В 1929–1937 гг. СССР совершил беспрецедентный скачек в росте промышленной продукции. Только за годы первых двух пятилеток вступили в строй около 6 тыс. крупных предприятий. По абсолютным объемам промышленного производства Советский Союз вышел на второе место в мире после США. До сих пор остается до конца необъясненным очевидный исторический успех советского периода «догоняющей модернизации» страны – успешная индустриализация и выход на передовые рубежи по важным направлениям мирового научно-технического прогресса. Поэтому опыт организации крупномасштабной научно-технической деятельности в условиях отсутствия конкуренции и регулирующей роли рыночной экономики заслуживает сегодня особого изучения.
Во время Первой мировой войны из всех бризантных взрывчатых веществ (ВВ), производимых путем нитрации ароматических углеводородов, лучше всего зарекомендовал себя тротил (тринитротолуол), являвшийся продуктом ведения трех нитрогрупп в
ароматический углеводород толуол. Преимущество тротила перед другими индивидуальными ВВ обусловлено благоприятным сочетанием физико-химических, взрывчатых и технологических свойств. Широкое применение тротила связано с его малой чувствительностью к механическим воздействиям, высокий бризантностью, химической стойкостью, относительной дешевизной и наличием обширной сырьевой базы в странах с развитой коксохимической и нефтегазовой промышленностью. В годы Второй мировой войны тротил (ТНТ) стал самым массовым бризантным ВВ, применявшимся для снаряжения боеприпасов во всех воюющих странах. В СССР, в частности, на долю ТНТ в 1941–1945 гг. приходилось более 93 % от всего производства бризантных ВВ [2, с. 76].
В России изучение тротила как бризантного ВВ началось в 1906 г. благодаря успешной разведывательной деятельности В.И. Рдултовского во Франции [6, с. 13–14]. Производство тротила впервые было организовано в 1909 г. на Охтинском заводе и в 1912 г. на Самарском заводе по способу фирмы «Карбонит». До середины 1930-х гг. советское производство не претерпело существенных изменений.
Процесс производства тротила в Советском Союзе в начале 1930-х гг. делился в технологическом плане на четыре основных стадии: обработка серно-азотной кислотной смесью толуола до тринитротолуола или последовательное введение в толуол трех нитрогрупп (нитрование в три стадии); получавшийся после этого ТНТ – сырец очищался от содержавшихся в нем вредных примесей (до 6 %) перекристаллизацией из этанола с целью повышения химической стойкости и эксплуатационных качеств [3, с. 114].
Три фазы получения тротила нитрованием до 1936 г. были оформлены раздельно: специальные мастерские для каждой фазы имели свое оборудование и хранилища, где находился вырабатываемый продукт для обеспечения бесперебойности в работе последующей фазы. Обработка серно-азотной кислотной смесью происходила в аппаратах – нитраторах, в которые перед каждой операцией загружались исходные компоненты, обрабатывавшиеся кислотами продолжительное время. После окончания нитрования продукт выгружался и транспортировался в хранилище, а затем – в мастерскую следующей фазы [12, с. 205–206]. Продолжительность технологического процесса составляла более двух суток, так как до
40 % времени тратилось на осуществление загрузок-выгрузок, выход тротила-сырца оказывался менее 50 % от теоретического [3, с. 114]. Поэтому заводы № 15 и № 80 в сутки каждый производили не более 15 т тротила [2, с. 76].
Специалисты-технологии завода № 15 в 1936 г. внесли предложение перевести первые две фазы производства тротила (нитрование толуола через мононитротолуол до динитротолуола (ДНТ)) на непрерывный способ, разработанный сотрудниками НИИ-6 И.И. Заоченским, И.А. Мазелем, С.А. Щекотихиным. При этом промежуточная операция по выгрузке мононитротолуола из нитраторов мастерской первого нитрования и загрузке его в реакторы мастерской второй стадии ликвидировались. На первых двух фазах производительность работы существенно повысилась. Мастерские третьей стадии, работавшей по периодическому способу, не справлялись с переработкой поступавшего ДНТ, что требовало затрат на строительство новых мастерских и новых хранилищ. Дополнительное строительство не всегда было возможно из-за ограниченности территории заводов и соображений техники безопасности. Перевод на непрерывную работу первых двух фаз производства тротила обусловил необходимость перестройки на непрерывный способ и третьей фазы данного процесса [5. Оп. 24. Д. 1030. Л. 5–7].
