«Система социологии» была манифестом русского социологического бихевиоризма, что убедительно обнаруживалось в теоретико-методологической программе работы и полученных результатах. Он предлагал создавать «объективную социологию» на следующих принципах:

«Социология может и должна строиться по типу естественных наук» - этими словами он открывает свою программу «Системы социологии». В дальнейшем, на протяжении всей работы Сорокин подчеркивает, что в подобное понимание социологии он вкладывает не столько онтологический, сколько методо-гносеологический смысл, подчеркивая объективность и строгость общих методов, а не тождество предметов исследования. «Различны объекты тех и других дисциплин, но методы изучения этих объектов одни и те же. Ни о каком противопоставлении «наук о природе» и «наук о культуре»... не может быть речи». Предшествующая социология до сих пор была наукой, в значительной мере изучающей «психические реальности», которые непосредственно не даны наблюдению, ибо не имеют «предметного характера». Их нельзя «ощупать, взвесить и измерить». Это ведет и вело к психологизму и субъективизму, освобождение от которых - насущная задача социологии. Эта задача выполнима, если социология будет изучать только акты поведения, доступные наблюдению и измерению.

Отсюда все его выступления против нормативно-ценностного подхода в социологии, который "должен быть изгнан" из теоретической социологии как естественной и опытной науки. Нормативно-оценочные положения «по своей логической природе не могут быть научными суждениями». При ценностном подходе объективным мерилом оказывается сам исследователь, начинающий в меру своих симпатий и антипатий, знания и невежества изучаемые явления собственными наиболее излюбленными представлениями. Истина должна быть разъединена от добра, справедливости и т.п. принципов. Другое дело, - продолжает Сорокин, - социология прикладная, практическая, социология как искусство. Здесь нормативизм уместен, так как сопутствует знанию, законам, сформулированным теорией. Практически социология осуществляет знаменитый афоризм Конта: «знать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы уметь». Она должна быть системой рецептуры, указывающей точные средства для борьбы с социальными болезнями, для рациональных реформ во всех областях общественной жизни: экономических, политических, научных, педагогических и т.п. Короче, она должна быть системой личной и общественной этики, теорией «должного» поведения, наилучшим образом использующей социально-психическую энергию.

Место многочисленных теорий единого решающего фактора должен занять методологический плюрализм и системный подход. Все так называемые факторы - есть элементы в более широкой системе взаимодействий, через которую и должны объясняться. Опираясь на эти принципы, он решает несколько принципиальных вопросов теоретической социологии: ее предмета, строения и междисциплинарных отношений со смежными науками, «закрывает» в своеобразной форме спор реалистов и номиналистов, определяет в качестве исходной единицы социологического анализа «социальное взаимодействие». Основные исследовательские усилия первого тома «Системы социологии» направлены как раз на изучение структуры «социального взаимодействия». К этому понятию прибегали многие русские социологи - Н. Кареев, Б. Кистяковский, Е. Де Роберти и другие, но Сорокин впервые создает развернутую концепцию на этот счет. Он объявляет "социальное взаимодействие" родовым типом различных проявлений общества как «системы систем». «Вся общественная жизнь и все социальные процессы могут быть разложены на явления и процессы взаимодействия двух или большего числа индивидов, и обратно - комбинируя различные процессы взаимодействия, мы можем получить любой сложнейший из сложнейших общественный процесс, любое социальное событие, начиная от увеличения танго и футуризмом и кончая мировой войной и революциями... Процессы взаимодействия - являются теми нитями, из совокупности которых создается ткань человеческой истории... На отношения взаимодействия распадаются все социальные отношения, начиная с отношений производственных и экономических и кончая отношениями религиозными, правовыми и научными», - делает вывод Сорокин.

Далее он рассматривает несколько важных взаимосвязанных вопросов, волнующих обычно сторонников системного анализа - структуру «социального взаимодействия», его типологию (и ее критерии) и социальную интеграцию, пытаясь сделать более доказательным свое исходное положение о том, что вся общественная жизнь состоит из взаимодействий индивидов.

Структуру «социального взаимодействия» он определял как связь трех элементов: индивидов (минимум - двух), вступающих в акт взаимодействия и этим обусловливающих поведение друг друга, «актов» (или действий их) и «проводников» этих действий.

