ДЖУЗЕППЕ ГАРИБАЛЬДИ

В истории случаются моменты, когда кричащие проблемы, стоящие перед той или иной стра­ной, решаются в результате появления челове­ка, как бы воплощающего в себе совесть народа и освещающего светом своей личности массовое дви­жение.

Таким человеком для Италии середины XIX в. можно по праву назвать Джузеппе Гарибальди. Ро­дился он 4 июля 1807 г. в Ницце, в семье моряка. С юных лет ему был уготован жизненный путь отца — дорога в море. Уже подростком Джузеппе стал юнгой на торговом судне, побывал во многих пор­тах, в том числе в Одессе.

А время на юге Европы было бурное. Мрак, опус­тившийся над Европой после Венского конгресса, был прорезан вспышками революций в Испании, Португалии, Неаполе, Пьемонте. Девять лет шла освободительная борьба против турецкого ига в Гре­ции. Молодой Гарибальди, проходя водами Эгей­ского моря, мечтал присоединиться к греческим по­встанцам. В самой Италии для него как будто бы не было дела.

Всё изменила случайная встреча на юге России, в Таганроге, куда Гарибальди приплыл, став уже капитаном небольшого торгового корабля, за пар­тией зерна. В небольшом портовом кабачке незна­комый итальянец агитировал соотечественников вступать в освободительное общество «Молодая Италия». Деятельность этого общества, вероятно, знакома многим нашим читателям по роману Этель Лилиан Войнич «Овод». «Молодая Италия» была основана в 1831 г. группой итальянских револю­ционеров-демократов во главе с Джузеппе Мадзини. В отличие от движения передовых дворян — карбонариев в предшествующие годы, «Молодую Италию» составляли люди, которых в России наз­вали бы «разночинцами». Общество вело борьбу за демократическую и единую Итальянскую респуб­лику, против австрийского господства и папской власти. Многие революционеры всё ещё надеялись достичь перемен в стране с помощью заговоров и одиночных выступлений. Другие пытались развер­нуть агитацию в народе.

26-летний Гарибальди понял, что нашёл своё де­ло. После встречи с Мадзини в Марселе он прини­мает участие в подготовке вооружённого выступ­ления в Генуе и использует в этих целях корабль «Эвридика». Но в феврале 1834 г. замысел его со­ратников был раскрыт, многие арестованы, а сам Гарибальди через Ниццу перебрался на территорию Франции, чудом избежав ареста. Заочно его при­говорили к смертной казни.

Летом 1835 г. во Франции вспыхнула эпидемия холеры, и Гарибальди оказался там, где людям нужна была помощь, — в Марселе он выполнял работу санитара. Вскоре вторым помощником ка­питана Гарибальди на корабле отправился в Рио-де-Жанейро. Начался бурный латиноамериканский период его жизни (опять напрашивается параллель с судьбой Овода из романа Войнич). В Бразилии, Уругвае, Аргентине было много итальянских эми­грантов, в среде которых оказался Джузеппе. Не­которое время Гарибальди всецело отдаёт себя ре­меслу моряка. Он даже совершает плавание в далё­кий китайский порт Макао. Но постепенно он на­чинает помогать повстанцам на юге Бразилии, ве­дущим борьбу против власти императора и рабства. Флагманом партизан становится его судно, назван­ное «Мадзини». Сражения, бегство в Аргентину по реке Ла-Плата, буря, арест... Пытки в застенках диктатора Росаса. Друзья добились его освобожде­ния. И вновь — партизанский отряд в Бразилии. В Бразилии Гарибальди встретил свою будущую суп­ругу — Аниту. Она стала неразлучной спутницей героя, сражалась вместе с ним, стойко переносила все лишения. Вскоре родился сын — Менотти.

В 1841 г. повстанцы потерпели серьёзное пора­жение. Гарибальди пришлось поселиться в Уруг­вае. Но и здесь он предложил свои услуги в качестве бойца против войск Росаса, пытавшихся захватить маленькую соседнюю страну. Он сражался на море и на суше, организовал итальянский легион и с че­стью расквитался со своим бывшим обидчиком-диктатором. Для уругвайцев он стал живой леген­дой. Известия о блестящем полководце дошли и до Европы. В Италии в народе уже стали связывать его имя с надеждами на лучшие времена. В свою очередь Гарибальди знал, что на его родине растёт недовольство иностранным господством. В конце

1847 г., услышав об амнистии, он отплыл в Европу с женой, тремя сыновьями и своим легионом в пол­ном составе.

