Статистической работой в России занимаются специальные государственные статистические органы, которые образуют единую систему - государственную статистику во главе с Государственным комитетом по статистике (Госкомстат) и статистические службы министерств и ведомств (Ведомственная статистика).

В республиках, входящих в Россию, имеются республиканские статистические комитеты, а в областях (краях) - областные (краевые) управления статистики с разветвленной сетью районных (городских) отделов государственной статистики.

Координация деятельности статистических служб стран - членов СНГ осуществляется созданным в 1992 г. Статистическим комитетом Содружества независимых государств, который выполняет ряд важных функций: разрабатывает единую статистическую методологию для стран - участников СНГ; организует обучение кадров; проводит семинары и другие мероприятия, связанные с переводом статистики на систему национальных счетов, международных стандартов и классификаторов.

Статистика (социально-экономическая статистика) - это отрасль знаний и практической деятельности, изучающая с количественной стороны качественное содержание массовых общественных явлений. Она исследует количественное выражение массовых закономерностей общественного развития в конкретных условиях места и времени.

В приведенном определении указаны три основные черты предмета статистики: во-первых, статистика изучает общественные явления; во-вторых, она изучает их с количественной стороны; в-третьих, она изучает массовые общественные явления.

Статистика является общественной наукой, так как изучает обществе-нные явления, законы их развития и методы познания. Основные факторы развития общественной жизни зависят от материальных условий жизни общества, способа производства, но им сопутствует множество факторов, обусловленных другими сторонами общественной жизни. Поэтому общественные явления очень сложны и многообразны.

В истории развития статистической науки существовало два направления: политическая арифметика и государствоведение.

Политическая арифметика возникла одновременно с классической буржуазной политической экономией в Англии в конце ХУП в. и считала количественный (числовой) метод способом познания политической и социальной жизни. Основоположниками политической арифметики были английские ученые Дж.Граунт (1620-1674) и В.Петти (1623-1687). Дж.Граунт на основе бюллетеней о естественном движении населения города Лондона впервые открыл некоторые закономерности массовых общественных явлений и показал, как следует обрабатывать и анализировать массовый первичный материал. Особую роль в становлении и развитии этого направления сыграла работа В.Петти “Политическая арифметика” (1676г.). В этой и последующих работах (“Опыты по политической арифметике”) В.Петти сделал попытку статистически изучить экономическое положение Англии и соседних с нею стран, он много внимания уделял исчислениям народного богатства, дохода, численности и состава населения, показателям, характеризующим сельское хозяйство, торговлю.

В России первой специальной научной работой по политической арифметике считается статья “Собрание разных знаний о законах рождения и смертности в роде человеческом”. Впервые она была напечатана в 1781 г. в Месяцеслове. Эта статья давала ясное и правильное представление о естественном движении населения, вероятной продолжительности жизни, причинах смертности и т.д.

Сегодня в различных областях знания широко используется системные средства познания, начиная с философского принципа системности, общенаучного системного подхода, вариантов общей теории систем и кончая системным анализом конкретных объ-ектов. Учитывая эту универсальную распространённость системного мышления, можно оценить научную прозорливость Людвига фон Берталанфи, который более полувека назад воскликнул: «Системы повсюду!». Принципы системного подхода с успехом применяются в математике и астрономии, медицине и биологии, науках о Земле, философии, культурологии и т. д.
Однако только системный анализ в том виде, в каком он представлен параметриче-ской общей теорией систем, даёт основание назвать эту теорию, с одной стороны, дейст-вительно общей, а с другой – теорией в том смысле, как это принято в науке, поскольку именно он служит средством решения конкретных задач в различных отраслях знания. В теоретическом плане – это устранение избыточности в накопленной информации и повы-шение строгости суждений, преодоление недостатков локального подхода, уменьшение субъективизма в интерпретации явлений и др.

Наряду с общенаучной и естественнонаучной картинами мира имеет смысл говорить о гуманитарной картине мира как фрагмента реальности, изучаемого гуманитарными науками. В своем «холодном» варианте она дистанцируется от познаваемого объекта и требует объективного, бессубъектного представления реальности. В «теплом» варианте, имея нарративную форму выражения, она должна учитывать текстуальность своего объекта, который существенно зависит от процедуры построения знания о нем субъектом.
Поряд із загальнонауковою і природничонауковою картинами світу має сенс говорити про гуманітарну картину світу як фрагмента реальності, що досліджується гуманітарними науками. У своєму «холодному» варіанті вона дистанціюється від пізнаваного об'єкта і вимагає об'єктивного, безсуб'єктного представлення реальності. У «теплому» варіанті, маючи нарративну форму вираження, вона повинна враховувати текстуальність свого об'єкта, що істотно залежить від процедури побудови знання про нього суб'єктом.
Side by side with scientific and natural-science picture of the world there is a sense of speaking about humanitarian picture of the world as of reality fragment that is being studied by humanitarian sciences. In its “cold” variant it keeps away from the subject that is being cognized and requires objective conception of reality. In its “warm” variant it has narrative form of expression and has to take into consideration textuality of its object that depends on subject’s knowledge construction about it.

