После крупных военных успехов России к середине Северной войны: Полтавы, завоевания Прибалтики, части Финляндии, крупные европейские государства всерьез заинтересовались событиями этого военного противостояния. В Европе неожиданно стало ясно, что Россия превратилась в крупнейшую морскую державу континента, и с ней придется считаться, а Швеция войну проиграла и потеряла почти все свои владения в Германии и Прибалтике. Если в первой половине Северной войны главной проблемой для государств Западной Европы являлась война за Испанское наследство, то после её окончания в 1713 г., Англия, Австрия, Голландия, Франция могли вмешаться в Северный конфликт. Утрехтский конгресс (1712–1713) формально устранил борьбу между Францией и морскими державами Англией и Голландией [16, с. 702], а мирный договор, подписанный там, санкционировал принцип политического равновесия в Европе. Продолжающаяся война между Россией, её союзниками и Швецией грозила нарушить этот принцип и превратиться в общеевропейскую войну.
Во время Утрехтского конгресса прусские и английские дипломаты впервые заговорили о политическом вмешательстве в северные дела [2, Кн. 2. с. 67]. Глава британской дипломатии У. Страффорд заявлял, что позиция Англии в русско-шведском конфликте будет опираться исключительно на доктрину баланса сил и что Англии не выгодно поражение Швеции [5, с. 93]. У. Страффорд пытался убедить русского дипломата, что Ливонию никак нельзя отнять у Швеции, вообще английский министр не скрывал враждебного настроения по отношению к России. Он внушал влиятельным людям в Голландии, что если Петр I будет иметь гавани на Балтийском море, то вскоре сможет выставить свой флот, к вреду не только соседям, но и отдаленным государствам [12, с. 26].
Русская дипломатия не могла не отреагировать на подобные заявления и действия английского министра. В феврале 1713 г. Петр I прислал русскому послу в Гааге Б.И. Куракину указ, по которому тот должен был сообщить союзникам и потенциальным посредникам, что съезд о мире на Севере лучше назначить в другом месте, а не в Утрехте [2, Кн. 3. с. 261]. Петр I велел Б.И. Куракину от посредничества морских держав по возможности отговариваться, но попытаться добиться того, чтобы в предварительные статьи Утрехтского трактата было внесено возвращение земель, уступленных по Столбовскому миру, России. Переговоры о мире Петр I планировал начать летом 1714 г., в посредниках желал видеть австрийского цесаря или Голландские Штаты, так как надеялся на беспристрастность этих держав [12, с. 26–28]. Таким образом, в 1713 г. Петр I не желал вмешательства Англии в северные дела, так как это государство действовало скорее в интересах Швеции.
Однако английское правительство в 1714 г. не предприняло никаких реальных действий в пользу Швеции, так как поддержка Карла XII силой означала ссору с царем, а это могло нанести огромный ущерб английской торговле на Балтике. Эскадра, обещанная командующему шведскими войсками в Померании М. Стенбоку, так и не была отправлена. Голландия не желала вмешиваться в северный конфликт из-за внутренних проблем (финансовый кризис) [16, с. 703]. Таким образом, Англия могла предложить Швеции лишь свое мирное посредничество. Осенью 1713 г. Карл XII ухватился за это предложение английского правительства, он прислал английской королеве Анне письмо, в котором просил её о поддержке [16, с. 704]. Хотя Англия не могла открыто действовать против России и оказать какую-либо военную или даже финансовую помощь Швеции, английское правительство использовало дипломатические методы для ослабления Северного союза.
Активное противодействие Петра I попыткам английского правительства вмешаться в северные дела вовсе не означало, что царь был в принципе против посредничества крупных европейских государств. Однако он понимал, что на Утрехтском конгрессе под давлением Англии могут быть приняты решения, противоречащие русским интересам. Поэтому Петр I хотел назначения другого конгресса, в другом месте именно для решения северных дел. Не отказываясь от возможного посредничества морских держав, Англии и Голландии, русский царь указал на австрийского императора как на главного посредника. Лето 1714 г. как возможное время для начало конгресса также было выбрано не случайно: Петр I планировал на кампанию 1714 г. крупную морскую операцию, с вторжением в Швецию, чтобы таким образом принудить Карла XII подписать мирные соглашения.
