Ель и ежевика
Поспорили ель и ежевика. Причина была в том, что ель постоянно хвалилась, хотя и за служенно: — Я красива, высока, моя стройная верхушка почти касается неба. Из меня делают крыши домов и кили кораблей, а все потому, что красотой я превосхожу любое другое дерево. На это заявление ежевика ответила так: — Ты не забывай и о топоре, который срубает тебя под корень, и про пилу, которая режет тебя на бревна и доски, так что, наверное, ты бы предпочла все-таки быть ежевикой, а не елью. Люди выдающиеся получают больше почестей и наград, чем те, кто попроще, однако подвергаются большему риску.
Поспорили ель и ежевика. Причина была в том, что ель постоянно хвалилась, хотя и за служенно: — Я красива, высока, моя стройная верхушка почти касается неба. Из меня делают крыши домов и кили кораблей, а все потому, что красотой я превосхожу любое другое дерево. На это заявление ежевика ответила так: — Ты не забывай и о топоре, который срубает тебя под корень, и про пилу, которая режет тебя на бревна и доски, так что, наверное, ты бы предпочла все-таки быть ежевикой, а не елью. Люди выдающиеся получают больше почестей и наград, чем те, кто попроще, однако подвергаются большему риску.
Человек и лиса
Человек должен быть кроток и не гневаться без меры. А кто несдержан в гневе, тот нередко за это платится немалыми несчастиями. Один человек лютой ненавистью ненавидел лисицу за то, что она портила его посевы. И вот, поймав ее, захотел он казнить ее страшной казнью: привязал к ее хвосту паклю, политую маслом, и поджег. Но злой бог погнал лисицу прямо на поле хозяина; и пришлось ему горько плакать, ибо ни единого зерна он с того поля не собрал.
Человек должен быть кроток и не гневаться без меры. А кто несдержан в гневе, тот нередко за это платится немалыми несчастиями. Один человек лютой ненавистью ненавидел лисицу за то, что она портила его посевы. И вот, поймав ее, захотел он казнить ее страшной казнью: привязал к ее хвосту паклю, политую маслом, и поджег. Но злой бог погнал лисицу прямо на поле хозяина; и пришлось ему горько плакать, ибо ни единого зерна он с того поля не собрал.
Осел и лошадь
У одного человека были осел и лошадь. Шли они по дороге; осел сказал лошади: — Мне тяжело, не дотащу я всего, возьми с меня хоть немного. Лошадь не послушалась. Осел упал от натуги и умер. Хозяин как наложил все с осла на лошадь, да еще и шкуру ослиную, лошадь и взвыла: — Ох, горе мне бедной, горе мне, несчастной! Не хотела я немножко ему помочь, теперь вот все тащу, да еще и шкуру
У одного человека были осел и лошадь. Шли они по дороге; осел сказал лошади: — Мне тяжело, не дотащу я всего, возьми с меня хоть немного. Лошадь не послушалась. Осел упал от натуги и умер. Хозяин как наложил все с осла на лошадь, да еще и шкуру ослиную, лошадь и взвыла: — Ох, горе мне бедной, горе мне, несчастной! Не хотела я немножко ему помочь, теперь вот все тащу, да еще и шкуру
Больной лев и лисица
Лев лежал больной в своей пещере. Его приходили проведать все животные, так как лев дал им знать, что он соскучился по ним и не тронет их, если они навестят его. Только лисица не пришла проведать царя зверей. — Что же ты не идешь к больному царю? — спросили ее. — Я вижу,— сказала она,— что все следы ведут к пещере льва, и ни один след не идет от его пещеры. И это не вызывает во мне доверия к словам больного. Входов много, а выходов ни одного.
Лев лежал больной в своей пещере. Его приходили проведать все животные, так как лев дал им знать, что он соскучился по ним и не тронет их, если они навестят его. Только лисица не пришла проведать царя зверей. — Что же ты не идешь к больному царю? — спросили ее. — Я вижу,— сказала она,— что все следы ведут к пещере льва, и ни один след не идет от его пещеры. И это не вызывает во мне доверия к словам больного. Входов много, а выходов ни одного.
