ПИРАТЫ

Слово «пират» происходит от греческого peirates — разбойник, грабитель. Традиционно пи­ратами считали тех, кто занимался нападе­нием на суда в открытом море и нередко — на прибрежные поселения, обогащаясь за счёт на­грабленной добычи.

Первые пираты появились с возникновением мо­реплавания и морской торговли. Ими были фини­кийцы — лучшие мореходы древности (см. ст. «Фи­никия»). Считается, что финикийцы представляли собой особого рода сообщество морских разбойников и торговцев. Впрочем, каждый выходивший в море купец был, как правило, и пиратом и не упус­кал возможности поднажиться за счёт своего же коллеги. Успешное развитие торговли финикийцев способствовало расцвету пиратства.

Богатство финикийских купцов привлекло вни­мание их более бедных соседей, и в море вышли греческие пираты. Их деятельности в Эгейском мо­ре благоприятствовали географические условия (сильно изрезанный берег) и уровень развития мо­реходства — тогда плавали под парусами вдоль бе-





рега только днём, а на ночь укрывались в заливах. Тут-то пираты и подстерега­ли свою жертву: бесшумно, во тьме под­ходили на вёслах, и каждый разбойник становился богачом. Со временем пираты обрели такую силу, что стали создавать свои небольшие государства, с которыми их соседи предпочитали не бороться, а заключать соглашения.

Особого размаха пиратство в Средиземном море достигло во времена Римской республики. Римляне не имели крепких морских традиций и не способны были противостоять пиратам, которые нападали не только на корабли, но и на прибрежные города, по­являясь даже у ворот Рима. В I в. до н. э. Рим под­вергался настоящей морской блокаде. Такая ситуа­ция заставила сенат (правительство Рима) принять серьёзные меры по борьбе с пиратством. Это дело было поручено Помпею, которому удалось ликви­дировать основные пиратские гнёзда в Испании, Африке, на Сицилии, Сардинии и в Эгейском море. Затем целых десять лет Средиземное море было от­носительно спокойным для мореплавания. Позднее пираты, правда, возобновили свою разбойничью де­ятельность, но обрести прежнего могущества уже не смогли.

Несмотря на всю древность происхождения пи­ратов, их тем не менее часто воспринимают как ге­роев Средних веков. Ведь именно в это время они вышли на просторы океанов, а пиратское «движе­ние» получило широкий размах. Но не одни лишь те, над кем развевался чёрный стяг и кто бороздил волны «флибустьерского» моря, были пиратами Средневековья.

«Спаси нас, Боже, от неистовства норманнов!» — молились европейцы, прося Всевышнего о защи­те от пиратов с севера — викингов (см. ст. «Викин­ги»). Они появлялись неожиданно, высаживались на берег и разоряли не успевшее подготовиться к обороне поселение, после чего уходили, увозя на­грабленное и оставляя после себя пепелище и горы убитых. Внутри своего сообщества викинги сурово преследовали всякий грабёж и насилие. Обман при дележе добычи считался серьёзным преступлением. Смертью карались предательство и дезертирство. Северными пиратами можно назвать также и сла­вянских морских разбойников Балтийского моря. Они были настоящим бедствием не только для от­дельных кораблей, но и для прибрежных городов. Разбой славянских пиратов привёл в упадок город Хайтхабу (в Южной Дании). С концом эпохи ви-





кингов и постепенным исчезновением в поединках с ними славянских пиратов воды Балтийского моря не стали безопаснее. На смену пришли не менее мощные пиратские организации, успешно продол­жавшие «лучшие» традиции своих предшественни­ков.

Одной из самых могущественных была возник­шая в XIV в. организация витальеров (от нем. Vitalienbruder — братство кормильцев), называвших себя «друзьями Бога и врагами мира». Они обосно­вались на острове Готланд. Витальеры принимали в свои ряды моряков торговых судов, прельстив­шихся возможностью поднажиться; беглецов, пре­следуемых законом; тех, кто считал себя обижен­ным и жаждал мести; просто искателей приключе­ний всех национальностей. Витальеры установили внутри своей организации железную дисциплину. Капитаны требовали беспрекословного подчине­ния, а ослушавшихся ждала смертная казнь. Дея­тельность витальеров привела к упадку не только торговой навигации, но и рыболовства, ибо пираты не гнушались нападать и на рыбаков. Государства в бассейнах Балтийского и Северного морей, только объединив усилия, в 1401 г. смогли, наконец, по­кончить с витальерами. Могучая пиратская органи­зация погибла.

В XV в. на Средиземном море — традиционной вотчине пиратов — возник мощный центр морского разбоя, терзавший судоходство и торговлю в этом районе до конца эпохи парусного флота — более 300 лет! Этот центр получил название «берберийского» (Берберией назывались берега Северной Африки). Берберийские (или варварийские) пираты осели на острове Джерба и превратили его в хорошо укреп­лённый опорный пункт — базу для разбойничьих экспедиций. Они принимали самое активное учас­тие в борьбе Европы с Турцией на стороне послед­ней. За короткое время варварийские пираты овладели почти всем Средиземноморским побережьем Африки. Они грабили ко­рабли и европейские порты, уводя в не­волю тысячи пленников. Для христиан плен у варварийцев был подлинным кошмаром.