Англичанам не удалось поднять вопрос о Северной войне на Утрехтском конгрессе, русские дипломаты не дали Лондону навязать свои условия. Возможным посредником для мирных переговоров явился австрийский цесарь Карл VI. Уже осенью 1713 г. он предложил назначить конгресс в Брауншвейге, который мог бы урегулировать все вопросы Северной войны. Однако конгресс был созван не столько для мирных переговоров со Швецией, сколько для решения Голштинской проблемы, возникшей в ходе военных действий в Померании в 1713 г., когда датский король Фредерик IV осадил голштинскую крепость Тённинген, в которой укрылись шведские войска. Инцидент грозил обернуться столкновением между Данией и Пруссией, так как прусский король был недоволен вторжением датчан в Голштинию и продолжением осады Тённингена [6, с. 192]. Ситуация вокруг Тённингена стала предлогом для созыва Брауншвейгский конгресса, который задумывался как общий мирный съезд. Австрийский император Карл VI мог выступить в роли медиатора, потому что Северная война все больше и больше затрагивала территорию Германской империи.
Обстановка накануне созыва Брауншвейгского конгресса представлялась довольно сложной. В орбиту Северной войны теперь были втянуты многие европейские государства: от ведущей морской державы Англии до маленького немецкого герцогства ГолштейнГотторпа. Все они пытались вмешаться в Северные дела и повлиять на итоги многолетней войны. Перед петровской дипломатией была поставлена трудная задача: предстояло закрепить завоевания русского оружия на международной арене.
Договоренность о конгрессе была достигнута осенью 1713 г., а представители австрийского цесаря прибыли в Брауншвейг в январе 1714 г. Таким образом, фактически участники конгресса приступили к работе уже в начале 1714 г., хотя официальное открытие переговоров произошло лишь в марте. Петр I отправил австрийскому императору Карлу VI грамоту от 6 января 1714 г., в которой сообщал о своем желании заключить мир со Швецией на Брауншвейгском конгрессе и просил цесаря вместе с Англией, Голландией и Ганновером помочь России в этом «христианском намерении» [2, Кн. 2. с. 110]. Для Петра I посредничество австрийского монарха было желательнее, чем вмешательство в Северные дела таких европейских государств, как Англия или Франция, которые в данный период времени были настроены достаточно враждебно по отношению к России.
Начало конгресса выявило массу противоречий в Голштинском вопросе, переговоры затянулись с первых дней, поэтому русские представители не торопились в Брауншвейг. Петр I и его дипломаты внимательно следили за развитием событий на конгрессе, ожидая официальных заявлений шведской стороны. Б.И. Куракину было предписано немедленно приехать на съезд, как только шведы выразят свою готовность к мирным переговорам [8, с. 233]. Однако Карл XII не пожелал принять посредничества австрийского императора. В конце февраля Б.И. Куракин сообщал, что шведский представитель в Вене заявил о категорическом отказе Карла XII вступить в мирные переговоры [3. Д. 6304. Л. 2–3]. Посол писал в своих донесениях, что многие европейские государства, Англия, Франция и даже Пруссия с Саксонией, не желают мирных переговоров в Брауншвейге, поэтому, дипломат делал неутешительный вывод о том, что вряд ли генеральный северный мир будет вскоре заключен [3. Д. 6317. Л. 5].
Русский представитель Б.И. Куракин появился на конгрессе в апреле 1714 г., но его пребывание в Брауншвейге оказалось довольно коротким, около недели, так как шведские дипломаты не были направлены на конгресс для ведения мирных переговоров. В конце марта пришли известия, что Карл XII прислал в Швецию указы, дабы шведское правительство ни в какие мирные переговоры не вступало [8, с. 221]. Действительно, несмотря на то, что конгресс в Брауншвейге собрал довольно представительный состав дипломатов из многих европейских государств (Австрии, России, Дании, Польши и Саксонии, Пруссии, Ганновера), ощутимой пользы на данном этапе это высокое собрание не приносило. Австрийский император стремился, прежде всего, разрешить голштинскую проблему, датчане же не желали рассматривать её отдельно от общих переговоров о мире, а шведские представители отсутствовали на конгрессе. В начале лета 1714 г. переговоры в Брауншвейге были приостановлены на короткий срок и активизировались лишь в сентябре 1714 г., однако проблема общего мира на Севере уже не поднималась. Причины были очевидными: нежелание шведской стороны прислать своих представителей и ожидание возвращения Карла XII из Турции, который слышать ничего не хотел о мирных переговорах. Формально конгресс продолжался ещё три года (до осени 1717 г.).
