало известной дочери носить имя матери, прославившейся своими причудами и нелепостями» — эти слова принадле­жат современнику Шталя француз­скому химику Пьеру Макёру.

А вот мнение знаменитого химика XIX столетия Юстуса Либиха: «Каждая гипотеза, которая ведёт к осуществле­нию экспериментов, поддерживает в человеке упорство, развивает мысль. Такие гипотезы — большое достиже­ние науки. Алхимия есть не что иное, как химия. То, что алхимию постоян­но путают с попытками получить зо­лото химическим путём... величай­шая несправедливость».

Как говорится в подобных случа­ях: кому верить и чему верить? И что, собственно, представляла собой «ал­химическая гипотеза»?

Среди металлов, известных в древ­ности (золото, серебро, ртуть, медь, железо и некоторые другие), «совер­шенным» считалось только золото (в меньшей степени серебро), прочие относились к числу «несовершен­ных». Полагали, что в земных недрах сначала образуются именно их руды. Затем в рудах происходит постепен­ное «облагораживание» металлов, которые в конце концов превращают­ся в золото.













Так нельзя ли искусственным пу­тём ускорить процесс облагоражива­ния? Это стало руководящей идеей алхимических исканий. Алхимики по­свящали свои исследования поиску пути превращения неблагородных металлов в золото. Считалось, что осуществить желаемый процесс мож­но с помощью так называемого фило­софского камня.

Идея «златоделия» — «священного тайного искусства» — возникла в Егип­те в III—IV вв. Затем перекочевала на Аравийский полуостров и положила начало арабской алхимии. Арабы вве­ли и само название, добавив к греко-египетскому «химия» частицу «ал-». Не ограничиваясь лишь стремлением к облагораживанию металлов, они приблизили «тайное искусство» к практическим потребностям. Так, ал­химик Джабир ибн Хайян (около 721 — около 815) впервые получил на­шатырный спирт, растворы серной и азотной кислот; Абу Али ибн Сина (ла­тинизированное имя — Авиценна; около 980—1037) был выдающимся врачом.

В Западную Европу алхимия нача­ла проникать в XII в. Арабские алхи­мические сочинения переводились на латинский язык. Химера лёгкого обогащения увлекала многих. Искать философский камень и придумывать способы искусственного приготовле­ния золота принимались люди, при­надлежавшие к самым разным клас­сам и сословиям (вспомним куплет из песенки) и зачастую не имевшие ни­какой научной подготовки. «Священное тайное искусство» становилось сферой деятельности всевозможных шарлатанов. Эта прискорбная ситуа­ция и повлияла на негативную оцен­ку вклада алхимии в развитие знаний. Между тем именно алхимики вы­работали прочные навыки химиче­ского эксперимента. Они подробно описали свойства известных веществ и открыли много новых, практически важных: серную, азотную и соляную кислоты, царскую водку (смесь кон­центрированных азотной и соляной кислот, способную растворять даже золото и платину), едкие щёлочи, со­единения ртути и серы, сурьму и фосфор. Они же впервые наблюдали реакцию нейтрализации — взаимо­действие кислоты с щёлочью, изо­брели порох и предложили способ производства фарфора из каолина. Наконец, алхимики ввели в обиход разнообразную лабораторную посу­ду (колбы, реторты, воронки, стек­лянные блюдца для кристаллизации, ступки с пестиками), водяную и пес­чаную бани, жаровни и печи, фильт­ры из тканей и шерсти и многое другое. Без всех этих приспособлений не могло развиваться искусство хи­мического эксперимента.

Конечно, реальные достижения ал­химиков блёкнут на фоне титаниче­ского бесплодного труда, затраченно­го на поиски философского камня и бесчисленные попытки приготовле­ния «дарового золота». Но игнориро­вать алхимию, говоря о возникнове­нии первоначальных химических представлений, невозможно. Она во­все не «бесплодный отросток на жи­вом древе химии», не «напрасно поте­рянное время» в эволюции знаний. Современный историк алхимии Ва­дим Львович Рабинович характеризу­ет её как «своеобразное, самостоятель­ное явление средневековой культуры». По его мнению, «алхимия хронологи­чески предшествовала химии нового времени и на пути длиной в тысячу лет в конечном счёте и стала ею, преодолев самоё себя в собственном историческом движении».

