ПИРОГОВ Николай Иванович (1810- 1881), крупнейший представитель отечественной медицины, основоположник военно – полевой хирургии, талантливейший экспериментатор, гениальный анатом, клиницист, педагог, крупный общественный деятель.
Пирогов родился в Москве в семье казначея провиантского депо. Обучение грамоте по иллюстрированной азбуке, в которой были сконцентрированы карикатуры на Наполеона и его армию, рано развило в нем, как он выражался впоследствии, «любовь к славе отечества». Отличительной чертой ребенка являлась его любовь к чтению. Кроме членов семьи, исключительную роль в жизни Пирогова, начиная с раннего детства, сыграл профессор Московского университета Е.О. Мухин, приглашенный в качестве врача к больному брату, выздоровление которого пробудило у мальчика интерес к медицине, и в своих детских играх любимой его забавой было изображать врача. Первоначальное образование Пирогов получил в пансионе Кряжева, в Москве, препода-вательский состав которого состоял из лучших педагогов того времени. Однако изменение материальных условий вынудило родителей взять Пирогова из пансиона и, по совету доктора Мухина, его стали готовить к поступлению в Московский университет.
В 1824г., несмотря на свой 14-летний возраст, Пирогов блестяще выдержал вступительные экзамены. Время поступления Пирогова в университет совпало с периодом, когда, по свидетельству современников, анатомические музеи предавались погребению, когда преследовались учения Коперника, Бюффона, Галилея, Ньютона. Все эти веяния не обошли и Московский университет, стены аудиторий и общежитий которого пестрели цитатами из священного писания. Несмотря, однако, на все это, под влиянием крупных прогрессивных профессоров университета того времени, какими являлись Е.О. Мухин, М.Я. Мудров и др., Московский университет воспитал в Пирогове глубокое чувство любви к родине и науке. Этому способствовало еще и то обстоятельство, что «вольнодумные» идеи проникали в среду студенчества, и Пирогов, посещая общежитие, мог ознакомиться с различного рода литературой и высказы-ваниями революционно настроенных студентов. В 1828 г. Пирогов окончил университет и в том же году, по предложению Мухина, согласился вступить в организованный при Дерптском университете профессорский институт. Выдержав в Петербурге экзамены, Пирогов приехал в Дерпт осенью 1828 г. и начал работать в клинике профессора Мойера – крупного клинициста и талантливого преподавателя. Мойер был не только формальным учителем Пирогова, он был его другом и воспитателем. Исследовательская работа настолько увлекала Пирогова, что он предполагал отказаться от докторского экзамена. Однако, по настоянию Мойера, он блестяще выдержал докторский экзамен и в 1832 г. защитил диссертацию на степень доктора медицины. Темой диссертации послужили его опыты и анатомические исследования о перевязке брюшной аорты. В 1829г. медицинский факультет присудил ему золотую медаль за исследование по перевязке артерий.
По существовавшему тогда положению кандидаты, окончившие подготовку, должны были ознакомиться с постановкой преподавания и уровнем развития медицинских наук в заграничных университетах. Однако польское восстание и революционное движение во Франции, боязнь проникновения передовых идей в Россию были причинами,, заставившими Николая I отменить разрешение на поездку за границу будущим русским профессорам. Только в мае 1833 г. Пирогов в числе других уехал в Германию. Работая в Берлине, он неустанно изучал анатомию и хирургию и смог убедиться, что такие хирурги, как Руст, Грефе, Диффенбах, не знали нормальной и патологической анатомии и не интересовались патолого- анатомическими вскрытиями.
Возвращаясь на родину, Пирогов заболел и, узнав, что искомая им кафедра Московского университета занята, он по выздоровлении остался в Дерпте и продолжал работу в клинике Мойера. Видя исключительные успехи молодого хирурга, Мойер вскоре предложил ему свою клинику. Избрание Пирогова профессором Дерптского университета было сопряжено с рядом трудностей, одной из которых была беспрецедентность случая, чтобы русский профессор занял кафедру по существу в немецком университете. Тем не менее в 1836 г. Пирогов был:, утвержден в звании экстраординарного профессора теоретической, оперативной и клинической хирургии. Первое время его про-фессорская деятельность осложнялась недостаточным знанием немецкого языка. Однако увлекательность и глубокая содержательность его лекций, оригинальность, практических занятий вскоре помогли ему завоевать высокий авторитет.