Выше уже говорилось о позиции Англии по отношению к Северным делам во время Утрехтского конгресса, которая не изменилась и в первой половине 1714 г. Английское правительство с тревогой смотрело на усиление России в Балтийском регионе и на ослабление Швеции. Однако, не имея возможности, да и, вероятно, желания, активно вмешиваться в военные действия [16, с. 710], Англия пытались использовать дипломатические методы для предотвращения полного разгрома Швеции и утверждения России на Балтике. К действиям англичан присоединились и давние союзники шведов – французы. У Франции было меньше возможностей действовать в интересах Швеции, так как она была ослаблена войной за испанское наследство. Поэтому во многом французские дипломаты весной
1714 г. шли в русле политики английского правительства по отношению к Северным союзникам. В 1714 г. англичане предприняли ряд попыток вмешаться в Северные дела, навязать свои условия Петру I и его союзникам, а по возможности расколоть Северный альянс. Большая часть событий разворачивалась в Гааге. Главными задачами английского правительства в 1714 г. являлись ослабление Северного союза и срыв военных планов Петра I, которые должны были привести Швецию к окончательному поражению в войне и подписанию мира.
В начале 1714 г. это проявилось в попытках Англии направить на Балтику совместно с Голландией эскадру [4, с. 121]. Русская сторона видела в соединенном флоте двух морских держав угрозу, прежде всего, для себя. Петр I послал королеве Анне письмо 24 января 1714 г., в котором высказывал свое негативное отношение к планам англичан. Царь опасался, что английская эскадра предпримет какие-либо враждебные действия по отношению к России, и указывал английской королеве на возможные негативные последствия этого мероприятия [9, с. 108]. В феврале в Гаагу прибыл английский министр У. Страффорд с инструкцией предпринять все возможное, чтобы добиться от голландского правительства согласия на совместную морскую акцию. С подобным поручением отправился английский представитель и в Париж, чтобы привлечь к данной акции французское руководство [16, с. 710]. На предложения англичан Голландские Штаты объявили, что пока не могут послать эскадру, однако велели своим подданным вооружить несколько фрегатов для охраны торговли от шведов [3. Д. 6389. Л. 1]. Голландское правительство не желало ввязываться в конфликт на Севере, тем более, помогать Швеции, так как действия шведских каперов приносили огромный ущерб торговле. Кроме отправки совместной эскадры, англичане и французы весной 1714 г. пытались убедить голландцев совместными усилиями заставить северных союзников принять условия перемирия. А в случае отказа применить угрозы. Об этом в своих реляциях из Гааги доносил русский посол Б.И. Куракин [3. Д. 6618. Л. 3–7]. В конце концов, дело с отправкой эскадры морских держав на Балтику в 1714 г. закончилось вполне благоприятно для России: в конце июня Голландские Штаты решили отправить всего шесть вооруженных кораблей для сопровождения купеческих (так как шведы практически парализовали всю торговлю на Балтике). Англия же решила отправить 2 военных корабля для этих же целей. Никакой угрозы русскому флоту они не могли представлять, что и отмечал Б.И. Куракин в своих донесениях к русскому двору. Но русский посол предполагал, что в следующем году англичане, голландцы и французы решат все же послать объединенный флот в Балтийское море [3. Д. 6607. Л. 1]. А это уже могло послужить препятствием для действий русского флота.
Предприняло английское правительство попытки расстроить Северный союз, английский посол отговаривал датского короля участвовать в совместных военных операциях с Россией против Швеции [15, с. 43–44]. Пыталось оно воздействовать и на потенциального союзника Петра I прусского короля Фридриха-Вильгельма I. Пруссия пока не являлась членом антишведской коалиции, но в перспективе могла им стать. Английские дипломаты пытались использовать противоречия Пруссии и Дании из-за военного конфликта в Голштинии. В конце февраля 1714 г. Б.И. Куракин сообщил, что Англия и Франция предложили прусскому королю начать действия против датчан в Голштинии и таким образом принудить датского короля к сепаратному миру, а потом использовать прусского короля и против Петра I, чтобы заставить его возвратить завоеванные у Швеции территории. Для этого англичане и французы перевели через амстердамский и гамбургский банки 1 200000 голландских гульденов в Пруссию [3. Д. 6317. Л. 6].
