Новгород - явление уникальное. Этот город на протяжении многих веков являлся крупнейшим торговым центром Восточной Европы, осуществлявшим связи с городами Скандинавии и Германии, Причерноморьем и с мусульманскими центрами Востока. Здесь возникла особая система политического устройства, республиканская по своей сущности. Новгород счастливо избежал монгольского нашествия, и процессы его развития не были деформированы катастрофическим разрушением, обратившим в пепелища крупнейшие города Руси.

Первые археологические исследования в Новгороде связаны с именем епископа Евгения Болховитинова, известного любителя древностей. Прибыв в Новгород в 1804 году, он сперва занимался изучением городских архивов, а потом принялся и за археологию. «Я рассматривал здешние окрестности, испытывая пошву (почву. - Авт.) земли, - писал Болховитинов. - И знаю, что где сколько-нибудь десятков лет люди жили дворами, тут обыкновенно бывает наносная черноземная пошва. В самом городе она очевидно приметна, и на Торговой стороне по набережным местам инде аршин 8 или 9 копать до материка».

Масштабные археологические раскопки начались в Новгороде на рубеже 1920-1930-х гг. В 1929 году В. А. Арциховский провел разведывательные раскопки на Городище - урочище в двух километрах выше Новгорода по Волхову, где некогда жили новгородские князья. Тремя годами позже Арциховский вместе с М. И. Каргером приступили к исследованиям Славенского холма. В том же году в другом районе Новгорода, на территории древнего Наревского конца, сотрудники Новгородского музея С. М. Смирнов и Б. К. Мантейфель обнаружили восемнадцать лежавших один поверх другого деревянных настилов древних мостовых. В 1938, 1939 и 1940 годах А. А. Строков вел раскопки в южной части Новгородского кремля. Ему удалось обнаружить остатки улицы и на ней один над другим - пятнадцать слоев былых мостовых. Большая часть найденных здесь вещей относилась к XVI-XVIII вв.

В 1951 году, после перерыва, вызванного войной, раскопки в Новгороде были возобновлены. Послевоенные исследования Новгорода связаны с именами В. А. Арциховского, М. И. Каргера, В. Л. Янина, В. В. Седова и др. известных ученых-археологов. Несмотря на более чем полувековые исследования, пока изучено всего лишь чуть более 1% территории древнего города.

Надо сказать, что с археологической точки зрения Новгород уникален. Благодаря особенностям почвы здесь как нигде хорошо сохраняются предметы, изготовленные из органических материалов, - деревянные, костяные, кожаные, а также ткани, зерно. Металлические же предметы покрываются тонким слоем коррозии, предохраняющим их от дальнейшего разрушения.

Главным поделочным материалом на Руси на протяжении всего Средневековья было дерево. Из него строили дома и мостовые, изготовляли бытовую утварь, транспортные средства, музыкальные инструменты. Необычная сохранность дерева в новгородской почве оказывается полезной для дендрохронологического анализа. По остаткам нижних ярусов бревенчатых домов и уличных мостовых исследователи могут вычислить даты их рубки с точностью до одного года. Таким образом любой новгородский дом, любая мостовая датируются с максимальной точностью.

Деревянные мостовые появились в Новгороде еще в первой половине X века. В X-XI вв. их ширина составляла 2-2,5 м, а впоследствии - 3-4 и даже 6 м. Из-за нарастания культурного слоя каждые 10-20 лет жители города вынуждены были сооружать на еще прочном настиле новый ярус. Так на древних улицах Новгорода «выросли» до 28-30 сменяющих друг друга настилов, нижние ярусы которых относятся к X, а верхние - к XV веку. Следовательно, всю толщу культурного слоя можно расчленить на десятки уровней, каждый из которых идеально датирован на основе дендрохронологии.

Новгороду повезло и в другом отношении. На протяжении многих столетий из-за повышенной влажности почвы жители города не делали под домами фундаментов, избегали рыть погреба и хозяйственные ямы. В больших масштабах каменное строительство здесь началось только во второй половине XVIII века согласно «регулярному» плану. В результате наиболее важные для археологов комплексы древних жилых строений оказались внутри современных кварталов, оставшись практически непотревоженными. Все эти особенности превратили археологический Новгород в уникальный источник по истории Средневековья.

