Представление о ВИЗУАЛЬНОМ, АУДИАЛЬНОМ, КИНЕСТЕТИЧЕС­КОМ, правом/левом мозге - все это подобно инструментам на верстаке. Их функциональная полезность зависит от мастера.

Одна из задач НЛП - персонализировать наш подход к каждому ученику, вот почему эта глава начинается замечаниями о различных тонкостях, особенностях использования некрологических индикато­ров.

СЕЙЧАС ДОСТУПНАЯ И СЕЙЧАС НЕДОСТУПНАЯ ИНФОРМАЦИЯ.
Чтобы использовать в процессе разговора (коммуникации) некро­логические индикаторы как основу для определения модальности человека, необходимо учитывать, что информация, о которой мы спрашиваем, может быть “СЕЙЧАС ДОСТУПНОЙ” и “СЕЙЧАС НЕДОСТУПНОЙ”. Доступная информация не требует ПОИСКА в момент ответа или поиск будет незначительным, соответственно нейрологические индикаторы могут отсутствовать. Недоступная сей­час информация требует поиска и позволяет наблюдать нейрологи­ческие индикаторы.

Между моделью (а НЛП - это модель человеческого опыта и мышления) и реальностью всегда существуют пробелы. Чем большим числом моделей располагает человек, тем он более опытен, тем более уместную модель он может подобрать для конкретного случая.

Мой опыт подтверждает, что нейрологические индикаторы НЛП и поведенческие индикаторы по Свассинг и Барб хорошо коррелируют с опытом, но есть и исключения. Например: ученик Х может . определяться как “визуальный” по НЛП-нейрологическим глазным ключам и “кинестетиком” по поведенческим признакам Свассинг и Барб.

Рассмотрим еще одну модель. Она возникла на основе успехов гемисферологии - области медицины, изучающей функции каждого полушария мозга. Во время операции на мозге было впервые сделано открытие, что кинестетические навыки локализованы в правом полушарии. С тех пор список навыков и способностей полушарий серьезно изучался и значительно расширен. Модель, основанную на гемисферологии, называют полушарной моделью. Наглядно основ­ные принципы полушарной модели приведены в следующих табли­цах.

В обычном классе из 30-ти учеников в среднем у 22-х достаточно развиты визуальные, аудиальные и кинестетические способности. На другом конце спег.тра находятся 2-3 ученика, испытывающие труд­ности обучения по причинам, не связанным с особенностями воспри­ятия (психологическая ситуация дома и т.д.). Остальные 4-6 учащих­ся, так называемые “трансляторы” - это преимущественно визуалы (В), или аудиалы (А), или кинестетики (К). Опыт изучения таких “детей риска” показал, что большинство из “отсева” составляют кинестетики.

Некоторое время трансляторы работают достаточно функциональ­но, но часть времени им необходимо прилагать значительные усилия. Предпочитая одну модальность, они очень слабы в других.

Любая информация, идущая через их нервную систему, должна предварительно транслироваться в ведущую единственную модаль­ность памяти, понимания. Когда инструкция (информация) совпадает с их ведущей модальностью (репрезентативной системой), они справляются прекрасно и хорошо запоминают эту часть урока. Когда учитель переключается с ведущей модальности “транслятора” на другую, ученик вынужден транслировать информацию обратно в свою модальность. Такая трансляция требует временного отключе­ния от реальности (ученик в это время не слышит учителя). В результате у ученика появляется серия пробелов в информации, что выявляется чаще всего при повторении и на контрольных работах.

Школа имеет свою собственную уникальную культуру, в рамках которой имеется несколько субкультур с собственными паттернами процесса обучения и невербальной коммуникации (невербальная -несловесная, то есть осуществляемая посредством жестов, мимики). Поскольку образовательные уровни школы естественно дифферен­цированы, каждый порождает собственные паттерны эффективных обучающих стилей. Уровни группируются в следующие категории:

начальные(третьи - четвертые) классы, подростки, старшие классы, специальное образование.

