Семейная клиническая психология

Психология семейных отношений как раздел психологической науки изучает особенности формирования семьи, мотивы выбора супругов и в целом социальную сущность семьи и влияние семейных отношений на общество и гармонию отдельного человека. Для целей и задач, решаемых клинической психологией, психологические отношения в семье рассматриваются сквозь призму влияния на соматическое и психическое здоровье ее членов, а также их личностный рост.

Описано несколько сфер жизнедеятельности семьи, непосредственно связанных с удовлетворением определенных потребностей ее членов — функций семьи: воспитательная, хозяйственно-бытовая, эмоциональная, духовного общения, первичного социального контроля, сексуально-эротическая. Каждая из функций способна выступать как в гармонизирующей и адаптирующей члена семьи к обществу, так и дисгармонизирующей и дезадаптирующей его. В сфере отношения к здоровью семья способна формировать определенные паттерны, которые будут направлять человека, способствовать появлению у него патогенного или саногенного мышления (по Ю.М.Орлову).

Саногенное мышление — это мышление, которое уменьшает внутренний конфликт, напряженность, позволяет человеку контролировать эмоции, потребности и желания и, соответственно, предотвращает заболевания. Патогенное мышление действует, исходя из противоположных принципов — привычных автоматизмов и традиций. Естественно, что человек способен предотвратить развитие отнюдь не всех заболеваний, а лишь тех, которые формируются психогенным путем. К ним относятся невротические и психосоматические расстройства и заболевания.

Саногенное и патогенное мышление включает достаточно большое количество паттернов поведения, среди которых особо выделяется антиципационный паттерн (В.Д.Менделевич). Под ним понимаются сформированные в процессе социализации в семье шаблоны построения вероятностного прогнозирования и антиципации. Лица, страдающие неврозами, отличаются от тех, кто избегает в течение жизни невротического типа реагирования (неврозоустойчивых) тем, что игнорируют прогнозирование событий, впоследствии становящихся психотравмирующими. Чаще они исключают из прогноза нежелательные события, ограничивая тем самым возможности подготовки к восприятию и переработке невротизирующего конфликта. Патогенные антиципационные паттерны формируются в процессе семейного воспитания и передаются детям в виде стереотипов поведения, взаимоотношений с людьми, сохранения эмоциональной стабильности. Одним из таких семейных антиципационных паттернов является убежденность в необходимости и полезности для психического здоровья прогнозирования лишь желаемых исходов жизненных ситуаций и блокирование размышлений о нежелательных. Этот антиципационный паттерн закрепился даже в пословицах и поговорках («не каракай», «сглазишь» и др.). Этот семейный паттерн лежит в основе не только невротических (психогенных) расстройств, но и определяет психопатологическое синдромообразова-ние в рамках психотических нарушений, в частности при шизофрении. Анализ семей лиц, страдающих шизофренией, показывает, что в них также преобладает антиципационный паттерн, основанный на моновариантном типе вероятностного прогнозирования. Он отражается в формировании у ребенка (будущего психически больного) мистической одновариантной модели оценки происходящих событий, определенного догматизма мышления.

Наряду с антиципационным паттерном, семья способна вырабатывать у своих членов иные паттерны поведения: нозогнозические (тревожный, депрессивный, истерический, ипохондрический) и анозогнозический. При т.н. «семейной тревоге» преобладающим при столкновении с любой неординарной ситуацией становится радикал беспокойства, паники, страха. Депрессивный радикал может проявляться в чувстве неудовлетворенности, вины, самоуничижения. В рамках истерического преобладающими становятся экстрапунитивные реакции с попытками обвинять в происходящих событиях окружающих. При ипохондрическом преобладает фиксация на соматическом неблагополучии с преувеличением имеющейся тяжести расстройства. Анозогнозический паттерн вырабатывает у члена семье игнорирование наличия проблем или заболеваний.