Разработка полностью непрерывного процесса получения ТНТ затянулась в Советском Союзе на несколько лет. Не смогла помочь и научно-техническая разведка, поскольку в Германии, Италии и США третья стадия нитрования ТНТ осуществлялась периодически, а непрерывный способ английской фирмы I.G.I. к внедрению в отечественной промышленности не подходил [2, с. 77]. Только в июлеавгусте 1939 г. на заводе № 15 инженерами-технологами и специалистами 1-го Проектного института (ГСПИ-1) было найдено простое решение: третья фаза делилась на два этапа. На первом этапе нитрованием получали смесь, состоявшую на 60 % из ТНТ и на 40 % из ДНТ, а на втором этапе смесь окончательно донитровывалась до тротила.
На непрерывный процесс тут же была переведена одна из заводских линий по изготовлению ТНТ. За август – сентябрь 1939 г. ее производительность выросла в 1,5 раза. В 1940 г. на заводе № 80 (имени Я.М. Свердлова) был освоен другой вариант непрерывного процесса – многофазный противоточный способ нитрования, созданный заводскими инженерами А.Т. Васильевым, Н.П. Кошелевым, Г.М. Васильевым. По основным технико-экономическим показателям два варианта технологии разительных отличий не имели, у каждого из них были свои достоинства и недостатки [3, с. 114–115].
При наличии в СССР к 1940 г. валовых мощностей по производству тротила в 100 000 т в год внедрение новой технологии означало увеличение производительности в короткие сроки и без какихлибо существенных капитальных затрат еще на 50 000 т в год. Строительство новых заводов, способных производить ежегодно 50 000 т ТНТ, потребовало бы от государства капиталовложений в 100 млн руб., причем ввод предприятий в эксплуатацию произошел бы через 2–3 года после начала их строительства [2, с. 78].

Объединение всех трех стадий нитрования тротила в непрерывный процесс позволяло не только сэкономить значительные средства, но и быстро увеличить возможности валового производства необходимого для Красной армии ВВ. Чтобы стимулировать усилия ученых и инженеров с целью скорейшего внедрения нового способа в промышленность, Комитет обороны в своем постановлении № 71сс от 11 февраля 1940 г. разрешил руководству наркомата боеприпасов «израсходовать 150000 руб. для премирования работников заводов № 15, 64, 80 и ГСПИ № 1 за освоение в 1940 г. производства тротила непрерывным методом» [5. Оп. 24. Д. 1030. Л. 5–7].
Наращивание мощностей по производству ТНТ осуществлялось в СССР достаточно успешно. К началу Великой Отечественной войны валовые мощности заводов Народного комиссариата боеприпасов (НКБ), специализировавшихся на изготовлении тротила, равнялись 129 000 т в год. Наиболее производительным являлся завод № 15, выпускавший до 60000 т ТНТ в год. Предприятие располагалось в городе Чапаевске Куйбышевской области и было введено в строй еще в 1910 г. Завод № 80, выпускавший 45 000 т тротила в год, находился в городе Дзержинске Горьковской области и был запущен в 1916 г. Единственным предприятием по производству ТНТ, введенным в эксплуатацию за годы советской власти, был завод № 64 в Новогорловке Сталинской области, вступивший в строй в 1940 г. [18, с. 188–189; 364; 386–387]. Изначально годовая мощность завода № 64 составляла всего 24 000 т ТНТ. Согласно постановлению СНК СССР уже к 1 января 1941 г. годовые мощности завода должны были увеличиться до 38000 т. Но указания правительства не были реализованы даже к началу Великой Отечественной войны, поскольку 1-е Главное управление НКБ, которому завод подчинялся, ничего не сделало в этом направлении [5. Оп. 24.