Два осла
Шли два осла. Один был навьючен мешками с овсом, другой — мешками с золотом. Гордясь своей драгоценной ношей, осел с золотом выступал важным шагом, громко звеня колокольчиком. Хотя он и задыхался под тяжестью ноши, но ни за что не воспользовался бы чужой помощью. По дороге на них напали разбойники. Они бросились на осла, навьюченного золотом, схватили его под уздцы и остановили. Осел защищался, но напрасно. На него посыпались жестокие удары, и он упал, охая и вздыхая. — Какая несправедливость! — сказал он.— Товарищ мой остался цел и невредим, а я умираю. — Друг,— ответил ему товарищ.— Важное звание не всегда приносит счастье. Если бы ты служил у мельника, как я, то не погиб бы.
Шли два осла. Один был навьючен мешками с овсом, другой — мешками с золотом. Гордясь своей драгоценной ношей, осел с золотом выступал важным шагом, громко звеня колокольчиком. Хотя он и задыхался под тяжестью ноши, но ни за что не воспользовался бы чужой помощью. По дороге на них напали разбойники. Они бросились на осла, навьюченного золотом, схватили его под уздцы и остановили. Осел защищался, но напрасно. На него посыпались жестокие удары, и он упал, охая и вздыхая. — Какая несправедливость! — сказал он.— Товарищ мой остался цел и невредим, а я умираю. — Друг,— ответил ему товарищ.— Важное звание не всегда приносит счастье. Если бы ты служил у мельника, как я, то не погиб бы.
Коршун, ястреб и голуби
Голуби, которых постоянно преследовал коршун, выбрали себе в качестве защитника ястреба. Ястреб приступил к своим обязанностям; однако так рьяно стал их выполнять, что за день устроил в голубятне больше разрушений, чем коршун за месяц. Бесполезно пытаться избавиться от одного зла, используя еще худшее.
Голуби, которых постоянно преследовал коршун, выбрали себе в качестве защитника ястреба. Ястреб приступил к своим обязанностям; однако так рьяно стал их выполнять, что за день устроил в голубятне больше разрушений, чем коршун за месяц. Бесполезно пытаться избавиться от одного зла, используя еще худшее.
Орел и другие птицы
Как-то птицы собрались на поляне и завели разговор. Каждая нахваливала себя и своих сородичей, рассказывая о присущих им достоинствах. Ястреб хвалился крепкими крыльями, ворона — своим искусством предсказания, соловей — нежным пением, павлин — красотой, куропатка — хитростью, крапивник — храбростью, утка — умением грести, цапля — своей репутацией предсказателя погоды. — Да, качества замечательные,— воскликнул орел,— но что все они по сравнению с острым зрением, каковым, скажу без ложной скромности, я обладаю в совершенстве. Если же у кого-то из вас возникли какие-либо сомнения в этом отношении, давайте я подниму его в небо, и мы проделаем с ним маленький эксперимент». Услышав это предложение, крапивник взобрался на орла. Орел взмыл под самые облака и предложил крапивнику посмотреть вниз и сказать, что он там видит. — Увы,— ответил крапивник,— на таком расстоянии я и землю-то саму с трудом могу разглядеть! — И в то же самое время я,— сказал орел,— вижу внизу бесхвостую черную овцу. Сейчас ты увидишь, как я упаду на нее и схвачу. Однако овца на самом деле была приманкой, которую охотник поставил на хищную птицу. Орел налетел на нее и угодил в силки. — Увы! — воскликнул крапивник.— Если бы ты умел распознавать опасность так же хорошо, как ты умеешь находить добычу, ты бы сначала обнаружил человека с силками, а уже потом бесхвостую овцу. Даже самый зоркий может угодить в ловушку.