Русская дипломатия активно начала противодействовать этим планам: послу в Пруссии А.Г. Головкину было велено всячески стараться уговорить прусского короля дать письменные обещания не действовать против северных союзников [3. Д. 6377. Л. 2]. Несмотря на то, что Фридрих-Вильгельм I пообещал не нападать на датчан, французы и шведы возобновили свои интриги в Берлине уже в мае
1714 г. [13, с. 330] По сообщению В.Л. Долгорукова из Копенгагена шведский дипломат Э. Спарре пытался настроить прусского короля против датского короля, Петра I и всех северных союзников [3. Д. 6482. Л. 4]. Французское правительство обещало в помощь прусскому королю свой корпус (30 000 чел.) и войска герцога ГессенКассельского, а также саксонские и польские войска [17, с. 65]. Однако русские дипломаты сообщали, что прусский король не приял подобных предложений. Отказ прусского короля выступить против Петра I и его союзников стал существенной преградой для реализации планов английской и французской дипломатии. 12 июня 1714 г. между Россией и Пруссией состоялось тайное соглашение о взаимной гарантии. Пруссия практически стала членом Северного союза, а договор 1715 г. закрепил это.
В мае англичане отправили в Россию резидента Дж. Мэккензи с поручением способствовать установлению мира между Россией и Швецией [15, с. 273], которое выполнить при сложившихся обстоятельствах было просто невозможно. Английское правительство, очевидно, использовало все способы вмешательства в Северные дела: теперь решило действовать и непосредственно при русском дворе. Дж. Мэккензи должен был стараться заключить с Россией торговый договор, так как в Англии уже пришли к убеждению, что торговля с балтийскими портами России будет очень выгодной для сбыта английских мануфактурных изделий [9, с. 110].
Французы, не имея таких возможностей как у Англии, пытались хоть как-нибудь повлиять на ход событий. К примеру, Б.И. Куракин узнал, что французы во время мирных переговоров в Бадене с австрийским цесарем пытались обязать последнего действовать в пользу шведского короля, но французы не были допущены «мешаться в те дела» [3. Д. 6400. Л. 4]. Попытки англичан и французов настроить австрийского цесаря против Петра I и его союзников закончились провалом. Карл VI, хотя и был недоволен тем, что датский король захватил земли герцога Голштейн-готторпского [3. Д. 6551. Л.3] заявил русскому представителю в Вене А.А. Матвееву о своем добром расположении к царю [3. Д. 6557. Л. 4].
В середине мая тайный осведомитель из Швеции сообщал русскому двору, что там надеются на помощь Англии и Франции, которые вместе с другими державами (прежде всего, Голландией)
«станут трудиться о восстановлении тишины на Севере» [8, с. 305]. Тогда же Б.И. Куракин доносил, что якобы французский посол в Голландии хочет предложить северным союзникам посредничество своего короля [3. Д. 6481. Л. 4].
В конце июня – начале июля Англия, Франция и Голландские штаты вновь предприняли попытку вмешаться в северные дела. В первых числах июня французский посол в Гааге маркиз Шатонеф на словах передал Б.И. Куракину о желании своего короля быть посредником в северных делах. Буквально через несколько дней русский, польский и датский посолы были приглашены на конференцию с голландскими министрами, затем с англичанами и французами. На этих встречах северным союзникам опять предложили заключить перемирие для последующего вступления в переговоры со шведами [3. Д. 6607. Л. 2–3]. Это была уже вторая попытка морских держав и Франции вместе навязать России, Дании и Польше перемирие со Швецией, свое посредничество и свои условия мирного договора. Б.И. Куракин отклонил подобные предложения, указав, что шведский король не проявляет желания начать мирные переговоры [3. Д. 6619. Л. 2–7].
В конце июля французское правительство ещё раз пытается предложить России свое посредничество. Б.И. Куракин в Гааге получил новое предложение от французского посла при Голландских Штатах Шатонефа [12, с. 38]. Следует отметить, что Франция в конце июля выступала отдельно от Лондона, так как в Англии в это время происходят перемены в связи со смертью английской королевы. Видимо, французский король полностью попытался взять на себя миссию посредника на Севере, так как понимал, что в случае династических перемен в Англии (преемник королевы Анны ганноверский курфюрст Георг I был сторонником Северного союза), ситуация в Европе может измениться, и Швеция потерпит окончательное поражение.
И действительно, летом 1714 г. ситуация в Европе изменилась: после смерти английской королевы Анны престол занял Ганноверский курфюрст Георга I, который вел переговоры с Петром I о вступлении в антишведскую коалицию. Это событие внесло значительные коррективы в английскую внешнюю политику, однако изменения не были столь однозначными, как это порой представляется в исторической литературе. Большинство исследователей указывает, что Англия в 1714 г. вполне могла сделаться участником Северного союза, а Георг I был дружественно настроен к Петру I [14, с. 176]. Следует отметить, что английское правительство с 1714 по 1717 г. несколько раз изменяло политику по отношению к России. Период сближения в 1714–1715 гг. сменился периодом противостояния в конце 1716 г.