Наиболее патогенное влияние на членов семьи может оказать семья, которую обозначают как способствующая психической трав-матизации (З.Г. Эйдемиллер, В.В. Юстицкий). В подобном случае психическая травматизация обусловлена не только прямыми конфликтами семьи с одним из членов, но и самой психотравмирующей средой, косвенным воздействием традиций внутрисемейных отношений на личность человека. Выделяют три типа т.н. неблагополучных семей:

• конфликтные

• кризисные

• проблемные

К конфликтным супружеским союзам относятся такие, в которых между супругами имеются сферы, где их интересы, потребности, намерения и желания постоянно приходят в столкновение, порождая особо сильные и продолжительные отрицательные эмоции. К кризисным — такие, где противостояние интересов и потребностей супругов носит особо резкий характер и захватывает важные сферы жизнедеятельности семьи. К проблемным супружеским союзам причисляют такие, перед которыми возникли особо трудные жизненные ситуации, способные нанести ощутимый удар по стабильности брака (отсутствие жилья и средств, тяжелая и продолжительная болезнь одного из супругов, осуждение на длительный срок и т.п.). При оценке типов и выраженности неблагополучия в семье, в первую очередь, обращают внимание на субъективную оценку супругами степени благополучия в их семье, а не на формальные признаки конфликтности.

По мнению Э.Г.Эйдемиллера и В.В.Юстицкого, семья участвует в формировании непосильного психического напряжения ее члена несколькими способами:

1. Создавая для индивида ситуации постоянного психологического давления, трудного или даже безвыходного положения. Примером может служить ситуация жены алкоголика, которую он держит в постоянном страхе, забирает деньги, и которая в силу своего беззащитного характера не в состоянии противостоять ему. Подобный способ может быть назван «обучением беспомощности».

2. Создавая препятствия для проявления членами семьи определенных, чрезвычайно важных для них чувств, удовлетворения важных потребностей. Это, во-первых, могут быть чувства, несовместимые с ролевыми представлениями члена семьи. Так, невестке может стоить огромных усилий скрывать свою антипатию по отношению к свекрови, чувство протеста в связи с ее стремлением вмешиваться во взаимоотношения с мужем. Во-вторых, чем неблагополучнее взаимоотношения в семье, тем значительнее усилия, которые приходится прилагать, чтобы сдерживать чувства фрустрации, раздражения, агрессии. В-третьих, эти чувства, потребности, которые семья должна удовлетворять, однако в силу тех или иных обстоятельств этого не делает. Последнее затрагивает удовлетворение сексуально-эротических потребностей.

3. Создавая или поддерживая внутренний конфликт у индивида.

Члены семьи часто используют для оказания давления на других членов семьи или супруга косвенное воздействие с помощью супружеских (невербальных) игр. К ним E.Bern относил такие, как: «скандал» или «игру в ревность» с целью избежать сексуального контакта и наказания таким способом супруга за какие-либо провинности; «фригидная женщина» и «фригидный мужчина» с целью провоцирования супруга на скандал и некоторые другие.

Семья способна формировать паттерн реагирования на психические травмы, т.е. создать фрустрационную толерантность члена семьи или сделать из него «потенциального невротика». Под потенциальным невротиком понимается (В.Д. Менделевич) индивид, в силу склада психической деятельности в большей степени, чем другие склонный к невротическому типу реагирования. В структуре индивидуально-психологических особенностей «потенциального невротика» отмечается несколько параметров.

Среди первого ряда параметров выделяется феномен «фиксированных абсолютов». Л.Бинсвангер, предложивший этот термин, видел в невротике человека, который в силу особенностей своего мышления с трудом анализирует происходящие в его жизни события, не может критично и иронично подойти к своим слабостям. «У невротика узок горизонт видения», — считал Л.Бинсвангер. Однако, не невроз ухудшает «пространственное зрение», но наоборот узость видения проблем приводит к неврозу. Одной из отличительных особенностей «потенциального невротика» является стиль его мышления, носящий оттенок догматичности. Жизнь такого человека строго ранжирована, регламентирована. В ней оценен вес и значимость возможных событий, многое из происходящего не имеет оттенков и строится на контрасте — либо черное, либо белое. Способствует тому масса фиксированных абсолютов — идеалов, догм, табу, эталонов, вера в которые истова и непоколебима. В.Штекель назвал явление игнорирования иных решений конфликтных отношений кроме заведомо выбранного — «психической скотомой», т.е. островковым дефектом внутреннего зрения. Психологические образования в виде своеобразия мировоззрения, понимания и оценки жизненных происшествий формируются в семье.

