Потеря исполнителя – это обобщение, при котором говорящий не отдает себе отчета в том, что его модель мира – это не сам мир. Обычно это суждения. Исполнитель теряется в тех случаях, когда человек берет правило, подходящее к нему и его модели мира, и переносит его на других людей. Изменяя это положение, мы помогаем человеку спокойно пользоваться его правилами и мнениями, не мешая остальному миру пользоваться своими. Часто в утверждениях с потерянным исполнителем нет даже никаких признаков того, что человек сознает другие выборы и возможности. Чтобы восполнить потерю исполнителя, спросите (в соответствующем падеже): «О ком идет речь?» Например:

«Это невежливо».

«С чьей точки зрения это невежливо?»

Чтением мыслей называется убежденность говорящего в том, что мысли и чувства других людей можно понять без прямого сообщения с их стороны. Другими словами, это способ понять, что кто-то действует не на основе информации, а на основе собственных иллюзий. Очевидно, чтение мыслей может значительно уменьшить полезность человеческой модели мира. Слушатель реагирует на чтение мыслей вопросом: «Откуда вы знаете о _____ ?» Это дает говорящему возможность осознать и поставить под сомнение предположения, казавшиеся ему ранее очевидными. Например:

«Они думают, что я со мной можно не считаться».

«Откуда вы знаете, о чем они думают?»



«Я прекрасно понимаю ваши чувства».

«Как вы можете знать мои чувства?»

Понятия причины и следствия основаны на том убеждении, что некоторое действие, совершенное в прошлом одним человеком, может заставить другого пережить некоторые эмоции или внутренние состояния. Вследствие этого реагирующий человек ощущает, что он не способен выбирать свои реакции. Когда это убеждение подвергается сомнению, он начинает размышлять и спрашивать себя, действительно ли верна эта причинная связь. Потом он может задуматься, какие другие реакции он может выбрать. Такое убеждение ставится под сомнение вопросом: «Что мешает тебе отреагировать по-другому?» или: «Разве ты не осознаешь, что ты можешь реагировать по-другому?» Например:

«Ты меня выводишь из терпения».

«Что мешает тебе не выходить из терпения?»

Модальные операторы – это слова, указывающие на отсутствие выборов: «должен», «не могу», «необходимо», «обязан». Изменение этих мо-дальных операторов выводит человека за рамки ограничений, которые он до сих пор принимал. Есть два замечательных вопроса, ставящих под сомнение эти ограничения: «Что вам мешает?» и «Что будет, если вы это сделаете?» Вопрос «Что вам мешает?» возвращает человека в прошлое, чтобы понять, на основе какого опыта было сделано это обобщение. Вопрос «Что будет, если вы это сделаете?» вынуждает человека заглянуть в будущее и представить возможные последствия. Следует особенно подчеркнуть важность этих вопросов, когда кому-то надо помочь в достижении более полной и богатой модели мира. Например:

«Я не могу этого сделать».

«Что будет, если вы это сделаете?»

Или:

«Что мешает вам?»

«Вы должны окончить это ко вторнику».

«Что будет, если я не сделаю этого?»

Кванторами общности называются такие слова, как «все», «каждый», «всегда», «никогда», «вечно», «никто». Один из способов справиться с ними состоит в том, что обобщающее утверждение преувеличивается – как тоном голоса, так и введением дополнительных кванторов общности. Этим вы помогаете человеку найти исключение из его обобщения и, тем самым, наделяете его большим числом выборов. Другой способ непосредственного изменения – спросить, не было ли у этого человека опыта, противоречащего его собственному обобщению. Например:

«Ты всегда все делаешь не так».

«Я никогда-никогда ничего не делал правильно?»

Или:

«Я когда-нибудь сделал что-нибудь правильно?»

«Вы всегда меня обманываете».

«Я всегда вас обманываю?»

Номинализации – это слова, которые получаются при преобразовании слов, описывающих процессы (глаголов), в существительные. Когда это происходит, текущий процесс становится вещью или событием. Следовательно, мы лишаемся выборов и нуждаемся в воссоединении с продолжающимися динамическими процессами жизни. По словам Гриндера и Бендлера, определенное преобразование номинализации помогает человеку понять, что то, что он считал законченным и не зависящим от него событием – это продолжающийся процесс, который можно изменить. Номинализации можно отличить от обычных существительных несколькими способами. Те, кто любит визуализировать, могут воспользоваться «тестом тачки». Представьте себе, что вы кладете в тачку разные существительные: кошку, стул, автомобиль. А теперь положите в тачку неудачу, важность и растерянность. Как видите, хотя номинализации – это существительные, они не обозначают людей, места и вещи, которые можно положить в тачку. Другой способ выявить номинализации – проверить, можно ли поместить это слово вместо пробела в синтаксическую конструкцию «текущий _____ ».