Смена династии в Англии повлияла и на политику других держав: Франции, Голландии и Швеции. Во Франции поддерживали противника Георга I – Якова III Стюарта, это обстоятельство оказало влияние на внешнеполитические планы Людовика XIV: в 1715 г. была выдвинута программа сохранения за Швецией её «имперских» владений и примирения с Россией [15,с. 247–276]. В Голландии в конце 1714 г. возросла озабоченность по поводу усиления России на Балтике. Что касается Швеции, то Карл XII желал видеть на английском престоле Якова Стюарта, а к Георгу I испытывал личную неприязнь [19, с. 90–91].
Таким образом, переход английского трона к Георгу I в 1714 г. являлся благоприятным обстоятельством для русской дипломатии, которое Россия пыталась использовать в своих интересах. Летом
1714 г. окончательно стало очевидно, что шведы не пойдут на переговоры на Брауншвейгском конгрессе, поэтому усиление Северного союза за счет Ганновера, Пруссии, а в перспективе и Англии, было необходимо русской дипломатии.
Перемена на английском престоле несколько изменила и политику Франции по отношению к северным делам. Если при королеве Анне Франция и Англия пытались вместе противодействовать утверждению России на Балтике, то теперь между двумя государствами появились разногласия. Прежде всего, они были вызваны тем, что во Франции нашел себе поддержку соперник Георга I, претендент на английский престол Яков Стюарт.
Осенью 1714 г. в Лондоне началась серия русско-английских переговоров по возможному торговому и военному соглашения. Однако англичане выдвигали условия, по которым Россия должна была отказаться от большинства завоеванных территорий, что не могло удовлетворить русскую сторону. Подобная позиция не могла способствовать подписанию соглашения между Петром I и Георгом I. Договоренность между Северными союзниками и Георгом I не была достигнута к концу 1714 г. Начался 1715 г. с активных переговоров с Англией о союзе против Швеции.
В январе 1715 г. активизировало попытки помочь своему союзнику Швеции и французское правительство. Связано это было с появлением программы, разработанной Людовиком XIV и его министром К. Ж.Б.К. де Торси – программы мира с Россией и сохранения за Швецией немецких владений [21, 247–276]. Английский резидент Дж. Мэккензи в январе 1715 г. сообщал из Петербурга, что к русскому двору прибыл французский комиссар с целью содействовать миру между Россией и Францией, а также завязать обширную торговлю между Францией и Россией. Но русский двор встретил предложения комиссара холодно [11, с. 350].
К апрелю 1715 г. переговоры Северных союзников с Англией начали двигаться к завершению. Английское вигское правительство, не склонное ввязываться в войну, было настроено против Карла XII из-за мер шведов против балтийской торговли и конфискаций английских торговых судов. Результатом переговоров между Россией и англо-ганноверской дипломатией явился Грейфсвальдский договор, который был заключен 17/28 октября 1715 г. Исследователи расходятся в оценке договора, заключенного в Грейфсвальде. Безусловно, трактат служил неопровержимым доказательством иных политических тенденций нового английского короля, по сравнению с предыдущим английским правительством. Иного мнения придерживается Л.А. Никифоров. Он указывает, что хотя договор и был заключен Георгом I как курфюрстом ганноверским и английским королем, он не был скреплен подписями английских министров. Таким образом, Россия и Англия не стали союзниками в борьбе против Швеции, и Грейфсвальдский договор не оправдал тех надежд, которые возлагал на него Петр I [9, с. 119]. Нельзя не согласиться с мнением Л.А. Никифорова, что Россия и Англия не сделались союзниками после заключения этого договора. Но в Грейфсвальдском договоре было несколько положительных моментов для русской дипломатии. Во-первых, Георг I являлся английским королем, и договор все же обозначил изменения в английской политике за последний год. Во-вторых, Георг I признавал и гарантировал все завоевания России, кроме Лифляндии и Финляндии. Это практически полностью соответствовало мирным планам Петра I в 1714–
1715 годах.