Д. 1030. Л. 3–6].
Руководство оборонной промышленности долгое время не придавало надлежащего значения вопросу обеспечения этих производств соответствующей сырьевой базой по толуолу. Это стало серьезным просчетом в планирования развития производства тротила. Ошибка имела далеко идущие последствия как для производства боеприпасов, так и для судеб руководителей НКБ.
Несмотря на спад репрессий после 1937–1938 гг., отнюдь не всегда за оплошности руководители промышленности оставались без суровых мер наказания и дело ограничивалось лишь снятием с занимаемой должности. Не вызывает сомнения, что Народный комиссар боеприпасов И.П. Сергеев, не имея опыта работы в промышленности и опыта руководства столь крупным промышленным
наркоматом, не смог должным образом организовать работу важнейшей оборонной отрасли в напряженные предвоенные годы. С

1918 г. И.П. Сергеев, выходец из рабочих, служил в РККА на командных должностях в артиллерийских частях, с 1931 г. преподавал и занимал руководящие посты в военных учебных заведениях. В
1938 г. комдив Сергеев был назначен заместителем председателя
Военно-промышленной комиссии при Совнаркоме СССР, а в январе
1939 г., после образования Наркомата боеприпасов СССР, стал наркомом. В марте 1939 г. на XVIII съезде партии его избрали кандидатом в члены ЦК ВКП(б) [7, с. 408].
15–16 февраля 1941 г. состоялась XVIII конференция ВКП(б), на которой нарком И.П. Сергеев и директор завода № 124 М.М. Каганович были предупреждены о том, что если они не наладят как следует работу на вверенных им участках, то будут выведены из ЦК и сняты с работы [19].
Через две недели 3 марта 1941 г. вышло постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о работе Наркомата боеприпасов. За допущенные промахи в работе нарком И.П. Сергеев был снят с работы и переведен преподавателем Военной академии Генштаба. На его место
был назначен П.Н. Горемыкин [7, с. 408].
Первые аресты в Наркомате боеприпасов были произведены за полгода до смены руководства: 23 октября 1940 г. арестован Борис Ефремов, начальник 2-го Главного управления, 12 ноября – заместитель наркома Николай Хренков, 11 декабря арестовали двух заместителей наркома Василия Шибанова и Михаила Иняшкина.
30 мая 1941 г. дошла очередь до бывшего наркома Ивана Сергеева и Александра Ходякова, в прошлом замнаркома, в момент ареста – члена Совета по оборонной промышленности при СНК СССР. Еще трех ответственных работников Наркомата боеприпасов: Сергея Горина, Даниила Ирлина и Георгия Толстова, взяли под арест летом
1941 г. Комдив Сергеев был уличен полученными под давлением
показаниями своих бывших подчиненных в том, что он являлся одним из руководящих участников антисоветской организации, проводил вредительскую и шпионскую работу в пользу Германии. Признательные показания были выбиты и у самого бывшего наркома. Следствие длилось до начала 1942 г., после чего в феврале
1942 г. Особым совещанием при НКВД СССР И.П. Сергеев был приговорен к смертной казни и 23 февраля расстрелян [7].
Суть фатальной ошибки руководителей советской оборонной промышленности заключалась в том, что в стране не было налажено производство толуола в необходимом объеме. Природными источниками толуола являются каменный уголь и нефть. Соответственно в СССР перед войной существовало два промышленных способа получения толуола: коксование угля и пиролиз
нефти [8, с. 8].

