Образ жизни – это совокупность норм и правил поведения людей в обыденной жизни, в нем находят свое отражение отношение человека к труду и быту, к общественной жизни, формы удовлетворения их материальных и духовных потребностей людей. На образ жизни граждан любого государства большое влияние оказывает общественно-политический строй, который в свою очередь определяет экономическое положение, культуру и мировоззрение. Задачи советского социального обеспечения были высокогуманными: на каждом съезде Коммунистической партии говорилось о необходимости увеличения количества средств на выплату пенсий, повышения средней заработной платы рабочих и доходов колхозников, из которых могла бы быть рассчитана пенсия. Постановления ВЦСПС и Совмина предполагали постоянное улучшение обеспечения ветеранов и инвалидов средствами передвижения и протезноортопедическими изделиями, лекарственными средствами и санаторно-курортными путевками, а также расширение сети домовинтернатов и создание в них благоприятных, приближенных к домашним условий жизни. Планы партии и правительства в области пенсионного обеспечения нашли свое отражение «Законе СССР о государственных пенсиях» [16, ст. 617], принятом Верховным Советом СССР 14 июля 1956 г. и «Законе СССР о пенсиях и пособиях членам колхозов» [17, ст. 340], принятом Верховным Советом СССР 15 июля 1964, которые действовали до момента распада Советского Союза. За время существования этих законов число пенсионеров Советском Союзе выросло с 18 млн в 1957 г. [14, с. 6] до 61,2 млн чел. в начале 1991 г. [15, с. 76]. Что же имели в результате действия этих законов пожилые люди в СССР? Выяснить это нам помогут следующие интереснейшие источники. Во-первых, это поэтические произведения, написанные советскими авторами в 50–80 гг. прошлого века, то есть в период действия упомянутых законов, и вовторых – анекдоты советского времени.
Почему для исследования важны именно поэтические характеристики «бабушек и дедушек»? Поэты и в России, и в Советским Союзе, традиционно считались выразителями жизненной правды, поэтому их произведения могут помочь автору в определении места пенсионеров в советском обществе, понять отношение к ним со стороны более молодых граждан (их детей, соседей, случайных прохожих).
В данной работе проанализированы пятьдесят произвольно отобранных поэтических произведений, в которых упоминаются люди пожилого возраста, рассказывается об их судьбах и занятиях. Из них тридцать восемь условно можно назвать «взрослыми» и двенадцать, предназначены для детей. Среди авторов стихотворных источников – известные и уважаемые советскими людьми Евгений Евтушенко, Андрей Дементьев, Николай Доризо, Новелла Матвеева – поэты «оттепели»; диссидент Александр Галич, а также малоизвестные широкому кругу читателей авторы, считавшиеся в те годы молодыми. Из поэтов, посвятивших свое творчество детям, особое внимание к бабушкам и дедушкам проявила Агния Барто.
В большинстве поэтических источников прослеживается уважительное отношение со стороны авторов к пожилым людям: «…по земле на счастье бродят бабушки» [10, с. 55] или «любите их! – за ними истина» [2: 4]. Только в четырех произведениях представители старшего советского поколения показаны в негативном аспекте. Первые два стихотворения, вышедшие из-под пера Александра Галича, посвящены престарелым руководителям страны и пенсионерам, отдыхающим в санатории. Николай Заболоцкий осуждает живущую в роскоши старую актрису, которая унижает взятую в дом бедную девочку – племянницу. И последний отрицательный персонаж – любитель выпить, пенсионер Бугаев. Однако делать какиелибо выводы об образе жизни советских пенсионеров, исходя из уважительного, а иногда даже пафосно-восторженного, к ним отношения большинства авторов поэтических источников, рано.
При анализе образа жизни пожилых людей Советского Союза в данном случае может быть использован контент-анализ, который является количественным методом исследования. Эта методика позволяет узнать из текстов больше, чем хотели сказать его авторы, так как настойчивое повторение в текстах каких-то тем или употребление каких-то характерных формальных элементов (слов, словосочетаний) может не осознаваться авторами, но обнаруживается и определенным образом интерпретируется исследователем. Единица контент-анализа – это устойчиво повторяющаяся смысловая единица текста, относительно которой выявляются статистические и структурные связи с другими единицами или иными количественными или качественными характеристиками. В качестве единиц анализа могут быть использованы слово, предложение, тема, идея, персонаж, социальная ситуация и просто часть текста, объединенная чем-то, что соответствует смыслу исследования. Кроме единиц анализа устанавливаются единицы счета, то есть количественные меры единиц анализа, позволяющие регистрировать частоту (регулярность) появления признака категории анализа в тексте. Прежде всего необходимо определить единицы контент-анализа. Во-первых, это «персонаж», так как для исследования важно понять, как в советском обществе определяли или называли пожилых людей. Вовторых, это слово или словосочетание, характеризующее пенсионеров, отражающее их настроения и эмоции, дающее представления об их облике и одежде. В-третьих, социальные ситуации, связанные с времяпрепровождением пенсионеров, иначе говоря, тема работы и досуга пожилых людей. В качестве единицы счета целесообразно использовать слова и словосочетания для определения персонажей и их характеристик, а также словосочетания и предложения для уточнения их основных занятий.
Основными персонажами исследованных поэтических источников являлись старухи (17 употреблений слова) и старики (22 употребления), бабушки (23 употребления) и дедушки (2), старушки (10 употреблений) и старички (5), бабки (6 употреблений) и деды (11). Четыре раза в стихах встречается слово «пенсионер», дважды – «старец» и «ветеран» и по одному разу «старица», «бабуся» и
«престарелый». Какие-либо другие определения для пожилых граждан Советского Союза отсутствуют. Характерно, что о возрасте данных персонажей судить трудно. Прямо количество прожитых стариками лет указывается только в четырех произведениях: семьдесят, семьдесят два и семьдесят пять. И еще один раз указывается число лет получения пенсии – семь. Авторы других источников позволяют читателям делать о возрасте героев собственные выводы.

