Чтобы понять, как действует парадокс «связь — отчуждение», мы можем провести анализ психологического климата в неблагополучных семьях. В таких семьях скрытность, черствость родителей, подавление родителями детей отчуждают членов семьи друг от друга. Чтобы наладить контакты с людьми, в первую очередь с родителями, дети используют ряд стратегий, включая эмоциональную холодность и разыгрывание ролей. Особое внимание психологов к этим семьям помогает ученым отслеживать, как дети становятся отчужденными от людей, испытывая при этом дефицит общения с ними (Stiver, 1990 b).
Приведем пример. Женщина, выросшая в семье алкоголиков, будучи ребенком, часто беспокоилась, что ее отец слишком много выпьет и будет обижать мать, пугая этим ее и других детей. Когда она попыталась сказать отцу, чтобы он не пил так много, тот пришел в ярость; мать тоже рассердилась на нее за то, что она раздражает отца. Девочка очень рано поняла: лучше всего молчать и никуда не вмешиваться. Став взрослой, она ведет себя с людьми очень тактично и осторожно, чтобы не обидеть никого из окружающих и не вызвать неприятностей. Ее детские воспоминания о стычках с отцом и реакции семьи дали при лечении возможность понять, откуда у пациентки взялось такое глубокое чувство изоляции, несмотря на бесспорно прекрасные социальные качества. Таким образом, парадокс «связь — отчуждение» может служить руководством для практикующего психотерапевта.
«Без строгой и обстоятельной оценки будущего, которое мы хотим создать, и без точного осознания значения, которое мы придаем всем нашим взаимоотношениям, в том числе и самым интимным, мы не продвигаемся вперед, а лишь снова играем ту же роль в старой надоевшей драме.»
Мы хорошо знакомы с методами, используемыми нашими пациентами для выхода из контакта: например, человек может непрерывно говорить на протяжении всего сеанса, не давая другим возможности высказать свои суждения, или посещать сеансы исправно, но без какого-либо прогресса. Однако сосредоточиться на парадоксе «связь — отчуждение» как на главном руководстве для лечения можно только при условии взаимности: психотерапевт должен принимать активное участие в отношениях с пациентом, а не придерживаться нейтральной позиции, так защищаемой фрейдистами и другими психоаналитиками. Пациент должен видеть, что его проблемы затрагивают психотерапевта. Чтобы лечение стало эффективным, оно должно превратиться в отношения с взаимной эмпатией. Концентрация внимания на доверительных отношениях между врачом и пациентом привела к новым методам групповой психотерапии и стала базой для возникновения служб психического здоровья, например женских психиатрических и наркологических стационаров (Fedele & Miller, 1988; Fedele & Harrington, 1990).