Напомним, что макроэкономика исследует функционирование национальной экономики как единого целого и как наука, была востребована в первую очередь для изучения такого макроэкономического явления, как цикличность производства. Экономический рост периодически прерывался спадами, во время которых увеличивалась безработица, бездействовали производственные мощности, снижался уровень цен, но через какое-то время экономический рост возобновлялся. Обострения социально-экономической ситуации, которыми сопровождались спады производства, требовали ответа на два основных вопроса. Во-первых, почему они вообще происходят, несмотря на наличие материальных и трудовых ресурсов, достаточных для поддержания производства как минимум на прежнем уровне, и во-вторых, следует ли государству предпринимать какие-либо меры для предотвращения спадов, или рынок справится сам?

До 30-х гг. ХХ в. представления большинства экономистов по этим и другим вопросам функционирования рыночной экономики в основном совпадали и получили название классической макроэкономической модели.

На вопрос о причинах периодически происходящих спадов экономисты-классики отвечали так. В рыночной экономике имеет смысл производить лишь то и столько, сколько можно продать. Время от времени совокупные расходы на покупку товаров и услуг падают ниже уровня, необходимого для поддержания производства в прежних размерах. В результате часть продукции остается нераспроданной, что вынуждает сокращать объемы ее выпуска. Но эта проблема не представлялась экономистам слишком серьезной.

Во-первых, любой объем производства создает уровень доходов, достаточный для того, чтобы вся произведенная продукция была реализована: если в предшествующий период времени произведено и реализовано продукции на 1 млрд. ден. ед., то суммарные доходы всех агентов производства (вместе с амортизацией) будут как раз равны этой величине. Поэтому в последующем люди смогут предъявить спрос на продукцию, как минимум в 1 млрд. ден. ед., а, значит, в этом отношении причин для сокращения производства не существует.

Правда, люди не все свои доходы предназначают на потребление в обозримом будущем: часть доходов сберегается. И если одни стремятся сэкономить часть своих доходов, то другие, наоборот, желали бы потратить больше, чем они имеют, рассчитывая получить прибыль в будущем. Поэтому вторые (инвесторы), предъявляя спрос на сбережения, восполняют тем самым недостаток совокупных расходов. При этом величины сбережений и инвестиций имеют тенденцию к совпадению, так как зависят от одной и той же переменной – ставки процента. Чем она выше, тем больше стимулов к сбережениям, но, одновременно, меньше стимулов у инвесторов, так как при высокой ставке процента немногие инвестиционные проекты окажутся выгодными.

Как раз в такой ситуации возможен спад производства, так как планируемые инвестиции меньше сбережений, расходы будут ниже уровня, необходимого для реализации всей продукции. Допустим, что при объеме производства и доходов в 1 млрд. ден. ед. и процентной ставке 15 сбережения составят бы 300 млн. ден. ед., а планируемые инвестиции - 100 млн. Тогда объем планируемых совокупных расходов был бы равен 800 млн. ден. ед. (700 млн. потребительских расходов + 100 млн. инвестиций), продукция на 200 млн. ден. ед. останется нераспроданной, что побудит производителей сокращать выпуск.

Согласно экономистам-классикам, такая ситуация будет не продолжительной: поскольку из 300 млн. ден. ед. сбережений инвесторы востребовали из-за высокой ставки лишь 100 млн., ставка снизится, что постепенно уменьшит сбережения и увеличит инвестиции. Например, падение ставки процента до 10% уменьшит сбережения до 200 млн. ден. ед. и увеличит инвестиции до такой же величины. Тогда совокупные расходы составят 1 млрд. ден. ед. (800млн. потребление + 200млн. инвестиции). Равновесие будет восстановлено, что создаст предпосылки для экономического роста.

В классической модели предложены и другие аргументы, доказывающие способность рыночной экономики противостоять тенденции к уменьшению объема производства. По мнению экономистов-классиков, при недостатке совокупных расходов спаду кроме снижения процентной ставки будет противодействовать тенденция к уменьшению цен. Например, если при объеме производства в 100 единиц продукции (на сумму 1 млрд. ден. ед. и средней цене 10 млн. ден. ед.) совокупные расходы снизятся до 800 млн. ден. ед., то, скорее произойдет не падение производства до 80 ед., а снижение цены до 8 млн. ден. ед. при том же объеме выпуска. Равновесие будет восстановлено при прежнем объеме выпуска, а, значит, при полном использовании производственных ресурсов.

