В событиях Февральской революции 1917 г. армии выпало сыграть исключительно большую роль не только в Петрограде, но и на местах. Это во многом было связано с тем, что русская армия, как и все общество в целом, тяжело переживала ужасы военных потерь в годы Первой мировой войны. На положении войск непосредственно сказывались остановка ряда промышленных предприятий, расстройство железнодорожной сети, нехватка оружия, боеприпасов, продовольствия, топлива и т. п., а также ставший затяжным характер войны при неясности ее целей и полной неопределенности перспектив ее завершения [1, с. 474; 20, с. 144–151].
К этим проблемам добавлялись и факторы субъективного свойства. Накапливались и все острее сказывались раздражение и усталость народа от войны. В действующей армии все активнее циркулировали слухи о «немецкой партии», сложившейся будто бы вокруг императрицы Александры Федоровны, о других «темных силах», окружавших престол, о продаже немцам территорий России за золото и т. п. Известный российский историк Г.Л. Соболев отметил весьма примечательный факт, что практически все визиты Александры Федоровны в Ставку были строго засекречены, так как в войсках существовало стойкое убеждение, «что после каждого такого посещения русская армия терпела поражения» [25, с. 61].
Традиционно главной силой в поддержании порядка и организованности в армии являлось офицерство. В России в начале ХХ в. существовала довольно стройная система подготовки офицерских кадров, которая обеспечивала решение всех насущных вопросов. Однако многомиллионное увеличение армии в условиях мировой войны и огромные потери командного состава, превысившие к началу 1917 г. 62 тыс. чел. [6, с. 32], вынуждали царскую власть срочно увеличивать количество офицеров. В последние годы войны обновление командного состава производилось в основном за счет «ускоренных» выпускников из военных училищ, курсов и трехмесячных школ прапорщиков.
В результате и профессиональный, и социально-политический состав офицерского корпуса существенно изменился. Изменения
эти приводили к двояким последствиям. С одной стороны, в армию чаще стали попадать люди невысоких моральных принципов. Получая абсолютную власть над подчиненными, они не всегда могли верно распорядиться ею, допускали не только грубости, но и издевательства над солдатами [23, 18 апр.]. Среди этой категории офицеров более заметными становились случаи пьянства, увлечения карточными играми, хищения продовольствия и обмундирования. Это приводило к падению авторитета таких командиров, вызывало возмущение солдат.
С другой стороны, ускоренное обновление командного состава за счет крестьян, казаков, студентов порождало тип офицера, который был социально гораздо ближе простому солдату, лучше понимал его чаяния и переживания, был близок с ним по духу [8, с. 21–
22]. В любом случае, к 1917 г. распад некогда единой корпорации русского офицерства был уже налицо, и вместе с этим все больше ослабевала его роль как цементирующего элемента военной организации.
Совокупность указанных выше объективных и субъективных факторов приводила к кризису традиционных в военной среде ценностей и норм, к росту недовольства среди солдат. Это недовольство находило свое отражение, в частности, в стремительном росте в войсках пессимистических настроений [16, с. 58–60], а также в братании и дезертирстве [30, с. 25].
Вопрос о войне и мире был, пожалуй, самым болезненным для солдат. Но следует учитывать и другое. Армия оставалась преимущественно крестьянской по своему составу, поэтому все, что происходило в деревне, живо интересовало солдат. Земский начальник одного из участков Сумского уезда Харьковской губернии в апреле 1915 г. отмечал в своем рапорте: «Мне приходилось читать письма, присылаемые солдатами из действующей армии своим родным, в коих они высказывались, что настоящая война их совершенно переутомила, но зато по окончании таковой они придут домой и тогда отберут у "панов" всю землю» [13, с. 8].
Особенно остро солдаты переживали различные несправедливости, чинимые их родным на местах разного рода спекулянтами:
«Женка пишет, купец наш до того обижает, просто жить невозможно. Я так решил: мы за себя не заступники были, что хошь, то и делай. А теперь повыучились. Я каждый день под смертью хожу, да чтобы моей бабе крупы не дали, да на грех… Нет, я так решил, вернусь и нож Онуфрию в брюхо… Выучены, не страшно… Думаю, что и казнить не станут, а станут, так всех устанут» [11, с. 84]. Страшные идеалы народного возмездия обретали свои контуры, все более рельефно определялись объекты борьбы и ее методы. Нарастала усталость и озлобленность.
