Конец рыцарей Храма окружен загадками, но не менее противоречив и смутен момент основания ордена и первое время его существования. Во-первых, это внезапное появление в Святой Земле девяти "бедных рыцарей", которым король туг же отдает часть своего дворца. Девять рыцарей, не принимающих в свое общество никого и претендующих на то, чтобы одним защищать все дороги Палестины. Девять рыцарей, о которых в те времена никто не говорит, следов которых нигде невозможно найти и о которых не упоминает даже официальный летописец короля Иерусалимского, а уж он-то должен был встречаться с ними и знать их! Действительно ли их деятельность, их присутствие в королевской резиденции могло ускользнуть от взгляда и от пера Фуше Шартрского? Это совершенно невероятно, и, тем не менее, о них не говорят ни слова ни он, ни другие историки до Вильгельма Тирского, писавшего спустя полвека. Что из этого надо заключить? Что в действительности наши девять рыцарей вовсе не состояли на этой весьма похвальной общественной службе, а занимались подпольной деятельностью, неизвестной официальному летописцу двора? Или же, что последнего попросили молчать? Вторая гипотеза кажется нам более правдоподобной, ведь вскоре к этой маленькой группе присоединились два известных сеньора, о присутствии которых писатель просто не мог не знать.
Согласно Вильгельму Тирскому, как мы уже говорили, орден Храма был основан в 1118 году девятью рыцарями, которых останется девять и в течении следующих девяти лет. И тем не менее, официально известно, что в 1120 году, спустя два года после его предполагаемого основания, в орден был принят сам граф Анжуйский, отец Жоффруа Плантагенета, а в 1124 году за ним последовал один из самых богатых сеньоров Европы - граф Шампанский. Следовательно, если рассказ Вильгельма Тирского верен, тамплиеры не принимали новых членов до 1127 года, а в 1126 году, и это тоже известно, было принято четыре человека[33]. Где же ошибка? В утверждении, что в течение девяти лет к первым членам ордена никто не присоединялся? Или же - а это тоже правдоподобно - в дате основания ордена, которая была передвинута вперед летописцем?
Согласно Вильгельму Тирскому, как мы уже говорили, орден Храма был основан в 1118 году девятью рыцарями, которых останется девять и в течении следующих девяти лет. И тем не менее, официально известно, что в 1120 году, спустя два года после его предполагаемого основания, в орден был принят сам граф Анжуйский, отец Жоффруа Плантагенета, а в 1124 году за ним последовал один из самых богатых сеньоров Европы - граф Шампанский. Следовательно, если рассказ Вильгельма Тирского верен, тамплиеры не принимали новых членов до 1127 года, а в 1126 году, и это тоже известно, было принято четыре человека[33]. Где же ошибка? В утверждении, что в течение девяти лет к первым членам ордена никто не присоединялся? Или же - а это тоже правдоподобно - в дате основания ордена, которая была передвинута вперед летописцем?
Вот очень коротко история ордена, разумеется, в той форме, в какой она официально представлена и принята и в которой мы ее тщательно изучили. Но сразу становится видно, что она имеет как бы другое измерение, более темное, и что эта скрытая личина, этот двусмысленный облик рыцарей в белых плащах существовал на самом деле.
Прежде всего, сколько противоречий в том, что говорят об этих людях их современники! Их называли колдунами, магами, алхимиками, членами тайной секты, обладающими к тому же какой-то скрытой властью. Уже в 1208 году, в начале Альбигойского крестового похода папа Иннокентий III разоблачает их поведение и недвусмысленно обвиняет их в приверженности к некромантии. Но находятся у них и восторженные поклонники, так, например, романист Вольфрам фон Эшенбах в конце XII века совершил путешествие через море, чтобы увидеть их в действии; в своем эпическом романе "Парцифаль" автор наделяет их самыми пылкими добродетелями, описывая их как хранителей Святого Грааля, его замка и семьи.
Окружающий их мистический ореол не исчезает вместе с ними, совсем наоборот. В марте 1314 года, когда Жака де Молэ казнили на Еврейском Островке, в то время, как пламя медленно пожирало его тело, его громкий голос призвал папу Клемента и короля Филиппа предстать перед судом божьим. Через месяц папа умер от мнимого и внезапного приступа дизентерии, а в конце года при совершенно необъяснимых обстоятельствах перешел в мир иной и Филипп Красивый.
