На рубеже X–XI вв. н. э. произошло событие, которое во многом определило сегодняшний политический и религиозный ландшафт Центральной Азии. Это событие – Хотано-караханидская война – было, без преувеличения, одним из важнейших в истории региона. В этой войне в решающем противостоянии столкнулись силы буддизма и ислама, в результате чего закончилась эпоха более чем тысячелетнего доминирования буддизма в Центральной Азии, а ислам распространился по всему региону.
К сожалению, Хотано-караханидская война до сих пор остается малоизвестной даже в профессиональном сообществе специалистов по Центральной Азии. Например, в монографии Б.Д. Кочнева «Нумизматическая история Караханидского каганата», подробно и на высочайшем научном уровне повествующей о других проблемах истории Караханидов, Хотано-караханидская война только упоминается [6, с. 174].
В этом нет вины исследователей. Дело в том, что в результате войны Хотанское государство погибло вместе со всей его культурой, а у Караханидов собственная историографическая традиция, скорее всего, отсутствовала. Во всяком случае, до нас она почти не дошла.

Все сведения о Караханидах, известные современным историкам, содержатся в трудах арабских и персидских авторов, писавших за пределами каганата. Единственный дошедший до нас труд собственно караханидского историка «Тарих-и Кашгар» представлен лишь с небольшими отрывками в «ал-Мулхакат би-с-сурах» Джамаля Карши [5, с. 101–108].
Е.Э. Бертельс предположил, что в условиях феодальной раздробленности и постоянных междуусобиц ни одна из ветвей династии Караханидов не могла удерживать верховную власть настолько долго, чтобы позволить себе написание истории династии. Зато у Караханидов была очень развита придворная поэзия, и, как писал Низами Арузи: «Имена шахов [из] Дома хакана (Караханидов) сохранились [благодаря поэтам] Лулуи, Гулаби, Амаку Бухари, Рашиди Самарканди, Наджжару Сагарджи, Али Баниди, Али Сипихри, Джаухари и Али Шатранджи» [3, с. 456–458].
Развитая поэзия эпохи Караханидов породила такие сокровища тюркской литературы, как знаменитые «Кутадгу билиг» [10] и «Диван
Лугат ат-Турк» [7], являющиеся важными источниками по истории Караханидов вообще, и по Хотано-караханидской войне в частности. К сожалению, оба произведения написаны через значительный промежуток времени после Хотано-караханидской войны, и из них можно извлечь лишь фрагментарные сведения о ней.
В то же время общее развитие караханидской литературы стимулировало устную традицию фиксации исторического знания. Возникали предания о героической борьбе мусульманских правителей против «неверных», такие как «Легенда о Сатуке Бугра-хане» [13]. Эти предания часто сохранялись вокруг мест погребения (мазаров) их героев, таких как Сатук Бугра-хан, Али ибн Муса Арслан-хан, Юсуф ибн Хасан Кадыр-хан. В XIX – начале XX в. европейские путешественники, посещавшие мазары, частично фиксировали многие их этих легенд. Г. Беллью писал: «Вся здешняя местность богата интересными воспоминаниями о двадцатипятилетних войнах, отчеты о которых сохраняются у хранителей различных гробниц, которыми увековечена святая для мусульман память благородных мучеников за веру. Половина их заняла бы целый том» [2, с. 279].
Ситуация накануне Хотано-караханидской войны выглядела следующим образом. Хотан, ставший одним из важнейших центров буддизма в регионе еще в начале новой эры, обладал огромным влиянием во всей Таримской впадине и далеко за ее пределами. Используя внешние силы китайских империй, хуннов, тюрков и тибетцев, он издревле боролся с другими государствами-оазисами, такими как Куча, Гаочан и Кашгар, за политическое и экономическое
преобладание в регионе. Основу его могущества составляли контроль над южным трактом Великого шелкового пути, богатейшие месторождения нефрита и успешно развивавшаяся на протяжении около тысячи лет буддийская культура. Хотанские правители официально пользовались титулами «царь царей» и «чакравартин» [4, с. 45], что говорит о восприятии ими себя универсальными монархами и защитниками буддизма по всему миру.