Оценка индивидов дается с точки зрения их возможностей в приспособлении к внешней среде, т.е. наличия нервной системы и способности реагировать на стимулы - раздражения, наличия потребностей, обеспечивающих контакты и т.п.

Совокупности актов, посредством которых обусловливаются взаимные переживания и поступки взаимодействующих индивидов - другой важный элемент структуры «социального взаимодействия». Каждый акт является, с одной стороны, внутренней реализацией собственной психической жизни, с другой - стимулом, раздражителем, вызывающим ту или иную реакцию у других лиц. «Вся жизнь людей представляет почти сплошной поток таких актов и реакций. Каждый из нас, в течение каждого дня, встречается с множеством людей, получает раздражение от множества действий других индивидов и принужден ежеминутно в той или иной форме реагировать на них». Социальный мир - это своего рода «вечный двигатель», непрерывно испускающий волны раздражений и непрерывно заставляющий нас реагировать на эти импульсы. Все эти акты Сорокин формально делит на следующие ряды: интенсивные и слабые, мгновенные и продолжительные, сознательные и бессознательные.

Третьим существенным элементом взаимодействия является совокупность «проводников» (материальных и символических), передающих реакцию одного индивида к другому: язык, письменность, живопись, музыка, орудия труда и войны, деньги, одежда, церемонии, образы, памятники, предметы быта и т.п. Иными словами, это ряд явлений, в которых объективируется поведенческая цепь «стимул – реакция». Эти явления, по Сорокину, имеют громадное значение для понимания социальной жизни, ибо насыщенность проводниками существенно изменяет различные аспекты взаимодействия, социального пространства и времени, как форм, в которых оно протекает. Насыщенность определенного природно-географического пространства множеством социальных проводников: железнодорожной, телеграфной, телефонной связью и т.п. сокращает социальное пространство.

Кроме того, наличие «проводников, символов дает возможность объективно, количественно измерить степень интенсивности взаимодействия. Допустим, строгим учетом количества писем и телеграмм, падающих в среднем на индивида данной территории, количества митингов, лекций, заседаний в течение определенного времени, количеством телефонных абонентов и разговоров, количеством газет и их подписчиков, библиотек, их посетителей и числа взятых книг и т.п.

«Проводники» делятся Сорокиным на два типа: материальные и символические. Роль первых покоится на их физических качествах и свойствах, а роль вторых - на символическом значении, которое им приписывается.

В жизнедеятельности человека обнаруживается особенность, отличающая его от жизни биологических сообществ - аккумуляции проводников, которые, выламываясь из актуального взаимодействия, не исчезают как «акты», а могут сохраняться и даже постепенно накапливаться. Они слой за слоем оседают и создают в итоге вокруг взаимодействующих людей новую, неприродную среду, т.е. сферу «социально-техническую, культурную, как застывший результат прошлых взаимодействий, органически включенных в настоящее взаимодействия». Поэтому, солидаризуясь с Э. Дюркгеймом и Г. Зиммелем, Сорокин подчеркивал, что все элементы культуры, когда бы они ни были созданы, раз они включены в орбиту нашего сегодняшнего поведения, должны неизбежно считаться реальным элементом общества, наравне с индивидами и их отношениями. Более того, явление «социального взаимодействия» дано только тогда, настаивал Сорокин, когда психические переживания одного индивида (или их объективизация в «актах», «проводниках») вызывает психические переживания (и их объективизацию) у другого или многих индивидов.

Однако психологическая интерпретация основ «социального взаимодействия» несколько сужала все виды общественных взаимодействий или отношений до весьма упрощенной личной связи между двумя индивидами, как единицы взаимной стимуляции и реакции. Причем, эта единица, взятая по линии социальных координат, концептуализировалась в понятии «группа», механическая совокупность групп обычно понималась как «общество». Но в родовом смысле именно «взаимодействие» и «группа» являлись в логике Сорокина синонимом понятия «общества». На это обстоятельство справедливо указали некоторые критики его ранней бихевиористической модели - Н. Кареев, С. Солнцев и другие.