Никакого сверхъестественного объяснения этим событиям искать не надо. Тамплиеры прекрасно умели пользоваться ядами, а вокруг них было достаточно добровольцев, чтобы помочь им свершить месть - беглые рыцари, тайком работавшие на тамплиеров, симпатизирующие им, или же родственники их преследуемых братьев. Но осуществления предсказаний великого магистра было достаточно для того, чтобы распространилась легенда, согласно которой орден обладал какой-то тайной властью; даже больше - что орден проклял будущих потомков короля Франции, и проклятие это имело последствия на протяжении большого отрезка Истории.
Прежде всего, сколько противоречий в том, что говорят об этих людях их современники! Их называли колдунами, магами, алхимиками, членами тайной секты, обладающими к тому же какой-то скрытой властью. Уже в 1208 году, в начале Альбигойского крестового похода папа Иннокентий III разоблачает их поведение и недвусмысленно обвиняет их в приверженности к некромантии. Но находятся у них и восторженные поклонники, так, например, романист Вольфрам фон Эшенбах в конце XII века совершил путешествие через море, чтобы увидеть их в действии; в своем эпическом романе "Парцифаль" автор наделяет их самыми пылкими добродетелями, описывая их как хранителей Святого Грааля, его замка и семьи.
Окружающий их мистический ореол не исчезает вместе с ними, совсем наоборот. В марте 1314 года, когда Жака де Молэ казнили на Еврейском Островке, в то время, как пламя медленно пожирало его тело, его громкий голос призвал папу Клемента и короля Филиппа предстать перед судом божьим. Через месяц папа умер от мнимого и внезапного приступа дизентерии, а в конце года при совершенно необъяснимых обстоятельствах перешел в мир иной и Филипп Красивый.
Никакого сверхъестественного объяснения этим событиям искать не надо. Тамплиеры прекрасно умели пользоваться ядами, а вокруг них было достаточно добровольцев, чтобы помочь им свершить месть - беглые рыцари, тайком работавшие на тамплиеров, симпатизирующие им, или же родственники их преследуемых братьев. Но осуществления предсказаний великого магистра было достаточно для того, чтобы распространилась легенда, согласно которой орден обладал какой-то тайной властью; даже больше - что орден проклял будущих потомков короля Франции, и проклятие это имело последствия на протяжении большого отрезка Истории.
Обвинения тамплиеров в идолопоклонстве и вырванные у них признания в том, что основными объектами поклонения были кот и магическая голова, тоже имели вполне конкретную направленность — желание сыграть на упорно бытовавших в народе представлениях, что все мусульмане — идолопоклонники, хотя люди образованные давно от этой идеи отказались, но все же видели в пресловутом коте воплощение дьявола. В своей коллекции фольклорных историй, собранных, главным образом, в качестве подсобного материала для проповедей, немецкий цистерцианец Цезарий Гейстербахский, писавший в 20-е годы XIII в., утверждал, что «дьявол по причине алчности часто сравнивается с котом или со львом, которые внешне и по природе своей очень похожи; вот и дьявол, подобно им, терпеливо лежит в засаде, охотясь за душами простаков».
Однако не кот, а именно голова оказалась в центре наиболее занимательных историй; тут, пожалуй, даже Ногаре, умело черпавший из сокровищницы народной памяти и фантазии, не смог бы учесть всего. Довольно многие подсудимые упоминают в своих показаниях, что видели некую голову, хотя ее описания чрезвычайно разнообразны. И все же два свидетельства, полученные папской комиссией во время парижских слушаний весной 1311 г., представляют особый интерес и являлись объектом пристального анализа со стороны г-на Соломона Райнаха.
Первый свидетель выступал 1 марта; это был итальянский нотариус Антонио Сиччи ди Верчелли, не являвшийся тамплиером, однако прослуживший ордену около 40 лет на его заморских территориях. В Сидоне он много раз слышал историю о том, что правитель этого города любил одну благородную даму из Армении, но никогда не вступал с нею в греховную связь, пока она была жива; однако, когда она умерла и лежала в гробнице, он ночью, сразу после похорон, пробрался на кладбище и тайно совокупился с нею. А потом до него вдруг донесся чей-то голос: «Вернись, когда (ей) придет время родить, потому что ты найдешь (здесь) голову — свое дитя». И вот, по прошествии должного срока этот самый рыцарь вернулся, и в гробнице, между ногами покойной обнаружил человеческую голову. И снова услыхал голос: «Храни эту голову, ибо она принесет тебе немало добра».
