Интересно, что эти респонденты, которые оказались типичными представителями взрослой части американского населения, не соответствовали привычным представлениям об одиночестве. Многие годы статистика здоровья населения доказывала, что одинокий человек с большей вероятностью умирает преждевременной смертью. Это заставило психологов, в частности доктора философии Джеймса Дж. Линча, автора книги «Разбитое сердце: медицинские последствия одиночества», создать теорию, согласно которой люди, которые живут в одиночестве, социально изолированы и по этой причине не так счастливы и здоровы, как люди, состоящие в браке.

Это не обязательно так, утверждают д-ра Рубинштейн и Шейвер. Несмотря на то что их опрос подтвердил, что чувство одиночества – вне зависимости от того, в каких условиях проживали опрошенные, – связано с большим риском для здоровья (люди, которые называли себя одинокими, с большей вероятностью страдали от 19 перечисленных в списке проблем со здоровьем, включая такие психологические симптомы, как тревожность, депрессия, слезливость и чувство собственной никчемности), результаты противоречили мнению, что чувство одиночества возникает вследствие жизни в одиночестве.

Одиночество может быть опасно для вашего здоровья в самом непосредственном смысле.

Образцы крови, взятые у группы студентов-медиков медицинского колледжа Университета штата Огайо, выявили важные различия между теми, кто набрал много баллов по шкале оценочных испытаний одиночества, и теми, кто набрал мало. Одинокие студенты с большей вероятностью имели сниженные уровни естественных клеток-киллеров (NK-клеток), индикаторов иммунной реакции. «Эти клетки, как оказалось, имеют жизненно важное значение для предотвращении развития и распространения опухолей», – подчеркивают исследователи из Огайо в журнале «Психосоматическая медицина».

Но если жизнь в одиночестве не угнетает вас, нет причины переживать. Как отмечают исследователи в области социальной психологии доктор философии Карин Рубинштейн, бывший помощник редактора «Психологии сегодня», и доктор философии Филип Шейвер из Денверского университета: если человек живет один – это не обязательно означает, что он одинок. Если человек чувствует себя одиноким, ничего не изменится от того, сколько людей его окружает, это скорее зависит от его жизненных ожиданий и реакций на свое окружение. Именно таковы факторы риска, и как раз их вы способны как-то изменить сами.

Есть множество теорий про то, что является причиной фобий. Исследователи полагают, что фобии, связанные со страхом перед животными, имеют корни в детстве, часто становясь результатом единичного эпизода, вызвавшего сильный испуг. Другие фобии в большинстве случаев развиваются в возрасте 20–30 лет. Сами страдающие фобией часто сознают, что инициировало их проблему – физическое заболевание, семейный стресс, потеря любимого, напряжение на работе, деспотические родители. Фобия часто начинается с беспричинного приступа паники. Если приступ случился в магазине, где было множество покупателей, магазины могут стать пугающим напоминанием о нем. С этого момента, как выразился один психолог, «фобия начинает жить собственной жизнью».

Национальный институт психиатрии (NIMH) сосредоточил внимание на источнике фобий. Доктор медицины Томас Уде, руководитель исследований, проводимых в NIMH на тему тревожности, изучает биологические факторы фобий. Согласно предварительным данным, некоторые люди, страдающие агорафобией, чрезвычайно чувствительны к проблемам, связанным с расставаниями и утратами.

Кроме того, в семьях пациентов, страдающих агорафобией, отмечен высокий процент алкоголизма, особенно у тех, у кого также случаются приступы паники.

Еще одно домашнее средство для страдающих фобией предложила доктор наук Клэр Викес, терапевт из больницы Рэйчел Фостер, Сидней, Австралия. Предлагаемое ею лечение агорафобии делится на четыре части: взглянуть в лицо, принять, плыть по течению и дать времени пройти.

Она убеждена, что многие больные пытаются забыть о своих страхах и заняться любой доступной деятельностью, которая их отвлечет. «Это бегство, а не взгляд в лицо проблеме», – говорит она в журнале «Женщина-пациент».

Страдающие фобиями также справляются с приступами паники, напрягаясь, – стискивая что-нибудь так крепко, что костяшки пальцев белеют и ногти врезаются в ладони. «Это борьба, а не принятие… Противодействие – это дополнительное напряжение и дополнительное возбуждение. Оно только усиливает болезнь», – говорит д-р Викес.

В некоторых случаях, хотя и не во всех, помогает изменение режима питания. Одна женщина в клинике д-ра Голдстейна прекратила пить кофе и стала есть понемногу, но часто, вместо того чтобы вдоволь наедаться три раза в день, и ее уровень тревожности снизился наполовину.

