МЕТОДОЛОГИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКИ, отрасль знания, изучающая экономическую науку как вид человеческой деятельности. Основные аспекты методологического исследования науки: эпистемологический, риторический и институционально-социологический.

Эпистемологический (от греч. episteme - знание) подход фокусирует внимание на конечном продукте научной деятельности - системе научного экономического знания, т. е. структуре и генезисе. Развитие научного знания рассматривается в его собственной внутренней логике при относительно пассивной роли социокультурной среды.

Функциональная структура научного экономического знания включает: а) теоретическое знание (см. Экономическая теория), б) эмпирическое знание (совокупность фактов, получивших истолкование в рамках соответствующей теории и составляющих её эмпирический базис); в) парадигмальное (от греч. parddeigma - образец) знание, включающее общие (стандартные) представления о предметной области и принципах её изучения; г) инструментальное знание и навыки по технологии исследовательской работы; д) инструментальное знание и навыки прикладного характера, составляющие основу искусства экономики (включающее как технологии применения научных результатов, так и значительный корпус опытного знания).

Структура экономического знания в аспекте его содержания определяется дифференциацией научных парадигм (научно-исследовательских программ) и сложившихся на их основе научных направлений, школ и традиций. Экономическая парадигма - это прежде всего общий взгляд на экономическую реальность, или онтология (картина экономической реальности). Её конкретным выражением служат научная терминология, тематика исследований, а также идеалы и нормы научной работы в данной области. Одно из главных направлений развития экономической мысли - расширение спектра научных парадигм. Так, классическая политическая экономия и марксистская политическая экономия воспринимали экономику прежде всего как процесс создания и распределения общественного продукта. Австрийская школа выработала взгляд на экономику с позиции предпринимателя, принимающего хозяйственные решения. Историческая школа и институционализм переосмыслили экономику как мир экономических институтов, вплетённых в общую культурную ткань общества. В современных теориях неоклассического направления экономика предстаёт сферой взаимодействия особых экономических субъектов - своего рода рациональных игроков, просчитывающих далеко вперёд варианты развития событий и принимающих оптимальные решения (см. ст. Экономический человек).

Развитие познания на основе дифференциации парадигм проявляется в неравномерности уровня научного освоения разных сторон экономической жизни. Преимущество имеют простые картины экономической реальности: экономические системы в состоянии равновесия или на траектории стационарного роста; экономическое поведение стандартизированных, последовательно рациональных экономических агентов и т. д. В итоге изощрённая техника экономического анализа при исследовании одних вопросов соседствует с обобщениями на уровне здравого смысла - при обсуждении других. Так, неразвитость экономической теории переходных экономик стала одной из причин драматических ошибок при формировании рыночных экономик в РФ и странах Восточной Европы в 1990-х гг.

Механизм генерирования новых знаний охватывает широкий круг традиционных проблем эпистемологии и методологии в узком смысле слова (как учения о методах научного исследования). Взгляды экономистов на происхождение и природу научных знаний и научного метода складывались под влиянием общенаучных методологических стандартов, отражавших опыт наук-лидеров - в разное время в этой роли выступали математика и астрономия, теоретическая физика и эволюционная биология. Эволюция методологических стандартов в экономической науке отразила соперничество двух базовых философско-эпистемологических установок - рационализма и эмпиризма.

В классической политической экономии ведущей методологической установкой был рационализм: предполагалось, что экономика, как и мир в целом, устроена разумно, и задача науки - познать экономические законы, лежащие в основе этого мироустройства, проникнуть в истинную природу явлений. Хотя образцом подлинной науки для экономистов-классиков была физика И. Ньютона (Великобритания), их собственная научная практика неизбежно отличалась от этого образца. При изучении экономических процессов в масштабе целых стран основной метод физики - строгий лабораторный эксперимент - был недоступен. На первый план вышел логический метод, а важнейшим достижением классической школы [прежде всего, Ф. Кенэ (Франция), Р. Кантильона, А. Смита и, особенно, Д. Рикардо (Великобритания)] стало формирование системы базовых научных абстракций (категорий политической экономии), выражающих структуру и функции экономической системы. На основе этой системы категорий формировались законы политической экономии и гипотезы о перспективах общественного развития, осмысливались факты и тенденции хозяйственной жизни. Однако упор на логический метод отвлекал внимание от многих практических проблем, не получивших объяснения на базе принятых теоретических предпосылок. Это стимулировало появление сначала внутренней (Т. Мальтус, Р. Джонс - Великобритания), а затем, в середине 19 в., внешней (историческая школа) критики в адрес методологии Рикардо.