Как, например, определить возраст старухи, которая может сметать стог, а ее единственная молодая дочь «на танцах кружит вечерами»? [4, с. 42]. Вряд ли ей восемьдесят лет.
Как же выглядят перечисленные старики и бабушки на страницах поэтических сборников? Их внешний вид характеризуют несколько повторяющихся фраз. Четыре раза упоминаются морщины и восемь – седина, кроме этого, о седине еще три раза говорится иносказательно, как о снеге, серебре и белоголовости. Их глаза «вопрошающе печальны» [10, с. 54] и «глубоки» [4, с. 42], а руки «грубые» [18, с. 37], «с синими жилками» [21, с. 115] или «в прожилках тонких» [6, с. 12]. Нельзя не упоминуть о прическах. Многочисленные старухи городских кварталов Бориса Слуцкого, «чесали гребнем редкие косы» [20, с. 395], а одинаковые старушки «мать и дочь» Николая Доризо щеголяли в «букольках» [9].
На бабушках, предположительно проживавших в деревнях, можно увидеть следующие наряды: «узко как труба в горошину платье до пят» [12, с. 99], «кофтенка, голубенькая крапинка платка» [19, с. 236], «было тесно заплатам на кацавейке» [2, с. 123] у старушки, встреченной автором у вокзала. На деревенском старике – рубаха навыпуск [2, с. 236]. При этом, описывая «кофтенку» и «рубаху на выпуск» ленинградская поэтесса Нонна Слепакова делает обобщения о том, что это «все старушечье» и «все стариковское» [2, с. 236]. Городские пенсионерки выглядели поизящнее. Одна из них была
«обернута шалью старательно… обута в суконные ботики» [21, с. 115], еще две седенькие старушки даже носили шляпки, а старухи, о которых рассказал Борис Слуцкий «катали в пальцах старые бусы» [20, с. 395]. В санаториях отдыхали «старцы в чесанках с галошами» [5, с. 46] и даже бывшая знаменитая актриса была «в затрапезе похожа на щегла» [11, с. 256]. Описание красивой, дорогой или модной одежды отсутствует, создается впечатление, что пожилые советские люди носили очень простые недорогие вещи или постоянно что-то донашивали.
Как же проводили свое время герои и героини стихотворений?
Пожилые люди (по результатам исследований двадцати шести источников) были постоянно чем-то заняты. Однако, только старики А.