К неврозу оказываются предрасположенными те люди, которые несклонны к гибкости, в некотором смысле упрямые, трудно переключающиеся с одного на другое, не желающие соотносить вынужденные обстоятельства со твоими принципами (наблюдение).

Пациентка Г., 46 лет, неврозом заболела после того, как поссо-рилась с дочерью. Ссора же возникла, как считала пациентка, по ее дочери. Житейская ситуация, в которую та попала, достаточно узнаваема. Поводом — именно поводом, а не причиной, послужил тот факт, что незамужняя дочь отказалась прерывать первую, незапланированную беременность и родила ребенка. Реакция матери была категоричной: «Жить вместе с человеком, который не посчитался с мнением матери, хотя оно было известно давно и считалось абсолютным, не буду ни при каких обстоятельствах — пусть даже принесет извинения». Предыстория же была такова. Семейная жизнь Г. сложилась не так, как ей хотелось. Дочь она воспитывала одна, отказавшись от «услуг пьяницы-отца», с которым по собственной инициативе развелась, когда дочь пошла в ясли. Женщина пыталась воспитать дочь так, чтобы та избежала ее «участи». Воспитывая повзрослевшую дочь, она старалась ей внушить, что замуж можно выходить лишь за любимого человека, а не по увлечению или страсти. В день совершеннолетия у нас состоялся с ней об этом обстоятельный и откровенный разговор. Они немного повздорили. И тогда же мать ультимативно сказала ей, что если она родит ребенка будучи незамужней, то пусть сама и воспитывает его и не рассчитывает на нее. Так и произошло. Заболевание, возникшее и длившееся к моменту обращения к врачу полтора года, заключалось в обычных для невроза симптомах — бессоннице, плохом настроении, плаксивости, раздражительности и пр. Усугублялось тем, что дочь в ответ на реакцию матери не разрешила той видеться с внучкой, уехала жить в другой город. На беседе с врачом Г. соглашалась, что стоит лишь ей простить дочь, разрешить той вернуться и исчезнет вся болезнь. «Но я не могу пойти против своих принципов. В противном случае я перестану уважать себя», — говорила она.

«Фиксированным абсолютом» у пациентки Г. выступало представление о «нормальной — как у всех людей — жизни», определявшее все ее поведение. Ведь казалось бы, проще — не мучиться разлукой с любимой дочерью и внучкой, переступить через себя, пойти на компромисс и не только излечиться от невроза, но и наладить добрые семейные отношения, а значит приобрести и душевное спокойствие. Именно догматизм мышления, сформировавшийся в связи е несложившейся личной жизнью, создал благоприятную почву для невроза, задолго до него превратив человека в «потенциального невротика».

Подобные «фиксированные абсолюты» могут быть различны по сути, а их количество у одного человека колебаться от единицы до десятков. Несправедливо абсолютизированными могут оказаться семейные, производственные отношения, дружба, любовь и многое другое. Труднее назвать, что не подвержено абсолютизации.

Б.В. Зейгарник и Б.С. Братусь считают, что нормальной зрелой личностью можно назвать не ту, которая лишена противоречий и трудностей, а ту, которая способна принимать, осознавать и оценивать эти противоречия и способная продуктивно разрешать их в соответствии с наиболее общими целями и нравственными идеалами. Приведенный пример с больной Г. показателен в этом отношении. Больная, решившая не поступаться принципами, игнорировала в угоду им общие цели своей жизни — вырастить дочь, внучку. Можно сказать, что для гармоничной «неврозоустойчивой» личности характерна в противовес «потенциальному невротику» отнюдь не беспринципность, но диалектичность в создании собственных принципов. Во многом понимание относительной значимости житейских невзгод, формируемое в процессе семейного воспитания избавляет от невроза.