Доказывая таким образом надежность рыночных механизмов, их способность автоматически восстановить макроэкономическое равновесие при полной занятости, экономисты-классики считали излишним вмешательство государства с целью предотвращения или смягчения спада и содействия выходу из него.

"Великая депрессия" 1929 – 1933 гг., когда в развитых странах спад производства составил от 30 до 50% и сопровождался рекордной по уровню и продолжительности безработицей, пошатнула веру большинства экономистов в эффективность механизмов рыночного саморегулирования. Стало очевидным, что больше нельзя не предпринимать мер по выходу из кризиса. Правительства ряда стран начали осуществлять целенаправленную антикризисную политику, руководствуясь чисто практическим опытом. Они стимулировали совокупные расходы финансированием из бюджета различных программ. А в 1936 г. вышел труд английского экономиста Дж. М. Кейнса, в котором такие меры были теоретически обоснованы.

Кейнс поставил под сомнение само существование в современной ему экономике тех "защитных механизмов", на которые классики возлагали функции обеспечения макроэкономической стабильности. Прежде всего, он отметил, что нереалистично уповать на гибкость цен в условиях наличия в экономике мощных антиконкурентных структур – монополий в производстве, а также – на рынке труда. В силу первого обстоятельства снижение совокупных расходов отразится на объемах производства, а не на ценах, а по причине второго – на уровне занятости, а не заработной платы.

Заметим, что статистические данные подтверждают это. В период "Великой депрессии" реакция на уменьшение спроса была разной в различных отраслях и зависела от степени их монополизации. Так, с 1929 по 1933 гг. в самой конкурентной отрасли США – сельском хозяйстве – цены упали более чем на 60%, а производство уменьшилось меньше чем на 5%. В производстве же сельскохозяйственных орудий наблюдалась обратная картина: падение цен – около 5%, производства – 80%).

Кейнс отметил также, что представление о ставке процента как о важнейшем факторе, определяющем уровень сбережений, неверно. Как у отдельных людей, так и в экономике в целом сбережения зависят от располагаемого дохода (дохода за вычетом налогов): чем он больше, тем больше сбережения. Инвестиции же зависят от соотношения нормы чистой прибыли и ставки процента: если норма прибыли выше ставки, то инвестиции будут сделаны. Очевидно также, что чем выше ставка процента, тем меньше инвестиции. В то же время зависимость инвестиций от дохода далеко не очевидна. Поэтому выравнивание сбережений и планируемых инвестиций, являющееся необходимым условием равенства совокупных расходов и объема производства, т.е. макроэкономического равновесия, происходит не через изменения процентной ставки, как представлялось классикам, а другим способом и с весьма серьезными последствиями для экономики.

Механизм этого процесса иллюстрирует рисунок 11.1. По горизонтальной оси отложен уровень дохода (Y), а по вертикальной – компоненты частных расходов: потребление (C) и планируемые инвестиции (I). Зависимость потребления от дохода прямая: с ростом дохода растет потребление, но доля последнего в общей величине дохода снижается. Так как инвестиции очевидно не зависят от дохода, их величина принята постоянной. Суммарная величина частных расходов (C+I) получена в результате сложения по вертикали величин потребления и инвестиций.

Условие макроэкономического равновесия можно выразить уравнением Y=C+I. Линия, проведенная под углом 45° из начала координат, показывает, что существует лишь один уровень дохода (Ye), при котором планируемые совокупные частные расходы (C+I) будут равны доходу (Y). (Из множества точек кривой C+I лишь для точки А абсцисса (величина доходов) и ордината (величина расходов) равны друг другу.) При любом уровне дохода, превышающем величину Ye, плановые расходы будут меньше, чем доходы. Следовательно, если такой уровень дохода и мог бы быть достигнут, то он сможет удержаться сколь-нибудь продолжительное время: недостаточность расходов приведет к увеличению излишков нереализованной продукции (незапланированных инвестиций в товарно-материальные запасы) и планы производства будут скорректированы в сторону уменьшения. Обратной будет ситуация, если бы фактический уровень дохода был меньше равновесного.