Однако не кот, а именно голова оказалась в центре наиболее занимательных историй; тут, пожалуй, даже Ногаре, умело черпавший из сокровищницы народной памяти и фантазии, не смог бы учесть всего. Довольно многие подсудимые упоминают в своих показаниях, что видели некую голову, хотя ее описания чрезвычайно разнообразны. И все же два свидетельства, полученные папской комиссией во время парижских слушаний весной 1311 г., представляют особый интерес и являлись объектом пристального анализа со стороны г-на Соломона Райнаха.
Первый свидетель выступал 1 марта; это был итальянский нотариус Антонио Сиччи ди Верчелли, не являвшийся тамплиером, однако прослуживший ордену около 40 лет на его заморских территориях. В Сидоне он много раз слышал историю о том, что правитель этого города любил одну благородную даму из Армении, но никогда не вступал с нею в греховную связь, пока она была жива; однако, когда она умерла и лежала в гробнице, он ночью, сразу после похорон, пробрался на кладбище и тайно совокупился с нею. А потом до него вдруг донесся чей-то голос: «Вернись, когда (ей) придет время родить, потому что ты найдешь (здесь) голову — свое дитя». И вот, по прошествии должного срока этот самый рыцарь вернулся, и в гробнице, между ногами покойной обнаружил человеческую голову. И снова услыхал голос: «Храни эту голову, ибо она принесет тебе немало добра».
Прошли те времена, когда бедные рыцари Христовы в знак смирения пользовались одной миской на двоих. Они отказались от этого обычая, который, вне всякого сомнения, представлял серьезные неудобства. Теперь каждый рыцарь имеет собственную, предусмотренную Уставом «роговую» миску, то есть из рога или из дуба. В его распоряжении имеются два кубка (один повседневный и один праздничный, они представляют собой чаши с расширяющимися краями) и одна ложка. Как известно, вилка в те времена еще не была введена в обиход.
Рыцари, братья-служители и оруженосцы трапезничают отдельно. Трапеза состоит из двух перемен, которые называются «монастырями», а в крупных командорствах существует и третья перемена блюд с учетом большого количества братии и разнообразия их занятий. Когда раздается звук «трапезного колокола», вся братия направляется в трапезную в соответствии с родом своих занятий, за исключением брата кузнеца, если он подковывает лошадь, или брата пекаря, если он находится в своей пекарне, месит тесто или печет хлеб.
Но попытаемся ощутить себя на месте Жослена, только что вступившего в Орден, недавно облачившегося в белый плащ, и сядем вместе с ним за первую трапезу в командорстве Куломьера. На почетном месте, которое обычно занимает командор (или прецептор) дома, сейчас восседает брат Гумберт де Пейро. Явившиеся первыми и наиболее старшие по возрасту сидят спиной к стене, а пришедшие позднее расположились напротив, лицом к ним. Капеллан благословил присутствующих, затем вся братия стоя произносит «Отче наш». Только после этого можно садиться. Стол покрыт белыми салфетками. Перед каждым тамплиером располагаются его кубок, его миска, его ложка, его нож и кусок хлеба, высокого качества и сегодняшней выпечки, так как сегодня в доме праздник по случаю прибытия важного гостя. Прислуживающий в молчании разливает вино. Никто не имеет права заговорить, и тишину нарушает лишь потрескивание поленьев в камине. Один из братьев садится за небольшую кафедру: настала его очередь чтения вслух, предписанного Уставом. Он открывает Священное Писание и начинает. Люди в белом режут свой хлеб и разбирают яства с больших оловянных блюд, которые предлагают прислуживающие. На этих блюдах разложено мясо разных видов, приготовленное с овощами.
Рыцари, братья-служители и оруженосцы трапезничают отдельно. Трапеза состоит из двух перемен, которые называются «монастырями», а в крупных командорствах существует и третья перемена блюд с учетом большого количества братии и разнообразия их занятий. Когда раздается звук «трапезного колокола», вся братия направляется в трапезную в соответствии с родом своих занятий, за исключением брата кузнеца, если он подковывает лошадь, или брата пекаря, если он находится в своей пекарне, месит тесто или печет хлеб.