Кашгар был историческим центром и наиболее крупным городом Караханидского каганата. Он занимал важное положение на единственном участке Великого шелкового пути, непосредственно соединявшем Таримскую впадину с Ферганской долиной. Правители Кашгара еще до Караханидов вели длительную борьбу с Хотаном, но, как и хотанцы, исповедовали буддизм. Судя по всему, в раннекараханидскую эпоху ситуация изменилась мало. Религиозное единство способствовало культурно-экономическому, и Хотан, несомненно, имел значительное политические и экономические влияние в Кашгаре. Принятие Караханидом Сатуком Богра-ханом в начале X в. ислама [5, с. 103], последующий государственный переворот, поставивший его во главе государства [5, с. 104], и окончательная исламизация Караханидского каганата в 960 г. [1, с. 315–
316] сильно ударили по интересам Хотана. Следует полагать, что Хотано-караханидская религиозная война началась с попытки Хотана вмешаться в дела каганата и поддержать кашгарских буддистов.
Логично предположить датой начала Хотано-караханидской войны 960 или 961 г. До 960 г. в Караханидском каганате продолжалась борьба исламской и буддийской партий, закончившаяся принятием ислама в качестве государственной религии. А уже в 962 г. ко двору китайской империи Сун прибыло хотанское посольство с богатыми дарами [14, 14106?]. Хотанские послы повторно прибыли ко двору Сун в 963 г. В 969 г. вновь прибывшие из Хотана послы предлагали Сунскому двору отправить послов в их страну, чтобы получить в дар глыбу нефрита весом в 237 цзиней (около 119 кг) [14,
14107?].

Хотанских послов в первом случае представлял манихейский учитель, а в последующих – буддийские монахи [14, 14106?,
14107?]. Очевидно, что таким образом Хотан в борьбе с Караханидами стремился заручиться поддержкой Сунского Китая. В этом им, вероятно, способствовал Уйгурский Каганат в Ганьсу, о чем говорит присутствие манихея в посольстве. Возможно, ганьсуйские манихеи (уйгуры или согдийцы) на начальном этапе выступили посредниками в установлении дипломатических связей между империей
Сун и Хотаном.
В 971 г. хотанское посольство известило Сунский двор о победе их страны над «Кашгаром», а также о том, что хотанцы взяли тро
феем «танцующего слона» и преподносят его китайскому императору [14, 14107?]. В Дуньхуане найден документ на хотано-сакском
языке, повествующий о деталях этого события. Этот документ представляет собой письмо хотанского раджи Виши Шуры (правил в
967–977 гг.) давану (кит. «великий князь») Шачжоу (Дуньхуана). Имя давана в документе отсутствует, но, вероятно, речь идет о Цао Юаньчжуне (правил в 945–974 гг.) [11, р. 2].
В письме раджа обращается к давану «брат моей матери». Сестра Цао Юаньчжуна, дочь основателя династии Цао Ицзиня была супругой Виша Самбхавы (правил в 912–966 гг.) и матерью Виша
Шуры. Раджа рассказывает давану, что он повел войско на Кашгар, люди которого «с надеждой смотрели» на Хотан, и захватил там
«чудесные вещи, жен, детей, слона и коней» врага. «Таджики» («таджиками» в Центральной Азии тогда называли мусульман) перекрыли дорогу, чтобы нарушить пути снабжения, но потерпели поражение от хотанских войск. Он просит давана «не иметь недовольства в сердце» тем, что он пытается установить отношения с «сильным Китаем» и отправляет туда богатые подарки, пренебрегая отправлением подарков для давана. Он объясняет свою политику тем, что на захваченных у «таджиков» территориях «поддержание порядка» обходится очень дорого. Он просит давана одобрить захват им Кашгара и обещает за это богатые дары [11,
р. 17–20].