Сырой бензол, получавшийся на коксохимических заводах при извлечении ароматических углеводородов из коксового газа, содержал от 11 до 22 % толуола. При коксовании (нагревании угля без доступа воздуха до температуры 900–1000 °С) образовывался газ – примерно 300 м3 на тонну коксуемого угля. Этот газ кроме газообразных веществ содержал в парообразном виде ряд жидких веществ, в число которых входили и ароматические углеводороды – бензол, толуол, ксилол. Газ улавливался через конденсационную систему, и после извлечения из него аммиака обрабатывался поглотительным маслом, состоявшим из нефтяного солярового масла. Ароматические соединения растворялись в поглотительном масле и затем отгонялись из него в виде «сырого бензола». Последний дальше поступал на предварительную ректификацию, затем на химическую очистку и на окончательную ректификацию, в результате которой и получались бензол, толуол и ксилол в чистом виде. В целом выход толуола на одну тонну коксуемого угля составлял около
2,5 кг [8, с. 24–26].
Коксование угля проводилось на коксохимических заводах Наркомата черной металлургии, которые делились на две группы: южную и восточную. Заводы южной группы находились в районе Донецкого каменноугольного бассейна и вырабатывали перед началом Великой Отечественной войны ежемесячно около 2000 т толуола при расчетной мощности в 2400 т. Заводы восточной группы были расположены на востоке СССР – в районе Кузнецкого каменноугольного бассейна и металлургических заводов Урала (Магнитогорск, Губах, Нижний Тагил). Вырабатывали около 1000 т толуола при расчетной ежемесячной мощности в 1200 т [2, с. 80].
Получение толуола в больших масштабах в 1930-х гг. могло осуществляться в Советском Союзе лишь при коксовании угля, в
процессе которого ароматические углеводороды извлекались как побочные продукты. Главной целью коксохимических заводов являлся выпуск кокса для черной и цветной металлургии. Исходя из этого, состав угольной шихты и режим коксования подбирались таким образом, чтобы обеспечить оптимальные условия для получения металлургического кокса. С точки зрения удовлетворения металлургии коксом происходило и все планирование увеличения мощности коксовых заводов. Подобное положение объяснялось тем, что в первой половине 1930-х гг. оборонная промышленность, как и металлургическая, находилась в подчинении Наркомата тяжелой промышленности, руководство которого было заинтересовано в первоочередном развитии именно гражданских, а не военных предприятий.
Руководство тяжелой промышленностью в 1933 г. с целью экономии средств и времени при производстве кокса решило повысить

температуру коксования, вместо того чтобы строить новые коксовые батареи. По старому режиму температура обжига угля достигала
900 °С. В новых условиях максимальная температура повышалась до 1350–1450 °С. Это значительно форсировало работу печей, увеличив их производительность в 2–2,5 раза, так как период коксования сократился с 28–32 ч до 13–14 ч при одних и тех же загрузках шихты. На выходе ароматических углеводородов такие нововведения сказались отрицательно: повышение температуры обжига выше термической стойкости этих соединений приводило к тому, что они стали частично распадаться. В результате выход толуола с одной тонны коксуемого угля сократился в два раза – с 2,5 до 1,25 кг [2, с. 82–83].
Изменение температурного режима повлекло за собой увеличение количества коксуемого угля и выделяющегося при этом газа за единицу времени в 2–2,5 раза. Во столько же раз должны были быть увеличены и мощности химических цехов по получению «сырого бензола». Из-за безразличного отношения к данной проблеме руководства Наркомата черной металлургии реконструкция химических цехов не проводилась. В результате химические цехи при коксовых печах не справлялись с переработкой газа и были даже не в состоянии уловить весь выделяющийся газ. Избыточный газ попросту стравливали в атмосферу через предохранительные клапаны. Таким образом, терялось около 30 % всего газа и соответственно 30 % толуола. Подобное положение сохранилось вплоть до начала Великой Отечественной войны и крайне беспокоило руководство Наркомата боеприпасов. В частности, нарком И.П. Сергеев предлагал обязать Наркомат черной металлургии устранить к 1 июля 1941 г. по всем коксохимическим заводам имеющийся разрыв мощностей между коксовыми батареями и химическими цехами при них [4. Оп. 1. Д. 94. Л. 202–204].