Разумеется, в ходе раскопок археологи попытались прежде всего ответить на вопрос: почему один из древнейших городов Руси носит название «нового города»? Следует ли из этого, что Новгороду предшествовал некий «старый город», и если да, то где он мог находиться? На этот счет высказывались самые разные гипотезы, подкрепленные лишь логическими умозаключениями и догадками. А как было на самом деле?

Во-первых, археология доказала, что версии, выдвигавшие в качестве претендентов на «старый город» Старую Руссу, Старую Ладогу и т. п., оказались беспочвенными. Старая Русса - по возрасту даже моложе Новгорода, а ладожские древности не имеют практически никакой связи с новгородскими. Что же касается «долетописного» Новгорода, то никаких слоев ранее X века в городе не найдено. В. А. Арциховский писал по этому поводу: «Теперь странно вспомнить, что еще так недавно основной задачей новгородских раскопок авторитетные историки и археологи считали изучение долетописных слоев. Изучение древнейших слоев Новгорода, конечно, важно в связи с проблемой пути возникновения этого города. Но слоев VIII и DC веков в Новгороде нет, вопреки ожиданиям ряда ученых и в полном соответствии с названием города. Слои X века мощны и дали много ценных находок. Однако более поздние слои еще интереснее начиная с XII века. Историки и археологи, предлагавшие в свое время искать долетописный Новгород, говорили, что Новгород вечевой эпохи и так известен науке. Известен он недостаточно, источники слишком отрывочны. Теперь мы можем изучать такие стороны его культуры, которые были совершенно недоступны для науки».

Между тем в письменных источниках сам термин «Новгород» даже в XII веке, как оказалось, применялся не столько ко всему городу, сколько к его кремлю. Судя по всему, именно эта крепость поначалу называлась Новым городом. Сам же город образовался не из одного древнейшего центра, а из трех изолированных друг от друга поселков, причем населенных разноязыкими народами, называемыми в русских хрониках «славяне, кривичи и чудь» В позднейшие времена названия этих поселков сохранились в названиях новгородских административных районов - «концов».

Славенский конец носил и другие названия - Холм, или Славенский холм. Между тем скандинавы называли Новгород Холмгардом - «Холм-город». Вероятно, это было самоназвание поселка, населенного славянами, который до возникновения Нового города находился на Торговой стороне.

Неревский конец сохранил в своем названии имя финноугорского («чудского») племени неревы или наровы. Главной же улицей Людина конца была Прусская. Ее название, судя по всему, связано с сохранившимися в летописных записях легендами о происхождении Новгорода, в которых рассказывается о приходе части новгородцев с территории Пруссии. Археологически это движение кривичей - балтского народа, родственного пруссам и литовцам, - на северо-запад хорошо прослеживается по памятникам так называемой культуры длинных курганов.

Таким образом, Новгородский кремль - Новый город - возник, по-видимому, как крепость и межплеменной центр трех разных народов, заключивших между собой политический союз. К моменту призвания варяжского князя Рюрика в Новгород эта конфедерация племен Северо-Запада уже существовала и располагала общим центром - кремлем. Здесь находились вечевые органы власти и, вероятно, общеплеменной культовый центр. Подобная конфедеративная система в дальнейшем сказалась на всей жизни средневекового Новгорода: город делился на административные районы - «концы», отличавшиеся политической замкнутостью и постоянно соперничавшие между собой, а государственная власть была основана на паритетном представительстве от этих «концов». При этом в Новгороде правили вовсе не купцы, как это было принято считать еще полвека назад, а бояре-землевладельцы. Древняя докняжеская государственность - вече, посадник, тысяцкий - сохранялась в Новгороде на всем протяжении его средневековой истории, а роль приглашенного князя сводилась, по существу, к роли третейского судьи. Вопреки другому распространенному заблуждению, князь в Новгороде далеко не всегда являлся военным предводителем - новгородцы довольно часто приглашали к себе князей-младенцев, не способных даже сесть на коня, не то что командовать войсками

Эти и многие другие подробности жизни древнего Новгорода стали известны ученым благодаря археологическим раскопкам. Именно раскопки открыли новый, совершенно неизвестный дотоле исторический источник. Речь идет о знаменитых берестяных грамотах.