До нашего времени дошло доволь­но много алхимических сочинений. Однако постигать их смысл чрезвы­чайно трудно. Алхимики описывали свои опыты на языке, доступном только посвящённым. Особенно строго зашифровывались рецепты изготовления философского камня. Вещества и производимые над ними операции обозначались терминами, заимствованными из мифологии и астрологии. Более того, каждый алхи­мик стремился использовать собст­венный шифр. Короче говоря, лите­ратурное алхимическое наследие до сих пор представляет собой насто­ящую terra incognita {лат. «неизвест­ная земля», «незнакомая область»). Современные исследователи редко отваживаются на расшифровку тайно­писи сочинителей, одержимых идеей поиска способов трансмутации (т. е. превращения) металлов.

История сохранила немало имён «классиков» алхимии. Каждый из них излагал, образно говоря, свою фило­софию алхимии, но попутно сообщал и ценные сведения, важные для фор­мирования химических знаний.









Арабский естествоиспытатель Абу Бакр Мухаммед ибн Закарийа ар-Рази (865—925) получил широкую извест­ность благодаря сочинениям «Книга тайн» и «Книга тайны тайн». Он рас­сматривал любой металл как сово­купность трёх «основных элемен­тов» — ртути, серы и соли. Затем на протяжении веков многие алхимики Европы активно развивали эту идею. Кроме того, впервые в истории химии Ар-Рази разработал классификацию всех известных ему веществ. Они раз­делялись на три класса: землистые (минеральные), растительные и жи­вотные (такая градация просущество­вала много столетий). Классы, в свою очередь, делились на группы. Напри­мер, минеральные вещества распреде­лялись по шести группам, куда входи­ли различные минералы, металлы и их сплавы, соли. Судя по описаниям Ар-Рази, его лаборатория была прево­сходно оснащена.













Немецкий философ и богослов Альберт фон Больштедт, или Альберт Великий (около 1193—1280), счита­ется пионером алхимических иссле­дований в Европе. Он был последо­вателем Ар-Рази, однако написал несколько сочинений, где выдвигал и оригинальные предположения, касавшиеся превращения металлов. Альберт Великий составил перечень правил, коим надлежало следовать ал­химику. Вот одна из его заповедей: алхимик «должен быть терпеливым, прилежным и выносливым до конца...». Англичанин Роджер Бэкон (около 1214—1292) был одним из крупнейших мыслителей своего времени Эрудицией он буквально подавлял коллег. Завистники, чтобы отомстить Бэкону, обвинили его в занятиях колдовством и упрятали в тюрьму. Труд Бэкона «Зеркало алхимии» стал практическим пособием для следующих поколений алхимиков. Учёный определял алхимию как «науку, работающую с телами с помощью теории и опыта и стремящуюся превратить низшие из них в более высокие и более драгоценные видоизменения... Она учит трансформировать всякий вид металлов в другой с помощью специального средства».









В XVI в. в Европе были широко распространены книги монаха-бене­диктинца из Эрфурта (Германия) Ва­силия Валентина. Однако историки науки считают его личностью полу­мифической, поскольку каких-либо биографических сведений о нём най­ти не удалось. Василий Валентин привнёс в европейскую алхимиче­скую традицию идею о трёх «нача­лах» металлов (ртути, сере и соли). Её подхватили и развили Парацельс и другие ятрохимики. В сочинении «Триумфальная колесница антимо­ния» Василий Валентин подробно описал сурьму и её соединения.

По мере того как накапливались сведения о реальных химических пре­вращениях веществ, возрастало и негативное отношение к алхимиче­ским «ухищрениям». По словам Коп-па, «научная химия отреклась от алхи­мии». Но та не спешила сдавать свои позиции. Алхимические увлечения были не чужды многим знаменитым естествоиспытателям XVII—XVIII вв., таким, как Исаак Ньютон и Роберт Бойль. В первой половине XVIII в. ал­химики даже выпустили больше книг, чем химики. Более того, и в наши дни некоторые энтузиасты продолжают поиск «философского камня».