КАРБОНАРИИ

Лучшие драматурги — во Франции, а лучшие театры — в Италии...

Вольтер

Странное зрелище представляла собой Италия в XVIII в. С одной стороны — страна высочай­шей культуры, вековых традиций науки, об­щественной мысли, литературы; страна, бывшая школой для живописцев, скульпторов, компози­торов, музыкантов, артистов и зодчих всей Европы; страна роскошных вилл, фонтанов, карнавалов и потрясавших воображение учёных людей археоло­гических находок. С другой стороны — сохранение самой рутинной раздробленности, отсутствие са­мостоятельной политики у большинства мелких государств, зависевших сначала от Испании, а за­тем — от Австрии, стоявшая поперёк всякого сво­бодомыслия папская власть в самом центре — Ри­ме, тяжёлая отработочная система в поместьях, обилие батраков и городских нищих, разбойничьи шайки, инквизиция, шпионаж и дворцовые за­говоры. Одна лишь Венеция была относительно свободной республикой, но и ей было далеко до былого величия. При всём блеске своего искусства Италия не дала за весь «век Просвещения» ни одного крупного мыслителя европейского масшта­ба.

Положение стало меняться только после Фран­цузской революции. Гром пушек в Париже разбу­дил все страны Европы, где господствовали феодально-абсолютистские порядки. Во многих горо­дах Италии проходили демонстрации в поддержку революционного народа Франции. Появилась на­дежда, что освобождение от австрийского господ­ства и политические преобразования в Италию при­несут французские войска. Появились первые тай­ные общества, в том числе «Общество лучей» в бо­лее культурно развитой северной части страны. Сторонниками преобразований в Италии выступа­ли часть молодых дворян, буржуазия, офицерство. Наиболее решительно настроенные выступали за республиканский строй в княжествах и королевст­вах, были и сторонники якобинцев, из которых вы­двинулся Филиппо Буонаротти, приехавший затем в Париж и ставший сподвижником Гракха Бабёфа. И вот в 1795 г. войска Франции под командо­ванием генерала Наполеона Бонапарта вступили в Италию под лозунгами республики и борьбы против контрреволюционной Австрии. На севере страны была провозглашена Цизальпинская республика, в центре — Римская, на юге — Партенопейская. Ка­залось, старые режимы рухнули навсегда и в стра­не, правда, по-прежнему раздробленной, устано­вился конституционный строй. Однако с самого на­чала Наполеон стремился прежде всего подчинить Италию Франции. Он отказался от помощи местных революционеров и начал вывозить в Париж культурные ценности. «Общество лучей» было рас­пущено. Окончательно захватническая политика Бонапарта проявилась после узурпации им едино­личной власти во Франции в 1799 г. и затем — провозглашения себя императором с помощью Па­пы Римского. Пьемонт, Генуя, Тоскана, Венеция и Рим стали французскими владениями, на осталь­ной территории были образованы Итальянское и Неаполитанское королевства с приближёнными На­полеона, Богарне и Мюратом, на тронах.

Всё это определило двойственное отношение пе­редовых людей к тому, что произошло в Италии. Идеи французской революции, принесённые в стра­ну, совершили в ней внутренний сдвиг. Но фран­цузская империя грозила похоронить идею нацио­нального возрождения. Поэтому с 1805 г. в Италии начали возникать новые тайные общества, высту­павшие против наполеоновского господства, но за сохранение нового законодательства. На Севере это было «Общество адельфов» (братьев), на Юге — «Общество карбонариев» (угольщиков). Угольщи­ками называли себя члены масонского братства на юге Франции, собиравшиеся в заброшенных уголь­ных копях. Общества возникли по типу масонских лож и вначале проповедовали идеи раннего хрис­тианства, но постепенно приобрели революционный характер. Они были разбиты на секции — венты (ячейки на определённой территории). Венты под­чинялись «материнским вентам», а те — «высоким вентам». У испанских революционеров карбонарии позаимствовали катехизисы — своды правил своей деятельности. Большую привлекательность для тайных обществ Италии имела испанская консти­туция 1812 г., принятая также на волне борьбы с Наполеоном. После поражения Наполеона в России и изгнания его войск из Испании была надежда, что с Сицилии придут англичане и обеспечат неза­висимость как от Франции, так и от Австрии, под­держав конституцию, подобную испанской.

Тактикой карбонариев и адельфов стала органи­зация восстаний в армейских частях. Первое вос­стание удалось организовать в сентябре 1813 г. в Калабрии, но оно было сразу подавлено. Не увен­чались успехом и последующие разрозненные выс­тупления. Тем временем Венский конгресс вновь отдал север Италии под власть Австрии. Неаполи­танский король Мюрат, вначале заявивший о ло­яльности победителям Наполеона, во время "Ста дней" вновь выступил на его стороне. Под этим предлогом австрийцы вторглись и на юг Италии и восстановили там власть династии Бурбонов. Была восстановлена Папская область, герцогства Тоска­на, Модена, Парма и Лукка и Сардинское королев­ство, к которому присоединили бывшую республи­ку Геную. По существу были восстановлены поряд­ки XVIII в. в ещё более худшем варианте.