Конкретных форм взаимодействия в общественной жизни бесчисленное множество, скажем - взаимодействие матери и ребенка, жертвы и преступника, начальника и подчиненного, капиталиста и рабочего, продавца и покупателя, врача и пациента, учителя и ученика и т.п. Возможна ли их типология? Каков критерий выделения того или иного взаимодействия из общего океана этих событий? Что гарантирует социологическую ценность и значимость этого критерия?

Сорокин предлагает классифицировать их в зависимости от количества самих элементов взаимодействия в определенное историческое время и в определенном историческом месте. В зависимости от первого элемента социальной системы или индивидов им выделяются: а) взаимодействия по количеству индивидов (между двумя, одним и многими и т.п.); б) в зависимости от полиморфизма индивидов (взаимодействия между индивидами, принадлежащими к одной или разным группам - семье, государству, расе, возрасту и т.п.). В зависимости от природы «проводников»: механические, тепловые, звуковые, свето-цветовые и другие взаимодействия. Благодаря подчеркиванию механического характера связи между стимулом и реакцией и методологическому упору на явное «наблюдаемое» поведение, социологический бихевиоризм как-то особенно подходил для всевозможных классификаций, придающих его конструкциям вид точной, объективной науки.

Как же ставил и решал вопрос о социальной интеграции, типе интегральных связей и их основе Сорокин в своей неопозитивистской, бихевиористической модели. Различные элементы «социального взаимодействия» объединяются в органическое, реальное единство, писал он, благодаря наличию причинно-функциональных отношений между тремя элементами взаимодействия: индивидами, «актами» и «носителями». Там, где нет тесной и постоянной функциональной связи, там нет и структурного единства, а есть простая пространственная близость и механическое сосуществование элементов, так называемые социальные конгломераты. Единство вокруг нормы, ценности, цели или так называемых - души народа, национального духа, группового разума, сознания рода и т.п. поэтических образов, составляющих формально-типологические или телеологические единства, являются фикцией подлинной интеграции.

Какие же факторы социальной интеграции (или социализации, по его словам) Сорокин считает наиважнейшими? Таковых три, отмечает он:

1. «Космическо-географическая» социализация индивидов: климат, территория и т.п. Так, холодная русская зима интегрировала в единое целое многие стороны народного быта и культуры: избу, печь, валенки, полушубок, заунывные под вьюги песни, особые обычаи и развлечения. Географический детерминизм правильно подмечал многие зависимости этого вида, но слишком грубо и односторонне их преувеличивал.

2. «Биолого-физиологическая» социализация: основные инстинкты и стимулы, заставляющие людей вступать в многочисленные взаимодействия. Так, половой инстинкт лежит в основе самых разнообразных социальных явлений: проституции, супружеского союза, актов умыкания женщин, религиозного гетеризма, многоженства, изнасилования и т.п.

Влияние этих факторов огромно, благодаря ему социальные группы и общество часто возникали и возникают без всякой предумышленной цели, сознательного стремления, без всяких соображений о пользе, моральности, ценности объединения.

3. Но предыдущие факторы объединяют индивидов «механически», на почве этих механических связей со временем устанавливаются новые связи – «социально-психические»: внушение, подражание, эмоционально-интеллектуальные контакты и т.п. Эти новые интегральные связи или «психологическая социализация» в сочетании с двумя первыми и составляют подлинную объединяющую силу всех общественных явлений.

Все это может быть и так. Однако зададимся вопросом: разве всегда перечисленные Сорокиным факторы только объединяют людей, разве нет случаев, когда они способствовали распаду «коллективных социальных единств»? Сколько угодно! В каких-то случаях они «скрепы», в каких-то наоборот - отталкивающие моменты. Сколько войн велось из-за территорий? Но тогда получается, что без выяснения специфических условий их проявления и детерминации то в одном, то в другом направлении мы не решим проблему. Сорокин это признает и пытается найти выход в построении иерархии интеграции в зависимости от разных уровней социальной статики.

