Этот тип обучения составляет основу классической образовательной парадигмы, сложившейся в XVII веке. Основная цель (миссия) образования формулируется как передача студенту образцов практических знаний, умений, навыков (образование как «образцевание»), приобретение ими полезной для общества профессии, подготовка к труду.

Основы объяснительно-иллюстративного типа обучения заложил Я.А. Коменский, который исходил из принципа природосообразности и представления о том, что «в человеческом уме одинаково легко начертить все тому, кто хорошо знает искусство обучения». Для Я.А. Коменского ученик – это некая «чувствующая машина», фактически простая система, воздействуя на которую, можно получить желаемые результаты и «всех учить всему». Дело лишь в разумном распределении времени, предметов и метода. Отсюда вытекают предложенные им классно-урочная система, предметность обучения, всеобщий порядок изложения материала и организации жизни школы, а также принципы: природосообразности;

Давая характеристику этих сфер, А.Л. Никифоров справедливо отмечает, что «большинство философов принимают современную научную картину мира, к которой философия мало что может добавить» (с. 120). Анализируя вторую и третью сферы, он указывает, что в наши дни многие философские направления делают центром мировоззренческих интересов человека и общество. «Философская антропология и социальная философия -вот что занимает место традиционных философских областей. Я с грустью прихожу к этому выводу, ибо всю жизнь посвятил проблемам логики, теории познания, философии науки, и на новом этапе развития философской мысли, скорее всего, окажусь на обочине ее магистрального пути» (с. 122).

Со столь пессимистическим резюме я решительно не согласен. Сколь бы широко ни была представлена антропологическая и социальная проблематика, фундаментом философии все равно всегда будет оставаться гносеология, дающая общий анализ категориального аппарата, которым пользуются любые сферы философского анализа. Я рискну высказать тезис, что гносеология в философии занимает в структурном отношении место, аналогичное месту физики в естествознании. Как бы ни возрастали роль и значимость биологических работ (чему мы все явились свидетелями во второй половине XX в.), исследование наиболее фундаментальных уровней бытия, если угодно по определению, является задачей физики. Аналогичную роль играет гносеология в сфере философских исследований.

Плутарх предложил объяснять зло не по Платону, а как эпифеномен и итог борьбы доброго и злого божеств (в трактате «Осирис и Изида»). Эти две противоположные линии являют основу теодицеи поныне.

Самой же теодицее противостоит линия мысли, трактующая богов как карающих. В античности она преобладала: начата в мифах, высказана Геродотом и вполне ясно выражена поздней фразой: «Никогда еще боги не давали римскому народу более ясных и более ужасных свидетельств того, что их дело — не заботиться о нас, а карать» (Тацит. История. I, 3). Для тех, кто далек от христианства и ислама, эта установка вполне близка и в наше время.

Рассказанная в такой форме, античная философия видится мне весьма полезной и для знакомства с историей культуры, и для уяснения своего места в нынешнем мире, и для разумной деятельности в нем.

Самого пристального внимания заслуживают и другие работы, представленные в этом издании, однако объем рецензии не позволяет рассмотреть их здесь столь же подробно. Приходится ограничивать себя итоговой сводкой: в статьях сборника разбираются фундаментальные понятия, категории и методы античной (П.П. Гайденко) и средневековой натурфилософии (В.П. Гайденко, В.В. Петров); прилагаемые переводы впервые вводят в русскую культуру целый пласт доселе неизвестных ей сочинений авторов (Плотин в необычном, разбитом на строки, переводе Ю. А. Шичалина, Фома Аквинский), комментаторов (Александр, Симпликий), популяризаторов, обеспечивших преемственность эпох (Плутарх, Макробий). Для историков философии важно, как одна и та же тема трактуется в разные эпохи. Читатель может сравнить комментарий на «Физику» Аристотеля у Симпликия и Фомы Аквинского, постановку проблемы смешения у Александра (включая разбор истории вопроса в статье М.А. Солоповой) и в трактате «De mixtione» того же Фомы. Представление об «интеллектуальной кухне» средневековых научных школ, их методов и специфики подхода через составление глосс можно получить в статьях В.В. Петрова.

Пожалуй, одним из критериев качества, научной добросовестности современной философской учебной и научной литературы являются взаимоотношения авторов с марксистской философией, десятилетия бывшей парадигмой отечественного стиля мышления. Марксизм стал крайне непопулярен благодаря своей явной ангажированности. Очевидно, что дискредитирован и его прогностический потенциал. Однако «формульность», артикулированность, сравнительная простота проекции его положений на культурное пространство ведут к тому, что сохраняется соблазн скрытого использования марксистской объяснительной схемы в многочисленной учебной литературе без указания источника обобщений. Фактически тот материал, который в прошлом был представлен в учебниках под названием «Теория отражения» и «Материя», в настоящее время перекочевал в значительную часть современных учебников под нейтральными названиями «Учение о познании», «Учение о бытии».