В 1714–1715 гг. Россия добилась значительных успехов не только в военном отношении – первая морская победа над шведами при Гангуте, но и в укреплении международного положения. Русская дипломатия пыталась добиться признания за Россией отвоеванных у Швеции территорий всеми возможными методами: политическими, военными и экономическими. Брауншвейгский конгресс стал первой попыткой русской стороны завязать переговоры о мире со Швецией при посредничестве крупнейших европейских держав (прежде всего, Австрии). Несмотря на отсутствие реальных результатов на съезде, его нельзя полностью игнорировать, так как за официальными переговорами скрывались сложные механизмы тайной дипломатии XVIII в., которые и использовала русская дипломатия для реализации своего мирного плана.
Для Петра I с середины 1714 г. становится важным привлечение к Северному союзу нового английского короля Георга I, что дало бы огромное преимущество альянсу. Георг I теоретически мог сделаться союзником России, так как желал поражения и вытеснения Швеции из Империи. Однако видимое совпадение интересов Георга I и Петра I, официальные дружественные заявления английского короля на самом деле скрывали глубокую неприязнь Англии, да и лично Георга I, к новой России. Хотя в 1714–1715 гг. Георг I проявлял склонность к союзу с Россией и даже объявил войну Швеции как Ганноверский курфюрст. Ещё одним немаловажным итогом 1714–
1715 гг. для русской дипломатии явилось привлечение прусского короля к Северному альянсу. Фридрих-Вильгельм II в мае 1715 г. объявил войну Швеции, несмотря на попытки Франции помешать этому. Георг I в 1715 г. изъявлял желание действовать вместе с Северными союзниками против шведов, отправив на Балтику эскадру. Франция без поддержки английского кабинета умерила свои интриги при европейских дворах в пользу Швеции. В 1714–1715 гг. Северный союз усилился как никогда за годы войны. Петр I частично добился своих целей: враждебная политика морских держав и Франции в
1714–1715 гг. была нейтрализована, а Англию попытались привлечь на свою сторону. Швеция практически лишилась поддержки в Европе, даже французского короля. В итоге это привело к тому, что шведское правительство впервые за годы войны проявило склонность к мирным переговорам с Россией.

Список литературы
1. Александренко В.Н. Русские дипломатические агенты в Лондоне в XVIII веке. – Т.1. – Варшава, 1897.
2. Архив кн. Ф.А. Куракина. – Кн. 2-3. – СПб., 1890; – Кн.10. – 1902.
3. Архив Санкт-Петербургский институт РАН (АСПбИИ РАН). Ф. 83. Оп. 1.
4. Бантыш-Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений России. – Ч. II. – 1898.
5. Бобылев В.С. Внешняя политика России эпохи Петра I. – М., 1990.
6. Возгрин В.Е. Датско-голштинское соперничество при русском дворе весной 1714 // Социально-политическая история СССР. – Ч.1. – М., 1974. – С. 191–206.
7. Мартенс Ф.Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россиею и иностранными державами. – СПб., 1892. – Т. 9: Трактаты с Англиею. – 1701–1781.
8. Материалы для истории Гангутской операции. – Пг., 1914. – Вып. 1. – Ч. 1; 1915. – Вып. 2; 1915. – Вып. 3; 1918. – Вып. 4.
9. Никифоров Л.А. Русско-английские отношения при Петре I. – М., 1950.
10. РГАДА. Ф. 96. Оп. 1, 1714 г. Д. 6. – Л. 1.
11. Сборник РИО. – Т. 61.
12. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. – Кн. 9. – Т. 17. – М., 1993.
13. Almquist H. Holstein-Gottorp, Sverige och den Nordiska Ligan i den Politiska krisen 1713–1714. – Uppsala: Humanistika vetenskapssamfundet, 1918.
14. Anderson M.S. Europe in the Eighteenth century 1713–1783. – L., 1961.
15. British diplomatic instructions 1689-1789 – L.,1926. – Vol. 3. – P. 43–44.
16. Chance J.F England and Sweden in the time of William III and Anne. // EHR. – L., 1901. – Vol. XVI. – Р. 679–711; 1902. – Vol. XVII. – Р. 60–75, 443–465.
17. Chance J.F. Georg I in his relations with Sweden.
18. Chance J.F. The Baltic expedition and Northern treaties of 1715.
19. Chance J.F. The “Swedish plot” of 1716–17. // EHR. – L., 1903. – Vol. XVIII. – Р. 81–106.
20. Murray J.J. George I, the Baltic and the Whig Split of 1717. A study in diplomacy and propaganda. – L.: Routledge and Paul, 1969.
21. Recueil des Instructions donnees aux ambassadeurs et ministres de France depuis les traites de Westphalie jusqu’ a la revolution francaise. – P., 1890. Vol. – VIII: Russie.