Галича «управляли миром» [5, с. 30]. Дела остальных были более прозаическими: старушки мыли полы, плели кружева, подавали щи и вообще были «машинами стиральными, качальными» [10, с. 54]. Бабушки из добрых детских стишков посвящали все свое время внукам: пели им ладушки, гладили наряды и пекли оладушки. Старики из «взрослых» стихов носили дрова, читали газеты, рассказывали сказки внукам и даже пили водку, а персонажи детских – вместе с внуками чинили стулья, красили сараи и играли в шахматы. В восьми источниках имеются сведения о способах добывания стариками денег. Кроме уже упомянутых номенклатурщиков, которые имеют доход с того, что «держат крепко бразды правленья» [5, с. 30], пожилые люди работали в качестве сторожей и конюхов. Еще один старик был профессиональным поэтом, а плохо одетая бабушка торговала «горсткой грецких орехов» [2, с. 123]. И, конечно же, стариков в трудную минуту выручали копейки, полученные от сдачи бутылок из-под перцовки (пенсионер Бугаев) или кефира (старушка Ирина Кондратьевна[21, с. 114–115]. В конечном итоге, в зависимости от места жительства, советские старики коротали досуг на деревенской завалинке или на городской лавочке. Жители домовинтернатов для престарелых обходились без «мытья тарелок» [8, с. 177] и проводили время «у телевизора, в кино, скользя по книге взглядом» [20, с. 395]. Интересно, что пожилые граждане первого в мире атеистического государства все равно в трех произведениях обращались к богу. Они «твердили молитвы» [20, с. 395], обращались к иконам и крестили зевки. Никто из пожилых советских людей, ставших героями исследованных стихотворений, кроме лубочносказочного Дяди Степы, побывавшего в Париже и поднимавшего там «бокал искристый за французских коммунистов» [13], не путешествовал и не посещал какие-либо культурно-развлекательные мероприятия.
Каково же было отношение к старикам в Советском обществе? Согласно меткому обобщению Евгения Евтушенко, «о них обыкновенно не заботятся… они в домах ютятся по углам» [10, с. 54]. О
«неприметном» уделе стариков писал и Николай Заболоцкий [11,
с. 269]. В тринадцати источниках из пятидесяти имеются сведения об одинокой жизни старых людей и еще в четырех – рассказывается о проблемах с детьми. Две женщины брошены детьми и поэтому выживают, как могут: одна в доме для престарелых, другая – торгуя орехами на вокзале. Сын бабки Анны из стихотворения Любови Новиковой достиг больших высот и ездил «в командировки за границу» [2, с. 124], однако ее луг косил нанятый за поллитровку сосед, а уже упомянутая старуха, дочь которой любила танцевать, стога метала самостоятельно. Очень показателен в этом отношении детский стишок Агнии Барто о формальном отношении школьников к добрым делам. Стоящая у доски девочка раздает призовые очки одноклассникам за тот или иной положительный поступок, в том числе мальчик Никита получил три очка за старичка, которого он водил в гости. Мальчик недоволен: «Три очка за старичка! Я требую прибавки! Я с ним провел почти полдня, Он полюбить успел меня» [1, с. 123].
Итак, с одной стороны, в поэтических произведениях прослеживается авторское восхищение простотой, трудолюбием, стойкостью простых пожилых людей в нелегких жизненных ситуациях, признание их незаменимости: «Россия наша держится на бабушках» [10, с. 54], а с другой – отражено потребительское отношение к ним со стороны более молодого поколения: советские старики не требовали дорогостоящих нарядов и развлечений и, взяв на себя роль домашних работниц и работников, а также воспитателей внуков, позволяли детям заниматься личной жизнью и делать карьеру. Отрицательное отношение в стихах прослеживается только к тем представителям старшего поколения, которые находились во власти, имели накопленные богатства (старая актриса) или льготы (отдыхающие в профсоюзном санатории).
Следующий комплекс источников – анекдоты советского времени. Анекдот – это краткая смешная история, основная черта которой – анонимность. Трудно установить первоначального автора такой истории, каждый рассказчик имеет право добавить в нее свои изменения, поэтому анекдот, по праву, можно отнести к жанру народного творчества. Анекдоты, вероятнее всего, являются наименее достоверными историческими источниками, однако ценность содержащейся в них информации заключается в оценках, которые общество дает тому или иному событию или явлению, характерному для государства. Исходя из лояльности к советскому правительству, все анекдоты можно разбить на две категории: легальные, то есть не имеющие запрета на рассказ и публикацию и, так называемые, «политические», в которых в критической форме выражалось отношение советских людей к существующему строю и его вождям. Политические анекдоты были запрещены и, соответственно, наиболее интересны, так как позволяли себе вышучивать самые возвышенные для того времени идеалы и идеологические догмы. В данной работе проанализированы политические анекдоты, основными персонажами которых являются пожилые советские граждане, иначе говоря, старики и старухи. Анекдоты были рассказаны автору друзьями и знакомыми, при этом некоторые анекдоты в пересказе разных лиц получили различные интерпретации. Весь массив политических анекдотов про пожилых людей можно разбить на несколько циклов. Первый цикл был посвящен льготам для ветеранов войны: в годы, когда многие товары считались дефицитными, ветераны Великой Отечественной войны получили право на внеочередное обслуживание в магазинах. Это вызывало в обществе неоднозначную реакцию. Основным аргументом недовольства обычных граждан было приобретение инвалидами войны товаров не для себя, а для детей и внуков, то есть использование их как средства обогащения для лиц, самостоятельно никаких привилегий не заслуживших. И здесь, в первую очередь, интересен следующий анекдот: «Какие новые льготы для ветеранов войны установлены правительством? Теперь им разрешено переходить улицу на красный свет, стоять под стрелой и заплывать за буйки». В другом варианте этого анекдота говориться о 50% скидке с первого апреля на транспортное обслуживание: такси, собачьи упряжки, подводные лодки и Орбитальную станцию «Мир».
Следующая история позволяет взглянуть на проблемку предоставления льгот с другой стороны: «К Л.И. Брежневу на приём пришла делегация ветеранов войны. Старики были недовольны тем, что у нового оформления бутылки водки оказался существенный