В начавшейся 23 февраля 1917 г. в Петрограде революции солдаты приняли самое живое участие. Днем 26 февраля обнаружились первые серьезные колебания в войсках Петроградского гарнизона, проявлением чего стал отказ одной из рот Павловского полка подчиниться приказу стрелять в народ. На следующий день, 27 февраля, командующий военным округом генерал С.С. Хабалов в своей телеграмме начальнику штаба Ставки генералу М.В. Алексееву признал, что выполнить царское распоряжение «о восстановлении порядка в столице не мог», так как военные части в Петрограде «изменили своему долгу, отказываясь сражаться против мятежников». На всех окружавших его людей С.С. Хабалов производил «тяжелое впечатление» растерявшегося генерала [15, с. 295].
Вскоре он с другими представителями рухнувшей царской власти был арестован и заключен в Петропавловскую крепость.
27 февраля 1917 г. солдаты Петроградского гарнизона, насчитывавшего от 322 до 466 тыс. чел. [3, с. 96; 24, с. 6–22] вместе с рабочими промышленных предприятий активно включились в процесс формирования Петроградского совета (по одному представителю от каждой роты солдат). Благодаря поддержке гарнизона Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов стал реальной властью в столице, особенно после провозглашения знаменитого Приказа № 1, который фактически выводил солдат из-под офицерского контроля [10, с. 38].
Огромную роль солдаты сыграли и в свержении царской власти в Москве. 1 марта 1917 г. явственно обозначился массовый переход солдат на сторону революции. Командующий войсками Московского военного округа генерал И.И. Мрозовский, имевший чрезвычайные полномочия, вынужден был всё же признать бессилие официальных властей: «В Москве полная революция, – отмечал генерал. – Воинские части переходят на сторону революционеров». Уже 2 марта в руках восставшего народа, поддержанного войсками, оказались все
важнейшие объекты городской инфраструктуры. Губернатор М.Н. Татищев, командующий военным округом, и другие высшие чины царской власти были арестованы [33]. В ходе этих революционных событий образовались два самостоятельных городских органа – Совет рабочих депутатов и Совет солдатских депутатов. Но на уровне районов (Замоскворецкий, Лефортовский и др.) возникали объединенные Советы рабочих и солдатских депутатов [2, с. 17].
Несколько иначе, но также весьма интенсивно развивались события в Псковской губернии. Там по инициативе 2-й автомобильной роты 5-й армии Северного фронта в ночь на 1 марта 1917 г. был создан комитет во главе с большевиком А.А. Ивановым и принято решение об организации революционного выступления солдат псковского гарнизона. Утром 1 марта представители автомобильной роты завладели ключами от оружейного склада. В тот же день на улицах Пскова появились сформированные по распоряжению комитета вооруженные патрули, в воинских частях гарнизона прошли митинги с участием делегатов 2-й автороты в поддержку революционных событий в столице.
После распространения известия об отречении от власти императора Николая II народное движение стало более массовым и радикальным. Наиболее многолюдной была демонстрация, состоявшаяся 4 марта 1917 г. В ней приняли участие солдаты псковского гарнизона, а также рабочие местных предприятий и мастерских. Все содержавшиеся на гауптвахте солдаты были освобождены, из тюрьмы были выпущены политзаключенные, вечером того
же дня начались аресты высших офицеров. Не обошлось и без кровопролития. Начальник гарнизона генерал Ушаков и начальник распределительного пункта полковник Самсонов были убиты. Аналогичные события происходили в первых числах марта и в других местностях Псковской губернии – в г. Остров, Великие Луки, на станциях Дно, Новосокольники и др. [22, с. 180–183].
Большую роль в смещении старой власти сыграли воинские части также в тыловых гарнизонах Царского Села, Ораниенбаума, Петергофа и в целом ряде других мест. Вот как, например, развивались события в одном из ближайших пригородов Петрограда – Царском Селе и Царскосельском уезде, где размещались внушительные по своей численности воинские части. Сведения о петроградских революционных событиях стали проникать в города Царскосельского уезда уже с вечера 27 февраля. В Красном Селе солдаты 176-го пехотного запасного полка решили отправиться в Петроград, чтобы принять участие в революционной борьбе. В самом Царском Селе «первым выступил 28 февраля запасной батальон 1-го Царскосельского стрелкового гвардейского полка, направившийся в расположение 4-го стрелкового гвардейского полка и 1-й тяжелой артиллерийской бригады. Затем к этим частям присоединились солдаты 2-го и 3-го стрелковых гвардейских полков. Солдаты патрулировали улицы города, поставили свои посты около почтового отделения и дворцовой электростанции» [5, с. 145]. Во многом благодаря солдатским патрулям на улицах города поддерживался порядок. Центром средоточия либеральных и революционных сил в это время являлась городская ратуша.