В период профессорской деятельности в Дерпте Пирогов работал главным образом над вопросами анатомии сосудов, широко экспериментируя на животных. В 1840 г., в связи с реорганизацией Медико-хирургической академии и смертью проф. И.Ф. Буша, Пирогов был приглашен в Петербургскую медико-хирургическую академию. В феврале 1840 г. он подал попечителю Академии Клейнмихелю проект создания госпитальной хирургической клиники путем, объединения кафедры хирургии с госпиталем. Проект был принят, и 3.III.1841 г. Пирогов вступил в заведование впервые им созданной госпитальной хирургической клиникой.
Период деятельности Н.И. Пирогова в Медико-хирургической академии является: по существу расцветом его гения. Работы этого времени имеют исключительное значение как в истории отечественной, так и мировой медицины. Несмотря на недружелюбное отношение к себе со стороны ряда членов Конференции Академии и администрации госпиталя, он тем не менее настойчиво, с присущим ему упорством добивался реализации своих идей. В 1846 г. он организовал Анатомический институт, который в виде опыта был утвержден на 5 лет. В стенах института он провел ряд экспериментальных и анатомических исследований.
С первых дней вступления на педагогическое поприще Пирогов ввел особый метод преподавания анатомии и хирургии. Его принцип послойной препаровки при изучении анатомических областей, клинические обходы с подробным разбором того или иного заболевания, его принцип послойного оперирования являются основой современного метода преподавания топографической анатомии, оперативной и клинической хирургии. Наглядность в процессе изложения курса, введение демонстраций способство-вали хорошему освоению предмета его слушателями. К себе как педагогу Пирогов был очень требователен и считал основным для себя правилом не скрывать своих ошибок от учеников. Ряд педагогических положений, приведенных Пирогов в статье «Вопросы жизни», письма его из Гейдельберга, посвященные университетскому вопросу, ряд опубликованных статей, касающихся высшего образования, выдвинули Пирогов в ряды крупнейших педагогов нашей родины.
Работая в Академии, Пирогов одновременно исполнял обязанности директора технической части завода военно-врачебных заготовлений, где создал серию различных хирургических наборов, бывших на снабжении в войсках на продолжение 50 лет.
В 1847 г. Пирогов уехал на Кавказ в действующую армию, где при осаде аула Салты он впервые в мире применил в полевых условиях эфир для наркоза.
В 1854 г. Пирогов, желая принять участие при осаде Севастополя, получил, «не без труда, разрешение отправиться в Крым». 12(24) ноября 1854г. он пробыл в осажденный Севастополь со своими ближайшими помощниками по Академии и рядом врачей, приглашенных им из лечебных учреждений Петербурга.
Пребывание Пирогова в Севастополе ознаменовалось, впервые в истории отечественной медицины, привлечением на театр военных действий сестер милосердия, деятельностью которых он лично руководил за все время пребывания его в осажденном городе.
На театре войны в Севастополе Пирогов выступает не только как хирург-клиницист, прекрасно владеющий техникой, но прежде всего как организатор оказания медицинской помощи раненым. Здесь он пришел к заключению об огромной роли администратора в системе организации оказания помощи раненым. Наблюдения и опыт, полученный при осаде аула Салты; и на театре войны в Севастополе, определили личность Пирогова как основоположника военно-полевой хирургии. Его наблюдения и выводы изложены им много лет спустя после обороны Севастополя в ряде трудов (см. ниже).
По возвращении из Севастополя в 1856 г. Пирогов подал рапорт об уходе из Академии. Причиной ухода, как говорил Бобров, было «нравственное утомление в борьбе с людьми, для которых цели научной и нравственной правды мало понятны…»
В этом же году он был назначен попечителем Одесского учебного округа. Здесь он пытался реализовать свои исключительно прогрессивные по тому времени идеи, но, как и следовало ожидать, встретил непреодолимые препятствия со стороны одесского генерал-губернатора графа Строганова, который в докладе министру обвинял
Пирогова во «вредном направлении и вольнодумстве», «несогласными с духом нашего правления…».