Как-то птицы собрались на поляне и завели разговор. Каждая нахваливала себя и своих сородичей, рассказывая о присущих им достоинствах. Ястреб хвалился крепкими крыльями, ворона — своим искусством предсказания, соловей — нежным пением, павлин — красотой, куропатка — хитростью, крапивник — храбростью, утка — умением грести, цапля — своей репутацией предсказателя погоды. — Да, качества замечательные,— воскликнул орел,— но что все они по сравнению с острым зрением, каковым, скажу без ложной скромности, я обладаю в совершенстве. Если же у кого-то из вас возникли какие-либо сомнения в этом отношении, давайте я подниму его в небо, и мы проделаем с ним маленький эксперимент». Услышав это предложение, крапивник взобрался на орла. Орел взмыл под самые облака и предложил крапивнику посмотреть вниз и сказать, что он там видит. — Увы,— ответил крапивник,— на таком расстоянии я и землю-то саму с трудом могу разглядеть! — И в то же самое время я,— сказал орел,— вижу внизу бесхвостую черную овцу. Сейчас ты увидишь, как я упаду на нее и схвачу. Однако овца на самом деле была приманкой, которую охотник поставил на хищную птицу. Орел налетел на нее и угодил в силки. — Увы! — воскликнул крапивник.— Если бы ты умел распознавать опасность так же хорошо, как ты умеешь находить добычу, ты бы сначала обнаружил человека с силками, а уже потом бесхвостую овцу. Даже самый зоркий может угодить в ловушку.
Совещание
Собрался как-то совет разных мастеров по поводу постройки крепостной стены для защиты города от врагов. Каменщик предложил обнести город стеной из камня, плотник выразил мнение, что дерево для этих целей не в пример лучше. Последним слово взял кожевенник. — Господа,— сказал он,— теперь, когда все вы высказали свое мнения, я должен вам сообщить, что лучше кожи ничего быть не может. Каждый человек считает свою работу самой важной на свете.
Собрался как-то совет разных мастеров по поводу постройки крепостной стены для защиты города от врагов. Каменщик предложил обнести город стеной из камня, плотник выразил мнение, что дерево для этих целей не в пример лучше. Последним слово взял кожевенник. — Господа,— сказал он,— теперь, когда все вы высказали свое мнения, я должен вам сообщить, что лучше кожи ничего быть не может. Каждый человек считает свою работу самой важной на свете.
Лисица и журавль
Лисица позвала к себе на обед журавля. Обед был скуден и без больших приготовлений. Лиса жила скупо и питалась одним жидким супом. Суп был налит на тарелке. Журавль своим длинным носом не мог достать ни одной капли. Лисица же вылизала все в одну минуту. Чтобы отомстить за этот обман, журавль пригласил к себе лису на обед. — С удовольствием,— сказала она,— я охотно хожу в гости. В назначенный час гостья прибежала к журавлю. Она стала расхваливать хозяина за его вежливость, нашла, что обед вкусно пахнет, и уверяла, что у нее прекрасный аппетит. Вкусный запах мелко накрошенного мяса притягивал ее. Мясо было подано в длинном кувшине с узким горлом. Журавль своим длинным клювом все таскал и таскал мясо, а широкая морда лисы не могла достать ни кусочка. Голодной вернулась она домой, поджав хвост и опустив уши.
Лисица позвала к себе на обед журавля. Обед был скуден и без больших приготовлений. Лиса жила скупо и питалась одним жидким супом. Суп был налит на тарелке. Журавль своим длинным носом не мог достать ни одной капли. Лисица же вылизала все в одну минуту. Чтобы отомстить за этот обман, журавль пригласил к себе лису на обед. — С удовольствием,— сказала она,— я охотно хожу в гости. В назначенный час гостья прибежала к журавлю. Она стала расхваливать хозяина за его вежливость, нашла, что обед вкусно пахнет, и уверяла, что у нее прекрасный аппетит. Вкусный запах мелко накрошенного мяса притягивал ее. Мясо было подано в длинном кувшине с узким горлом. Журавль своим длинным клювом все таскал и таскал мясо, а широкая морда лисы не могла достать ни кусочка. Голодной вернулась она домой, поджав хвост и опустив уши.