Последнее особенно интересно. Семья Цао имела большое влияние во многих государствах Центральной Азии. Несмотря на формальное подчинение уйгурам Ганьчжоу, правители Дуньхуана общались с ними практически на равных. Ганьчжоужские уйгуры были в тесном союзе с уйгурами Гаочана. Кроме того, у самой семьи Цао тоже были хорошие связи в Гаочан-Уйгурском государстве. Несомненно, Гаочан-Уйгурское государство могло претендовать на захваченные Хотаном территории, что подтверждается сообщениями сунского посла Ван Яньдэ о его границах: «его территория на юге граничит с Хотаном, на юго-западе с арабами и Персией, а на западе с индийским [городом] Пурушапура» [14, 14111?], а также «под управлением государства Гаочан находились многочисленные племена: южные и северные туцзюэ, большие и малые чигили, ягма, карлуки, кыргызы, барман, геты, урунгу» [14, 14112?]. Таким образом, по сведениям Ван Яньдэ, государство Гаочанских уйгуров охватывало Западную Монголию, часть Южной Сибири, Джунгарию, Семиречье, окрестности оз. Иссык-Куль, западную часть Таримской впадины, часть бассейна Амударьи и Сырдарьи, а Караханидского каганата не существует вообще. Эти сведения носят явно фанта
стический характер и могли быть получены китайским послом только от самих уйгуров. Поэтому они отражают не реальные границы государства, а, скорее всего, его территориальные претензии. Поскольку такие претензии существовали, Цао Юаньчжун, санкционировав захват хотанцами Кашгара, мог предотвратить возможный территориальный конфликт с Гаочаном.
Хотанцы захватили и контролировали Кашгар некоторый период времени. Этот период не мог быть долгим, уже в 90-е гг. X в. Караханиды определенно снова правили в Кашгаре. Возвращение Караханидов в Кашгар, возможно, описывается в следующих отрывках из «Легенды о Сатуке Бугра-хане»: «Падишахи Святой Хасан Бугра-хан Гази, Святой Исан Бугра-хан Гази, Святой Юсуф Кадырхан Гази вышли на поле битвы. Убивая неверных, они заставляли их кровь течь, как река Джейхун; они рубили их на части и захватывали их имущество… Преследуя их, падишахи достигли места под названием Кукяр. Там они сражались семь дней и ночей. Многие мусульмане стали мучениками… Неверные, сражаясь по дороге, отступили в город Китая» [13, р. 99], «…Эти падишахи, Султан Хасан Бугра-хан Гази, Исан Бугра-хан Гази, Хусайн Бугра-хан Гази и Юсуф Кадыр-хан правили на троне независимости 12 лет. В их времена, когда они слышали, что кто-то не носит тюрбан, ему в голову вбивали железный гвоздь. Земледелие расцвело так, что за чарак (около
7 кг) зерна давали один пул (самая мелкая монета)» [13, р. 101].
Из персонажей «Легенды о Сатуке Бугра-хане» в данном случае историческими являются Хасан (Харун) ибн Сулайман Бугра-хан и его сын Юсуф ибн Хасан (Харун) Кадыр-хан, все остальные, скорее всего, вымышлены. О Хасане Бугра-хан и Юсуфе Кадыр-хане повествует еще один отрывок: «Святой Юсуф Кадыр-хан Гази и Святой Хасан Бугра-хан Гази пришли в город Яркенд и поселились в нем.
Они убедили людей обратиться в ислам… Они отдавали все бедным. Ради этих людей падишахи молились о благословении… Говорят, что благодаря этой молитве город Яркенд никогда не будет разрушен» [13, р. 100]. Вероятно, рассказ «Легенды о Сатуке Буграхане» в данном случае в общих чертах соответствует действительности. Хасан Бугра-хан и Юсуф Кадыр-хан могли вместе жить в Яркенде именно после изгнания хотанцев, когда старший двоюродный брат Хасана, верховный хан Али ибн Муса Арслан-хан, владел Кашгаром.
