Комиссар полка... Так и видится статная фигура человека степенного и бывалого. Но Освальду Дзенису в 1917 году было всего лишь двадцать один. А полк, в который он получил назначение, должен был сыграть роль особую.
Сын рабочего-металлиста из Риги, недоучившийся (по вине жандармов) студент Московского университета, член партии большевиков, прапорщик военного времени – вот кто такой Дзенис в апреле 1917 года.
Приехал он в Петроград из Ташкента, где окончил школу прапорщиков и где после февраля успел стать членом Ташкентского Совета.
В Петрограде Дзениса послали в 3-й запасной пехотный полк, стоявший в Петергофе. Он немедленно установил связь с Военной организацией ЦК РСДРП(б) и по ее заданиям стал вести пропагандистскую и организаторскую работу. Полк, где он служил, стал одним из тех, кто 3 июля 1917 года вышел на улицы Петрограда с лозунгами: «Долой десять министров-капиталистов!», «Вся власть Советам!» Дзенис шел во главе полка.
Несколько дней спустя, когда в газетах появились фальшивки генштабовской контрразведки с обвинениями большевиков «в измене», когда июльские события стали использоваться Керенским для тотального похода против большевизма, против лучших сынов народа, в Петергоф примчался казачий поручик из столицы. Последовал вызов Дзениса в штаб полка. А дальше – грубые окрики: «Мерзавец, германский шпион!» Потом Петроград, сырой подвал в штабе округа. Юнкер, сующий штык в лицо, в грудь, неистово кричащий: «Убью, большевистская сволочь! Сейчас убью!» Допросы. Наглые, провокаторские: «Расскажите о связях Военной организации большевиков с германским генеральным штабом».
Так продолжалось до октября. Были тесные закутки военной гауптвахты комендантского управления. Голодовки вместе с Крыленко, Дашкевичем и другими, брошенными в застенки. Протесты против содержания под стражей без каких-либо оснований. Наконец в октябре при всенародной поддержке – освобождение.
И снова Дзенис спешит в большевистскую «Военку». Он готов, как и прежде, служить революционной партии. Пережитое не могло сломить его воли – воли убежденного бойца!
В ночь на 21 октября Петроградский Военно-революционный комитет назначил первых комиссаров в полки гарнизона. Освальда Дзениса – в Павловский резервный полк на Марсовом поле.
«Комиссара ВРК принять», – постановили павловцы. А заодно приняли резолюцию: «Вся власть Советам!»
Опираясь на полковой комитет, на передовых солдат, Освальд Дзенис быстро привел полк в состояние революционной готовности. И когда ВРК, разрабатывая план восстания, определял, где быть опорным базам штаба революции, выбор пал на казармы Павловского полка. Было решено, что к павловцам подойдут отряды Красной гвардии Петроградского района и подразделения других воинских частей. Для командования этой группировкой Военно-революционный комитет назначил члена оперативного штаба ВРК Константина Еремеева.
Дзенису и Еремееву удалось повести за собой не только солдатский состав полка, но и часть офицеров.
Уже к вечеру 24 октября Дзенис организовал патрулирование ближайших к Дворцовой площади улиц «с задачей войсковой разведки – доносить о всех замечающихся приготовлениях противника». Позднее выставил заставы у Троицкого моста, вдоль Миллионной, у Певческого моста – задерживать подозрительных, обезоруживать патрулей штаба округа. В ту же ночь Дзенис добыл первые «трофеи». В сети, расставленные павловцами, попался начальник контрразведки штаба округа подполковник Сурнин. Дзенис прекрасно знал, кто такой Сурнин. Глава военной охранки Петроградского округа был отправлен в Смольный. Вскоре оттуда пришло сообщение: арестом Сурнина «ревком вполне доволен».
Между тем в штаб к Дзенису солдаты продолжали приводить подозрительных.
Товарищ начальник, вот – министр...
Солдат сказал это так, словно он привел каптенармуса, опоздавшего с увольнения.
Я – Прокопович. Извольте распорядиться, спешу по делам правительства...
Вы поедете в Смольный, – спокойно сказал находившийся в штабе Константин Еремеев.
Как? Вы позволяете себе указывать, куда мне ехать? Вы тяжело ответите!
Объяснения будете давать в Смольном, – вмешался Дзенис.
Да вы понимаете, что делаете?
Революцию, господин министр, – «разъяснил» Еремеев.
Вскоре был задержан еще один министр Временного правительства – Карташев. И Прокоповича и Карташева отправили в Смольный. Так еще до осады Зимнего оба министра оказались «низложенными» солдатами Павловского полка, которые «делали революцию» под командованием комиссара большевика Освальда Дзениса, сына рабочего-металлиста из Риги.
На следующий день вечером павловцы, а с павловцами матросы, красногвардейцы и часть преображенцев атаковали штаб округа.
Освальд Дзенис во главе небольшой группы самых отважных солдат первым ворвался в здание и, сломив сопротивление оставшихся там юнкеров, арестовал ряд видных чинов штаба.
Тем временем развертывалось заключительное действие великой исторической драмы. Через окна Эрмитажа матросы и павловцы начали проникать в Зимний дворец, а ночью начался штурм. В рядах штурмующих был и Освальд Дзенис. После Октябрьского восстания Дзенис был командиром отряда Красной гвардии, участвовавшего в нодавле НИИ юнкерского мятежа, членом штаба Пулковского отряда, громившего войска Краснова – Керенского. В 1918 году он работал в Москве, в партийных и военных организациях. При установлении Советской власти в Латвии Дзенис – рижский военный комиссар, член Реввоенсовета Рижского района, член ЦИК Советской Латвии, заместитель председателя ЦК комсомола Латвии. После падения Риги Дзенис возвращается в Советскую Россию и до 1923 года служит в Красной Армии. Затем уезжает в Латвию, работает там в подполье, под чужим именем. Там его арестовывают и приговаривают к пяти годам каторжных работ. Впоследствии он возвращается в СССР, работает в партийных, научно-исследовательских, учебных и издательских учреждениях.