Важнейшим моментом в решении задач по ликвидации тяжелых последствий недавно закончившейся Великой Отечественной войны на территории Ленинградского региона стало использование всех имеющихся производственно-хозяйственных мощностей и людских ресурсов.
Гитлеровское нашествие нанесло огромный материальный ущерб городу и его пригородам – по довоенному курсу он оценивался в 38 млрд руб. Во время обстрелов и бомбежек было разрушено 840 и повреждено более 3 тыс. промышленных предприятий, разби то и уничтожено свыше 10 тыс. жилых домов. Мощность электростанций составляла лишь 38 % от довоенной [1, с. 310].
В силу чрезвычайной ситуации восстановление народного хозяйства потребовало активного участия всех структур государственного аппарата. Одной из этих структур являлось УИТЛК УМВД ЛО (Управление исправительно-трудовых лагерей и колоний Управления министерства внутренних дел по Ленинграду и Ленинградской области), в ведении которого находились все места лишения свободы с содержащимися в них заключенными.
Выявленные автором в ходе исследования материалов из архивных и других источников, ставших доступными в последнее время, факты свидетельствуют о том, что в послевоенное десятилетие на территории Ленинградского региона активно осуществляли производственно-хозяйственную деятельность места лишения свободы не только подчиненные УИТЛК УНКВД (УМВД) ЛО, но и подведомственные ГУЛАГу НКВД (МВД) СССР. Из последних, на территории Ленинграда и Ленинградской области функционировали, главным образом, лагеря таких структурных подразделений ГУЛАГа, имевших относительную самостоятельность, как ГУШОСДОР и Главпромстрой [15, с. 69].
Для выполнения работ по восстановлению дорог и мостов союзного значения на территории Ленинградской области, работ по капитальному ремонту автодороги Москва – Ленинград и дорожных работ по автомагистрали Ленинград – Нарва (на участке Ленинград – Кингисепп) согласно приказу МВД СССР от 12 октября 1949 г. было организовано Управление строительства ГУШОСДОРа МВД № 17 и ИТЛ (исправительно-трудового лагеря) (ИТЛ № 17 ГУШОСДОРа), дислоцировавшееся в Ленинграде по ул. Малая Садовая, д. 6 [14, с. 121–123]. Согласно этому же приказу МВД СССР
помимо прочих работ на Управление строительства ГУШОСДОРа МВД № 17 было возложено обслуживание работ Онежского и Приозерского леспромкомбинатов ГУШОСДОРа, Кикеринского каменного карьера в Волосовском районе Ленинградской области, а также работы по заготовке лесных материалов для других строительств ГУШОСДОРа. Численность заключенных в лагерных подразделениях строительства № 17 ГУШОСДОРа МВД СССР на 1 декабря
1949 г. составила 1205 чел. [14, с. 162, 165].
В процесс по восстановлению разрушенных народнохозяйственных объектов всесоюзного значения на территории Ленинградского региона активно включились и лагерные подразделения Главпромстроя МВД СССР. Так например, 22 августа 1946 г. было организовано Управление строительства № 496 Главпромстроя
МВД СССР с целью проведения восстановительных работ на территории расположения Беломоро-Балтийского канала и продолжения

лесозаготовок на его бывших территориальных участках. С 5 сентября 1946 г. заключенными лагерных подразделений строительства стали осуществляться работы по возведению корпусных зданий завода № 496 для Министерства электропромышленности СССР [14, с. 424–425]. В связи с этим 1 ноября 1947 г. Ленинградским облисполкомом было принято решение о передаче имеющему всесоюзное значение заводу № 496 земельного участка под промышленное строительство площадью 199 га за счет земельных участков бывших заводов «Металлострой» и «Кранстрой» с корпусами технических зданий [16. Л. 203].
В большинстве исследований об участии исправительнотрудовых учреждений в восстановлении разрушенного войной народного хозяйства страны указывается на привлечение заключенных к трудовой деятельности главным образом на объектах, подведомственных ГУЛАГу НКВД(МВД) СССР. Хозяйственная деятельность ИТУ, подчиненных местным органам внутренних дел, исследована гораздо слабее. Между тем исправительно-трудовые
учреждения, входящие в систему УНКВД(УМВД) краев и областей, играя немаловажную роль в восстановлении народного хозяйства после войны, сталкивались с теми же проблемами функционирования, что и подразделения ГУЛАГа.