Одновременно с войной на востоке против Хотана Караханиды вели непрекращающуюся борьбу против Саманидского Эмирата на западе. Об этом «Легенда о Сатуке Бугра-хане» также сообщает интересные сведения: «.. сто человек во главе со своими вождями явились как послы из Туркестана… Ходжа Абдулла из Туркестана и Абу Бакр из Ташкента вошли, поцеловали землю и встали… «О

Султан, Защитник Вселенной, земля Туркестана погрузилась в неверие. Мы пришли, чтобы просить твоего вмешательства». Так они обратились с прошением» [13, р. 101].
В 990 г. Хасан Бугра-хан захватил Испиджаб, лежавший на северо-восточной границе Саманидского Эмирата, а в 992 г. – столицу Саманидов Бухару. Харун ибн Сулайман закрепился в Бухаре, что ознаменовалось выпуском «победной» эмиссии дирхамов [6, с. 149], где он именовался «малик ал-Машрик Шихаб ад-давла ва-Захир аддава Абу Муса Турк-хакан» («царь Востока, Звезда державы, Опора призыва к вере, Абу Муса каган тюрков») [6, с. 134]. Однако уже в этом же году Харун ибн Сулайман тяжело заболел и отступил в Самарканд. Из Самарканда хан решил вернуться в Кашгар, что было, вероятно, связано не только с его болезнью, но и с тяжелым положением Караханидов в войне с Хотаном, но по дороге скончался. Таким образом, Караханиды потеряли носителя титула «буграхан» – второго человека в феодальной иерархии [1, с. 318–320].
Верховный хан, Арслан-хан Али, был вынужден оборонять восточные владения Караханидов своими силами. В «Легенде о Сатуке Бугра-хане» содержатся интересные сведения об этом правителе. Матерью Али Арслан-хана была Аланур-ханим (это необычное имя, вероятно, происходит от арабского «благородный свет»). В легенде она сравнивается с Девой Марией. Сообщается, что во время молитвы ей явился ангел Джабраил, после чего в ее рот попал луч света, и она потеряла сознание. Согласно другой традиции сообщается в той же «Легенде», когда Аланур-ханим выходила ночью из дома, она увидела в дверях льва, после чего также потеряла сознание. Когда через «много месяцев» в пятницу, во время сбора к молитве у нее родился сын, правитель в гневе потребовал, чтобы мудрецы выяснили, кто отец ребенка. На собрании мудрецов и знати Аланур-ханим оправдала себя [13, р. 96–97].
«Легенда о Сатуке Бугра-хане» рассказывает о том, что
30-тысячная армия вторглась «из Китая» (в мусульманских сочинениях той эпохи Хотан было принято относить к Китаю) и осадила Кашгар. Али Арслан-хан собрал 40-тысячную армию и оттеснил неприятеля к Янгисару, после чего собрал силы в 90 тыс. чел. и продолжил преследование. В месте Уртан Кара произошло сражение, в котором «кровь неверных текла, как река Джейхун», а Али Арсланхан был неуязвим для их «мечей и секир». Предводитель «неверных» обещал тому, кто поможет победить Али Арслан-хана, столько золота, сколько будет его вес. Выполнить задание вызвался некий
«старик из Уджата». Он обманом проник в войско мусульман и устроился поваром к Али Арслан-хану. Во время отдыха после битвы
он спросил Али Арслан-хана о секрете его неуязвимости, и тот ответил, что в сражении никакое оружие не может поразить его, только

во время молитвы его тело «становится подобно воде» и его может пронзить «даже соломинка» [13, р. 97–98].
Во время утреннего намаза «неверные» атаковали мусульман. Мулла хотел читать 108-ю суру (3 стиха), но перепутал ее с гораздо
более длинной 48-й (29 стихов). За то время, пока он читал эту суру,
«неверные» убили многих из мусульман, а когда он начал читать
29-й стих, отрубили Али Арслан-хану голову. После этого «неверные» двинулись во владения Али Арслан-хана. Его слуги мужественно сопротивлялись, но были убиты. Тогда «в знак отчаяния» в битву вступила некая Мариам-ханим с несколькими служанками. Им удалось повергнуть 25 человек из войска «неверных», но они были не в силах им противостоять, тогда земля разверзлась и поглотила Мариам-ханим, а все ее служанки погибли [13, р. 98].
