БЮРГЕР

Бюргер (от немецкого слова «бург» — замок, крепость, город) — житель западноевропей­ского средневекового города. Как и рыцарь, монах, крестьянин, бюргер — одно из главных действующих лиц средневековой истории.

Раннее средневековье было аграрной (сельскохо­зяйственной) эпохой. Большинство старых антич­ных городов было разрушено и влачило жалкое су­ществование. Однако в X—XI вв. в Западной Европе произошли важные изменения. Из среды крестьян, в свободное время мастеривших нужные им вещи — одежду, орудия труда, кухонную утварь, — вы­делились умельцы, сделавшие ремесло своим глав­ным занятием и оставившие крестьянский труд.

Постепенно ремесло отделилось от земледелия и стало занятием особой группы людей — ремеслен­ников. Недовольные высоким оброком, которого требовал феодал, мастеровые люди убегали из по­местий, бродили, а затем основывали поселения на перекрёстках дорог, у речных переправ и вблизи удобных морских гаваней. Новые жилища строи­лись у стен больших монастырей и замков знатных феодалов, среди развалин римских крепостей. Здесь всегда можно было купить ремесленные из­делия. Сюда приезжали, а вскоре и стали жить здесь купцы. Именно в эти поселения спешили кре­стьяне из окрестных деревень, чтобы продать про­дукты сельского хозяйства и купить нужные вещи.

Потомки обитателей этих поселений — зависи­мых крестьян и деревенских ремесленников, бе­жавших или переселившихся по соглашению со своими господами в город, рождающийся на их гла­зах, — и были первыми бюргерами.

Города росли как центры ремесла и торговли. Уже в XI в. возродились древние и возникли новые города в Италии и на юге Франции. В Германии возникло много городов по берегам больших судо­ходных рек — Рейна и Дуная. Появились города и в других странах Западной и Центральной Европы.

Возникнув на земле феодалов и церкви, сред­невековые города оказались под их властью. Сеньо­ры требовали от горожан многочисленных пошлин: за проход в город, за провоз товаров, за право стро­ить дома, за право торговать. Сеньор вершил суд над горожанами, мог призвать их к себе на службу в городское ополчение. Поэтому первое время бюр­геры были бесправны, как и сельские жители.

Но в городах быстрее, чем в деревнях, рос дух независимости. Ведь средневековый ремесленник был владельцем собственной мастерской и создан­ной им продукции. Горожане не так сильно, как крестьяне, были связаны с землёй. Наконец, у мно­гих из них были деньги — мощная сила, не уступав­шая подчас мечу.

В X—XIII вв. развернулась отчаянная борьба го­рожан против сеньоров за независимость, за право на самоуправление. Феодалы крепко держались за свои владения, приносившие им доходы, но всё же вынуждены были смириться с выходом городов из-под их подчинения.

В борьбе с феодалами города окрепли, а город­ское сословие (бюргерство) превратилось в значи­тельную общественную силу. Ремесленники объ­единились в цехи, а купцы — в гильдии. Городская община (коммуна) избирала городской совет для управления городом. Члены этой общины обрели личную свободу и связанные с ней привилегии — быть подсудными только городскому суду, распоря­жаться городским имуществом. Свободный дух го­рода притягивал, как магнит. Сюда бежали зави­симые крестьяне со всей округи. Обычно, прожив в городе один год и один день, бывшие крепостные получали свободу и становились полноправными бюргерами. Видимо, эти счастливчики и сложили известную средневековую поговорку: «Городской воздух делает свободным». Лишь в XIV—XV вв. городские ворота стали закрываться перед искате­лями свободы.

После освобождения от власти феодалов в горо­дах на первый план вышло имущественное нера­венство. Хотя борьбу с сеньорами вели все горо­жане, полностью воспользовалась её результатами лишь городская верхушка — так называемый пат­рициат. В него входили представители самых бога­тых городских родов — купцы, ростовщики, вла­дельцы крупных строений. Патрициат верховодил в городском совете и вершил власть, опираясь на своё богатство, в своих интересах. Нужды простых горожан не учитывались, и им жилось почти так же несладко, как и при феодалах. Патрициат, быст­ро забыв свою ненависть к прежним сеньорам, пе­ренял их замашки, манеры, любовь к роскоши и презрение к простым людям. Произошла так назы­ваемая феодализация патрициата. Бюргеры, не входящие в состав патрициата и закалённые опы­том предыдущей борьбы с сеньорами, с оружием в руках выступали против городских патрициев. В борьбе за власть и равноправие в городе участво­вали и притесняемые цеховыми мастерами подмас­терья, недовольные своими хозяевами. Городская жизнь бурлила: одни бюргеры богатели, процвета­ли, занимали важные посты в городском управле­нии, другие беднели, разорялись, попадали на обо­чину жизни.

Одновременно с патрициатом на другом полюсе городской жизни сложилась группа населения, со­стоявшая из неудачливых подмастерьев, подёнщи­ков, нищих, которая называлась плебейством. Мес­то между патрициатом и плебейством занимали средние слои городского населения — объединён­ные в цехи ремесленники, мелкие и средние тор­говцы. В результате слово «бюргерство» стали упо­треблять не только в широком смысле — «все го­рожане», но и в узком — «средние слои городского населения».