В 1858 г. Пирогов был переведен попечителем Киевского учебного округа, где он не мог примириться с вменявшимися ему как попечителю обязанностями «тайно-полицейского надзора» за учащимися, в которых он «любил и уважал молодость, потому что хорошо помнил свою».
В 1861 г. Пирогов был уволен Расставшись с государственной службой, он уехал в имение, приобретенное им незадолго до этого в селе Вишня Каменец-Подольской губернии (село Шереметка Винницкой области). Однако вскоре (1862 г.) ему было предложено ехать за границу руководителем молодых людей, отправленных туда для подготовки к профессорской деятельности.
Находясь за границей, Пирогов был приглашен к раненому Гарибальди, которого безуспешно лечили иностранные хирурги, тщетно пытавшиеся определить причину его страданий. Путем применения зонда с фарфоровым наконечником Пирогов удалось определить местоположение у раненого Га-рибальди пули и извлечь ее.
Наступившая реакция после покушения Каракозова в 1866 г. привела на пост министра народного просвещения известного реакционера обер-прокурора Синода графа Д. А. Толстого, который в 1866 г. освободил либерально настроенного Пирогов от «…возложенных на него поручений».
По возвращении из-за границы Пирогов поселился в своем имении, покидая его лишь для поездок на театры франко-прусской (1870 г.) и русско-турецкой (1877 – 1878 гг.) войн.
В 1881 г. Пирогов выехал в Москву на празднование своего 50-летнего юбилея научной и общественной деятельности, организованного по идее Общества с.-петербургских практических врачей. Чествование состоялось в актовом зале Московского университета в присутствии большого количества врачей, приехавших из разных городов России. Москва избрала его почетным гражданином. Принимая диплом, Пирогов в своей речи сказал: «Действительно, может ли быть, что нравственно выше того, когда родина дает это звание одному из своих сынов, и при том не за блестящие подвиги на бранном поле, не за материальные выгоды ей доставленные, а за трудовую дея-тельность на поприще просвещения, науки и гражданственности».
Пирогов умер 10(23).XI. 1881 г. Тело его было забальзамировано доктором Выводцевым и похоронено в склепе в 1/2 км от усадьбы Пирогова.
В 1945 г., согласно решению Совета народных комиссаров, Военно-медицинским управлением Советской Армии была создана особая комиссия, которая реставрировала тело Пирогов и в 1947 г. в его имении, в доме, в котором он скончался, был открыт мемориальный музей его имени.
С первых дней своей научной деятельности Пирогов придавал исключительное значение анатомическим и экспериментальным исследованиям, считая их основой для развития хирургии. Ему принадлежат слова:
«С первого же моего вступления в учебно- практическое поприще поставил в основание анатомию и физиологию в то время, когда это направление, теперь уже общее, было еще ново ..» Будучи слушателем Профессорского института, Пирогов впервые обратил особое внимание на изучение артериальных стволов и фасций, считая, что правильная техника оперирования может быть достиг-нута при изучении послойного строения области, в которой производится та или иная операция. Его произведение «Anatoinia chirurgica truncorum arteriarum atque fasciarum fibrosum» («Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций»), вышедшее в 1837 г., представляющее собой атлас, снабженный пояснительным текстом, является классическим, украшающим историю мировой медицины. В «Хирургической анатомии» Пирогов выявился как анатом-новатор, считавший, что только «в руках практического врача анатомия может быть полезной для слушателей».
В 1843 – 1844 гг., будучи профессором Медико-хирургической академии, Пирогов начал издавать «Полный курс прикладной анатомии». Первые выпуски этого труда по-новому осветили анатомические факты, крайне важные для врача. Сам стиль изложения был демонстрацией нового подхода к анатомии как прикладной науке. В таблицах атласа послойно изображались образования, которые хирург встречает на пути в процессе оперирования. В 1844 г. Академия наук присудила Пирогов за этот труд Демидовскую премию; через три года, в 1847 г., он был избран членом Академии.