Г. Беллью пересказывает легенду иначе. По его словам, человеком, выдавшим секрет неуязвимости Али Арслан-хана, был несторианин [13, р. 98]. Когда Али Арслан-хан был убит, хотанцы осадили Кашгар. Во время осады они бросили голову Али Арсланхана в стену, тогда Аланур-ханим решила отомстить за сына собственными руками. Она оставила свой дворец в Атуше и вместе со своими служанками напала на врагов. Они убили 25 «неверных», однако подавленные численностью противника были вынуждены бежать. Земля перед ними разверзлась и приняла их в свои недра, но преследователи все равно обнаружили и убили их [2, с. 249]. Таким образом, Г. Беллью отождествляет Аланур-ханим и Мариамханим, хотя версия «Легенды о Сатуке Бугра-хане», переведенная Р. Шоу [13, р. 87–127], не дает оснований для такого отождествления. Беллью определяет знаменитый кашгарский мазар Биби Мариам (Девы Марии) именно как могилу Аланур-ханим [2, с. 249].
Али Арслан-хан аш-Шахид Абу-л-Хасан ибн Байташ Арслан-хан
ибн Сатук Бугра-хан [5, с. 104] стал одним из первых мучениковшахидов. В полном соответствии со свидетельствами «Легенды о Сатуке Бугра-хане» его тело захоронено в местности Уртан-кара, а голова – в Кашгаре, оба мазара активно посещаются паломникамиуйгурами [13, p. 374]. Из сообщения «Легенды о Сатуке Бугра-хане» однозначно недостоверными могут быть признаны свидетельства о чудесном рождении, неуязвимости и «ахиллесовой пяте» Али Арслан-хана. Во всех этих эпизодах явно прослеживается мифологическая основа. С другой стороны, общий ход войны Али Арслан-хана против хотанцев и его смерть в результате внезапного нападения врага во время молитвы выглядят очень правдоподобно. Интересно также сообщение о наличии в войске Караханидов «старика из Уджата» – хотанского лазутчика. По сообщениям письменных источников, Али Арслан-хан «принял мученическую смерть» в последних числах января 998 г. [5, с. 104].

После гибели Хасана Бугра-хана и Али Арслан-хана Караханидский каганат оказался фактически обезглавлен. Трон великого кагана перешел к старшему сыну Али Арслан-хана Ахмаду ибн Али. Кашгар снова оказался в руках хотанцев: «Неверные обратили людей Кашгара в свою веру, они ели мясо собак, ослов и свиней и считали нечистых змей дозволенной пищей» [13, р. 102].
Ситуация сложилась так, что все владения каганата оказались разделены между сыновьями Али Арслан-хана, а сыновья Хасана Бугра-хана остались обделены. В Семиречье правил верховный хан Ахмад ибн Али, недавно захваченный Мавераннахр достался его последнему завоевателю Насру ибн Али, их младшие братья владели более мелкими уделами в этих регионах. Старший сын Хасана Бугра-хана Юсуф Кадыр-хан, как предполагал В.В. Бартольд, не получил удела [1, с. 342–343]. Б.Д. Кочнев возражал на это: «… теперь в свете всего того, что известно о каганате, трудно представить, чтобы один из старших представителей правящего дома мог остаться без владений: какая-то часть общекараханидского достояния в
принципе была «положена» каждому Караханиду, тем более одному из старших» [6, с. 134]. На наш взгляд, оба исследователя правы: с одной стороны, Юсуф Кадыр-хан должен был получить удел (его последующие владения в Таримской впадине никогда и никем не оспаривались) и он его получил, с другой стороны, он получил Кашгар, захваченный хотанцами и, вероятно, все прочие владения, которые он сможет отбить у хотанцев силами «беспокойных элементов народа» [1, с. 342–343].