Еще в 1930 г. XVI съезд ВКП(б) вынес решение о создании второй мощной угольной базы на востоке страны с целью наилучшего использования богатейших природных богатств Урала и Сибири и наиболее рационального размещения топливной промышленности. В этих районах планировалось расширение Кузнецкого каменноугольного бассейна и создание Карагандинского [11, с. 517]. В течение 30-х гг. решение съезда выполнялось крайне медленно, поэтому большинство металлургических предприятий по-прежнему находились на юге СССР. В результате к концу 1940 г. в Советском Союзе главная масса мощностей по каменноугольному толуолу (74 %) были сосредоточена в Донбассе и на юге страны. Другие районы СССР, располагавшие громадными запасами коксующихся углей (в частности, Западная Сибирь), занимали незначительное место в общем объеме производства кокса. Добыче коксующихся углей на этих территориях также не придавалось особого значения.
Ситуация резко ухудшилась с началом войны и захватом немцами Украины. Заводы, выпускавшие тротил, полностью лишились каменноугольного толуола коксохимических заводов Донбасса. Производственные мощности по каменноугольному толуолу сократились на 2/3, так как его могли теперь вырабатывать только предприятия восточной группы. Коксохимические заводы Урала и Сибири до конца войны так и не смогли достичь своей проектной мощности (14400 т в год) и давали лишь 10–11 тыс. т толуола в год – сказывался форсированный режим коксования, понижавший выход толуола [15, с. 64]. В тяжелейших условиях войны добыча коксующихся углей в восточных районах возросла с 9,8 млн т в
1941 г. до 18,4 млн т в 1945 г. [20, с. 266–267]. Но даже при уровне
добычи 1945 г. и соблюдении обычного, а не форсированного режима коксования это позволило бы вырабатывать в год только около
46 000 т толуола или 80 000 т тротила, при ежегодной минимальной потребности войск в данном ВВ (по опыту войны) в 120 000–
130 000 т [2, с. 86].
В предвоенном СССР существенного развития достигла технология получения ароматических углеводородов с использованием пиролиза керосина. Этот способ технологически более перспективен, но в 1920–1940 гг. ещё не достиг необходимого уровня совершенства и являлся гораздо менее экономичным [13]. Пиролиз, или ароматизация, нефтепродуктов появился в России еще во время Первой мировой войны и развился после Октябрьской революции
1917 г. в заметную отрасль промышленности в связи с недостатком толуола для производства ВВ. Сырьем для пиролиза являлся керосин (реже – газойль – тяжёлый керосин). В специальных аппаратах керосин без доступа воздуха подогревался до температуры 670–
700 °С. Пары керосина под влиянием высокой температуры разлагались на ряд продуктов, находящихся в газообразном состоянии. Среди этих веществ образовывались с небольшим выходом и ароматические углеводороды. Газ проходил через систему холодильников и промывался соляровым маслом с целью извлечения унесенных им ароматических углеводородов. В целом из одной тонны керосина получалось 25–35 кг нефтяного толуола [11, с. 26].
Процесс пиролиза керосина без использования катализаторов
являлся крайне неэкономичным. Основные его продукты после извлечения ароматических соединений находили себе применение только как топливо для коммунальных нужд, либо шли на производ
ство беззольной сажи. Высокий расход керосина на единицу получаемого толуола и был главной причиной, из-за которой уже в конце
1920-х гг. от пиролиза керосина как способа получения толуола отказались в странах Западной Европы и США. Экономически невыгодно было использовать пиролиз керосина для получения толуола и в СССР (до создания современных высокопроизводительных технологий). Это хорошо понимали руководители промышленности боеприпасов [5. Оп. 24. Д. 267. Л. 111–112].
Перед Великой Отечественной войной до 70 % нефти добывалось в СССР на Бакинских нефтепромыслах. Во второй половине
1930-х гг. центр тяжести нефтедобычи стал смещаться на восток страны – между Волгой и Уралом в район так называемого «Второго Баку». Поволжье по запасам залегавшей там нефти превосходило Бакинские нефтяные месторождения. Однако советские геологи перед войной так и не смогли определиться по вопросу того, на каких глубинах эту нефть следует искать [14, с. 33–34]. Из-за ошибочного определения геологами глубин залегания основных запасов нефти в Поволжье имевшиеся в СССР реальные возможности для резкого увеличения добычи нефти накануне войны не были реализованы и в годы самой войны.