Придавая особое значение знанию анатомии для врачей вообще, Пирогов в 1846 г. издал «Анатомические изображения человеческого тела, назначенные, преимущественно для судебных врачей», где особое внимание уделялось топографии органов брюшной и грудной полостей. Анатомическим исследованием Пирогова, принесшим ему всемирную славу и выдвинувшим его в ряды величайших анатомов в истории медицинских наук, являются его распилы человеческого тела «Anatoinia topographica sec- tionibus per corpus humanum congelatum triplici directione ductis illustrata» 1851 – 1854 гг. He говоря о том, что метод, примененный автором в этом труде, был бес-прецедентен в истории анатомических изысканий, само построение труда свидетельствует об исключительной прозорливости его творца. В этом труде Пирогов дал не только топографические соотношения отдельных органов и тканей в различных плоскостях, но и впервые отразил всю важность экс-периментальных исследований на трупе.
При введении воздуха или воды в полые органы Пирогов удалось установить возможные пределы смещений их при различного рода патологических процессах. В ряде таблиц атласа показаны особенности индивидуальной анатомии – различие топографии одноименных отделов тела человека у различных людей.
В период создания атласа Пирогов применил и другой метод исследования – «скульптурную» – «ледяную» анатомию. Замораживая трупы и пользуясь для анатомических исследований молотком и долотом, ему удалось показать истинное соотношение форм и положений ряда органов грудной и брюшной полостей.
В Анатомическом институте Пирогов изучал не только топографическую и хирургическую анатомию, но уделял также особое внимание изучению патологической анатомии. Исследования, проведенные им в 1847 г., посвященные вопросу патологической анатомии холеры, являются непревзойденными и по настоящее время.
Его труд «Патологическая анатомия азиатской холеры» с атласом in folio, из-данный в 1849 г., был удостоен Демидовской премии от Академии наук.
Пирогов первый ввел эксперимент в хирургию. Еще в начале своей деятельности он много экспериментировал на животных, изучая вопросы перевязки аорты, скручивание артерий, ран кишечника, пересаживания животных тканей в серозные полости, вхождения воздуха в венозную систему и др. Большой интерес имело и имеет в настоящее время его исследование «О перерезывании Ахиллесовой жилы и о пластическом процессе, употребляемом природой для сращения концов перерезанной жилы», проведенное в 1841 г.
В экспериментальном отделении Анатомического института в 1847 г. Пирогов поставил ряд блестящих экспериментов по изучению только что предложенного эфира как наркотического средства. Его «Практические и физиологические наблюдения над действием паров эфира на животный организм» явились первым наиболее обстоятельным исследованием, посвященным изучению эфира, и вскоре были изданы на французском и немецком языках.
