Немецкий актер. С 1905 года в Немецком театре. Прославился в пьесах У. Шекспира, Г. Ибсена, Л. Толстого. Гастролировал в Европе и США.



Будущий актер родился 1 апреля 1880 года в Триесте, в семье албанского купца Константина Моисеи. В отличие от большинства албанцев род Моисеи исповедовал православную веру. Мать Сандро, Амалия, полуалбанка, полуитальянка, была дочерью писателя и врача.

Разорившись, Константин Моисеи вместе с пятилетним сыном уехал в Албанию. В школе мальчик учился греческому и албанскому языкам, забывая итальянский.

В 1887 году, по настоянию матери, Сандро вернулся в Триест, где продолжил образование уже на итальянском языке. Амалия Моисеи решила, что сын станет певцом, и в 1898 году юноша направился в Вену. Но вместо консерватории он поступил в знаменитый Бургтеатр на должность статиста.

Моисеи учился у крупнейших мастеров театра. Положение молодого актера осложнялось незнанием немецкого языка, на изучение которого уходило все свободное время. Ему помогала в этом Мария Урфус, первая любовь Моисеи. Она была старше его на три года.

Весной 1901 года Сандро уехал в Прагу. В Немецком театре за два пражских сезона он сыграл несколько десятков ролей — в трагедиях, комедиях, мелодрамах и даже опереттах. Моисеи выступал так часто, что едва успевал выучить текст. Среди крупных ролей: Франц Моор в "Разбойниках", Мортимер в "Марии Стюарт" Шиллера, Карлос в "Клавихо" Гете, Сирано де Бержерак в драме Ростана.

Весной 1904 года Моисеи возвращается в Берлин и поступает в Новый театр к Максу Рейнхардту. Затем на один сезон переходит в предместный Остендский театр. Большинство критиков не приняло его манеры игры. Настораживали южный темперамент актера, особая мелодика его речи (при всей правильности произношения в ней навсегда осталась итальянская напевность), необычность облика — хрупкая юношеская фигура, худое бледное лицо с горящими глазами. В печати появлялись необъективные рецензии и оскорбительные пасквили. И вряд ли Моисеи сумел бы пройти через такое испытание, если бы не помощь Рейнхардта. Недаром двумя десятилетиями спустя он написал: "Если Господь Бог очень расположен к актеру, то он посылает его к Максу Рейнхардту (ко мне он был расположен именно настолько). И с такой высокой рекомендацией Макс Рейнхардт (также знакомый с богами) берет его за руку и ведет по пути, приводящему актера к раскрытию всего его богатства".

Рейнхардт, пользуясь особенностью Моисеи — истинно мужская мощь при хрупком женственном облике, неизменно поручал ему роли молодых обольстителей. Начало этой веренице ролей было положено в 1905 году, когда Сандро сыграл роль коварного соблазнителя в пьесе "Граф фон Шароле" Вер-Шофмана.

Зрители и критика по-прежнему не признавали актера. Лед недоверия был сломлен в 1906 году исполнением роли Освальда Альвинга в драме Ибсена "Привидения", в которой Моисеи раскрыл трагедию современного ему человека. В период подготовки спектакля у него рождается методика работы над образом.

В статье "Лжет ли актер?" Моисеи утверждает, что за многие годы своего творчества (статья опубликована в 1927 году) он никогда не учился "представлять", но и не учился изображать из себя "другого человека". То есть Моисеи никогда не стремился стать актером перевоплощения, но и не был актером школы представления. Высказывание артиста подтверждает известный австрийский драматург Гуго фон Гофмансталь: "Моисеи — это актер такой большой самобытности, какой вряд ли обладал кто-либо еще. Он не принадлежит к артистам, силой которых является перевоплощение. Как раз напротив: его сила заключается в чистом и нежном выражении собственной натуры".

Упорная работа сделала Моисеи актером блестящей техники. Постоянная тренировка тела позволила ему добиться почти музыкальной пластичности. Он сумел разработать и свой голос, с годами ставший глубоким, богатым оттенками, с неповторимой мелодикой итальянского и своего родного языка.

Выступая в самых разных пьесах, Моисеи не стремился передать национальные черты характера. Его герой всегда оставался трагическим героем современной Европы.

За Освальдом последовал Гамлет (1909). Хрупкий и юный, с огромными печальными глазами — таким появлялся герой шекспировской трагедии в постановке Рейнхардта.

С годами образ Гамлета в исполнении Моисеи претерпел эволюцию. Вначале это был нежный, чувствительный юноша, а поэтому вдвойне переживающий раскрывшуюся тайну убийства отца. Со временем датский принц становился правдоискателем, разумом доискивавшимся до причин постигшего его горя.

В 1909 году Моисеи влюбился в 25-летнюю актрису Иоганну Тервин, высокую, изящную брюнетку. Довольно долго ему удавалось скрывать свое новое увлечение от Марии Урфус. Но в 1910-м, когда Тервин переехала в Берлин, все открылось. В результате Моисеи был вынужден жениться на своей старой любовнице, которая ждала ребенка.