Необходимо отметить, что ко времени окончания Великой Отечественной войны ГУЛАГ превратился в организацию все более трудноуправляемую и неповоротливую. Следствием этого стало не только выделение из ГУЛАГа таких лагерных подразделений НКВД(МВД), как Главпромстрой и ГУШОСДОР, но и фактически состоялось разделение подразделений, входящих в систему УНКВД(УМВД) краев и областей, на промышленные, сельскохозяйственные и контрагентские, заключенные которых использовались
на предприятиях и стройках в системе различных министерств и ведомств на договорной основе [15, с. 63, 69].
Как показывают архивные источники, ставшие доступными в последнее время, на территории Ленинградского региона со стороны руководства УМВД ЛО с самого окончания войны проводилась линия на увеличение количества именно контрагентских подразделений, о чем, например, говорилось в отчетном докладе Управления МВД за первый квартал 1946 г. В нем обращалось внимание на открытие контрагентских лагпунктов на крупнейших строительствах и ведущих промышленных предприятиях Ленинграда: «Невдубстрое», заводах «Большевик», «Красный треугольник», «Экономайзер» и др. Дополнительно к организованным в I квартале семи лагерным пунктам и семи их филиалам в апреле 1946 г. было создано еще три
подразделения, в которые было доставлено из тюрем свыше 2 тыс. чел. [9. Л. 58].

Вслед за увеличением численности контингента заключенных в контрагентских подразделениях стало происходить резкое изменение профиля выполняемых в них работ. К тому времени из тюрем в контрагентские лагерные подразделения колонии стало прибывать значительное число заключенных как физически ослабленных, так и с низким общеобразовательным уровнем и недостаточно высокой трудовой квалификацией. По этой причине заключенные контрагентских подразделений, особенно расположенных на территории Ленинградской области, стали использоваться преимущественно на строительстве, лесозаготовках, добыче торфа, где больше всего ощущался недостаток свободного контингента, и выполняемые работы были наиболее трудоемкими и тяжелыми, требовавшими применения простого физического труда [10. Л. 56].
Не оправдал себя и другой способ существенного повышения производительности труда заключенных – их разделение на категории физического состояния. В этой связи 25 июня 1949 г. министр внутренних дел СССР С.Н. Круглов подписал приказ «О мероприятиях по улучшению физического состояния и трудового использования заключенных, содержащихся в ИТЛ и ИТК МВД», согласно которому в первую категорию входили все заключенные, практически годные к физическому труду. Вторую категорию составляли физически неполноценные заключенные, годные к выполнению легких работ. Наконец, к третьей категории были отнесены все заключенные инвалиды и страдающие тяжелыми хроническими болезнями или физическими недостатками, не дающими им возможность работать, или годные к использованию на работах в пределах остаточной трудоспособности [7, с. 118].
Как свидетельствуют выявленные автором архивные материалы, при делении заключенных по категориям физического состояния
в подразделениях УИТЛК УМВД ЛО появились определенные препятствия к организации практической работы. В частности, в тюрьмах усложнилась проблема комплектования этапов по нарядам ГУЛАГа с целью их последующего направления в ИТУ других регионов страны для работы на предприятиях и стройках, имеющих всесоюзное значение. Возникли большие сложности и при отборе спецконтингента для низовых подразделений УИТЛК ЛО. В связи с этим в отчетном докладе УМВД ЛО за II квартал 1950 г. было признано необходимым обращение с ходатайством к руководству ГУЛАГа с целью решения вопроса о составлении новой номенклатуры видов работ и классификации их по степени трудности (тяжелые, средние, легкие). При этом указывалось, что еще в 1949 г. было направлено обращение по этому же поводу, но вопрос так и
остался неразрешенным [11. Л. 7–8]. По этой причине у начальников ИТУ на местах постоянно существовала возможность самим определять характер трудности выполняемых заключенными работ, что они делали с наибольшей выгодой для себя. Тем самым, начальники основных звеньев системы УИТЛК превращались в работодателей, а их ответственность за выполнение заключенными норм выработки и плановых заданий усугубляла эксплуатацию труда заключенных [4, с. 114–115].