Просматривая «Клинические анналы», изданные Пирогов в 1836 г., отчеты его клиники в Академии, доклады, клинические лекции> можно убедиться, что не было в тот период ни одной операции, которой бы не интересовался или которую бы лично не производил Пирогов Вступая на кафедру, Пирогов читал пробную лекцию на тему о пластике носа, что свидетельствует об его интересе к пластической хирургии. Работая на трупах людей и животных, Пирогов приобрел высокую технику и прекрасно оперировал во всех областях. Однако не это характеризует его как хирурга. Отличительной чертой Пирогова – клинициста являлось прежде всего стремление познать характер патологиче-ского процесса, чтобы произведенное оперативное вмешательство было бы не только рационально с технической точки зрения, но и отвечало существу заболевания. Он критически относился к успехам в хирургии, о чем могут свидетельствовать его упомянутые выше «Анналы», статья «О счастьи в хирургии» и клинический отчет за 1851 г. Стремления к обнародованию ошибок, критическому анализу произведенных оперативных вмешательств были неслучайными. Еще на заре своей деятельности, вступая на кафедру, он считал, что «Главное достоинство клинического опера-
требующих от него признания сделанных ошибок и промахов перед самими учениками…»
Гений Пирогов не мог ограничиться применением известных в то время хирургических доступов и приемов. Он является основоположником остеопластической хирургии; предложенное им впервые в. мире «костно-пластическое удлинение костей голени при вылущении стопы» открыло новую страницу оперативной хирургии. Пирогов не ограничивался интересом к технике оперативных вмешательств, его внимание привлекали отдаленные результаты, и на первой странице своего труда «Начала общей военно- полевой хирургии» он пишет: «Я принадлежу к ревностным сторонникам рациональной статистики и верю, что приложение ее к военной хирургии есть несомненный прогресс…» Г1. писал, что «статистика одно из надежнейших средств, определяющих достоинства операции, только тогда сообщает нам верно результаты, когда она будет основана на многочисленных, строго анализированных и с точностью группированных фактах.. »
Пирогов как клиницист отличался исключительной наблюдательностью его высказывания и мысли, касающиеся заражения ран значения миазмов, являются по существу предвосхищением работ Листера. Он первый восстал против распространенной в то время доктрины о травматической пиемии. Он отвергал механическую теорию засорения кровеносных сосудов кусками размягченных тромбов и утверждал, что острые гнойные отеки, злокачественная рожа есть процессы брожения, развивающиеся из вошедших в кровь или образовавшихся в крови ферментов.
Первые свои военно-хирургические наблюдения Пирогов изложил в опубликованном в 1849 г. «Отчете о путешествии на Кавказ». В эту поездку он впервые в мире применил эфир на поле сражения, пользуясь созданной им аппаратурой, а также неподвижную крахмальную повязку, которая позволила ему по-иному отнестись к хирургическому лечению ран на войне. Уже тогда было им особо подчеркнуто значение покоя для раны. Здесь же он впервые применил резекцию локтевого сустава, что позволило ему ограничить в известной мере ампутации. В период штурма аула Салты Пирогов стал хирур-гически расширять входное и выходное отверстия пулевых ран, причем смог убедиться в высокой полезности этого способа.
Наблюдения над ранами привели Пирогова к необходимости изучения особенностей входных и выходных отверстий. В результате проведенных экспериментов он пришел к заключению, что размеры входного и выходного отверстий различны в зависимости от повреждения кости. Особенно богатый опыт приобрел Пирогов в период обороны Севастополя, когда его административный, организационный и военно-хирургический талант развернулся в полной мере. Многое из полученных впечатлений изложено им в Севастопольских письмах, но анализ военно-хирургического опыта был сделан
им значительно позднее. Через 10 лет после Севастопольской кампании Пирогов издал в 1866 г. «Начала общей военно-полевой хирургии», в которых подверг тщательному рассмотрению основные вопросы военно-хирургической практики. Он проверил их еще раз, побывав на театрах франко- прусской и русско-турецкой войн.
В «Отчете о посещении военно-санитарных учреждений в Германии, Лотарингии и Эльзасе», изданном в 1871 г., Пирогов сравнил свои заключения, к которым он пришел в период Кавказской и Крымской кампаний, и смог убедиться, что основные поло- : жения его остаются незыблемыми.
В своем последнем военно-хирургическом труде «Военно-врачебное дело»,» изданном в 1878 – 1879 гг., Пирогов писал, что «в минув-1 шую нашу войну 1877 – 1878 гг. более, чем все другие сходную с Крымской ’854 г, я имел случай еще более глубоко увериться в прочности основных начал моей полевой хирургии ..»
В этом труде Пирогов изложил свои начала в 20 пунктах, большинство которых не потеряло значения и в настоящее время. Так, например, характеристика войны как травматической эпидемии, с военно-хирургической точки зрения, имеет исключительное значение, так как характеризует условия, в которых находится медицинская служба в процессе войны. Также основным является его утверждение, что «не медицина, а администрация играет главную роль в деле лечения раненых и больных на театре войны…» Приходя к такому заключению, Пирогов . однако, имел в виду, что каждый военный врач должен прежде всего быть администратором, чтобы, умело распоряжаясь, правильно организовывать помощь раненым. Его мнение о значении ухода за ранеными также и на сегодня остается руководящим указанием и нельзя не согласиться с ним, что не «спешно произведенная» операция решает благополучный исход.