Догматический строй мышления, негибкость и бескомпромиссность — лишь один из параметров портрета «потенциального невротика». Это одна, но не единственная черта людей подобного склада. Не менее важной составляющей считается способность к адекватной самооценке и контролю притязаний. Для «потенциального невротика» характерна неустойчивость самооценки (от значительно завышенной до существенно заниженной), которая также проходит этап становления в семье. Неправильно оценивая свои возможности, «потенциальный невротик» постоянно сталкивается с жизненными трудностями, которые сам и создает. То, чем он особенно дорожит — авторитет, — оказывается подорванным. Требуя к собственной персоне больщеш внимания в соответствии с пониманием своей большой роли, он не находит достойного отклика (наблюдение).

С типичными признаками невроза обратился пациент К. Заболевание развилось у него постепенно, после того, как его близкий друг — однокашник и коллега по работе — обошел его по служебной лестнице и стал его непосредственным начальником. К. был убежден, что сотрудники предприятия, на котором работали К. и его друг, «по заслугам оценят его истинные способности», которые сам он оценивал высоко, «по крайней мере, выше, чем у друга». Он был уверен, что именно его изберут начальником отдела. Нежелание считаться со своими реальными способностями, а они в действительности были много скромнее, чем у приятеля, да и многих сослуживцев, привело к нервному срыву.

Наивно думать, что гармонично развитая личность, видя свои недостатки, не предпринимает попыток их искоренить и стать лучше, чем она. есть. В действительности человек должен несколько завышать свои представления о себе. Однако для формирования «неврозоустойчивости», да и вообще для полноценной жизни, необходимо постоянно проверять на практике реальность представлений о собственных возможностях. Потерпев поражение, здоровый человек не опускает рук. Он корректирует самооценку и уровень притязаний и говорит себе: «Всякое поражение неприятно, но это не конечное отступление. В моих силах сделать так, чтобы в будущем я добился здесь успеха».

«Потенциальный невротик» в силу семейной традиции часто очень болезненно реагирует на подобные поражения и в отличие от гармоничной личности продолжает упорно, невзирая на объективные трудности штурмовать недоступную вершину. Тогда как «неврозоус-тойчивый» человек вначале ставит перед собой более легкую задачу и постепенно, поэтапно усложняя ее, движется к конечной цели. Инженер К., о котором упоминалось выше, не сумел соотнести свои возможности со своими притязаниями и в дальнейшем, после новых неудач, неоднократно заболевал неврозом. После случая с выбором его друга начальником отдела, К. предлагал свою кандидатуру на подобный пост в других отделах, но во всех случаях проигрывал в открытом конкурсе. Неустойчивость самооценки и несоответствующий реальным возможностям уровень притязаний по праву считаются чертами портрета «потенциального невротика».

Как было описано выше, для человека, склонного к невротическому типу реагирования крайне характерна неспособность предвидеть, предугадывать ход жизненных событий, моделировать собственное поведение в тех или иных возможных ситуациях. «Потенциальный невротик» в силу подобной неспособности оказывается часто не готов к быстрому и адекватному разрешению конфликтов. Там, где гармоничный человек просчитывает варианты действий, взвешивает их, решает как шахматную партию, подготавливает себя к борьбе с худшими обстоятельствами, «потенциальный невротик» беспечен и незащищен. Неспособность прогнозировать события обезоруживает человека перед лицам житейских коллизий. Не вызывает сомнений тот факт, что, подготовившись к встрече с трудностями, заняв удобное положение, легче их преодолеть или даже избежать. И, наоборот, неожиданность как бы парализует деятельность на какое-то время.