В социальной статике, по Сорокину, существует несколько уровней общего взаимодействия, механизмы интеграции которых зависят друг от друга. Первый уровень - межиндивидуальные отношения, построенные на индивидуальных импульсах (биологических и психологических), они проявляются и становятся всецело социальными в непосредственных, «элементарных» группах. Под социальной группой вообще Сорокин понимал форму взаимодействия, деятельности людей. Под «элементарной» группой - единение людей вокруг любого одного из признаков - пола, возраста, языка, профессии, веры, доходов и т.п. А дальше идет второй уровень - т.е. различные напластования и комбинации «элементарных» групп. Отношения между ними и создают своеобразные исторические условия, в которых перечисленные факторы социализации и интеграции работают в строго определенном направлении - соединяют или способствуют распаду. Но и сами эти межгрупповые отношения зависят от третьего уровня, а именно - отношений между «кумулятивными» группами, объединенными вокруг нескольких признаков. К ним относятся классы, нации, народности, элиты и т.п. Общество (или народонаселение) и есть общая совокупность всех перечисленных образований.

Во втором томе «Система социологии» он дает структурный анализ общества, выделяя сложившиеся системы взаимодействий (социальные группы, их комбинации). Сорокин считает, что общество — это не куча песка, а скорее, кусок слюды, который легко расслаивается на ряд пластов, что общество «расслаивается на множество слоев, или социальных групп, с тем различием от слюды, что слои здесь идут не только горизонтально, но и вертикально, и во всех других направлениях, пересекаясь, скрещиваясь и пронизывая друг друга», в результате чего каждый человек становится «абонентом» множества социальных групп.

Необходимость изучения коллективов, на которые распадается население, связана с тем, что «знакомство с наиболее могущественными коллективами, в которые группируются индивиды, помогло бы нам понять ход общественных процессов, ибо последние представляют собой равнодействующую взаимных давлений и взаимных отношений этих, наиболее действенных социальных групп», а также с тем, что «изучение более важных групп помогло бы нам понять поведение и судьбу каждого индивида, ибо отношение к ним человеческого атома и составляет основные линии системы социальных координат, определяющих его социальную физиономию, удельный вес и все его поведение».

Для более точного понимания строения населения Сорокин ввел новые понятия: 1) элементарное, или простое, коллективное единство (или элементарная социальная группа), 2) кумулятивное коллективное единство (или кумулятивная социальная группа), 3) сложный социальный агрегат (или население вообще).

Сорокин предложил для классификации разных типов групп два формальных критерия: односторонний и многосторонний. Первый критерий позволяет выяснить совокупность индивидов, объединенных в единое и взаимодействующее целое (группу) одним каким-то признаком (религиозный, профессиональный, партийный, половой, возрастной и т.п.). Второй — объединенный на основании двух или более признаков (класс, сословие, нация и т.п.). Выделяется им также «закрытая» группа (раса, возраст, пол), «открытая», членство в ней зависит от воли индивида (партия, ассоциация, кооперативы), и «промежуточная», в которой сочетаются свойства двух предыдущих (класс, сословие, вторая семья).

По мнению Сорокина, современное население «культурных стран» состоит из следующих важнейших элементарных групп: «1) расовая, 2) половая, 3) возрастная, 4) по (семейной принадлежности, 5) по государственной принадлежности, 6) языковая, 7) профессиональная, 8) имущественная, 9) объемно-правовая, 10) территориальная, 11) религиозная, 12) партийная, 13) психоидеологические (порядок их перечня не означает их относительной важности...». Класс и национальность, критическому рассмотрению которых Сорокин посвятил целые параграфы, он относит к числу кумулятивных групп, а не элементарных.

Подробно он остановился на анализе класса, т.е. социальной группы, в которой сочетаются три главных признака: профессиональный, имущественный, социально-правовой. Сходство этих признаков обычно влечет и сходство вкусов, интересов, образовательного уровня, всего образа жизни и т.п. Своей социологической теорией Сорокин выступил против марксистского учения о массах, т.к. проблема деления общества на классы и их роль в развитии общества им не рассматривалась.

Наряду с «горизонтальным» делением общества он также рассматривал и «вертикальное» членение. Оно заключалось в анализе структуры групп, внутригрупповых позиций индивидов, с помощью которой он построил теорию “социальной стратификации и мобильности”. Оба эти термина, как и целый ряд других понятий (статус, страта, проводник и др.), впервые были введены в научный оборот Сорокиным и с этого времени стали использоваться во всей мировой социологии.