Солдаты сыграли большую роль в смещении и арестах представителей царской власти во многих регионах страны. Так, в городе Вышний Волочек (Тверская губ.) революция началась 2 марта
1917 г. с разоружения полиции, которое «производилось прибывшими в город солдатами и продолжалось рабочими местных фабрик» [26, с. 79].
Конечно, далеко не везде участие солдат в революционных событиях достигало такого накала, как, например, в Пскове, сопровождаясь насилиями и жертвами. Например, из Владимирской губернии в начале марта 1917 г. правительственный комиссар сообщал: «Переход войск [к новому строю] прошел спокойно. Человеческих жертв в губернии не было» [21. Д. 167. Л. 3]. Из Воронежа сообщалось о создании милиции, «которая совместно с войсками поддерживает порядок» [21. Д. 167. Л. 4]. Из Красноярска (Енисейская губ.) поступали сведения о формировании там комитета общественной безопасности, в ведении бюро которого находился местный гарнизон [21. Д. 168. Л. 23 об.]. Но, несмотря на то, насколько драматично развивались события в различных уголках
страны, везде было очевидным, что солдаты представляют собой серьезную, хорошо вооруженную и достаточно организованную силу. Понятно, что новые органы демократической власти стремились привлечь солдат на свою сторону, использовать их потенциал.
На местах не сложилось характерного для столицы «двоевластия». Наряду с официальными лицами – правительственными комиссарами – наиболее сильными и влиятельными структурами, претендовавшими на власть, были «общественные исполнительные комитеты» (хотя на практике существовало гораздо большее разнообразие в их названиях) и Советы. Сразу заметим, что с первых же шагов своего формирования все местные органы стремились получить опору в войсках.
Варианты участия солдат в формировании местных органов власти были различными. В некоторых случаях инициатива в организации солдатских масс принадлежала рабочему классу. Так, например, Самарский Совет рабочих депутатов энергично содействовал формированию солдатского Совета. Их первое совместное заседание состоялось 7 марта 1917 г. [12, с. 35]. В некоторых городах существовали только Советы рабочих депутатов, но,
несмотря на такое название, они тоже включали в себя небольшое число представителей солдат. Такая ситуация сложилась, к примеру, в г. Ковров Владимирской губернии. Из 68-ми депутатов образовавшегося 6 марта Совета большинство (53 чел.) были представители от заводов, фабрик и железнодорожных мастерских, но наряду с ними в Совет вошли и 4 солдата [34, с. 22].
В Воронеже 5 марта 1917 г. гласные местной городской управы
«торжественно приветствовали войска со свержением царизма» [19, с. 33–34]. 9 марта только что сформировавшийся Воронежский совет рабочих депутатов обратился с призывом к частям гарнизона
«выбрать своих представителей по одному от каждой роты и команды и прислать их в Совет», благодаря чему образовался объединенный Совет рабочих и солдатских депутатов, включавший в свой состав и офицеров. 22 апреля 1917 г. в этом Совете была образована специальная военная секция «для обслуживания военноэкономических нужд солдат гарнизона» [19, с. 34].
В Архангельске на многолюдном митинге, состоявшемся 2 марта 1917 г., была сформирована организационная комиссия под руководством меньшевика А.В. Папилова. На вечернем заседании этой комиссии было принято решение направить агитаторов на предприятия и в войсковые части для организации выдвижения кандидатов в Совет [18, с. 58–59]. В исполком Архангельского Совета, избранный 6 марта, вошло 12 чел.: 6 – от рабочих, 3 – от солдат и еще 3 – от матросов [18, с. 63].
Есть немало примеров того, когда солдаты сами проявляли
инициативу в формировании Советов. Например, 6 марта 1917 г. в Пензе на общем собрании представителей солдат и офицеров местного гарнизона был учрежден Совет солдатских и офицерских депутатов в составе 33 солдат и 22 офицеров. Председателем Совета был избран прапорщик Ф.Т. Милов [12, с. 40]. 21 марта во Владимире был образован уездный Совет солдатских депутатов «из представителей всех рот и команд, расположенных на территории города и уезда» [34, с. 30].