В условиях недостаточных объемов нефтедобычи ежегодный расход около 14 млн т нефти с целью получения пирогенетического толуола становился невозможным. Основные заводы по пиролизу нефтепродуктов находились в центре страны, потому не были захвачены фашистами: нефтегазовый завод № 1 в Москве, нефтегазовый завод № 2 в Горьком, завод имени Буденного в Баку и завод
№ 96 в Горьковской области. Их суммарные мощности составляли
3450 т толуола в месяц или 41400 т в год, но из-за недостатка керосина предприятия работали в полсилы. Даже за первые пять месяцев благополучного 1945 г. эти заводы произвели 6275 т толуола, что составило 36,37 % от всех располагаемых ими мощностей [15, с. 74].
В СССР в течение 1930-х гг. необходимая деятельность в области развития сырьевой базы для производства тротила не велась. Широкого технического обсуждения данной проблемы на совещаниях с участием специалистов по производству исходных продуктов из соответствующих гражданских наркоматов и специалистов НКБ, не проводилось. Вплоть до 1940 г. координация действий между соответствующими наркоматами полностью отсутствовала. Не смог эффективно повлиять на сложившуюся ситуацию и Госплан СССР [2, с. 85]. Более того, в полном неведении в отношении этого вопроса находились и руководители ГАУ [16. Оп. 26. Д. 507. Л. 201–202].

К началу Великой Отечественной войны Советский Союз располагал производственными мощностями по толуолу в 87600 т в год. На нефтяной толуол из них приходилось 44 400 т, или 50,68 %. В мирное время мощности по пирогенетическому толуолу в целях экономии нефти были задействованы на 55 % [15, с. 61–62]. Для полного выхода на максимальную производительность в годы войны требовалось дополнительно еще 4 млн т нефти. Отечественная добыча нефти в предвоенные годы фактически находилась на одном уровне: если в 1938 г. было добыто 30,2 млн т, то в 1939 г. –
30,3 млн т, а в 1940 г. объем нефтедобычи увеличился незначительно – до 31,3 млн т [9, с. 132]. Запасы нефтепродуктов в виде государственных резервов, оставленных к началу войны, оказались ограниченными – 1,6 млн т [10, с. 388]. Ресурсов в стране на увеличение выпуска толуола перед войной не оказалось, что вынужден был признать нарком боеприпасов И.П. Сергеев в своем письме от
2 ноября 1940 г. заместителю председателя СНК Н.А. Вознесенскому [4. Оп. 1. Д. 94. Л. 202–204]. Это означало ограничение возможности выпуска основного ВВ для промышленности взрывчатых веществ, что негативно сказалось на снабжении войск боеприпасами.
В годы войны советская промышленность оказалась не в состоянии обеспечить производство тротила необходимым количеством толуола. Единственным выходом в сложившейся ситуации стало размещение в США заказов по толуолу, а также и тротилу. Соответствующее постановление ГКО № 2614сс от 12 декабря 1942 г. гласило: «Обязать Наркомвнешторг (т. Микояна) в целях покрытия дефицита толуола для производства тротила завезти в декабре 1942 года 1000 т импортного толуола и, начиная с 1 января 1943 года, обеспечить завоз не менее 3000 т толуола ежемесячно». Месячная потребность в толуоле для промышленности взрывчатых веществ составляла 6820 т, из которых 3820 т должны были производиться в СССР, а остальные 3000 т – импортироваться [17. Оп. 1. Д. 72. Л. 162–163].