«Ты неспособный».

«К чему именно я неспособен?»


«Он такой».

«Какой он именно?»

«Она странная».

«Что именно странного она делает?»

«Он противный».

«Что именно в нем противного?»

Неконкретные глаголы не создают у нас ясного понимания описываемого опыта. Все глаголы в какой-то мере неконкретны. Однако глагол «поцеловать» более конкретен, чем глагол «прикоснуться». Если кто-то говорит, что его обидели, то вы не знаете, то ли на него сердито посмотрел близкий человек, то ли его толкнули на улице. Попросив уточнить глагол, вы воссоединяете человека с его опытом. Чтобы уточнить неконкретные глаголы и прилагательные, спросите (в соответствующем падеже): «Как именно?» или «Что именно?». Например:

«Он оттолкнул меня».

«Как именно он оттолкнул вас?»


«Я переживаю».

«Что именно (как именно) вы переживаете?»

Отсутствие указательного индекса – это пример обобщения, которое ограничивает модель мира человека, исключая из нее части и подробности, необходимые, чтобы иметь достаточно разнообразные выборы, позволяющие справляться с миром. При этом процессе человек обобщает опыт таким образом, что тот совершенно изменяется и приобретает другие формы. Чтобы восстановить пропущенный указательный индекс, спросите (в соответствующем падеже): «Кто именно?», «Что именно?». Например:

«10-й Б безобразничает».

«Кто из учеников безобразничает?»

«Говорят, что с ним лучше не связываться».

«Кто конкретно так говорит?»

«О других бы подумал!»

«О ком именно подумать?»

Распознавая встречающиеся исключения и помогая человеку вернуть исключенную информацию, мы способствуем восстановлению более полного представления его опыта. Чтобы восстановить пропущенную информацию, спросите (в соответствующем падеже), «О ком?» или «О чем?» идет речь. Например:

«Я не понимаю».

«Чего именно вы не понимаете?»


«Моя дочь меня не слушается».

«В чем именно она вас не слушается?»

Поскольку мы не работаем непосредственно с миром, в котором живем, то мы создаем его модели или карты и используем их, чтобы направлять свое поведение. Эффективному коммуникатору крайне важно понять модель или карту мира его собеседника. Каким бы причудливым ни казалось человеческое поведение, оно приобретает смысл, если его рассматривать в рамках выборов, имеющихся в модели или карте мира этого человека. Создаваемые нами модели руководят нами и позволяют нам осмыслить свой опыт. Их следует оценивать не в терминах «хороший», «плохой» или «сумасшедший», а с точки зрения их полезности, т.е. эффективности, с которой они помогают справляться с окружающим нас миром и творчески на него реагировать. Проблема не в том, что люди делают неверные выборы, а в том, что им не хватает выборов, когда это необходимо. Каждый из нас делает наилучший выбор, доступный в его модели мира. Однако, слишком многие модели обеднены вследствие недостатка полезных выборов, что подтверждается обилием внутренних и межличностных конфликтов. «Выборов не хватает не в самом мире, а в моделях мира индивида», – говорят Гриндер и Бендлер.

Свои модели мы создаем посредством трех универсальных процессов человеческого моделирования: обобщения, исключения и искажения. Эти процессы позволяют нам выживать, развиваться, учиться, понимать и переживать многообразие окружающего мира. Но если мы ошибочно смешиваем свою субъективную реальность с подлинной реальностью, то эти же самые процессы начинают нас ограничивать и подавлять способности, о которых шла речь выше.

Все наши переживания – это гештальты сенсорной информации (сенсорные четверки). Якорь есть любой стимул или сочетание стимулов (внутренне или внешне порожденных), которые запускают некоторое представление (четверку) или серию четверок (т. е. стратегию). Каждый раз, когда вызывается некоторая часть переживания (четверки), при этом в некоторой степени воспроизводятся и другие части этого переживания. Поэтому любая часть определенного переживания может быть использована в качестве якоря, дающего доступ к другой части этого переживания.

Установление якорей во многих отношениях напоминает концепцию «стимул – реакция» в бихевиористских моделях. Однако, между ними есть следующие важные различия:

* Для установления якорей не требуется длительное кондиционирование. Кондиционирование способствует установлению якоря, но часто якорь прочно устанавливается уже первым переживанием.

* Для возникновения ассоциации между якорем и реакцией не требуется прямое подкрепление каким-либо немедленным, вытекающим из этой ассоциации, результатом. Это значит, что якори (или ассоциации) устанавливаются без прямого вознаграждения или подкрепления за ассоциацию. Подобно кондиционированию, подкрепление может способствовать установлению якоря, но не является необходимым.