Как видим, согласно Кейнсу, в экономике существует механизм, выравнивающий сбережения и инвестиции (расстояние по вертикали между точками А и В будет представлять величину и того, и другого при доходе Ye). Этот механизм – изменения в уровне объемов производства (дохода), вызванные колебаниями величины совокупных расходов, что обусловлено прежде всего непостоянством инвестиций.

Конкретная величина инвестиционных расходов зависит от следующих факторов: сильной изменчивости во времени в связи с продолжительностью сроков службы производственного оборудования; нерегулярности нововведений, являющихся мощным стимулом инвестиционных проектов; непостоянства возможностей прибыльного инвестирования; изменчивости ожиданий предпринимателей в связи с колебаниями конъюнктуры.

Неизбежное периодическое снижение инвестиционных расходов приводит, в сочетании с негибкостью цен, к весьма серьезным последствиям для экономики. Предположим (рис.11.2), что в какой-то момент времени уровень инвестиций был равен I, совокупные расходы – C+I, равновесный уровень дохода – Ye. Затем происходит уменьшение инвестиционных расходов до I’, соответственно равновесный доход уменьшается до Y’е. Но несмотря на свою "равновесность", новый уровень дохода будет неоптимальным: ведь чтобы произвести количество продукции, обеспечивающее данный уровень дохода, потребуется меньшее количество производственных ресурсов, чем для дохода Ye, а, значит, часть ранее созданного производственного потенциала окажется бездействующей, возникнет безработица. (Обязательной предпосылкой такого заключения является предположение о негибкости цен, в противном случае, как это предполагалось классиками, снижение дохода с Ye до Y’e будет только номинальным, как результат, уменьшения уровня цен и заработной платы при прежнем объеме производства и занятости.)

Уровень дохода Y’e может сохраняться неопределенно долго, пока инвестиции вновь не увеличатся. Вряд ли это произойдет быстро, так как под впечатлением спада предприниматели наверняка будут пессимистично оценивать свои перспективы и откажутся от новых инвестиционных проектов.

Хотя приведенные рассуждения в первую очередь объясняли механизм спадов, они могут быть использованы в качестве иллюстрации природы инфляционных процессов. Предположим, что достижение объема производства, создающего доходы Yе (рис. 11.2), требует всех наличных производственных ресурсов. Если затем происходит, например, увеличение инвестиций до I’’, то рост совокупных расходов до С+I’’ увеличит равновесный доход до Y’’е. Но такое увеличение возможно лишь за счет роста цен, т.е. будет наблюдаться инфляция.

Построения Кейнса создали теоретическую основу воздействия на экономику с целью преодоления циклических колебаний. Если спад производства происходит из-за недостатка совокупных (в первую очередь – инвестиционных) расходов, то государство должно восполнить их недостаток, проводя стимулирующую фискальную (бюджетную) политику. Увеличив государственные расходы или уменьшив налоги, или сделав и то, и другое, государство может увеличить совокупные расходы до уровня, который бы обеспечил полную занятость всех производственных ресурсов. Такая политика наверняка приведет к образованию бюджетного дефицита, однако, во-первых, это будет меньшим злом по сравнению с большой безработицей, а, во-вторых, можно надеяться, что рост производства приведет к увеличению налоговых поступлений.

При инфляционных процессах проводится сдерживающая фискальная политика: уменьшают расходы госбюджета или увеличивают налоги, или делают то и другое одновременно.

Для преодоления спада производства фискальная политика может быть дополнена мерами денежно-кредитной (монетарной) политики. Увеличение денежной массы приводит к уменьшению реальной ставки процента, а, следовательно, к увеличению инвестиций и равновесного объема производства. Для снижения инфляции поступают наоборот: ограничивают объем денежной массы, чтобы вызвать повышение процентной ставки и уменьшить тем самым инвестиционные расходы.

Таким образом, по теории Кейнса активное вмешательство государства позволяет эффективно бороться со спадами производства и инфляцией.