Отталкиваясь от неоднородности географических и социокультурных условий хозяйственной деятельности по странам и эпохам, историческая школа (Б. Гильдебранд, К. Книс, позднее - Г. Шмоллер - Германия) поставила под сомнение саму идею универсальных, не зависящих от места и времени экономических законов. Экономическая наука была переосмыслена как последовательно эмпирическая, преимущественно дескриптивная (описательная) отрасль знания, нацеленная на сбор фактов, изучение конкретного опыта хозяйствования в его историко-культурном разнообразии, выявление исторических аналогий и эмпирических зависимостей. Идеи исторической школы дали импульс формированию национальных систем статистики, а также выделению экономической истории в отдельную научную дисциплину.

Антитеоретическая направленность исторической школы противостояла общепринятым стандартам научности и делала её уязвимой в глазах широкой научной общественности. Попытка сочетания принципов историзма и научности была предпринята в рамках марксизма (2-я половина 19 в.). Согласившись с исторической школой в том, что экономические законы, как правило, не могут быть едиными для разных эпох, К. Маркс настаивал, что экономическая теория может и должна выявлять специфические экономические законы для отдельных, закономерно сменяющих одна другую стадий исторического процесса (общественно-экономических формаций). Классическая политическая экономия была переосмыслена как теория одной из таких формаций - политическая экономия капитализма, которая наряду с другими аналогичными теориями (напр., политической экономией феодализма) явилась составной частью политической экономии в широком смысле слова.

Более радикальным ответом на методологический вызов исторической школы стала маржиналистская революция последней трети 19 в. Восстанавливая в правах приоритет рационализма и утверждая универсальность экономико-теоретического знания, первые теоретики маржинализма (К. Менгер - Австрия; У. Джевонс - Великобритания) опирались на идею универсальности природы человека и, соответственно, принципов экономического действия. Эти принципы в силу их всеобщности и простоты (максимизация выгоды, минимизация издержек и т.п.) считались самоочевидными, не требующими иных эмпирических подтверждений, кроме собственного опыта каждого человека (принцип интраспекции, или самоанализа). Перед наукой ставилась задача логического выведения из этих принципов (постулатов) универсальных законов экономического поведения и взаимодействия. В результате экономическая наука стала перестраиваться в науку об экономическом поведении, а позже - в науку выбора оптимальных решений об использовании ограниченных ресурсов.

Конец 19 в. был отмечен ожесточённым спором о методе, главными действующими лицами в котором выступили К. Менгер - глава австрийской школы, один из лидеров маржинализма, и Г. Шмоллер - лидер новой исторической школы. Менгер отстаивал приоритет логического, дедуктивного метода и позитивный (т. е. независимый от политических, этических и иных ценностных суждений) характер экономического знания. Шмоллер, напротив, выступал за главенство исторического, индуктивного метода и нормативный (т.е. оценивающий и предписывающий) характер экономической науки, неустранимость в ней этической составляющей.

В споре о методе не было победителя, но он обнажил слабые стороны в позициях оппонентов. Вслед за банальными призывами сочетать логический метод с историческим его итогом стала активизация качественно новых подходов к изучению экономики. Так, лидер американского институционализма Т. Веблен выдвинул программу экономики как эволюционной науки. Он отверг идею неизменной человеческой природы и рассматривал экономику как открытую систему, развитие которой не сводится к движению по предопределённой траектории или к заданной точке равновесия. Следуя примеру эволюционной биологии, он рассчитывал переориентировать экономистов на поиск норм и механизмов (прежде всего, институциональных), через которые поддерживается преемственность и происходят изменения стереотипов экономического поведения. Программа Веблена осталась неосуществлённой, однако некоторые его идеи получили развитие в новейших теориях эволюционной экономики.

Более успешной оказалась методологическая программа А. Маршалла (Великобритания), нацеленная не столько на развитие экономики как науки в целом, сколько на наращивание научной составляющей экономического знания. Маршалл отказался от построения сложных теоретических систем, сделав упор на разработку частных теорий ("коротких логических цепочек"), отражающих стандартные экономические процессы и ситуации. Сложные вопросы комбинирования и применения таких частных знаний он вывел из сферы компетенции науки, оставив их решение здравому смыслу. Характерным выражением его подхода стала известная формула англичанки Дж. Робинсон: "Экономическая наука - это ящик с инструментами".