УЧЕНИКИ НАЧАЛЬНОЙ ШКОЛЫ.
Как только детям исполняется 5 лет, они покидают детский сад и начинают свое путешествие по образовательному конвейеру. Они поступают в первый класс преимущественно как кинестетические создания. Учителя знают, что их подопечные воспринимают реаль­ность, прикасаясь (на ощупь), обоняя (на запах), на вкус, толкая, кидая и разбирая мир на части. Обычная практика начальной школы - “идти через” процедуры: большая часть времени тратится на кинестетическое обучение учеников.

УЧЕНИКИ СРЕДНЕЙ ШКОЛЫ.
Между третьим и четвертым классом способ обучения меняется с кинестетического на аудиальный. Учеников, не адаптировавшихся к такому переходу, убирают со “школьного конвейера” и отправляют в “коридор” (доучивание, переучивание, спецклассы...).

Методы и техники, используемые без понимания лежащего в их основе способа организации учебного процесса, почти наверняка обречены на короткую жизнь, как любая причуда образования. Это дает возможность понять феномен, когда каждые 5-10 лет одни и те же методы и техники появляются под разными названиями. При поверхностном взгляде нейро-лингвистическое программирование может восприниматься как новое название старых вещей. Однако это не так. Есть все основания утверждать, что идеи и техники НЛП представляют собой точную модель ВОСПРИЯТИИ, ОПЫТА, СТРА¬ТЕГИИ МЫШЛЕНИЯ.
В выборе названия НЛП сыграло роль то, что связь “мышление -тело” организуется через нейронную сеть и формируется внутри нее. “Нейро” означает также способ организации нашего опыта благода¬ря сенсорным каналам. А “лингвистическое” указывает на тот факт, что этот опыт кодируется мозгом (психикой) с помощью языка в словах. Буквально НЛП изучает “слова и нервы”. С проникновением НЛП в сферу образования наметилась тенденция использовать психотерапевтические шаблоны для обучения в работе с учащимися. Однако эти техники предполагали, как правило, стиль работы “один на один”, в отличие от класса с его 28-ю учениками. Вследствие этого возникла необходимость такой реорганизации техник НЛП, которая бы соответствовала групповым занятиям и специфике образования.
Мой опыт образования охватывает 17 лет стажа и все три образовательных уровня. Последние 5 лет я потратил на то, чтобы привести его в соответствие с НЛП. Для этого мы организовали большую группу учителей, наблюдали за работой друг друга, помогали советами и замечаниями, а если это было уместно, то и демонстрацией своих методов обучения. Побывав в 100 различных классах, я имел возможность наблюдать паттерны (установившиеся правила, шаблоны поведения - прим. перев.), приносящие успех учителя в классе или группе. Часть этих паттернов представлена в этой книге и является результатом продолжающихся исследований.

Люди, всецело полагающиеся на рациональное мышление и игнорирующие или подавляющие иные проявления своей психики, часто имеют необъяснимую склонность к суевериям. Они прислушиваются к прорицателям с их пророчествами и легко могут быть обведены вокруг пальца магами и заклинателями. И поскольку сны уравновешивают внешнюю жизнь человека, то доступная днем опора на интеллект неизбежно сменяется ночью встречами с иррациональным.



В ходе сеансов Генри испытал это явление на себе весьма ощутимо. Ему приснились четыре необычных сна иррационального содержания, ознаменовавшие определенные этапы его духовного развития. Первый сон был через десять недель после начала сеансов. Генри так изложил его:

Последующее поведение Генри красноречиво продемонстрировало, что последний сон (наряду с тем, что сновидение вкупе с книгой предсказаний "И Цзин" поставило его перед фактом существования глубинных иррациональных сил внутри себя) оказал на него очень глубокое влияние. С тех пор он увлеченно вслушивался в сообщения своего подсознания, а сеансы психоанализа становились все более неспокойными. Напряжение, до сих пор угрожавшее глубинам его психики разладом, выплеснулось наружу. Тем не менее он мужественно надеялся, с каждым разом все сильнее, на то, что все закончится хорошо.