Авторы данного пособия пошли по иному пути. Марксистская концепция, ее достоинства и ограниченность открыто обсуждаются и в разделе о бытии, и в разделах о познании, истории, человеке, обществе. Марксизму как этапу в развитии философской мысли посвящен специальный раздел в историко-философском введении. Авторам удалось увидеть в марксизме особую переходную ступень в эволюции философского знания. Марксизм - это попытка выхода за рамки классического стиля философствования, что неожиданно сближает марксизм с «философией жизни». Авторы производят своеобразную деконструкцию марксизма, смотря на него с позиций философского опыта XX столетия.

За эти 2 года мы добились:
Посещаемости свыше 7000 человек в день!
24866 интересных статей!
13052 пользователей!
30 ТИЦ
1 PR

Но главное мы смогли помочь в сумме нескольким миллионам человек, которые нас посетили и нашли нужны для себя материал!

Так же мы бесплатно составили 46 персональных гороскопов и 38 гороскопов совместимости!

Ждем следующего года и следующих достижений!

Определение паранауки (от греч. para — около, за пределами, вопреки) предложено мной лет пятнадцать назад 1. Имелись в виду многоразличные «эффекты» во внешнем мире и в психике, отвергаемые современной наукой как принципиально невозможные в теории, отсутствующие в эмпирии, а нередко и крайне вредные на практике. Прошедшие годы укрепили меня в мысли о том, что перед нами своего рода модернизированная мифология, то есть иллюзорные формы человеческого сознания, которые, тем не менее, обслуживают некие реальные вчера, сегодня и завтра потребности личности и социума.

Разумеется, кроме собственно паранаучных, общественное сознание нашего времени демонстрирует множество других типов и видов иррациональности — от вполне канонической религиозности до всяческого мракобесия, от чарующего душу высокого искусства до «зомбирующей» её же фольклорной по типу «попсы». Критерий паранаучности по сравнению со всеми остальными дои вненаучными формами сознания усматривается в претензиях её адептов на официальное признание со стороны учёных и публики. Цирковой фокусник
или жрец какой-то религии не претендуют на лавры академика, у них своя стезя. Представители же паранауки убеждают нас, что их версии тех или иных явлений природы или общества не фантастика, а столь же реальные феномены, как и признанные официальной наукой. Якобы именно эти аномальные явления интереснее всего прочего для исследования и полезнее всего для жизни людей. Итак, перед нами старинное, по крайней мере средневековое мракобесие, приукрашенное новыми словечками; худшего сорта мистицизм, но маскирующийся под настоящее знание, именующий себя наукой.

Формализация в процессе научного исследования представляет собой построение и использование в процессе познания искусственных языков. Таким путем уточняется содержание знания — благодаря строгой форме его символического выражения, записи или иного кодирования. В составе человеческого знания велика доля смысловых противоречий, интуитивных допущений, не проверенных еще на опыте. В обыденном познании и общении для выражения знаний хватает национального языка, естественных для него слов и предложений. Однако выразить с их помощью результаты научного исследования невозможно. Для этой цели создается особый — искусственный язык. Он отличается от естественного тем, что: а) каждый термин формализованного языка имеет строго определенное значение; б) сочетание терминов происходит по заранее определенным правилам логики этого языка и никак иначе. Поэтому применение формализованного языка дает ученым однозначные, бесспорные результаты.

Кроме точности, языки науки (химическая символика, математические формулы, программы компьютеров и т.п. лингвистические системы) обладают следующими преимуществами: интернациональный характер (принимаются обычно международными конвенциями ученых той или иной специальности); компактность записи, возможность машинной обработки и хранения в виртуальной форме; недоступность лицам, не прошедшим специальной подготовки (например, латынь аптечных рецептов и тому подобные знаковые системы).

Идеализация в науке добавляет к абстрактным соображениям об отдельных сторонах реальности допущения того, чего в действительности на самом деле нет. Но без подобных допущений, мысленных прибавлений к реальной картине природы или общества никак не возможно понять их сущность, законы и правила. Скажем, в самой природе нет никакого идеального газа, абсолютно твердого тела или простого равноускоренного движения. Есть различные газовые смеси, в разной степени проницаемые тела и движение вопреки силе трения, атмосферного давления и т.п. явления. Но благодаря идеальным объектам, выстроенным мыслью ученых, становится возможным не только понять, но и технически смоделировать те или иные процессы, объекты в природе или обществе.