Еще большую роль солдаты сыграли в Лужском уезде Петроградской губернии. 1 марта 1917 г. на митинге солдат автомобильной роты был сформирован Военный комитет в количестве 5 чел. под председательством унтер-офицера А.П. Заплавского [31. Д. 1397. Л. 10]. Вскоре к солдатам присоединилось и гражданское население. Днем в Петроград на имя М.В. Родзянко из Луги была направлена телеграмма, сообщавшая, что вся власть находится в руках Лужского гарнизона, который ждет распоряжений Государственной думы [21. Д. 168. Л. 62].
Лужский Военный комитет, действительно, проявлял себя в качестве полномочного распорядительного органа, хотя справляться с погромами и самосудами ему удавалось далеко не всегда [4, с. 308, 313]. Комитетом была сформирована особая боевая дружина, с помощью которой проводились аресты и разоружение полиции и части офицеров, устанавливался контроль над наиболее важными объектами города, включая железнодорожную станцию. В ночь с 1 на
2 марта 1917 г. солдатами Лужского гарнизона был задержан направленный с фронта эшелон 68-го лейб-Бородинского полка для подавления революции в столице. Переговоры с офицерами и солдатами привели к быстрому и мирному разоружению «бородинцев», которые в большинстве своем были вскоре отправлены обратно в Псков [4, с. 314–316; 31. Д. 1397. Л. 19–22].
По инициативе солдат местных гарнизонов, а также солдат, прибывших из других регионов, и при их непосредственном участии формировались полковые, бригадные и гарнизонные Советы, нередко становившиеся главной движущей силой в процессе создания Советов рабочих и крестьянских депутатов. Такая ситуация сложилась, например, в Новгородской губернии. По воспоминаниям участника событий Н.Д. Алексеева, 2 марта 1917 г. инициативная группа солдат 177-го запасного пехотного полка «разослала по ротам извещение о выборах от каждой роты и команды по 5 чел. в полковой Совет солдатских депутатов», по инициативе которого
14 апреля был созван съезд рабочих, солдатских, общественных и партийных организаций. На этом съезде было провозглашено создание Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов [28, с. 9].
В целом формирование различных Советов с участием солдат (рабоче-солдатских, солдатских, солдатско-офицерских) шло огромными темпами. К концу марта 1917 г. только в Центральном промышленном районе существовало 38 Советов солдатских депутатов. В Сибири и на Дальнем Востоке было создано 67 Советов, среди них
28 Советов рабочих и солдатских депутатов [2, с. 9–10]. Опорными пунктами Советов были фабзавкомы на предприятиях и солдатские комитеты в воинских частях [2, с. 15].

Весной 1917 г. Советы часто действовали не сами по себе, а в тесном единении с общественными исполнительными комитетами. Практически во всех этих местных коалиционных органах народной власти находилось место для солдат. Например, сформированный
3 марта 1917 г. Костромской объединенный комитет общественной безопасности включил в свой состав 24 чел.: треть мест принадлежала гласным земства и городской думы, треть – представителям Совета рабочих депутатов и еще треть – представителям солдат местного гарнизона и Совета крестьянских депутатов [7. Д. 107. Л. 5]. Схожая ситуация наблюдалась и на уездном уровне. Так,
Гдовский уездный комитет общественной безопасности Петроградской губ., сформированный 5 марта на митинге жителей Гдова, солдат гарнизона и крестьян ближайших сел, состоял из 5 горожан,
5 крестьян, 6 солдат и 2 офицеров [14, с. 45].
Радикальные изменения в политической системе России на какое-то время приглушили социально-классовые различия и антагонизмы. Господствовавшие в обществе настроения удачно отражала печать того времени: «Нужно, чтобы не было офицеров, солдат, рабочих и крестьян, а была бы единая народная семья равных граждан» [17]. Коалиционный состав общественных исполнительных комитетов и присутствие офицеров в некоторых солдатских Советах было зримым отражением этой позиции.
Но эта коалиция оказалась недолговечной. Проблема состояла в недоверии и в серьезных конфликтах между солдатами и офицерами. Негативное впечатление на многих офицеров производило фактическое двоевластие в армии, утрата дисциплины и управляемости войсками. Немалые проблемы возникли у офицерского состава в связи с постоянной пропагандой в социалистических изданиях необходимости установить систему выборности командного состава [8, с. 71]. Солдаты же в обстановке неожиданно возникшей свободы с трудом терпели высокомерное поведение офицеров. В своем обращении на имя А.И. Гучкова группа солдат писала:
«Господа офицеры по-прежнему держатся к своим подчиненным недоступно, а не как старшие братья» [23. 14 апр.]. Судя по имеющимся источникам, в некоторых случаях были даже попытки восстановить «палочную» дисциплину. Так, из 43-й самарской бригады солдаты жаловались: «…Наши господа офицеры стали сильнее наказывать, под винтовку ставить» [32. Ф. 1000. Оп. 74. Д. 1. Л. 8].