изъян: пробка была без "ушка". А без ушка ветеранам трудно открывать бутылку. Поэтому ходоки просили любимого вождя помочь им и распорядиться о возврате "ушка" на крышку. Вождь заверил ветеранов, что их просьбу обязательно выполнит. Ветераны ушли, Брежнев достал из сейфа бутылку дорогой водки и, отвинчивая крышечку, подумал: "а, на фига им это ушко?"». Этот эпизод говорит нам о весьма формальном отношении властей к ветеранам войны, об отсутствии понимания их реальных нужд.
Другой обширный цикл анекдотов рассказывает о происшествиях на лекциях по внешней политике и внутреннем положении в стране, организованных для сельских тружеников в клубах, после которых с вопросами к лектору или с собственным резюме выступают старики-колхозники. К этому же циклу можно отнести и анекдоты о производственных собраниях колхозников, проходящих в этих же сельских клубах.
На колхозном собрании, посвященном соревнованию с Америкой, берет
слово дед: «Догнать-то ее можно, отчего ж не догнать, а вот перегонять не к чему: видать будет заплаты на заднице».

В колхозе выступает лектор с докладом о последних достижениях в строительстве социализма. Поговорили о БАМе как стройке социализма, о том, что строительство железнодорожного полотна ведется одновременно из Сибири и из центральной России, и перешли к международной политике. Лектор спросил, есть ли у кого вопросы? Поднимает руку старый дед: «Скажите, а на БАМе будет две колеи или одна?» Лектор отвечает: «В Китае сложное положение, но социализм строится». Опять поднимает руку дед: «На БАМе будет две колеи или одна?» – «В Венгрии сложное положение, но социализм строится… у кого есть вопросы». Дед снова: «Будет две колеи или одна?» – «В Чехословакии сложное положение, но социализм строится…» Дед не унимается: «Две или одна?» Лектор не выдерживает: «Встретятся – будет одна, не встретятся – будет две».