Не прошло и двух недель после сна с гаданием (мы еще не успели на наших сеансах обсудить и истолковать его), как Генри приснился другой сон, в котором он вновь столкнулся с проблемой вызывающего беспокойство иррационального:

Ниже приведенный сон Генри окончательно подтвердил достигнутое им понимание своего "я". После нескольких незначительных и коротких снов, касавшихся его повседневной жизни, последний (пятидесятый по счету) явил все многообразие символов, характерное для так называемых "великих снов":



"Нас четверо приятелей, и с нами происходят следующие события. Вечер. Мы сидим за дощатым столом, пьем три напитка, каждый из особой посуды: из ликерной рюмки-золотистый сладкий ликер; из винного фужера-темно-красное Кампари; из большой классической чаши-чай. Кроме нас, четырех молодых людей, в компании есть также девушка, ведущая себя сдержанно и деликатно. Она подливает себе ликер в чай.

В предыдущих главах д-р Юнг и ряд его коллег попытались прояснить роль символотворческой функции у бессознательной части психики человека и наметить некоторые области этой только что открытой сферы жизни, требующие к себе особого внимания. Мы все еще далеки от понимания подсознания или архетипов - этих подвижных ячеек психики - во всей полноте их проявлений. Единственное, что нам сейчас понятно - это что архетипы оказывают огромное воздействие на личность, формируя ее чувства, мораль, миропонимание, оказывая влияние на взаимоотношения индивида с другими людьми и, таким образом, на всю его судьбу. Мы также видим, что структура архетипических символов следует структуре целостности индивидуума и что их правильное понимание может иметь целебный эффект. Понятно также, что архетипы могут действовать в разуме человека и как созидательные, и как разрушительные силы. Созидательные - когда они вдохновляют на новые идеи, и разрушительные - когда эти же самые идеи застывают, превращаясь в сознательные предубеждения, препятствующие дальнейшим открытиям.

Рассмотрение проблем, касающихся стадий человеческого развития, является весьма ответственной задачей, потому что это означает не что иное, как отображение картины психической жизни во всей ее полноте, от колыбели до могилы. В рамках лекции такую задачу можно выполнить лишь в общих чертах. Вот почему мы не будем здесь описывать нормальные психические явления на различных стадиях, а ограничимся лишь некоторыми проблемами, то есть вещами сложными, спорными и неоднозначными; короче говоря, вопросами, позволяющими не одну, а несколько трактовок, и более того, трактовок не бесспорных. Так что многое из обсуждаемого нам придется мысленно сопроводить вопросительным знаком. Хуже того, кое-что мы будем вынуждены принять на веру, и время от времени отталкиваться от предположений.

Рассматриваемая тема имеет большое значение как для биологии, так и для психологии и философии. Но перед обсуждением связи инстинкта с бессознательным, необходимо прежде всего четко определиться с терминологией.



Что касается определения инстинкта, то я хотел бы подчеркнуть значение реакции "все или ничего", сформулированной Риверсом; мне кажется, что эта особенность инстинктивной деятельности имеет особенно важное значение для психологической стороны проблемы.



Я ограничу себя этим аспектом вопроса, потому что не считаю себя компетентным рассматривать проблему инстинкта в его биологическом аспекте. Но пытаясь дать психологическое определение инстинктивной деятельности, я обнаруживаю, что не могу всецело положиться на критерий Риверса - реакцию "все или ничего" - по следующим причинам: Риверс определяет эту реакцию как процесс, интенсивность которого не зависит от условий, его породивших.

Вероятно, ни одна из моих эмпирических концепций не сталкивалась с таким глубоким непониманием, как идея коллективного бессознательного. Ниже я попытаюсь дать: (1) определение этой концепции, (2) описание ее значения для психологии, (3) объяснение метода доказательства и (4) пример.


1. Определение



Коллективное бессознательное представляет собой часть психики, которую в терминах отрицания можно отличить от личностного бессознательного по тому факту, что первое не обязано своим существованием, в отличие от последнего, личному опыту и, следовательно, не является индивидуальным приобретением. Если личностное бессознательное состоит в основном из элементов, которые одно время осознавались, но впоследствии исчезли из сознания в результате забывания или подавления, то элементы коллективного бессознательного никогда не были в сознании и, следовательно, никогда не обретались индивидуально, а своим существованием обязаны исключительно наследственности. Личностное бессознательное состоит главным образом из комплексов, тогда как содержание коллективного бессознательного составляют в основном архетипы.