В различных сферах духовной деятельности реализуются два способа отношения к миру, водораздел между которыми можно провести по линии «теплого», субъективного, заинтересованного, личностного, интенционального отношения, в отличие от «холодного», объективного, незаинтересованного, безличностного, неинтенционального отношения [18, с.10-13]. Потребность в различении двух способов отношения к миру возникла из осознания ограниченности «безсубъектной» картины мира [2, с.191-200], потребности «ценностно окрасить мир, наполнить его смыслом, сделать сопричастным человеку и общечеловеческой культуре» [10], необходимости диалогического, «встречающего» подхода к миру [11, с.20] и т.д. „Холодное” и „теплое” отношения являются взаимодополнительными [18, с.16-17], также как и монологический и диалогический, онтологический и аксиологический, объектный и субъектный и т.п. подходы. Они могут успешно применяться как к миру природы, представленному в естествознании, так и к человеческому миру, представленному в гуманитарном знании. Указанные два способа отношения или подхода можно представить как две разновидности рациональности. Тогда первый будет соответствовать субъектной, второй – объектной рациональности. Целью статьи является выделение в гуманитарном знании субъектной рациональности и демонстрация ее отличия от объектной с учетом их взаимодополнительности и специфичности. Подобный ракурс исследования актуализируется тем обстоятельством, что проливает дополнительный свет на спорный вопрос, давно обсуждаемый в методологической литературе: научная рациональность едина [14, 7, 9, 1] или существует особая гуманитарная рациональность, существенно отличающаяся от естественнонаучной [19, 15, 8, 3, 12, 13]?

Биографический метод исследования преимущественно основывается на предположении о том, что можно восстанавливать и изучать индивидуальную, социальную и культурную реальность через анализ биографических материалов и событий, сохраненных в них, через оценки, отзывы, мнения и установки, содержащиеся в автобиографиях, дневниках, письмах, воспоминаниях и т.д. Биографический метод широко применяется в истории, социологии, психологии, литературоведении, культурологии, философии, методологии науки и других дисциплинах. Возможностей биографического метода немало, но и трудностей достаточно. С одной стороны он позволяет лучше понять определенную эпоху, повседневную жизнь людей, произведения искусства и научные или религиозные тексты, уловить закономерные и уникальные моменты индивидуальной или всемирной истории. С другой стороны, он нередко вызывает недоверие вследствие кажущейся или действительной субъективности при написании биографий или автобиографий и соответствующем истолковании социальных, научных или культурных феноменов. Поэтому часто обсуждается проблема возможностей и границ биографического метода. Немаловажное значение биографический метод приобрел в связи с лингвистическим и нарративным поворотом в современных исследованиях. Детерминированность авторских интенций лингвистическими и вообще социокультурными факторами, а также независимое от автора бытие текста в культуре и его многообразные интерпретации иногда расцениваются, в частности в постмодернизме, как смерть автора. В то же время современная культурная ситуация с необходимостью воспроизводит фигуру автора, порой нетрадиционным способом. Все это актуализирует изучение биографии автора и в плане поиска внутриличностных и внеличностных детерминант его творчества, и в связи с проблемой интерпретации его произведения, и в отношении возможностей биографического нарратива в этих процессах.

В настоящее время в методологической литературе хорошо осознана ограниченность позиции субъекта как незаинтересованного наблюдателя, что стало существенной причиной кризиса универсалистски-рационалистических научных представлений. Современные методологические и научные теории включают ценности и цели субъекта в научную картину мира и теоретические описания. С другой стороны, происходящий на наших глазах нарративный и лингвистический поворот в гуманитарных дисциплинах растворяет субъекта в повествовательных структурах, которые как бы говорят сами по себе вместо субъекта. Детерминированность субъекта лингвистическими и вообще социокультурными факторами, а также независимое от автора бытие текста и его многообразные интерпретации теоретики постмодернизма расценивают как смерть субъекта. Тем не менее, пересмотр принципов и размывание границ научной рациональности, проникновение понятий и методов гуманитарных наук в социальные и естественные науки и наоборот, не отменяет того факта, что важной, если не главной, функцией науки остается объяснение, однако акценты в его исследовании существенно сместились именно в сторону субъективной составляющей.

Среди всех изучаемых нами моделей мышления мистицизм представляет собой исключительное явление, и эта исключительность проявляется в том, что здесь стремление к знанию или решение познавательных задач осуществляется на пределе возможного и поэтому сталкивается с такими трудностями, которые делают эту модель мышления практически недоступной для подавляющего большинства людей. Но тем не менее мистическое мышление представляет собой довольно глубокий пласт в человеческом мышлении, оно лежит в основе архаических моделей мышления и не утрачивает своей значимости сегодня.
Слова «мистика», «мистический», «мистицизм» в обыденной речи или обиходных представлениях людей выражают любое непонятное или выходящее за рамки представимого явление, что очень часто связывают с действием тех или иных «потусторонних» сил. Такое понимание имеет некоторое оправдание, т.к. греческое слово «mistikos» означает «таинственный». Но такое понимание существенно искажает представление о мистицизме как о модели мышления или как о познавательной «стратегии».
Мистическое мышление исходит из признания того, что мир как единое целое, как глубинная связь всех вещей и явлений представляется непостижимой тайной в полном смысле этого слова – ведь если то, что мы считаем тайной, в принципе, можно открыть или разгадать, то это вовсе и не тайна на самом деле; тайна, если она является таковой, раскрыта быть не может, т.к. ее скрытое содержание находится за пределами выразимого. Но тем не менее признание того, что скрытая глубинная связь всех вещей и явлений непостижима, не означает, что в данном направлении не может возникнуть никаких познавательных интересов или задач.