Но попытаемся ощутить себя на месте Жослена, только что вступившего в Орден, недавно облачившегося в белый плащ, и сядем вместе с ним за первую трапезу в командорстве Куломьера. На почетном месте, которое обычно занимает командор (или прецептор) дома, сейчас восседает брат Гумберт де Пейро. Явившиеся первыми и наиболее старшие по возрасту сидят спиной к стене, а пришедшие позднее расположились напротив, лицом к ним. Капеллан благословил присутствующих, затем вся братия стоя произносит «Отче наш». Только после этого можно садиться. Стол покрыт белыми салфетками. Перед каждым тамплиером располагаются его кубок, его миска, его ложка, его нож и кусок хлеба, высокого качества и сегодняшней выпечки, так как сегодня в доме праздник по случаю прибытия важного гостя. Прислуживающий в молчании разливает вино. Никто не имеет права заговорить, и тишину нарушает лишь потрескивание поленьев в камине. Один из братьев садится за небольшую кафедру: настала его очередь чтения вслух, предписанного Уставом. Он открывает Священное Писание и начинает. Люди в белом режут свой хлеб и разбирают яства с больших оловянных блюд, которые предлагают прислуживающие. На этих блюдах разложено мясо разных видов, приготовленное с овощами.
Весной 1291 г. султан Халил двинулся на Акру во главе шестидесяти тысяч всадников и ста сорока тысяч пеших воинов.
Бесчисленное множество людей всех народов и языков, — повествует хроника этих времен, - жаждущих христианской крови, собралось из пустынь Востока и Юга; земля дрожала под их шагами, и воздух дрожал от звука их труб и кимвалов. Солнечные блики от их щитов сверкали на отдаленных холмах, а наконечники их копий светились, как бесчисленные звезды на небе. Когда они шли, их пики напоминали густой лес, вырастающий из земли и покрывающий все вокруг... Они бродили вокруг стен, ища в них слабые места и поломки; одни рычали, как собаки, другие ревели, как львы, прочие мычали и ревели, словно быки, некоторые били в барабаны кривыми палками по своему обычаю, другие метали дротики, швыряли камни, пускали стрелы из арбалетов.
5 апреля город был полностью окружен. Не оставалось никакой надежды спасти его; но морской путь был открыт; в гавани стояло множество христианских судов и галер тамплиеров и госпитальеров; все же два великих монашеских и военных ордена сочли неприемлемым отступить на соседний дружественный остров Кипр; они отказались нарушить даже в последней крайности свой долг, который они поклялись исполнять до последней капли крови. В течение ста семидесяти лет их мечи постоянно оберегали Святую землю от нечестивых вторжений мусульман; священная земля Палестины была повсюду полита кровью лучших и храбрейших рыцарей и, верные своим обетам и своему рыцарскому предназначению, они теперь приготовились похоронить себя в развалинах последней твердыни христианской веры.
Бесчисленное множество людей всех народов и языков, — повествует хроника этих времен, - жаждущих христианской крови, собралось из пустынь Востока и Юга; земля дрожала под их шагами, и воздух дрожал от звука их труб и кимвалов. Солнечные блики от их щитов сверкали на отдаленных холмах, а наконечники их копий светились, как бесчисленные звезды на небе. Когда они шли, их пики напоминали густой лес, вырастающий из земли и покрывающий все вокруг... Они бродили вокруг стен, ища в них слабые места и поломки; одни рычали, как собаки, другие ревели, как львы, прочие мычали и ревели, словно быки, некоторые били в барабаны кривыми палками по своему обычаю, другие метали дротики, швыряли камни, пускали стрелы из арбалетов.
5 апреля город был полностью окружен. Не оставалось никакой надежды спасти его; но морской путь был открыт; в гавани стояло множество христианских судов и галер тамплиеров и госпитальеров; все же два великих монашеских и военных ордена сочли неприемлемым отступить на соседний дружественный остров Кипр; они отказались нарушить даже в последней крайности свой долг, который они поклялись исполнять до последней капли крови. В течение ста семидесяти лет их мечи постоянно оберегали Святую землю от нечестивых вторжений мусульман; священная земля Палестины была повсюду полита кровью лучших и храбрейших рыцарей и, верные своим обетам и своему рыцарскому предназначению, они теперь приготовились похоронить себя в развалинах последней твердыни христианской веры.