Когда корабль вошёл в Средиземное море, в раз­ных странах Европы грянула буря революций

1848 г. Известие о начале народных выступлений в Неаполитанском королевстве придало гарибаль­дийцам огромное воодушевление. Один из бойцов, Кочелли, сочинил боевой гимн:

Разверзлись могилы, и мёртвые встали, И наши страдальцы пред нами предстали, Венчанные лавром, как некогда в жизни, С любовью к отчизне в горячей груди. Восстань же! Восстань же, о юность народа! Неси наше знамя под ветром свободы...

В родной Ницце Гарибальди был встречен с ли­кованием. Но в столице Сардинского королевства





(Пьемонта) Турине король Карл-Альберт принял его весьма холодно. Король опасался массового на­родного движения. После поражения регулярной сардинской армии под Кустоццей Гарибальди начал партизанскую войну. Осенью 1848 г. он появился в Центральной Италии, пытаясь пробиться к осаж­дённой Венеции, но тут началось восстание в Риме, и полководец повернул свои отряды туда. Но и рим­ские власти, несмотря на чрезвычайную популяр­ность народного героя, не спешили доверять ему и не допустили, чтобы он полностью разбил француз­ский корпус, направленный Луи Наполеоном на по­мощь Папе, т. к. рассчитывали на примирение с Францией. В результате французы, подтянув све­жие силы, взяли Рим в июле 1849 г. При этом ге­роический неравный бой с ними вели только гари­бальдийцы... Оставалась ещё Венеция, к которой вновь начал продвигаться Гарибальди. Но силы его бойцов были истощены. Всего 200 повстанцев до­шли по горам до Сан-Марино. Спустившись к морю, разместились на лодках. Ночью последовала атака австрийцев. На берег Гарибальди вынес смертельно раненную Аниту. Смерть горячо любимой жены бы­ла для него тяжелейшим ударом.

Всё, казалось, было кончено. В августе пала Ве­неция. Ценой моря крови в Италии были восста­новлены прежние границы и порядки. Самого Гари­бальди поспешили арестовать власти Сардинского королевства, где он укрылся, но под давлением об­щественности освободили и выслали за границу.

На некоторое время Гарибальди отдаляется от политики. Он совершает новые морские плавания — в Перу, Китай, Новую Зеландию; кругосветное путешествие. В Лондоне он вновь встречается с Мадзини и итальянской революционной эмиграци­ей. Какое-то время Гарибальди надеется на объеди­нение страны с помощью дипломатической актив­ности Пьемонта, где с программой реформ высту­пил премьер граф Камилло Кавур. В союзе с Фран­цией, которой были тут же отданы Савойя и Ницца (родина Гарибальди), Пьемонт начал войну с Авст­рией за её итальянские владения.

Новый отряд Гарибальди был специально от­правлен на самый тяжёлый участок боёв. Видя, что инициатива от регулярных войск переходит к гари­бальдийцам, Кавур попытался «обезвредить» своих политических соперников. Было спровоцировано поражение войск под командованием Гарибальди (единственное!). Путём искусных интриг Сардин­ское королевство (Пьемонт) объединило под своей короной север страны, а республиканцы и люди из низов оказались не у дел.

Мадзини стремился подготовить восстание своих сторонников в Неаполитанском королевстве. Воору­жённое выступление было намечено на начало ап­реля 1860 г. на Сицилии. Гарибальди получил при­глашение возглавить экспедицию помощи повстан­цам. Долгое время с Сицилии в Геную, где собра­лась тысяча бойцов, приходили тревожные вести — восстание началось неудачно. Но вот крестьяне ста­ли захватывать помещичьи усадьбы.

«Едем!» — сказал Гарибальди. И 6 мая «Тысяча»

бойцов-гарибальдийцев на двух кораб­лях отплыла на юг. Через пять дней бойцы, одетые в красные рубашки, вы­садились в порту Марсала под оркестр и звон коло­колов. Сразу же народный вождь добился ликви­дации декретами революционного правительства наиболее тяжёлых налогов и раздачи помещичьей земли крестьянам. К «Тысяче» присоединились крестьянские отряды. 14 мая 25-тысячная армия неаполитанских Бурбонов встретилась с восставши­ми у городка Калатафими. Это была самая удиви­тельная победа Гарибальди. С лёгким оружием бой­цы врезались в части противника, крича: «Да здравствует Гарибальди!» Всё выше в гору вздыма­лось их знамя, переходя из рук в руки. Впереди был главнокомандующий. В панике противник бе­жал. При полном моральном превосходстве бойцы-гарибальдийцы вступили в Палермо. В июле вос­ставшие заняли весь остров. Почти не встречая соп­ротивления, за 18 дней Гарибальди совершил путь из Калабрии в Неаполь и триумфально вступил в южную столицу. Королевская армия капитулиро­вала, её солдаты отдавали честь победителям. На­родное ликование было небывалым. Неграмотные крестьяне и ремесленники уверовали в то, что Гари­бальди — Христос.