Каждая группа неоднородна, в ней есть свои «верхи» и «низы», или слои (страты). Основу и сущность социальной стратификации составляет, по мнению Сорокина, неравномерное распределение прав и привилегий, обязанностей и ответственности, социальных ценностей, влияния и власти в обществе. Он выделил три тесно взаимосвязанные между собой фундаментальные страты: политическую, профессиональную и экономическую. Каждая из них подробно описывается Сорокиным, при этом используется обширный статистический, исторический и социологический материал. Результатом описания становится вывод, что нестратифицированное общество — это миф, а социальное неравенство постоянно и вечно, в ходе истории происходит лишь изменение форм неравенства. Поэтому он уверен, что: «Равенство остается мифом, пока что неосуществленным в истории».

Наряду со стратификацией в обществе имеет место и социальная мобильность. Под ней Сорокин понимает любой переход определенного социального объекта с одной социальной позиции на другую, своеобразный «лифт» для перемещения как внутри одной социальной группы, так и между; группами.

Он выделял два основных типа социальной мобильности - горизонтальную (перемещение в рамках социальной группы одного уровня) и вертикальную (перемещение из одной социальной страты в другую). Социальная стратификация и социальная мобильность выступают перманентными характеристиками любой организованной социальной группы. По степени мобильности бывают мобильные периоды истории (революции, которые приводят к слому социальной структуры) и немобильные (эпохи реакции, характеризующиеся устойчивой социальной структурой), а также различные типы общества.

Выделяются им и причины социальной стратификации и мобильности: совместная деятельность людей, которая; требует выделения управляющих и управляемых и т.п., а также непреодолимые природно-биопсихические различия людей, ведь люди неравны по своим физическим силам, умственным способностям, вкусам, наклонностям, потребностям и т.п. Таким образом, общество всегда стратифицировано, ему всегда свойственно неравенство, но это неравенство должно быть разумным.

Настаивая на многолинейности элементарного расслоения населения, Сорокин критиковал защитников монистических теорий, выделяющих то или иное однолинейное расслоение «общества». Они считали, что, «изменив надлежащим образом излюбленную ими группировку, они создадут «идеальное общество» и вырвут с корнем все антагонизмы, неравенства и общественные бедствия.» «Измените семью - и вы измените всю судьбу населения; из частного сделаете его счастливым, из вялого - энергичным, из раздираемого междоусобиями - солидарным!» - говорят нам идеологи семейной группировки... «Уничтожьте классы - и получите социалистическое общество равных, солидарных и святых людей!» - уверяют нас идеологи классовой группировки. То же делают и теоретики других группировок. Каждый из них мнит себя обладателем волшебного рецепта, врачующего все болезни общества и открывающего двери земного рая. - Но, увы! волшебные лекарства, врачующие все болезни, бывают только в сказках. Если бы расслоение населения ограничивалось только семейным или только государственным, или только профессиональным и т.д. расслоением, эти доктора были бы правы. Но так как дело обстоит иначе, то изменение одной группировки не уничтожает значения других группировок, не избавляет население от других антагонизмов, не элиминирует другие виды неравенств, словом, не может дать идеального общества.

А для того, чтобы засыпать все трещины расслоений, чтобы изменить всю систему группировок, необходимо полное тождество или полная биологическая и социально-психологическая гомогенность людей, ибо, «раз люди и гетерогенны физически, они должны различно и чувствовать (sentire); раз они чувствуют различно — они различно будут мыслить и судить. Те же, кто различно мыслит и судит, различно будут и действовать». А раз так, то неизбежным результатом различного поведения людей будет и различное сцепление, притяжение и отталкивание, т.е. образование ряда групп, а вместе с ними — и ряда антагонизмов.

Очевидно, что полная гомогенность людей — факт маловероятный. И в будущем люди будут гетерогенны. Следовательно, расслоение населения в той или иной форме будет и в будущем, ergo — надеяться на полное исчезновение антагонизмов едва ли приходится. Вне изменения же всей системы социального расслоения изменение отдельной группировки неспособно дать нам идеальное общество «земного рая».