В то же время с целью создания у заключенных большей заинтересованности в результатах своего труда администрация лагерей и колоний наряду с моральным поощрением заключенных: публичное объявление благодарности, награждение грамотами, красными вымпелами на бараках и т. п., стала широко практиковать применение таких материальных стимулов, как зачеты рабочих дней, улучшенное питание, денежные премии, поселение в хорошо оборудованном бараке и т. д. [5, с. 245]. Однако практическая реализация данных мер не могла до конца обеспечить наиболее приемлемую организацию труда заключенных. Высшие органы государственной власти и управления не могли не понимать, что
помимо улучшения условий труда подневольной массы людей, необходимо коренным образом улучшать их материальное положение. Ведь нередко заключенные во избежание тяжелого изнурительного труда сознательно нарушали технику безопасности на производстве и получали увечья. Поэтому в целях улучшения трудового использования и роста производительности труда заключенных исправительно-трудовых лагерей и колоний МВД СССР и создания большей заинтересованности у работающих заключенных в результатах своего труда, 13 марта 1950 г. Советом министров СССР было принято постановление «О повышении производительности труда и более рациональном использовании труда заключенных исправительно-трудовых лагерей и колоний МВД СССР» [6, с. 304].
В результате введения зарплаты для заключенных в лучшую сторону изменились экономические показатели подразделений УИТЛК, о чем было отмечено в отчетном докладе УМВД ЛО за третий квартал 1950 г.: «Государственный план производства промышленной продукции и план контрагентских работ перевыполнены при значительном повышении производительности труда заключенных несмотря на серьезные затруднения, связанные с уменьшением наполнения лагерей и колоний из-за отправки заключенных на стройки МВД СССР» [12. Л. 2]. Но вместе с тем в констатирующей части доклада указывалось, что при недостаточной работе по внедрению рационализаторских предложений в производство в сельскохозяйственных подразделениях, на капитальном строительстве и в контрагентских подразделениях имеется значительное количество заключенных, не выполняющих норм производственной выработки [12. Л. 3].
Высшие органы государственной власти и управления были прекрасно осведомлены о сложившейся ситуации во всех местах
лишения свободы системы ГУЛАГа и в лице своих представителей стали все больше понимать ее экономическую несостоятельность. Но Сталин в сложных ситуациях всегда делал ставку на дальнейшее укрепление всех государственных структур, избрав репрессии в качестве главного средства воздействия на людей [13, с. 66]. Поэтому большие преобразования в обременительной и нерентабельной системе исполнения наказаний стали возможны только после смерти Сталина в марте 1953 г.
С марта 1953 г. на протяжении нескольких лет в системе ГУЛАГа стали происходить реорганизационные процессы. Например, в марте 1955 г. МВД рассталось с одним из своих старейших главков – Главпромстроем, который перешел в Министерство среднего машиностроения. Вопрос об окончательной передаче из МВД производственно-хозяйственных и строительных организаций в другие ведомства был решен в феврале 1956 г. на заседании Президиума ЦК КПСС [2, с. 39].
Однако и к середине 1950-х гг. труд заключенных в ИТУ на территории Ленинграда и Ленинградской области по-прежнему не отличался эффективностью и производительностью. И это несмотря на то, что в появившемся 17 июля 1954 г. «Положении об исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД СССР» подчеркивалось, что организация труда заключенных должна быть основана на таких же началах, как и организация труда всех граждан СССР. Согласно Положению на заключенных стали распространяться все нормы, связанные с охраной труда и восьмичасовой рабочий день [3,
с. 155–156]. Тем не менее, в появившемся 23 марта 1956 г. приказе УМВД ЛО «О результатах проверки Отдела исправительнотрудовых колоний (ОИТК) УМВД ЛО и его лагерных подразделений» подчеркивалось, что в цехах некоторых подразделений, изготавливающих продукцию для широкого потребления, рабочие места заключенных стеснены. В отношении подразделений, производящих швейные изделия, указывалось на неритмичную работу производства, при которой много бракованной продукции поступало в переделку [8, с. 21–22]. Таким образом, и после марта 1953 г. труд заключенных в ИТУ на территории Ленинграда и Ленинградской области продолжал оставаться нерентабельным.