Следствием этого стало нарастание недоверия к офицерам, что неизбежно отразилось и на формировании местных органов власти. Уже с начала апреля 1917 г. солдатско-офицерские Советы постепенно прекращают свое существование. Например, на митинге солдат Ярославского гарнизона 6 апреля 1917 г. было принято решение вместо ранее существовавшего Совета солдатских и офицерских депутатов «немедленно сорганизоваться» и, проведя выборы в ротах и командах, сформировать Совет солдатских депутатов, «который вместе с Советами рабочих и крестьянских депутатов обеспечит трудовому народу торжество его интересов» [29, с. 63]. Объединение советов произошло уже 8 апреля 1917 г. [29, с. 67].
По мере углубления революции солдаты все более четко заявляли о своих правах и требованиях. На митинге 14 мая 1917 г. в Ярославле неизвестный «оратор в солдатской шинели» призвал
«воевать не с немецкими солдатами, а с русскими капиталистами…». Эта речь, по донесению городского головы В. Лопатина,
«была покрыта приветственными кликами толпы солдатманифестантов» [29, с. 96]. На своем общем собрании солдаты Коломенской автомобильной мастерской (Костромская губ.) 18 июля
1917 г. выступили с протестом против введения смертной казни, поскольку, заявили они, возвращение «старых дореволюционных порядков не в силах оздоровить армию…» [27, с. 133–134]. Хотя во многих местах все еще сохранялась готовность поддерживать Временное правительство, но уже все отчетливее начинали звучать голоса с призывами к правительству более четко выполнять народную волю. Так, например, 13 июля 1917 г. Нижегородский совет рабочих и солдатских депутатов вынес резолюцию, в которой, в частности, говорилось: «Власть Временного Правительства должна быть организована так, чтобы деятельность его была явно революционнодемократической и опиралась бы на постановления Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских депутатов и проводила бы их программу» [9, с. 171–172].
Решающее значение в изменении политической обстановки в стране и, в частности, в усилении роли солдат в общественнополитической жизни сыграл так называемый «корниловский мятеж». Эти события нанесли сокрушительный удар по правительству А.Ф. Керенского, по перспективам буржуазной модернизации страны и, наконец, по самой армии, прежде всего, по офицерскому составу, который, пусть даже на минимальном уровне, все же сохранял управление вооруженными людьми. Недоверие и временами даже ненависть к офицерам и буржуазии со стороны солдат превратились в широко распространенное явление. Осенью 1917 г. солдаты стали активнее выдвигать требования полного устранения офицерства, запрещения буржуазной («контрреволюционной») печати, расширения прав солдатских войсковых организаций и Советов трудящихся, установления полной свободы слова и собраний [32. Ф. 1000. Оп. 78. Д. 1. Л. 4, 11; 29, с. 211–214]. Эти требования уже в сентябре – октябре 1917 г. активно проводились в жизнь местными Советами рабочих и солдатских депутатов.

Примечательно, что осенью 1917 г. в условиях фактического
«вакуума» власти солдаты вместе с гражданским населением действовали все более активно и радикально. Они, в частности, поддерживали забастовки рабочих-железнодорожников и выдвигаемые ими экономические и политические требования [29, с. 222–223], участвовали в насильственном освобождении из-под стражи лиц, арестованных властями за «аграрные беспорядки» [21. Д. 165. Л. 30] и т. п. Это, конечно, не означает, что осенью вся армия стояла на большевистских позициях, но очевидно, что уровень солдатского недовольства и стремление к кардинальным переменам на фронте
и в тылу неизмеримо возросли по сравнению с предшествовавшим временем. Чем призрачнее становилась власть Временного правительства, чем сильнее падала дисциплина в войсках, чем крепче в народном сознании конец войны и улучшение жизни связывались с утверждением идеалов народовластия, тем в большей степени солдаты действующих частей и тыловых гарнизонов становились опорой большевиков и активной движущей силой в формировании новой политической системы.


Список литературы
1. Алексеева И.В. Последнее десятилетие Российской Империи: Дума, царизм и союзники России по Антанте. 1907–1917 годы. – М.-СПб.: АльянсАрхео, 2009.
2. Андреев А.М. Местные Советы и органы буржуазной власти (1917 г.). – М.: Наука, 1983.