Иные причины макроэкономической нестабильности и способы борьбы с ней были предложены сторонниками теории монетаризма – направления, продолжившего традиции классической школы. Эта экономическая школа анализирует прежде всего воздействие на экономику количества находящихся в обращении денег. Она появилась во второй половине 50-х гг. Виднейшим ее представителем является лауреат Нобелевской премии по экономике 1976 г. Милтон Фридмен. В конце 70-х – начале 80-х годов монетаристский подход стал преобладающим по влиянию на экономическую политику в большинстве стран Запада.

По мнению монетаристов, центральной категорией для понимания макроэкономических процессов являются деньги, что следует из формулы обмена, предложенной американским экономистом И.Фишером: MV = PQ, где M – предложение денег; V - скорость обращения денег; P - уровень цен; Q - физический объем произведенных товаров и услуг. Совокупные расходы есть не что иное, как предложение денег, умноженное на скорость их обращения. Номинальный валовой национальный продукт (ВНП) представляет собой сумму физического объема производства различных товаров и услуг (Q), умноженную на уровень цен (P). Отсюда ВНП = PQ.

По кейнсианской концепции, на первом месте по воздействию на экономику стоит фискальная политика, на втором – денежно-кредитная. Денежное предложение влияет непосредственно только на процентную ставку, а через нее - на инвестиции и номинальный ВНП. Кейнсианцы утверждают также, что в этой цепи причинно-следственных связей много слабых звеньев ( например, снижение процентной ставки не обязательно приведет к росту инвестиций), поэтому денежно-кредитная политика оказывается менее надежным и действенным средством стабилизации, чем фискальная.

Сторонники монетаризма считают, что изменение предложения денег непосредственно влияет на изменение совокупных расходов и, соответственно, номинального ВНП. Исследовав динамику количества денег в американской экономике за 1867 – 1960 гг., Фридмен (совместно с А.Шварц) обнаружил, что темпы роста денежной массы изменялись циклически, причем колебания объемов производства следовали за изменениями количества обращающихся денег. Поэтому денежное предложение – важнейший фактор, определяющий уровень производства, занятости и цен.

Такой вывод предполагает стабильность (предсказуемость) скорости обращения денег V, независимость ее от колебаний денежного предложения М. А раз скорость обращения стабильна, то можно прогнозировать влияние изменения денежного предложения на уровень номинального ВНП. Причем, если в краткосрочном периоде могут меняться реальные уровни производства и занятости, то в долгосрочном периоде изменение денежной массы воздействует только на уровень цен. Поэтому центральный банк должен стабилизировать темп роста денежного предложения.

Монетаристы предлагают законодательно установить так называемое монетарное правило. Оно состоит в том, что прирост денежного предложения должен соответствовать приросту реального ВНП. Например, если рост реального ВНП составляет за год 3 – 5%, то на столько же должно возрастать и денежное предложение. Это правило, считают они, устраняет главную причину нестабильности экономики. Поскольку денежное предложение растет соответственно увеличению реального ВНП, то всякое движение к спаду или инфляции носит временный характер. Попытки же реагировать на любое изменение конъюнктуры не дают положительных результатов, так как не всякое изменение может быть своевременно распознано. Во-вторых, между моментом осознания необходимости принятия мер и началом их реализации неизбежен временной разрыв. В-третьих, принятые меры не воздействуют на экономику немедленно. Из-за этих временных задержек вполне вероятно, что результаты принятых решений проявятся тогда, когда потребуются прямо противоположные действия и это только усугубит ситуацию.

Отсюда вывод монетаристов: государственное вмешательство следует ограничить поддержкой стабильности денежной массы, а остальное сделает рыночный механизм.

Кейнсианство и монетаризм, несмотря на существенные различия, имеют и принципиальную общность: анализ макроэкономической политики государства ведется с точки зрения ее воздействия в первую очередь на совокупный спрос. Ее влиянию на совокупное предложение не уделяется достаточного внимания. Исследования в этом направлении подстегнула стагфляция (сочетание инфляции со спадом производства и безработицей) 70-х годов. В этот период появился ряд концепций и теоретических подходов, содержащих рекомендации для ускорения экономического роста и повышения занятости усилить стимулы для тех, от кого зависит рост производства и занятость. Совокупность этих концепций получила название теория экономики предложения.