Доктор философии Филип Бейт, психолог и бывший руководитель Мэйтландской психологической клиники в Мэйтланде, штат Флорида, также связывает гипогликемию и фобии. Он говорит, что страдающие фобиями часто ошибочно принимают приступ гипогликемии за приступ фобии.

Им следует, говорит он, носить с собой пакет орехов, семечек и изюма и жевать их, чтобы привести в норму уровень сахара в крови. Лечение гипогликемии часто помогает справиться с тревожностью, считает он.

Д-р Бейт утверждает, что знает, почему многие больные так опасаются покинуть безопасное укрытие своих домов. Они сидят дома, говорит он, потому что выйти на улицу означает отдалиться от холодильников и от сладостей, к которым они пристрастились. «Самое главное – это оттащить их от сахара и белой муки», – говорит он.

Подвергнуть воздействию с поддержкой – это только один из многочисленных предлагаемых способов лечения для страдающих фобией. Некоторые из них дают лучший результат, чем другие. Большинство людей, с которыми мы побеседовали, говорили, что традиционный психоанализ с кушеткой на них не действует. Росс говорит, что ее пациенты из Программы лечения фобий в среднем по 220 раз посещали психиатров и других специалистов по психическому здоровью и тратили тысячи долларов, прежде чем пришли в эту клинику.

Некоторым больным становится спокойнее, когда они выясняют основные причины их фобии, но знание источника не обязательно приведет к прекращению приступов паники. Опрос более сотни страдающих фобиями в Массачусетской больнице в Бостоне показал, что они в среднем проходили по 3,8 года психиатрического лечения, но были все еще «полными инвалидами» по своим симптомам.

Транквилизаторы, очевидно, также неэффективны. Среди пациентов, прошедших опрос в Бостоне, 98 процентов не получали от них никакого облегчения. Пятьдесят семь пациентов приняли в целом примерно 660 000 таблеток малых транквилизаторов, но у всех продолжались приступы паники. Исследование также показало, что «не существует надежных свидетельств пользы нейролептических средств (так называемых больших транквилизаторов), хотя их прописывают почти половине всех пораженных агорафобией (наиболее обыкновенная и распространенная фобия, характеризующаяся страхом пребывания в общественных местах)».

Росс описывала нескольких других пациентов, страдающих фобиями, которых она лечила. В одном случае сорокалетний профессиональный аукционист панически боялся мостов – страх, который на профессиональном языке называется гефирофобией. Однако по роду своей деятельности ему часто приходилось преодолевать мост через Чесапикский залив длиной 5 миль и высотой 185 футов, связывающий восточный и западный берег Мэриленда. Чтобы не проезжать по мосту, следовало делать крюк в 40–50 миль, отчего поездка сильно удлинялась.

В качестве решения он сначала просил свою жену перед мостом пересаживаться на место водителя. Но и тогда он все еще боялся, что его может охватить паника и он выпрыгнет из машины, так что он приковывал себя наручниками к рулевой колонке, пока жена вела машину. Это также не работало, и к тому моменту, как он наконец пустился на поиски эффективной помощи, ему уже приходилось просить жену запирать его в багажнике машины.

(Служащие, собирающие плату за проезд, которые следят за порядком на этом мосту, за более чем 25 лет оказывали услуги многим гефирофобикам, перевозя их на другую сторону. В течение особенно загруженных месяцев – а это июль, август и сентябрь – полиция делает примерно 400 рейсов для страдающих фобией.)

Поскольку у Ванды Фэлки наблюдались обычные пугающие симптомы фобии – у нее кружилась голова и мутилось в глазах, подгибались ноги, дыхание становилось затрудненным и ее охватывал страх надвигающейся смерти или безумия, – она предположила, что серьезно больна. Поэтому, подобно многим страдающим фобиями, она проверила свою голову двумя способами: проверилась на наличие опухоли мозга и прошла десятимесячный курс психотерапии. Но опухоли не оказалось, а терапия не дала результата.

Затем она записалась на Программу лечения фобий в вашингтонской клинике, которую открыл в 1978 году доктор медицины Роберт Л. Дюпон. Программа стоимостью около тысячи долларов рассчитана на 16 недель и включает три этапа. Первый этап – это беседа с психиатром. Второй этап состоит из еженедельных групповых встреч, причем в группу входят от шести до десяти человек, страдающих фобиями, терапевт и, возможно, члены семей. Третий этап – это еженедельный выход в реальный мир, где страдающий фобией и терапевт вместе стараются освоиться с вызывающим страх объектом. Этот процесс называется «подвергание воздействию с поддержкой». Поскольку Ванда Фэлки работала над своей ресторанной фобией, это означало, что они начали с кратковременного посещения фастфуда, где продают гамбургеры, и дошли до того, что с комфортом пообедали в настоящем дорогом ресторане.