Известный археолог, многолетний руководитель раскопок в Новгороде В. Л. Янин писал, что благодаря берестяным грамотам впервые слились воедино два мира, которые до тех пор лишь соприкасались друг с другом: мир летописных событий русской средневековой истории и мир вещественных, археологических источников. Грамоты позволили по-новому взглянуть на многие стороны средневековой истории и культуры Новгорода, осветив самые потаенные их уголки, заглянуть в которые еще недавно казалось абсолютно нереальным.

Первая грамота была найдена 26 июля 1951 года. Но то, что в этот день было сделано одно из величайших археологических открытий, ученые поняли лишь позднее, когда в их руки стали попадать все новые и новые берестяные грамоты, проливающие свет на многие темные места в истории Новгорода и содержащие множество бесценных сведений о письменности, языке, быте, хозяйстве, личных взаимоотношениях новгородцев. Сегодня таких документов известно более шести сотен - если исходить из раскопанной площади, одна грамота приходится на 20-30 кв. м культурного слоя. А это значит, что новгородская земля таит в себе еще тысячи подобных документов.

Вслед за Новгородом берестяные грамоты были найдены в Старой Руссе, Смоленске, Пскове, Витебске, Мстиславле, Твери. Нет никаких сомнений в том, что традиция писания на бересте в эпоху раннего Средневековья была широко распространена по всей Северной Европе - везде, где растет береза. В числе берестяных грамот, найденных в Новгороде, есть грамота, написанная немцем на латинском языке, и письмо, написанное на карельском языке. Орудия для письма на бересте часто находят при археологических раскопках в Польше, существуют сведения о применении бересты как писчего материала в средневековой Скандинавии, известна немецкая берестяная грамота из Таллина.

Берестяные грамоты встречены во всех стратиграфических слоях Новгорода начиная с XI века до 2-й половины XV века. Древнейшая берестяная грамота датируется первой половиной XI века, однако орудия письма на бересте встречены в слоях 953-989 гг. Характерно, что древнейшая найденная в Новгороде запись на бересте оказалась кириллической азбукой. Это стало серьезнейшим аргументом в пользу того, что славянские просветители Кирилл и Мефодий на самом деле создали искусственное глаголическое письмо, а кириллица сложилась уже позднее на базе греческого алфавита.

В прежние времена существовало устойчивое мнение, что в Древней Руси грамотными были лишь князья и попы, да и то не все. Однако открытие писем на бересте показало, что грамотность в средневековом Новгорода распространялась на все слои населения - вплоть до холопов, причем писать и читать умели как мужчины, так и женщины.

Большую часть берестяных документов составляют письма - преимущественно от крестьян или сельских управляющих их господам. Этот тип документов отражает особенность Новгородской земли XI-XV вв.: землевладельцы, особенно крупные, как правило, постоянно жили в самом Новгороде - этого требовало их участие в политической жизни, в то время как их владения нередко располагались на большом удалении от города.

Поскольку большинство берестяных грамот были найдены, как правило, там, где жили их адресаты, у археологов появилась возможность определять принадлежность исследуемых усадеб конкретным лицам. Среди них есть и немало таких, кто прежде был известен из древних актов и хроник. Между тем изучение городских усадеб средневекового Новгорода, начавшееся в 1951 году, сегодня стало одним из важнейших достижений археологии.

