Так как у лантанидов наружные электронные оболочки по­строены одинаково, их химические свойства весьма сход­ны. Казалось бы, и встречаться в природе, и цениться они должны тоже одинаково. Однако таблица цен и распростра­нённости лантанидов показывает, что это не так:

Во второй строке таблицы приведён порядковый номер эле­мента Z, в третьей — округлённая цена в долларах за 1 г металла в слитке чистотой 99,9 % (в ценах 2000 г. компа­нии «Олдрич»). В графе прометия стоит прочерк: у этого элемента нет стабильных изотопов, один из самых долгоживущих — прометий-147 (период полураспада 2,62 года) — получают искусственно и используют в миниатюрных атом­ных батарейках. В 1998 г. 1 г ¹⁴⁷Pm стоил примерно 10 млрд. долларов. Конечно, никто прометий граммами (и даже микрограммами) не покупает: его количество изме­ряют единицами активности — беккерелями и мегабеккерелями; для ¹⁴⁷Pm 1МБк соответствует 3•10^-9 г прометия.

Как следует из таблицы, нечётные элементы дороже чёт­ных. Особенно наглядно это видно на графике (верхняя «пила»). Подобная зависимость объясняется тем, что нечёт­ные лантаниды встречаются в минералах, из которых их до­бывают, реже, чем чётные. Это — почти универсальное пра­вило. ещё в 1914 г. итальянский учёный Джузеппе Оддо (1865—1954), а в 1917 г. американец Уильям Дрепер Харкинс (1873—1951) обратили внимание на то, что чётные элементы вообще преобладают в природе — их почти 90 %. Чётные номера имеют и самые распространённые в зем­ной коре элементы — кислород и кремний, на долю кото­рых приходится три четверти её массы.

Содержание лантанидов в земной коре (в граммах на тонну) приведено в последней строке таблицы (и на ниж­нем графике). Эти значения (часто их выражают также в массовых процентах) называются кларками — в честь аме­риканского геохимика Франка Уиглсуорта Кларка (1847-— 1931), который в 1889 г. впервые попытался оценить со­держание известных тогда химических элементов в земной коре. Видно, что кларки лантанидов также образуют «пи­лу», причём её зубья, в отличие от тех, что на графике цен, попадают на чётные элементы. Получается так, конечно, не случайно. Порядковый номер элемента определяется числом протонов в ядре. Однако дело не только в них — это следует, например, из таблицы распространённости в природе стабильных изотопов неодима (все они имеют оди­наковое число протонов):

Значит, надо учитывать «чётность» не только протонов, но и нейтронов в ядрах элементов.

Обратимся теперь к таблице, в которой собраны дан­ные для стабильных нуклидов всех элементов, содержащих­ся в земной коре (их известно около 300). В ней приведе­но содержание нуклидов каждого типа (исключая кислород, на который приходится 52 %).

Выходит, что распространённость в природе зависит преж­де всего от чётности нейтронов. Если подсчитать их в яд­рах самых распространённых лантанидов с чётным числом протонов, то окажется, что и число нейтронов у них чёт­ное. Так, церий-140 (82 нейтрона) составляет 88,5% все­го природного церия, изотопов неодима с чётным числом нейтронов — 79,5%, эрбия — 77% и т. д.

Исчерпывающего объяснения причин всех этих проявле­ний «чётно-нечётного эффекта» пока нет. Можно лишь при­вести мнение по этому поводу американского писателя-фан­таста (и биохимика) Айзека Азимова: «Почти 87 процентов земной коры состоит из элементов с чётными атомными но­мерами. А если взять весь земной шар, то этот процент ещё увеличится... Мне думается, что наш земной шар на 96 про­центов „чёт/чёт". Это, пожалуй, безобразие. Как давний энту­зиаст научной фантастики и активный противник сущест­вующего порядка вещей, я всегда питал необъяснимую симпатию к „нечет/нечету" в той же мере, как и ко всему не­обычному».