Настоящую революцию в медицине произвел знаменитый английский хирург Джозеф Листер (Joseph Lister). Отец Джозефа, Джон Джексон Листер, сначала жил в Лосбери, где занимался виноторговлей, но когда он женился на школьной учительнице Изабелле Гаррис, то купил имение в Уптоне, графство Эссекс, и они туда переселились. 5 апреля 1827 года у четы Листеров родился четвертый ребенок, будущий хирург. Удивительное дело, Джексон Листер был человеком образованным, хорошо знавшим латинский, немецкий, французский языки, и при этом занимался виноторговлей. Еще более удивляют его занятия научными изысканиями в области естествознания. Будучи высокоодаренным самоучкой, своими открытиями в оптике, которые привели к изобретению ахроматических линз и, соответственно, усовершенствованию микроскопа, он стяжал себе известность, а вместе с ней и звание члена Лондонского Королевского общества (Британская академия наук). В 1843 году он представил Королевскому обществу доклад «О границах видения невооруженным глазом, о телескопе и микроскопе», который предвосхитил впоследствии известную работу Фраунгофера. Влиянию отца следует приписать то обстоятельство, что первые работы Джозефа Листера относились к области микроскопии.

Когда Джозеф подрос, его отдали в школу. Учение давалось ему легко, и уже в школе он начал обнаруживать склонность к естественным наукам, обернувшуюся затем в желание посвятить себя медицине. Окончив в 1844 году школу, Джозеф поступил в Лондонский университет. После трех лет, ушедших на общеобразовательные дисциплины, он приступил к изучению непосредственно медицины. В 1852 году Джозеф окончил медицинский факультет Лондонского университета и получил степень бакалавра медицины, в 1855 году становится членом Королевской коллегии хирургов. Для пополнения своих знаний он отправился в Эдинбург, в клинику известного хирурга Сайма.

Если в Лондонском университетском колледже было 60 хирургических коек, то в Эдинбургском госпитале — 200. Воодушевлял молодых хирургов доктор Сайм, которому было 54 года. Уже через месяц своего пребывания в Эдинбурге Листер стал постоянным помощником Сайма во время операций Вскоре освободилось место штатного ассистента, и Сайм предложил его Листеру. После этого Листер уже самостоятельно производил все несложные операции, и у него к тому времени было 12 помощников. Нередко Листер демонстрировал операции студентам. 7 ноября 1855 года Листер занял место Сайма и стал читать курс по основам хирургии. В апреле 1856 года Листер женился на дочери Сайма, Агнессе.

Между тем в университете Глазго освободилась кафедра хирургии, и один из тамошних профессоров попросил Сайма рекомендовать достойного кандидата. Хотя Сайму было жаль расставаться со своим помощником, он предложил Листера, который 9 марта 1860 году был утвержден профессором хирургии. Возведение Листера в профессорский сан сопровождалось особой церемонией: Листер должен был перед собранием профессоров прочитать на латинском языке доклад «О хирургическом образовании» и подписать обязательство, что он не будет предпринимать ничего во вред шотландской церкви. В августе 1861 года Листер был назначен хирургом в госпиталь Глазго. С этих пор в полной мере развернулась научная деятельность Листера, приведшая его к разработке новых методов оперативной техники: усовершенствовал технику резекции лучезапястного сустава при туберкулезе, ввел в качестве материала для швов антисептический рассасывающий кетгут и т.п. Ему принадлежат также работы по анатомии, гистологии и микробиологии; впервые описал мышцы радужной оболочки глаза, расширяющие и суживающие зрачок, открыл bacterium lactis — возбудителя молочнокислого брожения.

В 1869 году Сайма, учителя и тестя Листера, разбил паралич, и хотя он вскоре оправился, тем не менее не смог вернуться к работе. Сайм предложил свое место Листеру, который во второй раз стал профессором хирургии в Эдинбурге. Особое внимание заслужил Листер после того, как занялся вопросами антисептики.

В течение долгого времени хирурги рассматривали нагноение как нормальное явление при заживлении ран. Они стремились добиться не первичного натяжения, а «pus bunut et laudabile» («хорошего и желательного нагноения»). Лишь в том случае, если нагноение принимало гнилостный характер, хирурги настораживались. «Хорошее» нагноение их нисколько не тревожило. Только в XIII веке этот взгляд изменился под влиянием итальянской хирургической школы, во главе которой стоял знаменитый хирург Гуго Боргоньони. Он утверждал, что для лечения ран необходимо первичное натяжение без нагноения, и предложил особую алкогольную повязку. Таким образом, Боргоньони — один из первых предшественников Листера, основателя антисептической хирургии.