Стрессовая готовность не должна пониматься как повышенная напряженность. Человек, нацеленный избегать невротических расстройств, должен научиться разумно проигрывать в голове многие варианты своей будущей жизни, решить для себя, что имеет принципиальное значение и потребует действительной борьбы (например, любовь к детям или служебное положение), а также подумать, при каких обстоятельствах он будет отступать и капитулировать, естественно, подготовив для этого отходные пути.

Здесь мы сталкиваемся с неким парадоксом. Ортодоксальность советов по предупреждению невротических расстройств входит, на первый взгляд, в противоречие с романтической натурой человека, с эмоциональностью его поступков. Возражения вызывает у родителей, воспитывающих ребенка тот факт, что для искоренения черт невротичности предлагается жить по принципу: «Надейся на лучшее, но готовься к худшему». Т.е. воспитание антиципационной состоятельности требует прогнозировать отрицательный и неблагоприятный исход важнейших жизненных событий в противовес традиции исключать их прогнозирования. Считается, что подобная рассудочность превращает жизнь в схему, когда человек разучается расстраиваться и плакать, делается безразличным к другим. Однако, следует отметить, что трезвый расчет не мешает человеку не только безудержно горевать, но и искренне радоваться, поскольку настоящая радость возникает чаще от неожиданного события, а не от того, к которому годами готовишься.

Часто симптомы невроза возникают у женщин с неблагополучно складывающейся семейной жизнью. Для многих из них угроза развода становится фактором, провоцирующим заболевание. Типична следующая ситуация (наблюдение).

Жена на основании анонимного телефонного звонка или письма узнает, что муж ей неверен, проводит время с любовницей. По возвращении мужа с работы, жена устраивает ему скандал, требует признания в супружеской неверности, грозит ему обращением к его начальству. Через некоторое время, не добившись от мужа признания, она вынуждена обратиться к психиатру в связи с раздражительностью, нетерпимостью к людям, плаксивостью и иными типичными симптомами невротического срыва. В беседе с врачом она откровенно рассказывает о семейном конфликте, просит врача посоветовать, как поступить. Однако любой совет парирует контрдоводами. Получается, что и разводиться «нужно непременно» и «нельзя разводиться, потому что останутся сиротами дети».

Связь данной ситуации со способностью предвосхищать события и быть готовым к ним объясняется тем, что женщина, искренне верившая, что муж ей верен и будет верен всегда, никогда — даже в мыслях — не представляла себе обратного, столкнулась с неспрог-нозированнои ею ситуацией. Она не выработала принципов своей деятельности в случае измены супруга, поскольку не обладала адекватным антиципационным паттерном. Ведь, любя мужа, искренне веря ему, она могла бы все же как-то определиться с тем, что она будет делать, если произойдет адюльтер. Неврозом после развода или измены супруга заболевают значительно чаще те, кто «не представлял, что такое может случиться». Подобная категорическая вера, безудержный оптимизм создают инфантильный, наивный образ, который в свою очередь становится базой для невроза.

Таким образом, можно утверждать, что семья выступает в качестве фактора сенсибилизации ее члена к психической травме четырьмя путями: 1) через формирование неспособности противостоять психической травме из-за изнеживающего воспитания; 2) через воздействие на психическую сопротивляемость; 3) через формирование представлений индивида о патогенности ситуации и 4) через представление о вероятности возникновения патогенной ситуации.

Формированию готовности одного из членов семьи к невротическому или психосоматическому типу реагирования способствуют не только психотравмирующие события как таковые. Нередко патогенными становятся микротравмы и недопонимания между членами семьи, связанными с определенными ожиданиями и традициями. По мнению N.Peseschkian, существует несколько подобных семейных традиций паттернов, способных вызвать у одного из членов семьи психическую или соматическую патологию и проблемы со здоровьем. Т.н. «недопонимания» разделяются на четыре группы:

• родительские (между родителями и детьми

• партнерские

• концептуальные (мировоззренческие, философские)

• терапевтические (врач-больной)