3. Бурджалов. Э.Н. Вторая русская революция: Восстание в Петрограде. – М.: Наука, 1967.
4. Воронович Н.В. Записки председателя Совета солдатских депутатов // Страна гибнет сегодня. Воспоминания о Февральской революции 1917 г. – М.: Книга, 1991.
5. Гальперина Б.Д. Царскосельский уезд // Борьба большевиков за установление и упрочение Советской власти в Петроградской губернии (1917-1918). Очерки и документы. – Л.: Лениздат, 1972.
6. Гаркавенко Д.А. Социальный состав вооруженных сил России в эпоху империализма // Революционное движение в русской армии в 1917 году: сб. науч. ст. – М.: Наука, 1981.
7. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 1788. Оп. 2.
8. Журавлев В.А. Без веры, царя и Отечества: Российская периодическая печать и армия в марте – октябре 1917 года. – СПб.: ГУАП, СПбУМВД РФ, 1999.
9. Илларионов В.Т. Революция 1917-1918 гг. в Нижегородской губернии // Материалы по истории революционного движения / под ред. В.Т. Илларионова. Т. 2. – Н.-Новгород: Нижегородское отд. Госиздата, 1921.
10. Иоффе Г.З. «Белое дело». Генерал Корнилов. – М.: Наука, 1989.
11. Кабытов П.С., Литвак Б.Г., Козлов В.А. Русское крестьянство: этапы духовного освобождения. – М.: Мысль, 1988.
12. Кабытова Н.Н. Власть и общество в российской провинции: 1917 год в Поволжье. – Самара: Изд-во «Самарский университет», 1999.
13. Красный архив. 1936. № 3 (76).
14. Кузнецова Д.С. Гдовский уезд // Борьба большевиков за установление и упрочение Советской власти в Петроградской губернии (1917–1918). Очерки и документы. – Л.: Лениздат, 1972.
15. Куликов С.В. Совет министров и прогрессивный блок во время падения монархии // Нестор. – № 7 (2005. № 1).
16. Куликова О.Ю., Куликов Ю.Н. Настроения русской армии и тыла в Первой мировой войне // Первая мировая война: история и психология: материалы Рос. науч. конф. 29–30 ноября 1999 г. / под ред. В.И. Старцева и др. – СПб.: Нестор, 1999.
17. Морской сборник. – 1917.
18. Овсянкин Е.И. На изломе истории. События на Севере в 1917–1920 гг. Мифы и реальность. – Архангельск: ЗАО «Архконсалт», 2007.
19. Октябрьская революция и гражданская война в Воронежской губернии / под общ. ред. И.П. Тарадина. – Воронеж: Изд-во «Воронежская Коммуна», 1927.
20. Оськин М.В. Русская армия и продовольственный кризис в 1914– 1917 гг. // Вопр. истории. – 2010. – № 3.
21. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ). Ф. 152. Оп. 4.
22. Псковский край в истории СССР. Очерки истории // под общ. ред. Г.М. Дейча и С.И. Колотиловой. – Л.: [Псковское отд. Лениздата], 1970.
23. Речь. – 1917.
24. Соболев Г.Л. Петроградский гарнизон в борьбе за победу Октября / под ред. И.И. Минца. – Л.: Наука, 1985.
25. Соболев Г.Л. Тайный союзник. Русская революция и Германия. 1914– 1918. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2009.
26. Соловьева А.Г. Дни великих испытаний // Октябрь в Вышнем Волочке: сб. ст., воспом., док-тов и материалов. – [Калинин]: б/и, 1957.
27. Установление Советской власти в Костроме и Костромской губернии (март 1917 – сент. 1918 гг.): сб. док-тов. – Кострома: Костром. кн. изд-во, 1957.
28. Установление Советской власти в Новгородской губернии (1917–1918 гг.): сб. док-тов и материалов. – Новгород: Кн. ред. газеты «Новгородская правда», 1957.
29. Установление Советской власти в Ярославской губернии: сб. док-тов и материалов. – Ярославль: Ярослав. кн. изд-во, 1957.
30. Френкин М.С. Русская армия и революция. 1917–1918. – Мюнхен: Logos, 1978.
31. Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГА ИПД СПб). Ф. 4000. Оп. 5.
32. Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб).
33. Чураков Д.О. Февральская революция 1917 г. в Москве и Центральном промышленном районе.
34. Шаханов Н. 1917-й год во Владимирской губернии. Хроника событий. – Владимир: Призыв, 1927.