В это же время в Европе готовился третий крестовый поход. Гийом, епископ Тирский, появился при французском и английском дворах и описал в ярких красках несчастное положение Палестины, и все ужасы и мерзости, которые творят неверные в священном городе Иерусалиме. Английский и французский монархи отбросили свою личную вражду и согласились сражаться под одним знаменем против неверных, и к концу мая, на второй год осады Акры, королевский флот Филиппа Августа и Ричарда Львиное Сердце торжественно вошел в залив Акры. К моменту прибытия короля Ричарда тамплиеры вновь остались без великого магистра, и брат Робер де Сабле, или Саблуа, воинственный рыцарь ордена, который командовал английскими кораблями в походе, встал во главе братства. Самые гордые из знати и самые храбрые из европейских рыцарей, прибыв в Палестину, изъявили горячее желание сражаться под знаменами ордена тамплиеров. Великий магистр дозволил многим светским рыцарям встать в ряды воинов-монахов и даже носить красный крест на груди во время сражения.
Тамплиеры показывали чудеса храбрости. «Их доброе имя и слава об их святости, — пишет Жак де Витри, епископ Акры, — подобны сосуду с благовониями, распространяющему сладчайшее благоухание по всему миру, и все святые братства будут помнить их битвы и славные победы над врагами Христовыми, рыцари же из всех уголков земли, герцоги и князья, по их примеру сбросив мирские оковы, отказавшись от суетной жизни и плотских утех ради дела Христова, спешили присоединиться к ним и разделить их святой обет служения».
Тамплиеры показывали чудеса храбрости. «Их доброе имя и слава об их святости, — пишет Жак де Витри, епископ Акры, — подобны сосуду с благовониями, распространяющему сладчайшее благоухание по всему миру, и все святые братства будут помнить их битвы и славные победы над врагами Христовыми, рыцари же из всех уголков земли, герцоги и князья, по их примеру сбросив мирские оковы, отказавшись от суетной жизни и плотских утех ради дела Христова, спешили присоединиться к ним и разделить их святой обет служения».
Почти сразу же орден становится богат, необыкновенно богат: на Востоке — благодаря силе оружия (войны всегда сопровождались грабежами, и Женевские конвенции изменили только их форму); на Западе — благодаря бесконечным дарам.
Орден одаривают, как прежде одаривали аббатства — во исполнение обета, из страха перед загробным воздаянием, ради спасения души. Ордену дарят деньги, земельные участки, даже живых людей. Его включают в число наследников по завещанию, а знатные вельможи охотно отказываются в его пользу от пустырей, лесов и глинистых «гастинов», где ничего не растет...
Орден принимает все.
Король Арагона хотел даже подарить тамплиерам и госпитальерам все свое королевство, но отказался от этой мысли, поскольку столкнулся с сильнейшим недовольством вассалов и простых крестьян, которых местное духовенство настроило против тамплиеров. Очень жаль, что не осуществился подобный опыт — целая страна под властью рыцарей-монахов!
Сначала дарения преобладали в Шампани и во Фландрии, что вполне логично; потом их становится все больше в Пуату, затем — в Аквитании; в конечном счете, тамплиеры будут способны защитить от варварских набегов все Средиземноморское побережье.
Орден одаривают, как прежде одаривали аббатства — во исполнение обета, из страха перед загробным воздаянием, ради спасения души. Ордену дарят деньги, земельные участки, даже живых людей. Его включают в число наследников по завещанию, а знатные вельможи охотно отказываются в его пользу от пустырей, лесов и глинистых «гастинов», где ничего не растет...
Орден принимает все.
Король Арагона хотел даже подарить тамплиерам и госпитальерам все свое королевство, но отказался от этой мысли, поскольку столкнулся с сильнейшим недовольством вассалов и простых крестьян, которых местное духовенство настроило против тамплиеров. Очень жаль, что не осуществился подобный опыт — целая страна под властью рыцарей-монахов!
Сначала дарения преобладали в Шампани и во Фландрии, что вполне логично; потом их становится все больше в Пуату, затем — в Аквитании; в конечном счете, тамплиеры будут способны защитить от варварских набегов все Средиземноморское побережье.
В крупном сражении у Газы, которое продолжалось двое суток, великие магистры тамплиеров и госпитальеров оба были убиты; вместе с ними погибли триста двенадцать рыцарей-тамплиеров, триста двадцать четыре брата-служителя не считая наемников Ордена [Marin Sanut, p. 217.]