Тайные общества ушли в глубочайшее подполье и были строго законспирированы. Постепенно они вновь начали развёртывать свою деятельность. Все они выступали за ликвидацию иностранного при­сутствия и конституцию. Многие революционеры

стремились к объединению страны, но некоторые выступали лишь за федера­цию итальянских независимых госу­дарств. Допускалось даже сохранение в районе Ри­ма светской власти Папы. Как и раньше, нечёткой и частичной была программа улучшения положе­ния крестьян. Только «Общество высокодостойных мастеров», созданное в Алессандрии (Пьемонт) под влиянием французского утопического социализма, имело «символом веры» своей высшей венты лозунг «Пусть будут уничтожены различия» (имуществен­ные). Члены вент не должны были в это время даже знать друг о друге, получая распоряжения свыше. Наиболее значительным по-прежнему было движе­ние карбонариев на наиболее отсталом Юге, где сильнее было недовольство в народе.

Революция в январе 1820 г. в Испании, открыв­шая мятежную волну на юге Европы, вновь окры­лила карбонариев. Во главе их заговора встал Гульермо Пепе — бывший офицер Мюрата. Он готовил план восстания в Неаполитанском королевстве. В ночь на 2 июля 1820 г. было поднято 127 солдат и младших офицеров в городе Нола. Во главе восста­ния встал священник, руководитель местной венты Луиджи Миникини. Всё дальнейшее развёртыва­лось как яркое эффектное итальянское зрелище. С криками «Ура, смелее, граждане! Да здравствует свобода и конституция!» восставшие прошли по ма­леньким городам и вступили в город Авеллино при поддержке народа, увеличив свои ряды. Повстанцы заняли дорогу в Неаполь. Другие карбонарские вен­ты, предупреждённые способом древнеримских времён — огнями на вершинах гор, также подняли восстания. Неаполь был отрезан от провинции, а в ночь на 6 июля в нём выступил Пепе, за которым пошли два кавалерийских полка. Пепе соединился с отрядами у Авеллино и принял командование все­ми силами восставших. Напуганный король Ферди­нанд обещал дать в восемь дней конституцию. 9 июля повстанцы торжественно вступили в Неа­поль, и уже через четыре дня в королевстве была принята испанская конституция 1812 г. Новое пра­вительство составили выдвиженцы Мюрата. При этом не было пролито ни единой капли крови! Авст­рийский посол доносил Меттерниху: «Необходимо согласиться с тем, что конституционные идеи доми­нируют и пустили свои корни в нацию. Клир, дво­рянство, военные, буржуазия и особенно судебные служащие пропитаны ими...»

Однако после победы революции карбонарское общество превратилось в организацию, в которую вступали все, кому вздумается. Избранный к октяб­рю парламент, в котором преобладали представи­тели буржуазии, не спешил с какими-либо рефор­мами, а войска были в основном посланы на Си­цилию, где восстанием в Палермо воспользовались местные бароны, потребовавшие независимости острова. Австрийские власти призвали к интервен­ции стран «Священного союза» в Неаполь. На конг­рессе в Троппау их поддержали Россия и Пруссия. Фердинанд норовил убежать из Неаполя. В январе 1821 г. он с согласия парламента поехал на конгресс в Лайбах и по пути заявил, что конституция навязана ему и он требует австрийской интервенции. И она нача­лась. В феврале австрийцы перешли реку По. Народ уже не поддерживал горячо карбонариев, не решав­ших аграрный вопрос. До прихода австрийцев Пепе попытался поднять против них Папскую область, двинулся туда, был атакован и отступил. 23 марта интервенты вступили в Неаполь. Парламент был распущен.

В это же время был составлен революционный заговор в Пьемонте. Адельфы и федералисты рас­считывали на приход к власти либерально настро­енного наследного принца Карла-Альберта. Вече­ром 11 января два студента явились в театр в крас­ных беретах и были арестованы. Начались студен­ческие волнения, которые были использованы заго­ворщиками. В Алессандрии и Турине в марте под­нятые членами тайных обществ полки водрузили над крепостями трёхцветные флаги сторонников

единства Италии. После отречения от престола ко­роля наследник присягнул испанской конститу­ции, но за его спиной придворные уже вели пере­говоры со «Священным союзом». Революционные войска были разбиты у Новары, а в Генуе само на­селение потребовало возвращения королевского гу­бернатора. ..

Повстанцы бежали из Италии.

Вскоре были раскрыты венты карбонариев в дру­гих областях Италии (читайте новеллу Стендаля «Ванина Ванини»). Многие революционеры были осуждены, некоторые — казнены. Слишком огра­ниченное, хотя и самоотверженное, движение кар­бонариев потерпело поражение. Движение Рисорджименто — за объединение и освобождение Италии — продолжали уже другие люди.

Движение карбонариев отозвалось и в России. «Ах, Боже мой, он карбонари!» — говорит в ко­медии Грибоедова «Горе от ума» Фамусов о Чацком. Это слово стало символом вольномыслия.