На дальнейшее развитие хирургии, особенно в Англии, повлиял кумир Листера, выдающийся врач своего времени Джон Гунтер (Hunter, 1728–1793) — брат Вильяма Гунтера . Сначала он был плотником, потом помощником брата, затем военным врачом и, наконец, главным хирургом всей английской армии и главным инспектором военных госпиталей. Дж. Гунтер — сторонник анатомического направления в хирургии; он один из основателей экспериментальной патологии, постоянно искавший тесную связь физиологии с патологией. Особенно важна его работа по изучению условий изменения крови и происхождения гноя при ранениях. В учении Гунтера получила теоретическое обоснование точка зрения Боргоньони о борьбе с нагноением ран.

В науке господствовал взгляд, что истинной причиной разложения и нагноения является кислород. Когда же Пастер опроверг убеждение Либиха, что кислород является причиной нагноения, и доказал, что истинная причина — мельчайшие живые существа, находящиеся в воздухе, открылись широкие возможности для антисептики. В 1866 году, уже зная, что всякая инфекция связана с наличием микробов, которые заносятся из воздуха, Листер решил оградить раны от патогенных микробов, чтобы избавиться от «больничной инфекции». Друг Листера Андерсен, знакомый с трудами Пастера, доставил ему образец сырой карболовой кислоты, которая применялась для дезинфекции сточных вод. Листер применил ее в лечении сложных переломов.

Поначалу метод был примитивен. Очистив пораженный участок и удалив свернувшуюся кровь, Листер покрывал рану куском ваты, пропитанной неразведенной карболовой кислотой, поверх которой укладывал такой же пропитанный карболкой кусок полотна. На этот «пирог», чтобы препятствовать растворению дезинфицирующих средств, накладывалась свинцовая пластинка. Повязка укреплялась лейкопластырем и затем обертывалась всасывающим материалом. Карболовая кислота вместе с кровью образовывала корку, так что заживление происходило под струпом. Затем Листер постоянно модернизировал повязку. Сначала заменил неразведенную кислоту ее масленым раствором, чтобы не раздражать рану. В дальнейшем он употреблял замазку из мела и растворенную в льняном масле карболовую кислоту. Она намазывалась на пластинку олова и, будучи приложена к коже, действовала подобно припарке, не раздражая ни кожу, ни рану.

Первое обнародование работы Листера произошло в марте–июле 1865 года в журнале «Ланцет». Если бы Листер опубликовал любой другой метод лечения, он не вызвал бы столь ожесточенной борьбы. Вокруг же этого метода споры о приоритете не прекращались вплоть до его смерти. Дело в том, что с именем Листера связывают новую эру в истории хирургии. Энциклопедии называют Листера основателем антисептики, однако кроме Земмельвейса, который за 21 год до Листера установил причину послеродового сепсиса и ввел антисептику, у него были и другие предшественники, и, как это нередко случается, их несправедливо предали забвению. Задача истории — исправить досадную ошибку.

В 1850 году простой французский аптекарь из Байона Лебеф сделал интересное наблюдение: если вещества, растворимые в спирте, но нерастворимые в воде, обработать спиртовой настойкой из мыльного корня (quilaja saponaria), а затем разбавить смесь водой, то получается очень прочная эмульсия. Лебеф, несмотря на скромность своего положения, был ученым, восторженно преданным интересам науки. Он сообщил о своем открытии знакомому хирургу Жюлю Лемеру, прибавляя, что таким образом можно приготовить эмульсию из коальтара (каменноугольный деготь), который в то время входил в моду. Это вещество считалось прекрасным противогнилостным средством, но применять его в натуральном виде было неудобно. Прежде всего он противно пахнет, липнет, пачкает и не смешивается с водой. Сделать из него эмульсию значило расширить круг его применения, придав ему благопристойный вид и, главное, способность хорошо смешиваться с жидкостями. Лебеф сделал эмульсию и передал Лемеру, который с тех пор начал употреблять коальтаровую эмульсию в практике лечения гнилостных язв. Лемер шаг за шагом пришел к выводам, которые спустя время были обобщены Пастером: каждая рана является местом «брожения», а нагноение — это род брожения, связанный с развитием микроорганизмов.