Нижеследующее описание этих бедствий было направлено в Европу вице-магистром тамплиеров, епископами и аббатами Палестины.
Достопочтенным отцам во Христе и всем нашим друзьям, архиепископам, епископам, аббатам и прочим прелатам в королевствах Франции и Англии, которым придут эти послания; Роберт, Божьей милостью патриарх святой церкви Иерусалимской; Генрих, архиепископ Назаретский; Ж. из Кесарии, Р., епископ Акры; Гийом де Рошфор, вице-магистр братства рыцарей Храма и обители указанного братства; X., настоятель храма Гроба Господня; Б. с Маслиничной горы и пр. Здравия и процветания. Жестокие варвары, явившиеся из восточных пределов, обратили стопы свои к королевству Иерусалимскому, к той Святой земле, которая, хотя и подвергалась в разные времена свирепому насилию от сарацинских племен, все же в сии последние дни наслаждалась свободой и спокойствием и пребывала в мире с соседними народами. Но, увы! По грехам наших христиан поднялся ныне для ее разрушения неизвестный народ, грозный меч издалека...
Составители послания далее описывают разрушительное продвижение хорезмийцев из Тартарии, опустошение Персии, свирепое уничтожение этими дикими ордами всех рас и народов, без различия религии, и их внезапное вторжение в Святую землю из Сафета и Тверии.
Нижеследующее описание этих бедствий было направлено в Европу вице-магистром тамплиеров, епископами и аббатами Палестины.
Достопочтенным отцам во Христе и всем нашим друзьям, архиепископам, епископам, аббатам и прочим прелатам в королевствах Франции и Англии, которым придут эти послания; Роберт, Божьей милостью патриарх святой церкви Иерусалимской; Генрих, архиепископ Назаретский; Ж. из Кесарии, Р., епископ Акры; Гийом де Рошфор, вице-магистр братства рыцарей Храма и обители указанного братства; X., настоятель храма Гроба Господня; Б. с Маслиничной горы и пр. Здравия и процветания. Жестокие варвары, явившиеся из восточных пределов, обратили стопы свои к королевству Иерусалимскому, к той Святой земле, которая, хотя и подвергалась в разные времена свирепому насилию от сарацинских племен, все же в сии последние дни наслаждалась свободой и спокойствием и пребывала в мире с соседними народами. Но, увы! По грехам наших христиан поднялся ныне для ее разрушения неизвестный народ, грозный меч издалека...
Составители послания далее описывают разрушительное продвижение хорезмийцев из Тартарии, опустошение Персии, свирепое уничтожение этими дикими ордами всех рас и народов, без различия религии, и их внезапное вторжение в Святую землю из Сафета и Тверии.
Этого Устава придерживалась небольшая группа членов Ордена, быстрое пополнение которого зависело от воли случая. Следовательно, требовался некий дополнительный толчок. Поскольку предметом данного исследования является изучение жизни тамплиеров в середине XIII столетия, представляется излишним подробно останавливаться на анализе этого первоначального Устава. Все же следует напомнить его основные положения.
Прежде всего Устав подчинял Орден тамплиеров церковной власти, что было нормально, учитывая его принадлежность к монашеству. Особенно подчеркивалась связь с патриархом Иерусалимским, которому даже предоставлялось право заполнить лакуны соборного текста Устава. Провозглашалась подсудность тамплиеров церковному суду. Что касается их религиозных обязанностей, то они не могли быть такими же, как у монашеского ордена созерцательного толка. Тамплиеры должны были участвовать в богослужении, проводившемся черным духовенством Иерусалима, — кроме тех членов Ордена, которых обязанности удерживали вдали от обители и которые в этом случае могли заменить заутреню 13-кратным, обедню 7-кратным, а вечерню — 9-кратным чтением «Отче наш». На богослужении следовало присутствовать до конца. Кроме того, в Уставе приводился список праздников и обязательных постов.
С момента вступления в Орден нового брата Устав рекомендовал соблюдать благоразумие. Послушникам рекомендовалось читать правила внутреннего распорядка до тех пор, пока они не усвоят, как им следует себя вести. После испытательного срока магистр и братия решали, следует ли дать согласие на принятие пострига или же ответить соискателю отказом.