В пределах Неревского конца ученые раскопали несколько крупных боярских усадеб, располагавшихся вдоль Великой улицы. Это была главная магистраль Неревского конца, от которой брала начало торговая дорога, ведущая к Балтике. Усадьбы Великой улицы велики по размерам - площадь каждой из них достигает 1200-1500 кв. м - и отличаются высокой стабильностью: их территории практически не менялись с X по XV век. Очевидно, что жили люди здесь не просто богатые, но и обладавшие экономической устойчивостью: им не приходилось дробить владение, продавать его части и т. п. В состав каждого такого комплекса входил большой двух- или трехэтажный господский дом, дома для челяди, хозяйственные постройки и почти всегда - какая-нибудь ремесленная мастерская. Благодаря находкам берестяных грамот ученым удалось определить конкретную принадлежность усадеб на раскопанном участке. Одна из них принадлежала знаменитой боярской семье Варфоломеевичей, из которой вышли крупнейшие политические деятели Новгорода XIII-XV вв.: посадник Варфоломей Юрьевич, его сын посадник Лука, его знаменитый внук посадник Онцифор Лукич, крупный дипломат, военачальник и градостроитель посадник Юрий Онцифорович, а затем его сын Михаил и внуки Андреян и Никита. К усадьбе примыкали несколько несохранившихся средневековых церквей, так или иначе связанных с семьей Варфоломеевичей: одна из них служила фамильной усыпальницей, в другую они делали щедрые вклады, в строительстве двух других принимали непосредственное участие. В состав этого боярского «гнезда» входили и располагавшиеся поблизости усадьбы посадника Александра Самсоновича (XV в.) и знаменитой Марфы Борецкой («Марфы-посадницы»), также являвшихся членами обширного клана Варфоломеевичей.

На Славенском конце, на древней Нутной улице, археологи раскопали усадьбу другого крупного боярского рода - Офонасовых. Здесь были обнаружены хорошо сохранившиеся остатки каменного терема с мощными стенами и плиточным полом. Постройки гражданской каменной архитектуры для Новгорода чрезвычайно редки. За все время раскопок они встретились археологам всего лишь три раза. Открытие терема Офонасовых позволило историкам архитектуры, по существу, впервые познакомиться со строительными приемами средневековой гражданской архитектуры.

Археологические раскопки позволили пролить свет и на особенности политического устройства Новгорода. Известно, что высшим органом городского самоуправления являлось вече. Но что это такое? В старой исторической литературе часто утверждалось, что в вечевом собрании участвовало все свободное взрослое население города - от бояр и купцов до простых ремесленников и мелких торговцев. Так ли это? Каких размеров тогда должна была быть вечевая площадь? И где она находилась?

Согласно многочисленным свидетельствам древних актов и летописей, общегородская вечевая площадь в XIII-XV вв. располагалась на Ярославовом дворище, возле церкви Николы. Первые раскопки здесь были проведены в 1937 году. В последующие годы, несмотря на упорные поиски, археологам не удалось обнаружить здесь никаких следов не то что площади, но и вообще пустых пространств - только остатки жилых и хозяйственных построек. Неисследованным остался лишь участок площадью примерно 1200-1500 кв. м, в настоящее время застроенный. Вероятно, на его месте и располагалась вечевая площадь. Но сколько человек могло разместиться на ней?

Из письменных источников известно, что на вечевой площади стояла «степень» - трибуна для посадников и других руководителей республики. Площадь также была оборудована скамьями - участники веча сидели, а не стояли. Следовательно, состав веча был сравнительно невелик - не более 400-500 человек. Ни о каком «всенародном» собрании здесь и речи быть не могло. В одном из немецких источников XIV века сообщается, что Новгород управляется «300 золотыми поясами». Очевидно, каждый район-конец (в древнейшем Новгороде, как мы помним, их было три) посылал на вече сотню своих представителей, причем «лучших людей» - то есть знать. С расширением числа концов сначала до четырех, а затем до пяти пропорционально увеличивалось и число участников веча. Об этом свидетельствует и тот факт, что во всем древнем Новгороде, согласно археологическим данным, существовало около 400-500 боярских дворов - практически столько же, сколько было участников веча. Таким образом, Новгород являлся аристократической республикой.

Боярские «гнезда» существовали во всех районах-концах древнего Новгорода. Пространство между ними заполняли дома простых горожан - торговцев и ремесленников. Строили свои дома новгородцы прочно, крепко, нередко украшая их резьбой. Дома обычно были двухэтажные: жилой верх и холодный низ, где хранились хозяйственные запасы, имущество, различная утварь. Судя по остаткам печей, нижние этажи тоже иногда отапливались.