К «недопониманиям» относят: 1) несоответствие целей и содержания воспитания; 2) неспособность различать идентичность кризисов и личностное развитие; 3) понимать уникальность и'тожде-ственность; 4) справедливость и любовь; 5) идентификацию и проекцию; 6) мужчину и женщину; 7) секс, сексуальность и любовь; 8) карикатуры любви; 9) здравый смысл и предубеждение; 10) интеграцию и потерю общности; 11) относительность ценностей; 12) обобщение и дифференциацию; 13) бессознательное и сознательное; 14) веру, религию и церковь; 15) условность и безусловность судьбы; 16) смерть и отношение к смерти.

Каждое из недопониманий указывает на столкновение концепций взаимодействующих сторон в процессе многократного общения или длительного противостояния. Подобные ситуации недопонимания могут быть спонтанными и вызванными сознательно, спрово-цированными. Иногда человек не только и не столько не понимает намерений партнера, сколько имитирует недопонимание, которое автоматически освобождает его от нежелательных действий.

К недопониманиям, вызывающим психологические отклонения и психические симптомы у родителей, относится недопонимание целей и сути воспитания детей. У многих матерей развиваются клинические симптомы невротических расстройств в связи с несоответствием действий их ребенка идеальному поведению («Ты меня в гроб вгонишь своим непослушанием», «У других дети как дети, а у меня недоразумение, наверное, преступником будет» и т.д.). Одних раздражает упрямство собственных детей, других — медлительность, третьих — наивность и доверчивость, четвертых — наоборот, недоверчивость и скрытность, пятых — неорганизованность, шестых — напротив, излишняя организованность, дотошность, «почемучка-ние» и т.д. Недопонимание целей и сути воспитания основано на неспособности и неумении родителей различать два процесса: обучения и тренинг (дрессура).

Другим родительским недопониманием считается неспособность различать идентичность кризисов и личностного развитие, которое лучше всего представить на основании максимы Вовенарга: «Молодежь меньше страдает от собственных ошибок, чем от нравоучений и мудрости старших». Кризис воспитания, питающий психологические девиации у родителей и детей включает предубеждение о том, что ребенок должен учиться на чужих ошибках и предотвращать собственные неверные действия. В жизни это проявляется желанием родителей научить ребенка не ошибаться, давая ему разнообразные советы. Однако, также как, с одной стороны (родительской), давая ему разнообразные советы, существует желание уберечь чадо от неприятностей, с другой (детской). Есть желание испытать себя, убедиться в правильности сентенций, найти свой собственный путь. Именно это обозначается понятиями «личностный рост и развитие».

Следующее недопонимание обозначается «уникальность-тождественность». Оно отражает конфликт между семейными традициями, к примеру, в выборе профессии или рода занятия, и желаниями, идущими с ними вразрез. Не редки случаи, когда родители заранее уготавливают своим детям ту или иную судьбу, конструируют их будущее на основании семейных предпочтений: «Дед и отец были инженерами (адвокатами, врачами), значит и сын должен пойти по их стопам, продолжить их дело». Однако, дети могут выбрать уникальный и отнюдь нетождественный путь своего развития, что способно вызвать семейный кризис и расстройства у кого-либо из членов семьи.

К родительским относится и недопонимание, называемое «справедливость-любовь». Оно описывается как попытка кого-либо обосновать эмоциональность (любовь) теми или иными качествами человека, рационализировать чувства. Обычно родители используют принцип справедливости в беседе с ребенком: «Я тебя не люблю, потому что ты — непослушный (невежливый или неорганизованный)». Как показывает подобный пример, любовь пытаются опосредовать с помощью вторичных, социально значимых способностей.