Была когда-то знаменитая оперная звезда, которая настолько боялась сцены, что перед каждым выступлением ее скручивала боль в желудке. Она не жаловалась. Страх, заявляла она, придает особый эмоциональный напор ее голосу.

Большинство людей, подверженных таким страхам – будь то страх перед выступлением на сцене или ужас перед полетом над Атлантикой на борту «Боинга-747», – слишком зажаты, чтобы заметить счастливую изнанку. Фобии представляют собой приступ предельной паники. Когда он охватывает, сердце начинает колотиться, кружится голова, на ладонях выступает пот, колени подгибаются и дыхание становится затрудненным. Те, у кого фобии протекают особенно тяжело, говорят, что чувствуют себя при этом так, будто с ними вот-вот случится сердечный приступ.

Парадоксально, но страдающие фобиями признают, что их страхи неразумны. Они знают, что нет никакой логической причины пугаться, – вот почему люди, которые скорее вскарабкаются на десять пролетов вверх по лестнице, чем воспользуются лифтом, ничуть не возражают против того, чтобы в лифте ездили их дети. Точно так же человек может до смерти бояться летать пассажиром на коммерческих рейсах и в то же время пилотировать собственный самолет. Если кто-то настаивает, что для иррациональных страхов есть причины, – это уже не фобическое поведение, а параноидальное.

Смерть моей жены несколько лет назад дала мне бесценную возможность проверить приоритеты моей жизни. Отпуск, который я хотел провести со своей дочерью, не был отложен; представившийся случай вернуться в школу показал, что я вовсе не слишком стар, чтобы учиться, наоборот, учеба необходима мне для роста и развития. Смерть моей жены дала мне шанс заглянуть внутрь себя и увидеть мою собственную конечность, мою собственную красоту и красоту в других. То, что ее смерть была в моей жизни великой утратой, – это чистая правда. Однако, как только я начал признавать ее, моя жизнь раскрылась и стала полнее и богаче. Материальное стало менее значимым для меня, а мой внутренний духовный рост стал для меня более важен. Ее смерть позволила мне увидеть нечто, чего я доселе не замечал. Мой «путь в обход препятствия» теперь исполнился нового смысла.

В жизни случаются тысячи событий, подготавливающих нас к смерти и возрождению. Работа, которую мы не получили, отношения, которые прервались, да хоть автобус, на который мы только что опоздали, – это все прекрасные возможности остановиться и обратить внимание, где мы сейчас находимся и куда идем. Каждое переживание испытывает нас, чтобы определить, готовы ли мы сделать следующий шаг. Все они подготавливают нас и помогают нам развиваться на пути к нашей смерти. Может быть, именно сегодняшний день дан вам, чтобы начать замечать, как вы умираете и как отзываетесь на это.

Как мы подвержены долговременному процессу старения, подготавливающему нас к нашей грядущей смерти, точно так же для этой цели нам даны многочисленные ежедневные потери. Большинство из наших ежедневных утрат не имеют большого значения; некоторые имеют. Наш мир полон машинами, которые не заводятся, испорченными взаимоотношениями, невыполненными задачами, потерянными вещами, финансовыми неудачами и лишением независимости. Все это подготавливает нас к нашей окончательной смерти; догадываемся мы об этом или нет, каждое такое событие проводит нас через минимальную версию смерти.

То, как мы справляемся с гневом, с яростью, с чувством вины, раздражительностью, и то, как мы принимаем эти «ежедневные смерти», – это предварение того, как мы будем вести себя в последние дни нашего физического существования.

В своей книге «О смерти и умирании» д-р Кюблер-Росс говорит о ныне известных пяти стадиях умирания – отрицании, гневе, торге, отчаянии и принятии. Они же и есть пять стадий жизни.

Конечно, все вышеперечисленное важно, но по крайней мере так же важна установка – то, что д-р Дональд Тьюбсинг описывает как «мужество отпустить горе, вера, что все заживет, и готовность вновь воссоединиться с жизнью».

Специалисты сходятся во мнениях, что лучше всего можно развить подобный здоровый образ мысли, развивая навык адаптироваться до того, как вы столкнетесь с серьезной утратой. Глядя на жизнь как на возможность ежедневно практиковаться в искусстве переносить потери, мы можем лучше подготовить себя к более серьезным поражениям.

Все, что следует далее в этой части, посвящено именно этой стороне потери – эмоциональной подготовке. Раздел этот написал Аллен Клейн, преподаватель системы колледжей Калифорнии и лектор в хосписах и больницах.