Проблема оснований и норм рационального мышления.
В общем предварительном понимании мыслить – это значит устанавливать, обнаруживать, выделять значимое и выявлять, выстраивать связи между различными значениями. Когда мы обращаемся к происходящему вокруг или внутри нас, мы не можем сразу охватить все многообразие происходящего, поэтому нам требуется зафиксировать самые главные, значимые для понимания тех или иных ситуаций, явлений аспекты. Ведь важно не то, что нечто происходит, а то, что это значит, какой имеет смысл и как это может повлиять на наши решения или дальнейшие события. Но чтобы суметь выделить главное или значимое, необходимо суметь сопоставить, сравнить множество разных значений, в которых проявляется происходящее, суметь выстроить последовательность значений, чтобы различить, что важно, что существенно, а что нет. Вся эта работа нашего ума не выполняется «автоматически» и безошибочно. Более того связи между разными значениями не даны очевидно, их часто надо «додумывать» с помощью догадок и предположений, а значимое и существенное чаще всего скрыто даже от очень внимательного взгляда. Поэтому и необходимо разобраться в том, как следует построить работу нашего ума и от чего зависит продуктивность такой работы.

Первое и поверхностное ознакомление с темами и сферами, которыми занимается философия, приводит к впечатлению, что абсолютно все является предметом философского осмысления: от устройства мироздания до повседневных личных проблем, с которыми сталкивается каждый человек. Но за всем содержательным разнообразием тем и вопросов, которыми занимается философия, обнаруживается одна общая предметная ориентация – это изучение возможностей человеческого разума в отношении всего разнообразия проблем, с которыми он сталкивается. Как уже было сказано ранее, философия – это знание о знании и о мышлении. Это точно сформулировал И.Кант (немецкий философ, ХVIII век), «Философия – это наука об отношении всякого знания и всякого применения разума к конечной высшей цели человеческого разума, которой подчинены все другие цели и в которой они должны образовывать единство». Поэтому философия должна ответить на вопросы:
1. Что я могу знать? (на этот вопрос отвечает метафизика)
2. Что я должен делать? (на этот вопрос отвечает этика)
3. На что я смею надеяться? (на этот вопрос отвечает теология)
Эти три вопроса являются составляющими для ответа на вопрос:
Что такое человек? (это философская антропология)
Стремление к мудрости (так переводится слово «философия» с древнегреческого) представляет собой, в конечном итоге понимание того, что наш разум может преодолеть, а что – не может в принципе, ни при каких обстоятельствах, т.е. речь идет о знании пределов применения разума. Разум, который не знает пределов своих возможностей, либо слишком молод и наивен, либо слишком нездоров. Наше понимание самих себя не должно строиться на желательных, удобных для нас основаниях и аргументах, для него должны быть выстроены надежные опоры и конструкции.

Особенностью и определяющим признаком философского мышления является рефлексивность, т.е. способность к самоотражению – способность мыслить о мышлении, – когда в процессе мышления или рассуждения о чем бы то ни было человек одновременно осознает и анализирует основания и схемы своего рассуждения, степень точности в построении выводов, нормы истинности, которым должны соответствовать эти выводы. В этом смысле любое достоверное знание должно включать в себя философское обоснование того, почему мы имеем право принять ту или иную теорию, как именно должно строиться наше познание и отношение к миру. Это и объясняет глубинную связь философии со всей познавательной деятельностью человека, что отражено в классическом представлении о философии как о науке всех наук, но распространяется также и на ненаучные формы познания, такие, как религия и искусство. В результате философской рефлексии создаются модели и парадигмы (от греч.– пример, образец) мышления, которые формируют правила и способы решения самых различных задач, формируют различные принципы мировоззрения.
Знанию, которое содержит рефлексивное начало или, как принято говорить, отрефлектировано, противопоставляются виды знания, лишенные такого начала – это дорефлексивное и нерефлексивное знание, которое представлено мифологиями различных видов, культурными, социальными и индивидуальными стереотипами, кодами поведения и т.п. Все мифологии: от древних до современных (например, политических мифов, мифов массовой культуры и т.д.), – выполняют достаточно важную роль. Мифологии описывают, а точнее, конструируют действительность через универсальные значения и смыслы, которым придается сакральный (священный) статус. Мифологии и стереотипы создают структуру и иерархию этих значений, в которых можно обнаружить фундаментальные зависимости и конструкции действительного мира и которые могут создать необходимое условие, толчок для развития человеческого познания и мышления.