Самый расцвет варварийского пиратства при­шёлся на XVI в. и совпал с ростом морского могу­щества Турции. Испанцы пытались бороться с мор­скими разбойниками, но не сумели справиться с их флотом, возглавляемым братьями Барбаросса, ко­торые пользовались славой непобедимых морехо­дов. После одной из атак пираты заняли город Ал­жир, старший из братьев провозгласил себя сул­таном Барбароссой I и создал пиратское государство в Северной Африке, правда, быстро ставшее зави­симым от Турции.

Варварийское пиратство пошло на убыль лишь в XVIII в. в связи с ослаблением Османской им­перии и решительными совместными действиями против него европейских государств. Но ещё в 1800 г. дань пиратскому государству платили та­кие страны, как Португалия, Дания и Швеция. Го­сударство морских разбойников прекратило своё существование лишь в середине XIX века!

Великие географические открытия возродили пиратство. Как только гружённые золотом испан­ские галеоны потянулись из Нового Света, им на­перерез немедленно рванулись пиратские корабли. Началась эпоха морских разбойников Атлантики — эпоха «флибустьерского» моря.

«Флибустьерское» море — это Карибское море. Ему суждено было стать ареной действия самых из­вестных пиратов истории, а затем и огромного чис­ла их литературных двойников. В войне, развер­нувшейся между европейскими странами за откры­тые земли, морские разбойники принимали самое непосредственное участие. И среди них были не только отчаянные головорезы и грабители, но и






преследуемые на родине протестанты, мстящие за своё изгнание всем попав­шимся на пути католикам, и романти­ки — искатели приключений.

Флибустьеры, буканьеры, корсары, каперы, приватиры — это не одно и то же, хотя грабили все они одинаково беспощадно. Самые настоящие пи­раты — буканьеры (англ. bukaniers, первоначально

— жившие на Антильских островах охотники и за­готовители мяса) и флибустьеры (фр. flibustiers — свободно грабящие). Они нападали на всех подряд, включая соотечественников и единоверцев. Эти наз­вания существовали недолго: в XVI — середине XVII в.

Корсары, каперы, приватиры — это разбойники на службе у государства. Имея разрешение властей (каперскую грамоту), они атаковывали суда тех держав, с которыми их страна воевала или просто была в плохих отношениях. В каперской грамоте обговаривались условия, по которым корсар полу­чал в награду часть награбленного у неприятеля добра или всё целиком.

Пираты и корсары прекрасно уживались вместе и делали это столь успешно, что порой невозможно было отличить одних от других. Вместе они дали миру громкие и грозные имена корсара Дрейка и пирата Моргана. Правители по достоинству оцени­вали заслуги своих корсаров. Королева Англии Елизавета I посвятила Фрэнсиса Дрейка в рыцари, сделала адмиралом (см. статью «Фрэнсис Дрейк»). И не мудрено: золото, которое он отнимал у испан­цев, исправно пополняло королевскую казну. Но не часто власти оказывали пиратам такое покрови­тельство, обычно их преследовали, сажали в тюрь­мы или вешали. И тогда, угнездившись среди бес­численных островков Карибского моря, флибустье­ры создали своё «береговое братство» — необычайно сплочённое, дисциплинированное сообщество, ос­новой которого были неукоснительное соблюдение данной присяги и общность имущества. Любые по­пытки присвоить себе часть добычи карались смер­тью или изгнанием из «братства». Все доходы были строго распределены в зависимости от должности: капитан получал 400 песо, матрос — 100, юнга — 50. Была даже организована выплата пенсий пост­радавшим в боях: за выбитый глаз, закрытый зна­менитой чёрной повязкой, платили 100 песо или давали одного невольника. Все члены команды, от юнги до капитана, получали одинаковую пищу. Важнейшие вопросы — цель экспедиции, её курс

— капитан в виде предложений давал на утвержде­ние совету, в который входил весь экипаж корабля. При этом существовал непреложный закон «берего­вого братства»: команда беспрекословно подчиняет­ся до конца рейда капитану, который несёт ответ­ственность за свои действия перед пиратским сооб­ществом.

В конце XVI в. пираты обосновались на острове Тортуга и превратили его в мощную крепость, став­шую столицей «берегового братства» на 50 лет, пока в 1657 г. французы не утвердили там власть короля Людовика XIV. Потеряв надёжное пристанище,

флибустьеры не отчаялись. К тому времени они уже совершали свои грабительские походы на больших, отлично вооружённых трофейных кораблях, созда­вая целые эскадры, плававшие под чёрным флагом с изображением скелета, прозванного весёлым Род­жером (потом от скелета остались только череп и скрещённые кости). Эти экспедиции приносили из­вестность и богатство своим организаторам — д'Олонэ, Скотту, Монбару, Моргану — и гибель тем, кто попадался им на пути. Изгнанные с Тортуги пираты довольно быстро обосновались на ост­рове Ямайка. В столице острова Порт-Ройяле анг­личане организовали даже целую компанию, зани­мавшуюся торговлей неграми-рабами.