Абстрагирование и конкретизация — ещё два общенаучных пути научной мысли. С их помощью осуществляются и уже отмеченные методы (анализ и синтез, индукция и дедукция), и многие другие исследовательские приемы. Абстракция по-латыни значит «отвлечение» (одного от другого, части от целого). Благодаря абстракции происходит мысленное выделение существенного в изучаемом объекте. Мысль исследователя концентрируется на чём-то одном, ведь охватить разом все стороны любого явления просто невозможно. Благодаря абстракции отдельные свойства, стороны, моменты природы или общества превращаются в уме в самостоятельные (идеальные) образования, абстрактные конструкты. Их примерами могут служить все научные категории (вроде валентности, энергии, этноса, темперамента, цены товара, любви и разных прочих, столь же широких по объёму). По отдельности отражённые абстракциями качества не встречаются на самом деле, но их независимое мышление позволяет понять самое главное в гораздо более сложных явлениях и процессах реальной действительности; миновать случайные, второстепенные, лишние для данной науки стороны тех же самых явлений. Абстрактное мышление обобщает массу отдельных случаев вплоть до главного принципа, общего закона, которым все эти случаи так или иначе подчиняются. Тем самым раскрывается скрытая от внешнего впечатления сущность вещей.

Напротив, конкретизация по-латыни означает «сгущение», «уплотнение». В рассматриваемом плане имеется в виду концентрация знаний, информации об изучаемом нами объекте. С помощью этого приёма познания мы возвращаем нашу мысль к реальности, на самом деле существующим предметам, их естественной целостности. В свете раскрытых путем абстракции общих выводов конкретно мыслящий исследователь характеризует отдельные области познания, определенные события. К примеру, с позиций теории рудных месторождений геолог оценивает запасы полезных ископаемых на данной территории.

Индукция и дедукция — два важнейших типа умозаключений, которые совершает исследователь. По-латыни индукция означает наведение (в данном случае, применительно к логике человеческого мышления — наведение мысли частными соображениями к обобщающему выводу). Обычно индукцию определяют как умозаключение от частного (отдельных примеров, единичных случаев, разрозненных фактов) к общему (заключению, принципу). Действительно, индуктивным путем осуществляется перенос знаний, концентрация информации об отдельных предметах или признаках, моментах вплоть до общей картины всего их класса, более или менее масштабного положения. Скажем, пронаблюдав поведение человека в нескольких жизненных ситуациях, в разных условиях, можно вернее судить, что он собой представляет как личность. Бывает, что индуктивное умозаключение (по аналогии) и не обобщает, а переводит нашу мысль от одной идеи к другой, равной ей по объему знания. Главное в любой индукции — её вероятностный характер, большая или меньшая проблематичность выводов, сделанных с её помощью.

Напротив, дедукция представляет собой выведение — частного следствия из общего правила, отдельного вывода из универсальной предпосылки. Это путь мысли от общего к частному. Так, зная, что все металлы электропроводны, мы допускаем применение в качестве проводника тока меди или вольфрама.

Теория (греческое «рассмотрение», «исследование») — высшая форма выражения научного знания. Она отличается тем, что вбирает в себя и согласует между собой все остальные знания по какому-то кругу явлений — и факты, и законы, и принципы. Любая научная дисциплина складывается из суммы нескольких, многих теорий. Их число растёт по мере развития науки. Новые теории, как правило, дополняют прежние; нередко новая теория ограничивает действие старой, превращает её выводы в частный случай более широких выводов. В редких случаях старая теория отбрасывается полностью, переходит в архив науки.

Следует иметь в виду многозначность слова «теория». В силу важности теоретического знания для познания и практики у него имеются несколько дополнительных, расширительных значений в языке. Во-первых, теорией нередко называется любое знание (идеи, информация вообще) в отличие от практики (реальных событий, поступков). Во-вторых, теорией считается доказанное, обоснованное знание в противоположность гипотезе как некоему предположению, допущению. Повторю, что теория — это вполне доказанная гипотеза. Втретьих, теория как знание описательное, констатирующее некую реальность противопоставляется методу как знанию предписывающему, заставляющего субъекта совершать правильные действия. Наконец, в-четвертых, теория представляет собой высшую форму систематизации научного знания, вбирающую в себя и располагающую все остальные, вышеперечисленные его формы — факты, принципы, законы и прочие. Именно это последнее значение термина «теория» мы обсуждаем сейчас.