Прежде всего Устав подчинял Орден тамплиеров церковной власти, что было нормально, учитывая его принадлежность к монашеству. Особенно подчеркивалась связь с патриархом Иерусалимским, которому даже предоставлялось право заполнить лакуны соборного текста Устава. Провозглашалась подсудность тамплиеров церковному суду. Что касается их религиозных обязанностей, то они не могли быть такими же, как у монашеского ордена созерцательного толка. Тамплиеры должны были участвовать в богослужении, проводившемся черным духовенством Иерусалима, — кроме тех членов Ордена, которых обязанности удерживали вдали от обители и которые в этом случае могли заменить заутреню 13-кратным, обедню 7-кратным, а вечерню — 9-кратным чтением «Отче наш». На богослужении следовало присутствовать до конца. Кроме того, в Уставе приводился список праздников и обязательных постов.
С момента вступления в Орден нового брата Устав рекомендовал соблюдать благоразумие. Послушникам рекомендовалось читать правила внутреннего распорядка до тех пор, пока они не усвоят, как им следует себя вести. После испытательного срока магистр и братия решали, следует ли дать согласие на принятие пострига или же ответить соискателю отказом.
В обычное время тамплиеры формировали небольшую постоянную армию из нескольких тысяч человек, основу которой составляли пять сотен рыцарей и примерно тысяча братьев-служителей. В военное время к ним присоединялись отряды наемников, рекрутированных на месте и зачастую уступавших рыцарям по своим боевым качествам. Среди этих «крестоносцев поневоле» были и осужденные на смерть, но помилованные с целью отправки в Святую Землю.
Рыцари и братья-служители Ордена тамплиеров подчинялись, соответственно, своим командорам. Все они находились под руководством верховного магистра и его штаба, который включал в себя: сенешаля; маршала; командора Иерусалимского королевства; командоров Триполи и Антиохии; кастеляна; туркоплье; под маршала (брат-служитель); гонфалоньера (брат-служитель). Магистр никогда не носил титула Великого магистра Ордена тамплиеров. Это название встречается в более поздних грамотах и документах процесса над тамплиерами. Напротив, в хрониках его иногда именуют Верховным магистром. Именно в XIII веке он осуществлял верховное управление замками и владениями Ордена в Святой Земле, равно как и в провинциях Запада, хотя его полномочия были ограничены решениями капитула и строго определялись Уставом. Будучи господином для всех тамплиеров, он вместе с тем подчинялся обязательной для всех дисциплине и в принципе был одним из братьев среди прочих, назначенным Орденом и ответственным перед ним в своих решениях.
Рыцари и братья-служители Ордена тамплиеров подчинялись, соответственно, своим командорам. Все они находились под руководством верховного магистра и его штаба, который включал в себя: сенешаля; маршала; командора Иерусалимского королевства; командоров Триполи и Антиохии; кастеляна; туркоплье; под маршала (брат-служитель); гонфалоньера (брат-служитель). Магистр никогда не носил титула Великого магистра Ордена тамплиеров. Это название встречается в более поздних грамотах и документах процесса над тамплиерами. Напротив, в хрониках его иногда именуют Верховным магистром. Именно в XIII веке он осуществлял верховное управление замками и владениями Ордена в Святой Земле, равно как и в провинциях Запада, хотя его полномочия были ограничены решениями капитула и строго определялись Уставом. Будучи господином для всех тамплиеров, он вместе с тем подчинялся обязательной для всех дисциплине и в принципе был одним из братьев среди прочих, назначенным Орденом и ответственным перед ним в своих решениях.
Он был принят в указанный орден незадолго до дня святых апостолов Петра и Павла , лет двенадцать тринадцать назад, в приорстве Као?ра. Принимал его утром, после торжественной мессы, брат Гвиго Адемар, прежде бывший рыцарем, а затем ставший приором провинции Каор, в присутствии капеллана Раймона де ла Коста, Раймона Робера, приора Басеза, Пьера, в то время приора упомянутого приорства в Каоре, чьей фамилии свидетель не знает, одного рыцаря, старого товарища упомянутого Гвиго Адсмара, ни имени, ни фамилии которого свидетель, но его словам, вспомнить не может, а также рыцарей Жер. Бараски и Бертрана де Лонга Балле, которые были приняты в орден в тот же день и час, что и он сам, и теми же лицами.