Пираты всегда славились пристрастием к рабо­торговле. Они быстро вступали в коммерческое сот­рудничество с купцами и вскоре превратили Порт-Ройял в свою базу. В этом городе никого не инте­ресовало, честно ли добыт товар и сколько крови пролил тот, кто его доставил, — за всё платили звонкой монетой. Пираты расхаживали здесь в шёлке и бархате, соря золотыми направо и налево в кабаках и игорных домах.

Европейские государства были очень обеспокое­ны деяниями обитателей Порт-Ройяла. Но город, прозванный «пиратским Вавилоном», обладал бо­гатством купцов, способных подкупить любого чи­новника, и кораблями морских разбойников, всё более жадных и беспощадных. В конце XVII в. сре­ди них особенно прославился Генри Морган.

Генри Морган, прозванный Жестоким, являет­ся, может быть, самым знаменитым пиратом, если не в мире, то уж в Карибском море — точно. Он начал юнгой, был «белым невольником», стал пи­ратским «адмиралом», мечтал создать государство флибустьеров, штурмовал испанские города, был отдан в руки английского правосудия, но не попал на эшафот, а предстал перед королём Яковом II, который назначил его губернатором острова Ямай­ка. После получения столь почётной должности Морган «взялся за ум» и посвятил остаток своих дней расправам с бывшими соратниками из «бере­гового братства», превратив «пиратский Вавилон» в относительно спокойный центр морской торговли.

Но спокойствие, видно, не было суждено Порт-Ройялу. В 1692 г. (через четыре года после смерти губернатора Моргана) сильное землетрясение унич­тожило богатый город. Его руины покоятся на дне моря и до сих пор привлекают искателей затонув­ших сокровищ. Пиратство в Карибском море пошло на убыль.

В Атлантике же было довольно спокойно до кон­ца XVIII в., пока войны Европы не вывели в море (на этот раз уже к берегам Северной Америки) но­вые эскадры с легко превращавшимися в пиратов каперами и просто головорезами, не менее жесто­кими, чем их карибские предшественники. Пират­ство существовало везде, где пролегали морские торговые пути в Европу, во всех океанах, кроме Северного Ледовитого.






В Индийском океане пиратствовали арабы и индийцы, причём у последних разбойничье ремесло часто переходило от отца к сыну, из поколения в поколение. В XVIII в. в Индийский океан пришли пираты-евро­пейцы, изгнанные из Карибского моря. Они стали объединяться с местными «коллегами», нередко предводительствуя ими и создавая, как и в Атлан­тике, свои сообщества. Интересной была попытка француза Миссона и итальянца Караччиоли, не­удавшихся монахов и пиратствующих романтиков, создать из своих собратьев-разбойников республи­ку, живущую по законам равенства. Они воспиты­вали матросов в духе Десяти библейских заповедей, отбирали у тех, кого брали на абордаж, не больше половины товара, не забыв извиниться, и вели себя с ошарашенными жертвами вежливо и предупреди­тельно (отчего, видимо, и не встречали особого со­противления). В конце концов «апостолы новой ве­ры» (так называли себя эти странные пираты) ос­новали на Мадагаскаре республику Либерталию. Она просуществовала недолго и была разграблена местными племенами.

Основоположниками морского разбоя в Тихом океане, а вернее, в Дальневосточных морях, стали китайцы и японцы. Их привлекали гружённые то­варом торговые флотилии и пассажирские суда. На­ряду с этим развитию пиратства способствовали частые войны между государствами.

Самой яркой фигурой среди пиратов Дальнего Востока была китаянка госпожа Цин, жившая на рубеже XVIII и XIX в. За короткий срок она стала

неофициальным адмиралом всего китайского пи­ратского флота. Ловкая женщина командовала шестью эскадрами, на которых установила желез­ную дисциплину. Она была талантливым флотовод­цем и не раз одерживала победы над преследующим пиратов правительственным флотом. Не сумев справиться с «адмиральшей», китайские власти за­ключили с ней договор, по которому каждый пират, отказавшийся от своего преступного ремесла, полу­чал средства для того, чтобы начать новую жизнь. Сама же Цин так и не смогла забыть старые при­вычки и дожила свой век главарём крупной шайки контрабандистов.

С конца XIX в. пиратство в своём первоначаль­ном виде уже не угрожало мореплаванию. Однако оно существует и поныне, преимущественно в мо­рях возле Китая и Юго-Восточной Азии. Под по­кровом ночи пираты на лёгких и быстрых мотор­ных лодках или маленьких рыбацких катерах на­падают на стоящие в порту суда, а дальше — всё, как и у их предшественников, только вот команду теперь предпочитают всё-таки не убивать.

Современное пиратство, давно потерявшее свой прежний облик, всё же не стало менее опасным. Утратив позиции на море, пираты действуют теперь в воздухе и на суше. Террористы, угоняющие воз­душный лайнер, называются воздушными пирата­ми. Радиопираты вторгаются в эфир, телепираты захватывают телевизионные каналы. Не исключе­но, что стремительное развитие техники породит новые разновидности пиратства.