В 1942–1944 гг. предприятия НКБ поставили Красной армии 361718 т ТНТ, из которых 273193 т произвела советская промышленность взрывчатых веществ, а 88525 т (24,47 %) поступили по ленд-лизу [15, с. 41–42]. На изготовление отечественными заводами 271193 т тротила было израсходовано 159 865 т толуола, из них импортных – 64 000 т или 40 % [15, с. 73]. Для расширения производства толуола в СССР возможности
имелись. Достаточно было увеличить добычу коксующегося угля в районе Кузнецкого каменноугольного бассейна и нарастить там мощности по коксованию. Для полного обеспечения потребности в толуоле в годы войны этих мер вполне бы хватило. Слабый контроль над положением дел внутри отрасли по производству боеприпасов и подчинение самой отрасли в 1932–1936 гг. гражданскому Наркомату тяжёлой промышленности привели к тому, что были внесены изменения в технологический процесс коксования угля, которые позволяли значительно увеличить производство кокса, но вызвали резкое падение выхода толуола. Возникший дефицит в толуоле ошибочно предполагали возместить за счет пиролиза керосина, хотя нефти в стране для этой цели добывали недостаточно. Просчеты в планировании со стороны руководства НКБ привели к репрессиям, а советские тротиловые заводы с началом войны ощущали дефицит толуола, который были вынуждены покрывать за счет поставок из США по ленд-лизу.
Артиллерия Красной армии начиная с ноября 1941 г. испытывала острую нехватку в боеприпасах, обусловленную главным образом отсутствием необходимого для их снаряжения тротила. Это и стало одной из важных причин затягивания боевых действий в годы Великой Отечественной войны. Огневую мощь Красной армии в существенной мере пришлось обеспечивать за счет поставок тротила и толуола союзников. Поставки из США в запрашиваемом Советским Союзом объеме стали осуществляться лишь со второй половины 1943 г. Поступление из промышленности необходимого количества боеприпасов явилось одним из важнейших условий, определивших удачное проведение Красной армией крупных наступательных операций в 1944–1945 гг.


Список литературы
1. Архив Президента Российской Федерации (АП РФ.) Ф. 3.
2. Балыш А.Н. Военно-промышленный комплекс СССР в 30–40-е гг. XX века: промышленность боеприпасов. – М.: Изд-во МАИ-ПРИНТ, 2009.
3. Взрывчатые вещества, пиротехника, средства инициирования в послевоенный период: Люди. Наука. Производство. М.; СПб.: Гуманистика, 2002.
4. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 8007.
5. ГАРФ. Ф. 8418.
6. Демидов В.Н. Снаряды для фронта. – Л.: Лениздат, 1985.
7. Залесский К.А. Империя Сталина: биограф. энцикл. слов. – М.: Вече,
2000.
8. Збарский В.Л., Жилин В.Ф. Толуол и его нитропроизводные. – М.: Эдиториал УРСС, 2000.
9. Индустриализация СССР 1938–1941 гг. Документы и материалы. – М.: Наука, 1972.
10. История Второй мировой войны 1939–1945: в 12 т. – Т. 3. – М.: Воениздат, 1987.
11. История народного хозяйства СССР: курс лекций. – М.: Изд-во соц.эконом. лит-ры, 1960.

12. Орлова Е.Ю. Химия и технология бризантных взрывчатых веществ. – Л.: Химия, 1973.
13. Мельникова Л.В. Современное состояние и важнейшее направление процесса в производстве основных ароматических углеводородов // Химическая промышленность за рубежом. – М.: НИИТЭХим, 1988. – № 8 (303).
14. Нефтедобывающая промышленность СССР в 1917–1967 гг. – М.: Недра. – С. 33–34.
15. Промышленность боеприпасов СССР в период Великой Отечественной войны 1941–45 гг.: в 18 вып. – Вып. 7. – М.: Изд-во НИИ-6, 1947.
16. Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 20.
17. Российский государственный архив социально-политической истории
(РГАСПИ). Ф. 644.
18. Тихонов С.Г. Оборонные предприятия СССР и России. – Т. 1. – М.: ТОМ, 2010.
19. Хижняков С.С., Хлевнюк О.В. XVIII партконференция: время, проблемы, решения. – М.: Политиздат, 1990.
20. Чадаев Е.К. Экономика СССР в годы Великой Отечественной войны
(1941–1945 гг.). – М.: Мысль, 1985.