Когда он и упомянутые Жер. Бараски и Бертран де Лонга Балле, которые вместе с самим свидетелем за пять дней до этого были посвящены в рыцари, ждали в некоем помещении рядом с часовней указанного ириорства, упомянутый брат Раймон Робер и еще один рыцарь, которого свидетель, как ему показалось, ранее не заметил, подошли к ним и сказали следующее: «Желаете ли вы вступить в сообщество братьев тамплиеров и разделить с ними духовное и мирское богатство ордена?» И когда они ответили, что желают, эти двое, что подошли к ним, сказали: «Вы желаете великого, но не ведаете, сколь суровы предписания нашего ордена, ибо вам видна лишь внешняя его сторона — красивая одежда, хорошие кони, отличное оружие, — но откуда вам знать о строгих обычаях и суровом Уставе братства, а ведь законы его таковы, что, когда вы захотите быть по эту сторону моря, вам придется служить за морем, или наоборот, а когда вам захочется спать, придется бодрствовать и оставаться голодным, даже если очень захочется есть. Сможете ли вы вынести все это во имя Господа и спасения души?»
Когда он и упомянутые Жер. Бараски и Бертран де Лонга Балле, которые вместе с самим свидетелем за пять дней до этого были посвящены в рыцари, ждали в некоем помещении рядом с часовней указанного ириорства, упомянутый брат Раймон Робер и еще один рыцарь, которого свидетель, как ему показалось, ранее не заметил, подошли к ним и сказали следующее: «Желаете ли вы вступить в сообщество братьев тамплиеров и разделить с ними духовное и мирское богатство ордена?» И когда они ответили, что желают, эти двое, что подошли к ним, сказали: «Вы желаете великого, но не ведаете, сколь суровы предписания нашего ордена, ибо вам видна лишь внешняя его сторона — красивая одежда, хорошие кони, отличное оружие, — но откуда вам знать о строгих обычаях и суровом Уставе братства, а ведь законы его таковы, что, когда вы захотите быть по эту сторону моря, вам придется служить за морем, или наоборот, а когда вам захочется спать, придется бодрствовать и оставаться голодным, даже если очень захочется есть. Сможете ли вы вынести все это во имя Господа и спасения души?»
Уже во времена своего деятельного существования Орден тамплиеров в глазах современников виделся как некий магический институт. Рыцарей Храма подозревали в волшебстве, колдовстве и алхимии. (Эпохой раньше их подозревали бы в шаманизме). Считалось, что многие из тамплиеров связаны с "темными силами". Еще в 1208 году папа Иннокентий III призвал храмовников к порядку вследствие их "нехристианских действ и заклинания духов". Известно, что тамплиеры мечтали о водворении на земле Царства Мира и Единения всех народов, для чего занимались эзотерическими изысканиями и поиском межконфессиональной церковности на основе гностических учений. "Церковность" при этом понималась в ее изначальном смысле - от греческого "ekklhsia", то есть "общность" людей, объединенных идеей. Несколько слов о гностиках. Гностики - александрийская секта, основанная на секретных доктринах раннего христианства. Гностики интерпретировали христианские мистерии в соответствии с языческим символизмом. Свою секретную информацию и философские достижения они скрывали от посторонних и учили только небольшую группу специально посвященных лиц. Гностики искали (и полагали, что нашли) Истину с большой буквы. Основой ее они считали Гносис (греч. "gnosis" - "знание"), то есть тайное знание о Боге, мире и подлинной духовной природе человека, открытое пророками и сохраняемое эзотерической традицией. Обладание подобным знанием, удостоиться которого могли лишь избранные, само по себе ведет к Спасению. Зло в мире считалось возникшим изначально в результате "ошибки технологии". Уничтожение его происходит лишь постепенно, в ходе мирового процесса восстановления планировавшейся гармонии, ускорить который помогают опять же пророки и божественные посланники. Бог, по учению гностиков, скрыт и непознаваем. Но в то же время это - верховный истинный Бог. Большинство же людей (не относящихся к гностикам) поклоняются неистинному Богу, образ которого они запечатлевают в форме икон и фресок. Между тем это - всего лишь производное от истинного Бога, отец не мира, но "лжи этого мира", то есть Дьявол. Впрочем, для гностиков Дьявол был не отцом зла, а всего лишь неудачником, жертвой собственных заблуждений. Тамплиеры, в частности, заимствовали у гностиков символ Андрогина.