В конечном итоге следует сделать вывод о том, что проблемы трудового использования и эффективности труда заключенных в послевоенный период на территории Ленинграда и Ленинградской области явились общим отражением положения дел в системе ГУЛАГа МВД СССР и характерным примером использования принудительного труда подневольного контингента в системе советского народного хозяйства. В начале послевоенного периода потребовалась жесткая концентрация имеющихся производственнохозяйственных ресурсов и людских резервов, в том числе заключенных лагерей и колоний для скорейшего выполнения задач по восстановлению разрушенных войной объектов города и области. С учетом сложившейся к тому времени в стране политической ситуации, при их выполнении использование административнокомандных рычагов управления было неизбежным. Но к концу
40-х гг., когда при значительном росте хозяйственных объектов и строек, на которых применялся принудительный труд заключенных, все сильнее не только стал ощущаться недостаток квалифицированных специалистов, но и со всей остротой возникла проблема улучшения охраны труда подневольного контингента, а также создания для него таких материальных стимулов, которые смогли бы коренным образом повысить производительность труда и значительно улучшить рентабельность исправительно-трудовых учреждений. При этом все больше стало усиливаться отрицательное воздействие принудительного труда заключенных на совершенствование технологии промышленного производства. Несмотря на либерализацию исправительно-трудовой политики в 1953 г., когда организация труда заключенных и его охраны стала основываться на таких же началах, как и у всех граждан СССР, советское народное хозяйство продолжало оставаться мобилизационным и основанным на методах принуждения и отсутствия материальных стимулов. Поэтому использование принудительного труда заключенных, являвшееся по своей сути эксплуатацией их рабского труда, никак не могло положительно влиять на экономическую рентабельность системы мест лишения свободы.


Список литературы
1. Гинзбург С.З. О прошлом – для будущего. – М., 1986.
2. ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои / под ред. И.В. Добровольского. – СПб.,1998.
3. ГУЛАГ: Главное управление лагерей, 1918–1960 / под ред. акад. А.Н. Яковлева. – М., 2002.
4. Детков М.Г. Содержание карательной политики Советского государства и ее реализация при исполнении уголовного наказания в виде лишения свободы в тридцатые-пятидесятые годы. – Домодедово, 1992.
5. Иванова Г.М. ГУЛАГ: государство в государстве // Сов. об-во: возникновение, развитие, исторический финал: в 2 т. Т. 2. Апогей и крах сталинизма /
под общ. ред. Ю.Н. Афанасьева. – М., 1997. – С. 209–272.
6. История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: собр. док-тов в 7 т. / Т. 3. Экономика ГУЛАГА / отв. ред. и сост. О.В. Хлевнюк. – М., 2004.
7. Кокурин А.И., Моруков Ю.Н. ГУЛАГ: структура и кадры // Своб. мысль – XXI. – 2001. – № 3. – С. 111–127.
8. Отдел специальных фондов Информационного центра ГУВД СанктПетербурга и Ленинградской области (далее ОСФ ИЦ ГУВД СПб и ЛО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 289.
9. ОСФ ИЦ ГУВД СПБ и ЛО. Ф. 28. Оп. 1. Д. 14.
10. ОСФ ИЦ ГУВД СПб и ЛО. Ф. 28. Оп. 1. Д. 17.
11. ОСФ ИЦ ГУВД СПб и ЛО. Ф. 28. Оп. 1. Д. 37.
12. ОСФ ИЦ ГУВД СПб и ЛО. Ф. 28. Оп. 1. Д. 38.
13. Попов В.П. Сталин и советская экономика в послевоенные годы // Отеч. история. – 2001. – № 3. – С. 61–76.
14. Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923–1960: справ. /
сост. М.Б. Смирнов; под ред. Н.Г. Охотина, А.Б. Рогинского. – М.,1998. – 600 с.
15. Топтыгин А.В. Неизвестный Берия. – СПб., М., 2002.
16. Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб). Ф. 7179. Оп. 53. Д. 148.