Ощущение смертельной усталости прорвалось у него в ту пору в сценическом образе — в роли Фауста. Совсем еще молодой, его Фауст был изможден страстями "Роль Фауста-ученого Моисеи исполняет прекрасно, — писал критик Якобсон. — Глаза его горят от бессонных ночей, этого беспокойно двигающегося человека легко представить себе средневековым немецким алхимиком, пусть итальянского происхождения. Зато Фауст-любовник Моисеи как будто вовсе не интересует. Его Фауст стоит как бы в стороне от всего, отвлекшись и задумавшись".

Моисеи устал быть любовником, устал играть любовь и жить любовью. И вот он появляется в образе маркиза Позы в шиллеровском "Доне Карлосе". Впервые Сандро сыграл не любовника, а человека, который любит, человека — опору мира.

В начале 1911 года Моисеи в составе труппы Рейнхардта отправился на гастроли в Санкт-Петербург. В далекой России он выступил в спектакле по пьесе Гофмансталя "Царь Эдип".

Эдип у Моисеи становился христианской интерпретацией языческой легенды. Своим страданием царь Эдип — почти Христос — искупал грехи всех и всех спасал. Как и в христианской легенде, царь был заведомо приговорен к страданию и изменить был ничего не в силах.

Успех Моисеи в этой роли был так велик, что актер наконец-то понял масштаб и специфику собственного таланта.

В Петербурге Моисеи получил известие о смерти отца и в тот же день — телеграмму о рождении дочери, Беаты. Теперь, когда дочь родилась "в лоне семьи", то есть охраняемая именем Моисеи, Мария Урфус давала ему свободу.

После русских триумфов Моисеи возвращает себе место премьера труппы. Его осаждают поклонники и поклонницы, его переманивают в другие театры, он получает баснословные гонорары, он веселится в кафе "Вестенс", прибежище берлинской богемы. Общества актера ищет утонченный поэт Гофмансталь и "больной гений" Эдвард Мунк, норвежский художник, все время находящийся на грани нервного срыва. У Мунка Моисеи покупает картины, щедро выбрасывая на них огромные суммы. С Гофмансталем он читает и слушает стихи, гуляет по берлинским пригородам, вспоминает Вену.

В эти же годы Моисеи начинает сниматься в кино. "Черный закон", "Глаза Оле Брандеса", "Последний день Помпеи" — типичные для того времени мелодрамы, костюмно-исторические трагедии. Моисеи увлечен мимической игрой. Он бешено вращает глазами, бьет себя в грудь, картинно отшатывается, отчаянно заламывает руки.

Кроме того, Моисеи пробует себя в качестве педагога — в актерской школе, открытой Урфус. Сама она живет в том же доме, где школа, и Сандро часто навещает дочь Беату.

Размеренный ритм жизни нарушает Рейнхардт, подаривший Моисеи эпохальную роль — Федора Протасова в "Живом трупе" Л. Толстого.

В трактовке Моисеи Федор менее всего был русским барином; его Протасов, прежде всего, — человек с возвышенной, тонкой душой, переживающий огромную трагедию.

Моисеи чувствовал в толстовских образах многое, слишком близкое ему как художнику и как человеку. Поэтому не случайно, что во всех рейнхардтовских постановках произведений Толстого он играл главные роли: Протасов ("Живой труп"), Никита ("Власть тьмы"), Сарынцов ("И свет во тьме светит"), Прохожий ("От нее все качества")…

11 августа 1914 года Моисеи пошел на фронт добровольцем. "Задачи Германии теперь, — писал он в письме от 28 августа 1914 года, — сражаться за идеи человечности и порядка…"

Став летчиком, Моисеи продолжал выступать в труппе Рейнхардта, только из Берлина перебрался в Киль, где актеры играли национальный классический репертуар: "Валленштейна" Шиллера, "Минну фон Барнхельм" Лессинга. В том же Киле он снимался в кино.

Летом 1915 года начались первые полеты разведывательного характера, оказавшиеся настолько успешными, что Моисеи получил Железный крест второй степени. Однако уже 8 июля он угодил в плен к французам.

Моисеи работал на одном из бельгийских военных заводов, потом бежал, был схвачен, заключен в лагерь. Там вспыхнула его старая болезнь, туберкулез.

Сандро отправили в Швейцарию, в лагерь, расположенный в горной деревушке Ароза. Приютив Моисеи почти на два года, Ароза подарила ему выздоровление — физическое и духовное. Уже с осени 1916 года он свободно разъезжал по Швейцарии, выступая с любительскими и профессиональными труппами в Берне, Цюрихе, Базеле.

Вернувшись из плена, 24 июля 1917 года Моисеи дал первое представление в Мюнхене. "Большой актер и отважный солдат возвратился", — ликовали местные газеты. Поначалу он играл в старых спектаклях Рейнхардта. Потом добавились еще четыре новые роли: Дантон в одноименной пьесе Бюхнера, Сарынцов и Никита в пьесах Толстого, Шейлок в трагедии Шекспира.

В 1919 году Моисеи развелся с Марией Урфус, женился на Иоганне и, по примеру Рейнхардта, переехал в Вену, в предместье которой купил небольшой дом.