Давая характеристику развитому социализму, лектор сказал: «Одной ногой мы стоим в социализме, а другой уже шагнули в коммунизм». Старушка его спрашивает: «И долго, милок, нам эдак раскорякой стоять?».

Колхозники с превеликим трудом раздобыли немного фанеры и обсуждают, как ее употребить. «Починим коровник», – предлагает один. «Построим склад для картошки», – предлагает другой. Тут слово берет дед: «Давайте сделаем из ентой фанеры ероплан и улетим на ём к е… матери!»

Здесь нельзя не заметить присущих старикам сметливости и способности к определению существа любой проблемы. О наблюдательности и проницательности советских пенсионеров свидетельствует и следующая история: «Американцы много лет готовили резидента для работы в СССР. Его легенда была разработана блестяще. Наконец, его забросили с самолета на советскую территорию, и он вышел из леса, одетый в ватник и кепку. Зайдя во двор избы, он попросил у бабки напиться. – "А ты, милок, не шпиен ли будешь? " – "С чего ты взяла, бабка? " – "Да мы в наших краях негров отродясь не видали"».
В шестидесятые годы советский народ был потрясен заявлением Н.С. Хрущева о скором наступлении коммунизма. Людям, только что пережившим Великую Отечественную войну, трудно было представить это сказочное общество великих возможностей и всеобщего братства, поэтому появился целый ряд анекдотов на эту тему.

Один старый большевик другому: «Нет, дорогой, мы-то с вами до коммунизма не доживем, а дети… Детей жалко».
Бабка спрашивает у деда: что такое коммунизм. «Это когда равенство и братство», – говорит дед. Она не унимается: «Не понимаю, получше объясни, что такое коммунизм». Дед отмахнулся. Бабка опять за свое. Дед не выдержал:
«Это когда в сенях стоят твои чуни, мои чуни, а рядом – чуни Хрущева….».


Впоследствии, со сменой руководителя Коммунистической партии произошла трансформация этого анекдота: «Это когда на стенке висят твои лапти, мои лапти, а рядом с ними лапти Брежнева».
В 1970–80-х гг. чуни уже практически не носили, это слово перестало быть понятным всем и каждому, поэтому его и заменили на более привычное – крестьянское «лапти».
Почему именно старикам позволено высказывать самые запретные мысли? Испокон веков на Руси крамольные слова дозволялось говорить шутам или юродивым – людям, больным, бедным, которым нечего было терять в результате преследования со стороны слуг государевых. «…Дураков и юродивых (блаженных, одержимых безумием) наделяли даром ясновидения и ведовства… Шут (дурак) – не просто комическая фигура, но и носитель пророческого дара» [7, с. 11–16]. Однако, «тунеядство» и бродяжничество в советском государстве преследовалось законодательно. И миссия юродивых, по нашему мнению, была переложена на единственную подходящую категорию советских граждан – стариков и старух. Они в силу возраста уже не совсем здоровы и, видимо, не очень богаты, если не сказать, бедны (вспомним анекдот про заплаты). В приведенных для примера анекдотах они стали играть роль шутов – юродивых. Именно им позволено посягнуть на самое святое в советском обществе – Октябрьскую революцию и личности ее вождей:

Два старых большевика: «Помнишь, Вася, как мы брали Зимний?», «Да, погорячились».

На первомайской демонстрации колонна глубоких стариков несет плакат:
«Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!» К ним подбегает некто в штатском: «Вы что, издеваетесь? Когда вы были детьми, товарищ Сталин еще не родился!» «Вот за это ему и спасибо!»

Старой актрисе для ускорения присвоения ей звания «народной» предложили вступить в партию. На приеме ее спросили, как она представляет себе коммунизм. «Всего будет вдоволь – и продуктов, и товаров, и за границу пускать будут... Одним словом, как при царе!»

«Бабушка, а Ленин был хороший?» «Хороший, внучек, хороший»; «Бабушка, а Сталин был плохой?» «Плохой, внучек, плохой»; «Бабушка, а Хрущев какой?» «Когда умрет, тогда и узнаем».