«Легенда о Сатуке Бугра-хане», хотя и несколько туманно, но подтверждает эту версию: «Султан Хасан Бугра-хан сказал князю Юсуфу Кадыр-хану: "отправляйся в Мадайн, обратись к Святым Имамам, скажи, что, мы считаем, земля Кашгара впала в неверие и
нуждаемся в помощи Их Святейшеств"» [13, р. 102]. Мадайн – арабское название Ктесифона-Селевкии, неизвестно, отправлялся ли Юсуф Кадыр-хан в столь долгий путь, но для борьбы с хотанцами он должен был привлечь дополнительные силы, которые можно было призвать, только объявив джихад против «неверных».
Ключевую роль в мобилизации воинов ислама должно было сыграть духовенство, и оно поддержало Юсуфа Кадыр-хана: «Падишах Юсуф Кадыр-хан уважительно стоя в Присутствии, обратился: "О, Семя Пророка Божьего! Мы прибыли из Кашгара. Земля Кашгара полностью обратилась в неверие. Если победа не будет обретена во времена таких потомков Пророка, как вы, после уже не будет победы. Если бы позволите, да будут с нами силы ислама"…». Святой Имам Наср ад-Дин сказал: «О, Предводители! Быстрее соберите войско и выступайте вместе с Его Высочеством

падишахом Юсуфом, и, если вы будете побеждены, отправьте нам весть» [13, р. 103].
«Узнав, что Его Высочество Юсуф Кадыр-хан идет из Мадайна с армией в сто тысяч человек, Джукта-рашид бежал со всеми своими силами в города Китая. Люди Кашгара вышли навстречу Святому Юсуфу Кадыр-хану в горах Андижана с подарками и драгоценностями, они прижимали полы его одежд к своим глазам и целовали ему ноги» [13, р. 104]. «Святые Имамы, увидев письмо, сказали: «О, друзья! Письмо пришло к нам из земли Кашгара. Мы намерены завоевать неверных. Нет у нас другого дела, помимо этого». Они отбыли в направлении Кашгара… Через некоторое время, поставив правителем Кашгара Юсуфа Кадыр-хана, они направились в Китай» [13, р. 105]. Юсуфу Кадыр-хану удалось собрать значительные силы, которые без особых усилий вытеснили хотанские войска из Кашгара. «Легенда о Сатуке Бугра-хане» далее повествует о войне с
«неверными» уже на собственно хотанской территории.
«Легенда о Сатуке Бугра-хане» рассказывает, что имамы (Наср ад-Дин, Муин ад-Дин, Захер ад-Дин и Кауам ад-Дин) осадили некий
хотанский город, в котором укрылся Джукта-рашид. Они отправили к
хотанцам посланника с таким сообщением: «Те, кто явились сюда – потомки Святого Мустафы (Да благословит его Аллах и приветствует). Их Святые имена: Имам Наср ад-Дин, Имам Муин ад-Дин, Имам Захер ад-Дин и Имам Кауам ад-Дин. Они пришли из Мавараннахра, чтобы завоевать землю Кашгара, с армией в сто сорок тысяч человек… Повесьте свои луки на шеи, явитесь перед ними и станьте мусульманами, исповедующими Веру. Если они не обратятся к Вере, то, начиная с Джукта-рашида, мы убьем их всех, захватим их детей и разрушим их города». Когда неверные услышали эти слова, свет мира стал для них тьмою. Подумав, они ответили: «Мы не отвергнем нашу веру» [13, р. 105–106].
Благодаря магии «визиря» Джукта-рашида и других хотанских колдунов город, пока в нем пребывали войска хотанцев, становился невидимым каждую ночь (у Караханидов было принято атаковать врага ночью [11, с. 194]), в результате чего войска имамов не могли его взять в течение сорока лет. Наконец, войска Джукта-рашида и Никта-рашида отступили, и город был взят. Имамы начали преследование врага, но подверглись нападению во время намаза и были убиты [13, р. 106–107].