Поход 1860 г. способствовал необычайной попу­лярности Гарибальди в Европе. В его войска сте­кались добровольцы из разных стран — французы, немцы, поляки, венгры, русские. Адъютантом Га­рибальди был русский учёный-географ Л. И. Меч­ников.

Но, увы, будучи человеком гениального общест­венного чутья, Гарибальди не был профессиональ­ным политиком. И при первых же попытках Кавура прибрать к рукам Южную Италию он уступил. Объявив о передаче власти в Неаполе Виктору-Эм­мануилу, Гарибальди двинулся с войсками на Рим, где сохранял власть Папа, и одержал новую победу — при Вольтурно. Но в обход Рима папские вла­дения уже занимали пьемонтские войска. Властям Пьемонта вовсе не нужна была ликвидация поме­щичьего землевладения (они искали поддержки дворян Юга) и перспектива установления республи­ки. 26 сентября севернее Неаполя произошла встре­ча Гарибальди с Виктором-Эммануилом. Несколько сотен гарибальдийцев приветствовали короля. Тот пожал Гарибальди руку и объявил добровольческие войска распущенными. Напрасно Гарибальди про­сил оставить ему на год управление занятыми им территориями — король был непреклонен. Гари­бальди отправили на остров Капрера, где он ранее купил земельный участок. От титулов и наград пол­ководец отказался. Фактически это было почётной ссылкой. Провозглашение единого Итальянского королевства в марте 1861 г. прошло уже без челове­ка, который был душой объединения страны. Пло­дами его труда воспользовались другие люди, рас­чётливые, осторожные и беспринципные... «Это совсем не та Италия, за которую я боролся всю мою жизнь!» — говорил Гарибальди.

Впрочем, энергия и жажда справедливости ещё возвращали его в «строй». В 1862 г. Га­рибальди попытался возглавить выс­тупление против Рима, был встречен пьемонтскими войсками и ранен, т. к. не хотел стре­лять в своих. Его вновь арестовали, но выпустили, потому что голос в его защиту подняли все передо­вые люди в Европе. Вылечил Гарибальди видный русский учёный-хирург Н.И. Пирогов, приехавший к нему. А потом Гарибальди командовал войсками во время новой войны с Австрией за Венецию в 1866 г. и, наконец, взял в 1870 г. Рим — этим за­вершилось объединение страны. После этого неуто­мимый ветеран освободительных движений прибы­вает во Францию и защищает от прусских войск Дижон. Он горячо поддержал Парижскую комму­ну, а его сын Менотти стал депутатом Совета ком­муны.

Последние годы жизни Гарибальди были нелёг­кими: неудачный второй брак, смерть многих со­ратников, отчуждённость от королевской Италии. Но в его скромном доме часто бывали многие при­верженцы демократических, революционных взглядов. Умер Джузеппе Гарибальди 2 июня 1882 г.

Конечно, это лишь немногое из того, что можно рассказать о Гарибальди. Будучи самоучкой и прак­тиком, а не теоретиком освободительного движения (такую роль в Италии сыграл Мадзини), он стал, однако, одной из самых замечательных фигур в ми­ровом революционном движении конца XIX в.

Александр Герцен познакомился с Гарибальди во время его приездов в Лондон и способствовал однажды его примирению с Мадзини. Николай Доб­ролюбов был в Италии вскоре после движения 1860 г. и высоко оценил борца за объединение стра­ны. Алексей Горький, живший уже в другое время, вспоминал, как вошёл в его жизнь Гарибальди: «В первый раз я услышал это великое имя, когда мне было 13 лет. Я служил тогда кухонным мальчи­шкой на пассажирском пароходе... Кто сидя, кто стоя слушал рассказ одного пассажира: "Звали его Джузеппе, по-нашему Осип, а фамилия его была Гарибальди. Великая у него была душа. И кликнул он клич по всей стране: «Братья, свобода выше и лучше жизни! Подымайтесь все на борьбу с врагом и будем биться, пока не одолеем!» И все послуша­лись его, потому что видели, что он скорее трижды умрёт, чем поддастся. Все пошли за ним и побе­дили..."»