Таким образом, анекдоты – это наиболее мобильный жанр устного народного творчества, отражающий все основные изменения официального курса Коммунистической партии и правительства, в том числе, построение коммунизма и развитого социализма. Старики-колхозники из анекдотов времени Н.С. Хрущева, рассуждающие о соревновании с Америкой и светлом будущем, бедны, на ногах у них чуни или лапти, а на штанах заплаты, однако именно они, не имея государственных пенсий (напомним, Закон о колхозных пенсиях вступил в силу с 1 января 1965 г.), рассуждают о соревновании с Америкой и светлом коммунистическом будущем. Про внешний вид горожан сведений нет, но они тоже не совсем счастливы, если сожалеют о взятии Зимнего дворца и с любовью вспоминают о своем
«некоммунистическом» детстве. В анекдотах нашло свое отражение, существовавшее в обществе уважительное отношение к старикам-беднякам и отсутствие такового к пенсионерам-льготникам.
Подводя общие итоги, можно сделать выводы о весьма мало
обеспеченной и не очень содержательной жизни пожилых советских граждан. Однако и поэтические произведения, и запрещенные анекдоты по-своему подчеркивают их незаменимость. Первые – в качестве домашних работников и воспитателей внуков, вторые – как отважных выразителей общественного мнения. В качестве заключения следует привести мнение пятидесяти опрошенных автором россиян, ставших пенсионерами в советское время: даже говоря о его недостатках, таких как дефицит, нехватка продуктов питания, бюрократия, они все равно считают, что старое житие было лучше и добрее, а пенсионеры пользовались заслуженным уважением. Сегодняшнему изобилию они предпочитают прежние очереди и постоянные поездки в переполненных электричках в столицу за продуктами и одеждой.


Список литературы
1. Барто А. Три очка за старичка // Я расту. – М: ЭКСМО, 2008.
2. Богословский А. Наши бабушки // Труд. – 1975. – 14 сентября.
3. Вознесенская Е.. Раздумья о пансионате // Социальное обеспечение. – 1990. – № 5.
4. Встреча: сб. стихов. – Ярославль: Верхнее-Волжское книжн. изд-во, 1982.
5. Галич А. Генеральная репетиция. – М.: Сов. писатель,1991.
6. Данилов С. Матери // Библиотека избранной лирики. – М.: Молодая гвардия, 1970.
7. Даркевич В.П. Народная культура средневековья. Светская праздничная жизнь в искусстве XI–XVI вв. – М.: Наука, 1988.
8. Дементьев А. Монолог старой женщины // Нет женщин нелюбимых. – М.: ЭКСМО, 2005.
9. Доризо Н. Мать и дочь // Вдохновение завтрашнего дня. – М.: Дет. лит., 1986.
10. Евтушенко Е. Откуда родом я. – Л.: Дет. лит., 1983.
11. Заболоцкий Н. Столбцы и поэмы. Стихотворения. – М.: Худ. лит., 1989.
12. Матвеева Н. Странница // Хвала работе. – М.: Молодая Гвардия, 1987.
13. Михалков С. Дядя Степа – ветеран // Сергей Михалков. Товарищи дети. – М.: Дет. лит., 1985.
14. Муравьева Н.А. Наши успехи // Социальное обеспечение. – 1958. – № 10.
15. Народное хозяйство в СССР. Статистический ежегодник. – М: Финансы и статистика, 1991.
16. О государственных пенсиях. Закон СССР от 14 июля 1956 // Ведомости Верховного Совета СССР – 1977. – № 41.
17. О пенсиях и пособиях членам колхозов: Закон СССР от 15 июля 1964 // Ведомости Верховного Совета СССР. – 1964. – № 29.
18. Самойлов Д. Ночлег // Избр. произведения. – Т. 1. – М: Худ. лит., 1989.
19. Слепакова Н. Мста // То время – эти голоса. – Ленинград. Поэты «Оттепели». – Л.: Сов. писатель,1990.
20. Слуцкий Б. Старухи без стариков // Советская поэзия. – Т. 2. – М.: Худ. лит., 1977.
21. Тарутин О. Позвонки // То время – эти голоса. Ленинград. Поэты «Оттепели». – Л.: Сов. писатель, 1990.