Совершенно особое значение имеет его положение о предупреждении скопления раненых в самом начале войны. Внимание, которое он уделял в период Севастопольской обороны вопросу сортировки раненых, является едва ли не основным моментом, определяющим правильное поведение военного хирурга на поле боя. Значение сортаровки на перевязочных пунктах, по словам Пирогов , «…есть главное средство для оказания правильной помощи к предупреждению беспомощности и вредной своими следствиями неурядицы…»
Говоря о гипсовой повязке, Пирогов приходит к заключению, что «наложение неподвижных повязок и, преимущественно, гипсовых, в несравненно большей части случаев должно заменить производство первичных операций…»
Большое внимание уделял, Пирогов обезболиванию. Он считал, что «анестезирование играет самую важную роль при оказании хирургических пособий в полевой практике…» и что анестезирование должно применяться не только в процессе операций, но и как болеутоляющее при наложении гипсовых повязок. Не все, конечно, положения Пирогова могут быть применены в современной практике. Так, если Пирогов считал основным условием предупреждения гнойных осложнений ранений рассеивание ране-ных, то в настоящее время, с развитием асептики, это положение потеряло свое значение.
Равным образом его призыв к консерватизму в хирургии не являлся отходом от активных хирургических вмешательств. Наоборот, этот консерватизм Пирогов в его время являлся прогрессом в лечении раненых и больных. Развитию его взглядов на консервативное лечение некоторых видов ранений во многом способствовали введенная им в широких размерах иммобилизация, хирургическая обработка ран и резекция пораженных суставов.
Его же убеждение, что цифра смертности остается постоянной, независимо от условий и применяемых врачебных средств, имеет сейчас только исторический интерес. Опыт Великой Отечественной войны показал, как цифра смертности заметно снижается при ранних хирургических вмешательствах, при правильной первичной обработке ран и специализированной помощи. Однако эти исторически неизбежные, неправильные с современной точки зрения взгляды и положения ни в какой мере не могут умалить значение Пирогов в истории медицины как основоположника военно-полевой хирургии.
Особо надо сказать о Пирогове – терапевте. Он первый из военных врачей указал на преобладание количества заболеваний над ранениями. Пирогов пишет: «Нетрудно убедиться, как важно значение количества больных внутренними болезнями во время войны…» И дальше: «Администрация, забо-тящаяся при наступлении войны преимущественно о раненых, должна была бы обратить особое внимание на возрастающую всегда во время войны болезненность в армии и различные потребности больных».
Пирогов особо оттеняет важность правильной организации лечения, и здесь он выступает как организатор военно-полевой терапии. Особенно интересным является его высказывание о том, что «лечение внутренних болезней гораздо разнообразнее и требует более индивидуализирования больных со стороны врача, чем наружные повреждения».
В ряде своих трудов Пирогов обращает внимание на значение правильной диеты и правильного режима питания раненых и больных. Уже в то время Пирогов придавал огромное значение авитаминозам и в своей практике применял пивные дрожжи, прикладывание на цинготные раны тертой сырой моркови, кислого теста и т.п. Большой интерес представляют наблюдения Пирогова над туберкулезом. Его высказывания и заключения, касающиеся развития острого туберкулеза у раненых, к сожалению, были забыты, и после первой мировой войны положения, высказанные Пирогов о туберкулезе, были «открыты» как нечто новое некоторыми иностранными авторами.
На склоне лет Пирогов пытался в «Дневнике старого врача» изложить пережитое и передуманное. «Дневник старого врача», написанный Пироговым «исключительно для самого себя, но не без задней мысли, что, может быть, когда-нибудь прочтет и кто другой», к сожалению, не был закончен.