31 января 1921 года Моисеи ушел из театра Рейнхардта и стал гастрольным актером, то есть актером, который либо набирает себе труппу на спектакль, либо ангажируется на спектакль в чужую труппу.

Началась его гастрольная эпопея. Германия, Австрия, Чехословакия, Румыния, Венгрия, Италия, Испания, Дания, Швеция, Норвегия, Англия, СССР, Новый Свет… Он неизменно собирал полные залы и делал хорошие сборы. "Жизнь для меня, — говорил Моисеи, — это путешествие. Я цыган по натуре. Любая оседлость и любая собственность, вынуждающая к оседлости, мне чужды. Месяц на одном месте — это для меня уже много. Я охотно живу в гостиницах. Сегодня здесь, завтра там. Чем чаще перемены, тем лучше. Можно обойтись минимумом багажа. Все мои пожитки умещаются в одном старом чемодане. Нельзя становиться рабом коварного домашнего уюта". У него не было близких друзей — были приятели, которых он любил и которые его любили.

В пьесе Гауптмана Моисеи сыграл древнего императора ацтеков Монтесуму. Оскар Фонтана писал о спектакле: "…Моисеивский ацтек потрясал, когда он плакал, узнав о предательстве, когда в религиозном экстазе исполнял свой ритуальный танец. Подлинный король перед тем, кто, в сущности, рожден был рабом, вот кем он был, и вопль человеческого существа, которое мучают, звучал снова и снова с рыданиями и жалобами, словно он хотел донести их до престола Бога".

Подобно Рейнхардту, Моисеи был художником широкого диапазона. Перечень сыгранных им ролей поистине огромен. И в любой роли, будь то Фауст или Мефистофель, Ромео или шут в "Короле Лире", маркиз Поза в "Доне Карлосе" или Ихарев в "Игроках" Гоголя, актер умел затронуть проблемы, связанные с его эпохой.

Отелло у Моисеи не хотел убивать Дездемону, он любил ее и прощал, но он вынужден был ее убить — таковы обычаи страны, и, убивая ее, он убивал и себя. Сам же Отелло был существом наивным и чистым. "Моисеи, — писал Роберт Музиль, — играл то, что Флобер называл Африкой… узкоплечий Отелло с толстыми губами, обезьяна, на лбу которой клеймо невинности выжжено сильнее, чем у любого европейца… в нем была неодолимая сила, которую Ницше называет сухой, горячей музыкой…"

В 1924-м и 1925-м Моисеи гастролировал в СССР, скандинавских странах, на Кубе. В 1927 году он выступал с "Гамлетом" и "Живым трупом" в Париже. Гастроли длились всего неделю, но привлекли к себе внимание французской прессы.

Ошеломляющий успех ждал Моисеи в США. Он приехал туда в составе труппы Рейнхардта, в качестве одной из ее звезд. Гастроли начались в ноябре 1927 года и длились четыре месяца. Моисеи был занят в четырех спектаклях.

В октябре следующего года актер рискнул посетить Америку уже без Рейнхардта, с собственной труппой. Он также снялся в Голливуде, в фильме "Королевская ложа" по пьесе Дюма-сына "Кин, или Гений и беспутство".

В конце 1920-х годов Моисеи неустанно разъезжает по Европе, очертив для себя постоянный маршрут, по которому он перемещается каждое лето: Вена, Бухарест, Будапешт, Загреб, Прага. И лишь в конце сезона, осенью — Берлин, где Моисеи выпустил пластинку с записью монолога из "Фауста".

В 1932 году актер тяжело заболел. Началась болезнь как бессонница, изнурительная, многодневная. Никакие снотворные не помогали: Моисеи похудел, осунулся, сгорбился. Он на месяц лег в санаторий — в Грюневальде, под Берлином. Его лечили наркотиками: сначала пантопоном, потом морфием. Покинув санаторий, он уже не расставался с этим лекарством. В Грюневальде Моисеи поправился, даже пополнел. От этой полноты он уже не избавится. И бессонный взгляд, устремленный мимо и за собеседника, тоже останется у него теперь навсегда.

Недолго пожив в Вене, Моисеи поехал в Италию. Его сопровождала молодая возлюбленная — спокойная и нежная Хильда Вагенер, актриса Бургтеатра, прославленная венская Джульетта.

В Италии Моисеи получил от властей субсидию в пятьсот тысяч лир и собрал вокруг себя труппу из актеров высшего класса. Труппа имела традиционный для Италии статус бродячего театра и разъезжала по городам страны. Моисеи сыграл в кино роль Лорензаччо в костюмно-историческом фильме "Лорензаччо ди Медичи" (1934).

Судьба отмерила актеру короткий срок. Моисеи скончался в Вене, на рассвете 22 марта 1935 года. Через неделю ему исполнилось бы пятьдесят шесть лет.

Тело Александра (Сандро) Моисеи было сожжено, а урну с прахом Иоганна отвезла в Швейцарию, в местечко Моркоте на берегу озера Лугано, где он завещал себя похоронить.