Несмотря на внутригородские конфликты и









сравнительную малочисленность (даже в XIV— XV вв. население крупнейших городов Германии Любека и Ростока составляло лишь 20 тыс. жите­лей; город с 10 тыс. жителей считался значитель­ным; немало было городов, где обитали 2—3 тыс. горожан), бюргеры осознавали свою сословную общность и достигли немалого экономического мо­гущества и политического влияния. Это возрастаю­щее влияние городов учитывали европейские мо­нархи. В борьбе с крупными феодалами они пы­тались привлечь бюргеров на свою сторону. Сделать это было несложно, так как горожане были кровно заинтересованы в централизации страны. Особым доверием к бюргерам отличался, например, фран­цузский король Людовик XI (см. ст. «Людовик XI»), сыгравший большую роль в объединении Франции. Облачившись в простую одежду, Людовик XI лю­бил бродить по городским площадям, прислуши­ваясь к разговорам бюргеров. Одним из помощни­ков короля был парижский купец Тристан Пустын­ник, ближайшим советником слыл брадобрей Оли­вье. В некоторых странах бюргеры привлекались к государственному управлению. В Англии это впер­вые произошло в 1265 г., когда в состав только что созданного парламента вместе с представителями феодалов и духовенства вошли по два бюргера от каждого города. Король Франции Филипп IV Кра­сивый в 1302 г. пригласил по два депутата от каж­дого города в Генеральные штаты (государственный орган, подобный английскому парламенту). И пар­ламент, и Генеральные штаты должны были помо­гать королям в управлении государством, главным образом назначать налоги.

Но королевская милость к бюргерам была не­постоянной. Тот же Филипп IV опасался чрезмер­ного усиления бюргерства, верхушка которого по образу жизни начинала напоминать феодалов. По его указу бюргерам запрещалось носить мех гор­ностая, белки, украшать платье золотом и драго­ценными камнями, пользоваться в домашнем оби­ходе восковыми свечами. Этот же указ устанавли­вал и максимальное количество блюд, которые го­рожане могли подавать у себя дома. И даже «друг бюргеров» король Людовик XI предал горожан Лье­жа, восставших по его же наущению против Карла Смелого, как только политические интересы коро­ля изменились.

Если в Англии и Франции бюргеры сыграли важную роль в политическом объединении страны, то в Германии, где такого объединения не прои­зошло, сила и значение бюргерства выразились в создании влиятельных союзов торговых городов. Самым знаменитым из них была так называемая Ганза (торговый и политический союз), объединив­шая купцов более 70 немецких городов и взявшая в свои руки всю международную торговлю на севере Европы.

Постоянная борьба за свои права закаляла бюр­геров, укрепляла в них чувство собственного дос­тоинства. Крепкие стены и башни защищали их от недругов. Монументальное здание ратуши и вели­чественный собор на рыночной площади наглядно свидетельствовали о завоеванных горожанами вольностях и правах. Бюргеры ревностно отстаи­вали свои права и уверенно смотрели в будущее. У них был трезвый практический ум, они ощущали созидательную силу труда, особенно ценили челове­ческую смекалку. Бюргеры любили тот пёстрый будничный мир, который их окружал повседневно и полноправными хозяевами которого они были. Не рыцарские замки с их тяжёлым великолепием, не угрюмые монастыри, но городской рынок, ремес­ленная мастерская, скромный и опрятный домик, купеческий корабль, цеховой погребок были их привычной средой. Здесь протекала их жизнь в борьбе, труде, а подчас и в шумном веселье. Всем этим суконщикам, бочарам и сапожникам, создав­шим величие средневековых городов, не было ре­шительно никакого дела до изысканного придвор­ного этикета.

Знаменитый немецкий поэт Ганс Сакс (1494— 1576) воспел этот столь хорошо знакомый ему бюр­герский уклад жизни. В своём сочинительстве гражданин Нюрнберга был столь же старателен, как и в своём сапожном ремесле. В «Похвальном слове городу Нюрнбергу» поэт рассказал потомкам о количестве и состоянии городских улиц и камен­ных мостов, городских ворот, колодцев и часов, о специальностях нюрнбергских ремесленников и яр­марках, восславил своих земляков — строителей, ваятелей, живописцев, печатников.

Дети бюргеров с раннего возраста приобщались к миру взрослых, помогали родителям. Бюргерские занятия требовали специальных знаний, получить которые можно было лишь в школе. Городские школы появились в Германии уже к XIII в. В пер­вых школах преподавание велось на латинском языке, и учиться могли лишь дети городской верхушки. К XV в. были открыты по-на­стоящему бюргерские школы, доступ­ные детям всех граждан. Дети поступа­ли в школу с 6—7 лет, мальчики и девочки обу­чались совместно. Дети бюргеров учились читать, писать, составлять деловые бумаги, занимались арифметикой; особое внимание уделялось изуче­нию мер и весов, монет различного достоинства. Эк­заменов не было; каждый учился столько, сколько считал нужным. Посидев на занятиях, дети спеши­ли в лавки и мастерские родителей. Учителя также в основном были из бюргеров. Особенно прославил­ся своим искусством письма Иоганн Нойдерфер — учитель письма и арифметики из Нюрнберга, сын скорняка, положивший начало целой династии го­родских учителей.

На исходе средних веков бюргерство переживало далеко не лучшие времена. Уходили в прошлое ста­рые городские порядки, менялся привычный уклад жизни. В торговле и производстве верховодили но­вые, энергичные и предприимчивые люди. Часть бюргеров смогла приспособиться к новым веяниям и примкнуть к этим людям, войти в нарождающий­ся класс буржуазии. Многие разорялись, станови­лись наёмными работниками. Другие ещё долго (в Германии вплоть до XIX в.) продолжали цепляться за старые городские обычаи, надеяться на возврат былых славных времён. Эта группа городского на­селения отвергала всё новое, препятствуя преобра­зованиям. Вероятно, поэтому в современном оби­ходе слово «бюргер» приобрело ещё одно значение. Так могут назвать человека, боящегося перемен, мещанина, обывателя. Но это переносное значение не должно заслонить от нас образ другого бюргера, сыгравшего такую важную роль в развитии общест­ва в средневековую эпоху.