Читая страницы «Дневника», можно видеть, как на протяжении жизни менялись общественно-политические взгляды Пирогова. Если в молодые годы, в период профессуры в Медико-хирургической академии, и даже в годы попечительства его общественно- политические интересы отличались про-грессивностью, что неоднократно отмечали и Добролюбов, и Чернышевский, то уже в годы попечительства в Киеве Пирогов начал постепенно отходить от созданных им общественных идеалов. Это выразилось в ряде его статей, посвященных системе воспитания, и др.
К старости Пирогов становился все более и более консервативным. С этой точки зрения его письма, статьи и особенно высказывания в «Дневнике старого врача» рисуют образ Пирогов как человека, не понимающего событий, происходящих на его глазах. Однако наряду с этим со страниц дневника на нас смотрит и другой образ – образ врача гуманиста, ученого, страстно любящего свою родину, верящего в творческие силы молодежи, глубоко убежденного в дальнейшем прогрессе отечественной науки. В этой части «Дневник» исключительно интересен для каждого врача.
Лит.: Бакунина Е. М., Воспоминания сестры милосердия Крестовоздвиженской общины (1854 – 1856), Вестн. Европы, JV« 3 – 5, 1898; Б е р- тенсон И. В., Николай Иванович Пирогов, очерк его общественной деятельности как профессора, врача-хирурга, писателя в педагога, СПб, 1881; Бурденко Н. Н., К исторической характеристике академической деятельности Н. И. Пи- рогова (lt36 – 1854), Хирургия, № 2, 1937; он же, Н И. Пирогов – основоположник военно-полевой хирургии, Сов. мед.,№ 6. 1941; ВолковичН. М., Н. И. Пирогов кг-к хирург и значение его для русской медицины, М., 1910; он же. Друг человечества – Н. И. Пирогов, СПб, 1910; Генри – ци А. А., Воспоминания о восточной войне. Рус. старина, т. 20, стр. 448, 1877; Гирголав С. С., Классификация ран Пирогова в современном освещении, Вестн. хир., т. 33, кн. 87 – 89, 1933 Г у р е- в и ч Н. И., Ранения груди и живота в свете пироговских традиций, Хирургия, № 4, 1940; 3 м е е в Л. Ф., Н. И. Пирогов, очерк его я:изни и список его трудов, Рус. старина, т. 9, стр 689. 1886; К о г а н И. С., Н. И. Пирогов – основоположник русской хирургии, Киев – Харьков, 1946; Максим енков А. Н., Болезнь и последние дни Н. И. Пирогова, Воен.- мед. журн., № 3, 1946; Муровина Ф., Николай Иванович Пирогов, М., 1947, О п п е л ь В. А., История русской хирургии, Вологда, 1923; Пирогов Н. И.. Начала общей военно-полевой хирургии, ч. 2, М., 1944 (Перечень трудов Пирогова и статьи Бурденко, Геселевича, Смирнова, стр. Ill – LV); Разумовский В. И., Н. И. Пирогов; как научн. й деятель и профессор хирургии, СПб, 1910, также в кн.: Труды 11-го Пироговского съезда, т. 1, СПб, 1911; Смирнов А. В., Лечение переломов во времена Пирогова и теперь, в кн, Труды Воронежск. университета, т. 4, Воронеж, 1927; Смирнов Е. И., Идеи Пирогова в Великой отечественной войне, Хирургия, № 2 – 3 1943; он же, Военная медицина и Николай Иванович Пирогов, Л., 1945, также Воен.-мед. журн., № 1 – 2 и 3, 1945; Ст-оашун И. Д., Н. И. Пирогов (1810 – 1881), Сов врач, шурн., № 2, 1941; II) е в- кунеико В. Н., Н. И. Пирогов как топографо- анатом, Хирургия, № 2, 1937; ШингаревА. И., Н. И. Пирогов как общественный деятель педагог и мыслитель, в кн.: Труды ц-го Пироговского съезда, т. 1, СПб, 1911 Штрайх С. Я., Н. И. Пирогов и его «Военно-полевая хирургия», Русск-. врач, № 48, 1916; он же, Н. И. Пирогов, М., 1933; Якобсон С. А., Учение Пирогова о военных повреждениях в современном освещении, Хирургия, № 6, 1938, о н ж е, Военно-полевая хирургическая