При раскопках Новгорода археологи обнаружили около 150 ремесленных мастерских XI-XV вв. Ни в одном другом средневековом городе не было найдено ничего подобного! В их числе - мастерские кожевников, ювелиров, литейщиков, токарей, косторезов, бондарей, сапожников, пивоваров, ткачей, красильщиков, хлебников, пряничников и т. д. Было обнаружено огромное количество инструментов и самой разнообразной ремесленной продукции - железные, деревянные и стеклянные изделия, ткани, перстни, накладки, поясные наборы, гребни, бритвы, весы, шахматные фигурки, кожаные мячи для игры в лапту и даже кожаная маска с прорезями для глаз. В Новгороде собрана самая большая коллекция средневековых музыкальных инструментов, в которую входят гусли и гудки, свирели и варганы. Всего же за первые 50 лет археологических исследований в Новгороде было собрано более 125 тыс. индивидуальных находок (в это число не входят обломки керамических сосудов, исчисляющиеся сотнями тысяч). Как теперь выясняется, Новгород, подобно многим другим крупным средневековым городам, являлся прежде всего городом ремесленников, крупнейшим центром ремесленного производства на северо-востоке Европы

Новгород имел и выдающееся значение в системе международных торговых связей Запада и Востока. Главным предметом новгородского импорта являлось сырье для местных ремесленных производств - золото, серебро, медь, свинец, олово. В свою очередь, Новгород экспортировал пушнину, моржовую кость, мед, воск, кожи, рыбу. При этом главным направлением его торговли было западное. Начало торговых связей Новгорода с западноевропейскими странами относится к X-XI вв. Начиная с рубежа XI-XII вв. Новгород был уже теснейшим образом связан с Западной Европой. Как и в западноевропейских странах, в Новгороде существовали особые корпорации купцов, называвшиеся сотнями. Крупнейшей из них была Иваньская сотня, которой принадлежала стоявшая на торгу церковь Ивана на Опоках. В это же время в городе появилась первая торговая фактория западноевропейских торговцев - Готский двор. Постоянными гостями Новгорода были немецкие купцы из северогерманских городов, в первую очередь из Любека, которые основали в Новгороде Немецкий двор. После образования Ганзейского союза во главе с Любеком, членом которого стал и Новгород, Готский и Немецкий дворы были объединены под общим управлением.

Одной из интереснейших находок в Новгороде стала исследованная в 1977-1982 гг. мастерская священника-иконописца Олисея Гречина, имя которого встречается и на страницах летописей. В самой постройке и вблизи нее были найдены остатки красок и минералов, из которых изготовлялись краски, специальные керамические чашечки, служившие для разведения красок. Здесь же были найдены дощечки-заготовки для небольших иконок, обломки чеканных окладов для икон, обрывки золотой, серебряной и бронзовой фольги, а также глиняные горшки со спекшимся янтарем. Из старых рецептов известно, что янтарь был составной частью специального лака для покрытия икон. О том, что хозяином мастерской был именно Олисей Гречин, свидетельствуют находки адресованных ему берестяных грамот: «Поклон от попа к Гречину. Напиши мне двух шестокрылых ангелов на две иконки на верх деисуса. И целую тебя. А бог вознаградит. Или договорись обо всем». Вероятно, Гречин был не только священником и художником-иконописцем, но и руководителем мастерской, в которой работала целая группа художников и подмастерьев

Открытие усадьбы Олисея Гречина - бесценный вклад археологов в историю древнерусского искусства, которое, по существу, было безымянным. Кроме Феофана Грека, Андрея Рублева, Прохора с Городца и еще двух-трех имен, мы не знаем никого из средневековых живописцев, поэтому каждое новое имя - настоящая сенсация. По предположению В. Л. Янина, Олисей Гречин мог быть одним из мастеров, расписывавших в конце XII века знаменитую церковь Спаса на Нередице.

Раскопки Новгорода продолжаются до сих пор, и, по самым скромным оценкам, археологам хватит здесь работы еще лет на двести. Каждый раскопочный сезон приносит новые открытия, так что можно с уверенностью предположить, что Новгород преподнесет науке еще немало сюрпризов.