Сторонники этой теории признают изменения совокупного предложения в качестве "активной силы", определяющей и уровень инфляции, и объем производства, и уровень занятости. На их взгляд, это основа политики, ориентированной на преодоление стагфляции. В целях роста реального ВНП и занятости государству следует ослабить свое вмешательство в экономику и снизить налоги. Эти рекомендации основываются на следующих рассуждениях.

Рост государственного вмешательства в экономику сопровождается увеличением суммы налоговых платежей. С точки зрения кейнсианской теории, более высокий уровень налогов оказывает антиинфляционный эффект. С точки зрения теории экономики предложения, более высокий уровень налогов – источник инфляции, так как большая часть налоговых издержек трансформируется в издержки фирм и перекладывается на потребителей в виде более высоких цен. Сторонники последней теории считают, что "налоговый клин" (т.е. разница между величиной издержек и ценой товаров) растет по мере роста государственного вмешательства в экономику. Также утверждается, что высокие налоги, кроме того, делают менее привлекательными с финансовой точки зрения работу, нововведения, сбережения и инвестиции.

Стимулы к труду зависят от размера дохода после уплаты налогов. Сокращение предельных ставок налогов увеличивает привлекательность труда и его производительность. С другой стороны, стимулы к труду подрываются разнообразными государственными социальными программами. Выплата пособия по безработице смягчает тяжесть потери работы, но вместе с тем уменьшает страх потери работы, тем самым отрицательно действуя на отношение человека к труду. Некоторые выплаты по социальным программам сокращаются по мере роста доходов их получателей. А это выглядит как своеобразный "налог" на работающих.

Вознаграждение за сбережение и инвестирование также сокращается высокими ставками налогов. И, наоборот, более низкие предельные ставки налогов способствуют сбережению и инвестированию. Это, в свою очередь, обеспечивает рост производительности труда и сдерживает рост издержек и уровня цен. Более того, уменьшение ставок налогообложения приводит к росту налоговых поступлений. Возможность сохранения или даже роста налоговых поступлений при снижении ставок налогов иллюстрируется "кривой Лаффера", названной по имени ее автора – американского экономиста Артура Лаффера, одного из самых известных представителей теории экономики предложения.

Согласно кривой Лаффера (рис.11.4), по мере роста ставки налога от нуля до 100% налоговые поступления будут расти до некоторого максимального уровня (М), а затем постепенно сокращаться до нуля. Причины этого в том, что слишком высокие налоги снижают стимулы к работе, увеличивают случаи уклонения от уплаты и т.п. Из кривой Лаффера также следует, что если экономика находится в точке В, то можно получить те же самые налоговые поступления, снизив ставки налога до а, или даже получить большие налоговые поступления, приняв налоговую ставку в пределах от а до м.

Рекомендации сторонников теории экономики предложения легли в основу экономической политики США 1981 – 1988 гг., получившей название "рейганомика". Правда, положительные результаты этой политики (в частности, снижение инфляции) некоторые экономисты считают следствием проведения политики "дорогих денег".

Теория экономики предложения вызывает у ее критиков следующие возражения:

влияние снижения налогов (как стимул к труду, нововведениям, сбережениям и инвестициям) неоднозначно по направленности и эффективности. Например, снижение подоходного налога не всегда приводит к росту предложения и производительности труда, так как работник просто может затратить меньше усилий, чтобы получить равнозначный доход. Воздействие снижения налогов на реальный выпуск может быть сколько-нибудь ощутимым лишь в долгосрочном плане, так как расширение производства в значительной мере зависит от увеличения основного капитала;

если сокращение налогов окажет все же большее воздействие на совокупный спрос, чем на совокупное предложение, то это вызовет сначала бюджетный дефицит, а затем – инфляцию;

кривая Лаффера не позволяет определить конкретное значение оптимальной ставки налогообложения M. Если экономика находится ниже точки М, то уменьшение налоговой ставки приведет к сокращению налоговых поступлений и бюджетному дефициту.

Многие положения теории экономики предложения поддерживают предприниматели, представители исполнительной и законодательной власти Беларуси. Однако не всегда замечаются "слабые места" этой теории как основы экономической политики.