Программа А. Маршалла способствовала быстрому усилению неоклассического направления и утверждению в его рамках методологических установок неопозитивизма. Вперёд выдвинулась проблема демаркации, или ограничения научного знания от ненаучного. Основными условиями научности стали: для чистой теории - логическая строгость; для эмпирического знания - надёжное (проверяемое) соответствие данным опыта; для науки в целом - наличие чётких правил "перевода" с языка теории на язык наблюдения и наоборот. Для экономической науки этот стандарт оказался слишком жёстким. На практике разные критерии научности для разных компонентов знания стимулировали усиление разрыва между теоретическим и эмпирическим знанием. Одним полюсом притяжения стала "чистая экономическая теория", эпистемо-логически опиравшаяся на рационализм. Здесь главным вектором развития стала математизация, фактически освободившая "чистую теорию" от методологического диктата неопозитивизма, правда, ценой превращения в отрасль прикладной математики. Другим полюсом стала эконометрика - область исследований, в наибольшей мере отвечавшая методологическим нормам неопозитивизма. Здесь роль теории фактически свелась к выдвижению рабочих гипотез, ценных постольку, поскольку они содействуют получению эмпирических результатов. Манифестом этого направления стала работа М. Фридмена (США) "Методология позитивной экономической науки" (1953), согласно которой качество теоретических моделей не зависит от реалистичности предпосылок, положенных в их основу, и всецело определяется способностью теории давать достаточно точные предвидения.

Начиная с 1980-х гг. в методологии экономической науки сложились новые подходы - риторический и институционально-социологический - рассматривающие экономическую науку в единстве собственно научного знания и механизмов функционирования научного сообщества. Согласно риторическому подходу, научное знание эмпирически существует не иначе как изложенное средствами языка, т. е. как совокупность научных текстов, или дискурс. Поэтому главный способ изучения науки - критический анализ этих текстов в единстве их формы и содержания. Дискурс - это не только набор слов-знаков, составляющих тексты, но и те их значения, которые передаются от автора к читателю. Риторический подход фокусирует внимание на отношениях между носителем знания и его пользователями (а не на отношениях между субъектом и объектом познания, как в традиционной методологии): нельзя понять современный научный текст, не поняв мотивации его автора. Так что речь идёт не столько о риторике как искусстве литературного выражения мысли, сколько о мастерстве владения всеми средствами "научного предпринимательства": от традиционной научной аргументации до приёмов конъюнктурного приспособленчества (выбор "диссертабелшых" тем, "проходных" методик исследования и др.). Обращение к социальным факторам научной деятельности сближает риторический подход с институционально-социологическим подходом, для которого наука - это система институтов и норм, регулирующих процессы функционирования и развития научного сообщества. В рамках этого подхода исследуются механизмы научной карьеры; формальные и неформальные нормы, действующие в процессе подготовки и отбора научных публикаций; структура и динамика научных коммуникаций и т. п. Разнообразие направлений и школ экономической мысли с разными, порой несовместимыми методологическими установками потребовало переосмысления прежних наивных представлений о возможности установления общего, обязательного для всех методологического стандарта. В современной методологии экономической науки активно разрабатывается принцип методологического плюрализма, согласно которому учёный свободен в выборе средств исследования, правда, при условии чёткой идентификации собственных методологических принципов (или принципов научной школы, в рамках которой он работает) и готовности к их критическому обсуждению. Иначе плюрализм может выродиться во вседозволенность, и профессиональное общение в рамках научного сообщества станет невозможным. В этих условиях меняются функции методологии экономической науки. Традиционная нормативная функция, предписывающая, как должно вести исследования, теряет былое значение. Методология становится дескриптивно-аналитической, изучающей, как фактически генерируются новые знания, ведутся исследования, функционирует научное сообщество. Формируется её профессионально-этическая функция, призванная в условиях методологического плюрализма и растущей дифференциации знания совершенствовать механизмы внутринаучной коммуникации и содействовать взаимопониманию между экономистами разных специализаций и научных направлений.

О. И. Ананьин.