К группе партнерских недопониманий относится, в первую очередь, такое, как «идентификация-проекция». Когда мы оцениваем поведение других, то меряем их своей меркой. Мы представляем, как бы мы поступили, а также что хорошо и что плохо с нашей точки зрения. Это обозначает, что мы сводим все многообразие человеческой мотивации и поведения к единственно верному пути и оценке. Неумение или нежелание поставить себя на место партнера, представить альтернативные варианты мотивации и поведения приводят иногда к конфликтам и психологическим проблемам в партнерских взаимоотношениях. К примеру, поздний приход домой супруга может одной супругой трактоваться как измена, другой — как непунктуальность, третьей — как увлеченность работой. Оценка одного и того же события будет строиться на идентификации и проекции, представлении о том, что бы это значило, будь я на месте партнера.

К партнерским недопониманиям относится и такое, как: «мужчина-женщина». Суть его заключается в конфликте ролевого поведения, когда за человеком того или иного пола, тянется шлейф типичных представлений о его назначении, формах поведения, стилях жизни. Часто это проявляется в гиперобобщениях типа: «Все мужчины гуляки, все женщины — сплетницы» и пр.

Когда говорят о недопонимании «секс-сексуальность-любовь» имеют ввиду однобокую оценку такого чувства, как любовь. Она характеризуется лишь с позиции сексуальной привлекательности партнера. Если брачные узы строятся на такой основе, то возможны разочарования и психологические трудности партнёров в связи с возрастными изменениями. Близким к описанному считается недопонимание смысла любви (недопонимание «карикатура любви»), когда выделяют следующие разновидности любви: любовь как достижение, как любопытство, как потребление, как релаксация, как сексуальное возбуждение, как конформность, как конкуренция.

Нередкими являются и концептуальные недопонимания, которые создают благоприятную почву для возникновения невротического конфликта. Базой для них служат предубеждения, суеверия, догмы и традиции. Одним из таким недопониманий является «здравый смысл-предубеждение», отражающее два принципиально различных подхода к пониманию и объяснению действительности: рациональный и иррациональный.

К концептуальным недопониманиям относят и такое, как «интеграция и потеря общности», при котором человек склонен оценивать то или иное событие либо пессимистично либо оптимистично, исходя из структуры индивидуально-психологических особенностей личности. Важными концептуальными недопониманиями являются: «относительность ценностей» и «обобщение-дифференциация». Продемонстрировать подобный феномен можно на примере психологических особенностей главного героя рассказа В.Солоухина «Трость»:

«Холостой мужчина, долгие годы безуспешно искавший спутницу жизни, посвятил свою жизнь коллекционированию тростей. Главной его гордостью была коллекция из десятков тростей различного цвета, из разных стран, сделанных из разнообразного материала. Судьба после долгих лет свела его с женщиной, которую он полюбил. Однако, незначительное событие вновь вернуло его в холостяцкое лоно, разбило желанный брак. Событие это произошло на мосту, по которому мужчина прогуливался со своей возлюбленной. Женщина с целью проверки чувств своего избранника попросила его «ради нее» выбросить в воды реки трость, которую тот держал в руках и которой незадолго до этого хвастал. Внутренняя борьба между желанием угодить любимой женщине и нежеланием расставаться с любимой вещью привела к выбору второго и психологическому обоснованию этого выбора — «капризностью характера женщины».

Подобный пример отражает, с одной стороны, недопонимание «относительность ценностей» (важнее оказалась трость, а не любовь), с другой стороны, «обобщение-дифференциация» (на основании одного поступка делалось предположение о стиле жизни вообще).

К концептуальным недопониманиям относят также «бессознательное-сознательное», характеризующееся неверной оценкой деятельности окружающих. Однако, наиболее принципиальным считается недопонимания, обозначаемые «Вера-религия-церковь», «Условность и безусловность судьбы», «Смерть н отношение к смерти». Невротический конфликт может возникнуть в связи с рассуждением о вышеперечисленных принципиальных аспектах жизни и смерти, веры и приверженности религии, понимания фатальности или обусловленности внутренними факторами судьбы.

Семейные традиции в области питания, двигательного режима, способов отдыха и расслабления, наряду со стереотипами психических реакций и восприятия событий, способны формировать склонность к тем или иным психосоматическим расстройствам.