На месте гибели имамов близ селения Полур расположен мазар «Четыре имама». Устное предание, зафиксированное Н.Н. Пржевальским, удивительно точно сохранило дату обращения местных жителей в ислам – 390 год хиджры (1000 г. н. э.) [9, с. 430].
Надо сказать, что в окрестностях Хотана подавляющее большинство мазаров расположены именно в местах гибели реальных или

вымышленных шахидов. Это такие мазары, как «Султан Гул Фаризед-ата», «Джафар Садык», «Улуг-мазар», «Унчелик-ханим», «Кои мамон» [10, с. 188, 191–193]. Обилие мазаров шахидов говорит о кровопролитной и продолжительной борьбе между мусульманами и буддистами, вероятно, продолжавшейся гораздо дольше военного противостояния Караханидов и Хотана.
Так или иначе Хотан был захвачен Юсуфом Кадыр-ханом не позднее 1007 г. [1, с. 342]. «Осадив Хотан и сражаясь в течение двадцати пяти лет, он захватил землю Хотана и убил Джигалу Алхалхала из Китая… Он забрал товары и добычу из Хотана; на берегах Хан-арыка он купил Семь Деревень Тазгуна по цене мискаль золота за чарак земли и посвятил их религиозным нуждам» [13, р. 104]. В «Сунши» в разделе, повествующем о Хотане, сохранилась запись о прибытии к императорскому двору в 1009 г. посольства от
правителя «Черной династии ханов» Хотана. [14, 14107?]. Это более чем красноречиво свидетельствует о том, что Караханиды
(тюркское слово «кара» означает «черный») окончательно захватили политическую власть в Хотане.
Мы видим, что Хотано-караханидская война была событием особенной важности. В ходе нее решалась судьба дальнейшего развития Центральной Азии. Караханиды сумели победить в итоге исключительно в силу благоприятного стечения обстоятельств. Победа Хотана в этой войне означала бы продолжение доминирования буддизма в Таримской впадине, которое в свою очередь привело бы к затяжному противостоянию между исламом и буддизмом в Центральной Азии. В этих условиях ислам никогда бы не занял тех позиций, которыми он сегодня обладает в Китае, а противостоянии буддизма и ислама в Евразии только бы усилилось.
В истории Хотано-караханидской войны до сих пор остается много неизвестного. Однако более тщательное изучение зачастую отрывочных свидетельств письменных источников разных стран, а также работа по исследованию событий, зафиксированных в устной традиции, и отделению в них правды от вымысла обязательно приведет к более четкому пониманию логики событий Хотанокараханидской войны. Исследование устной традиции Таримской
впадины только началось, и на этом пути нас ждет множество интересных открытий.

Список литературы
1. Бартольд В.В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия // Соч. – М., 1963. – Т. I.
2. Беллью Г.У. Кашмир и Кашгар. – СПб., 1877.
3. Бертельс Е.Э. История персидско-таджикской литературы // Бертельс Е.Э. Избр. тр. – Т. I. – М., 1960.
4. Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье: Этнос, языки, религии. – М., 1992.
5. Джамал ал-Карши. Ал-Мулхакат би-с-сурах // История Казахстана в персидских источниках. – Т. I. – Алматы, 2005.
6. Кочнев Б.Д. Нумизматическая история Караханидского каганата (991–1209 гг.). – М., 2006.
7. Махмуд ал-Кашгари. Диван Лугат ат-Турк. – Алматы, 2005.
8. Пржевальский Н.Н. От Кяхты на истоки Желтой реки. – СПб., 1888.
9. Чвырь Л.А. Обряды и верования уйгуров в XIX–XX вв. – М., 2006.
10. Юсуф Баласагунский. Благодатное знание. – М., 1983.
11. Bailey H.W. Sri Visa Sura and the Ta-uang // Asia Major. – V. 11 part I. – 1964. – Р. 1–26.
12. Bellew H.W. Kashmir and Kashghar. – L., 1875.
13. Extracts from the Tazkiratu-l Bughra // Shaw R. A Sketch of the Turki Language. – Calcutta, 1878. – Р. 87–127.