Пугливая лошадь
Жила-была пугливая лошадь, которая так боялась собственной тени, что, как только увидит ее, сразу шарахается в сторону, становится на дыбы и брыкается, и ни удила, ни шпоры не могут привести ее в чувство. Когда хозяин увидел, что обычной дрессировкой ее не исправить, он решил с ней поговорить. — Это ведь всего лишь тень, а тень — это лишь воздух, сквозь который не проходит солнечный свет. У нее нет ни зубов, ни когтей, вообще нет ничего, что могло бы тебе както навредить. Ты о нее ни споткнешься, ни стукнешься, чего же бояться? — Видите ли,— отвечала лошадь, у которой, похоже, было больше ума, чем у ее хозяина,— хорошо известно, что даже величайшие герои теряются под влиянием панического страха. Что такое все эти духи, призраки и гоблины, перед которыми вы сами так дрожите, как не фантомы и химеры, которые есть порождение вашего собственного сознания? Пока мы сами не станем лучше, не стоит порицать других.
Жила-была пугливая лошадь, которая так боялась собственной тени, что, как только увидит ее, сразу шарахается в сторону, становится на дыбы и брыкается, и ни удила, ни шпоры не могут привести ее в чувство. Когда хозяин увидел, что обычной дрессировкой ее не исправить, он решил с ней поговорить. — Это ведь всего лишь тень, а тень — это лишь воздух, сквозь который не проходит солнечный свет. У нее нет ни зубов, ни когтей, вообще нет ничего, что могло бы тебе както навредить. Ты о нее ни споткнешься, ни стукнешься, чего же бояться? — Видите ли,— отвечала лошадь, у которой, похоже, было больше ума, чем у ее хозяина,— хорошо известно, что даже величайшие герои теряются под влиянием панического страха. Что такое все эти духи, призраки и гоблины, перед которыми вы сами так дрожите, как не фантомы и химеры, которые есть порождение вашего собственного сознания? Пока мы сами не станем лучше, не стоит порицать других.
Дети и лягушки
Компания ребятишек стояла на берегу пруда, высматривая лягушек. Как только какая-нибудь из лягушек высовывала из воды голову, дети начинали забрасывать ее камнями. — Дети,— сказала наконец одна из лягушек,— а вам не приходило в голову, что то, что для вас забава, для нас — смерть? Зло рождается как от отсутствия ума, так и от отсутствия сердца.
Компания ребятишек стояла на берегу пруда, высматривая лягушек. Как только какая-нибудь из лягушек высовывала из воды голову, дети начинали забрасывать ее камнями. — Дети,— сказала наконец одна из лягушек,— а вам не приходило в голову, что то, что для вас забава, для нас — смерть? Зло рождается как от отсутствия ума, так и от отсутствия сердца.
Лев и мышь
Часто маленький может оказать помощь большому. Мышь нечаянно попала в лапы льва. Царь зверей сжалился над нею и подарил ей жизнь. Кто бы мог поверить, что мышь отплатит льву добром за добро? Лев попал в сети охотников. Он рычал изо всех сил, бился и рвался, но вырваться не мог. Мышь прибежала, перегрызла сети и освободила льва. Терпением и трудом сделаешь больше, нежели силой и злобой.
Часто маленький может оказать помощь большому. Мышь нечаянно попала в лапы льва. Царь зверей сжалился над нею и подарил ей жизнь. Кто бы мог поверить, что мышь отплатит льву добром за добро? Лев попал в сети охотников. Он рычал изо всех сил, бился и рвался, но вырваться не мог. Мышь прибежала, перегрызла сети и освободила льва. Терпением и трудом сделаешь больше, нежели силой и злобой.