Первые опыты Лемер провел в 1859 году, когда лечил коальтаровой эмульсией «омертвевшую» язву одного больного. Он быстро убедился, что она очистила рану от гноя, воспрепятствовала его дальнейшему выделению и способствовала быстрому заживлению язвы. Лемер указал на воздушную среду как на источник брожения, гниения, разложения. Он говорил, что «нет нужды бояться носящихся в воздухе микробов, когда они проникают в язву сквозь слой коальтара, потому что это вещество убьет их». 5 сентября этого же года Лемер сделал сообщение в Парижской медицинской академии: «коальтаровая эмульсия действует как обеззараживающее средство и останавливает брожение. Она действует на патогенные микроорганизмы как губительный яд». В этих немногих словах Лемера суть того, что потом подробно исследовал Пастер.

Однако в Англии работы Лемера были неизвестны, не знал о них и Листер, предложивший в 1867 году обеззараживать воздух распылением карболовой кислоты, чтобы воспрепятствовать проникновению болезнетворных микроорганизмов в операционное поле и раны. Благодаря введенным Листером мерам дезинфекции карболовой кислотой, не только оказалось возможным производить операции, о которых ранее не мечтали (на брюшной и грудной полостях и черепе, и оперировать такие органы, как почки, печень, селезенка, мозг и др.), но и послеоперационный период стал более благоприятным.

В начале XIX века было обнаружено еще одно химическое средство, убивающее микроорганизмы. Это была салициловая кислота, близкая в химическом отношении к знаменитой карболовой кислоте. Название она получила после выделения из коры ивы (ива по-латыни — саликс). Не имеющая запаха и не обладающая, подобно карболке, резко выраженными ядовитыми свойствами, она быстро завоевала авторитет лучшего антисептического средства. Но общедоступной салициловая кислота стала после того, как ученик Велера химик Герман Кольбе в 1859 году получил ее синтетическим путем из карболовой кислоты.

Джемс Симпсон писал: «Человек, который ложится на операционный стол в наших хирургических госпиталях, подвергается большей опасности, чем английский солдат на полях Ватерлоо».

Позднее, когда было установлено, что болезнетворное начало находится главным образом на коже больных, а также руках, инструментах и одежде хирурга, антисептический метод трансформировался в асептический. Введение последнего метода связано с именем берлинского хирурга Эрнста Бергмана (Bergmann, 1836–1907), установившего принципы асептики, согласно которым к операции все уже находится в стерильном виде: и руки хирурга, и операционное поле, и инструменты. В 1892 году ассистент Бергмана Шиммельбуш обнародовал сущность взглядов своего учителя, последний сделался в глазах медицинского мира апостолом асептической хирургии.

Во время Первой мировой войны выяснилось, что ни антисептическая, ни септическая повязки не дают желаемых результатов, и тогда Алмрат Брайт предложил лечение ран с помощью гипертонического раствора. Он продолжительно смачивал рану физиологическим раствором такой концентрации, что вызывал появление лимфы на ее поверхности. Он считал, что лимфа обладает способностью убивать патогенные микробы. Метод некоторое время продержался в английской армии и в 1917 году был заменен другим. Доктор Каррель, решая задачу дезинфекции раны, искал вещество, которое одинаково хорошо действует как в хроническом, так и в остром случаях. В его поисках ему помог доктор Дакэн, рекомендовавший для дезинфекции раствор хлористого натрия и борнокислого натрия с добавлением небольших количеств соляной и борной кислоты. Методы асептики и антисептики далее все более и более совершенствовались…

В 1892 году Листеру исполнилось 65 лет, и, согласно закону, он должен был оставить кафедру в Королевском колледже. В конце июля он прочел свою последнюю лекцию, в которой кратко изложил современное состояние антисептической хирургии. После этого Листер уже не возвращался к практической работе, хотя изредка еще читал доклады об антисептике. Началось время признания заслуг Листера. В 1884 году ему присвоен титул баронета, а с 1893 по 1900 год он был избран президентом Лондонского Королевского общества хирургов; в 1897 году — назначен членом палаты лордов. На этом посту его деятельность ознаменовалась двумя выступлениями. Первое состоялось в 1897 году по поводу борьбы с венерическими заболеваниями в Индии, а второе — в 1898 году относительно введения обязательного оспопрививания в Англии. Последняя публичная лекция относится к 1901 году; в ней он подвел итоги всей своей научной работе.

В последние годы Джон Листер уединенно жил в деревне, где скончался 10 февраля 1912 года и был погребен в Вестминстерском аббатстве, рядом с могилой Дарвина, Уатта и других выдающихся деятелей Англии.