КАРЛ I ВЕЛИКИЙ

В средневековых легендах, в сочинениях совре­менников, ближайших потомков и поздней­ших историков Карл Великий изображён мо­гучим монархом, просветителем, создателем хрис­тианского государства, объединившего многочис­ленные европейские народы.

Карл был сыном Пипина Короткого, первого франкского короля из династии Каролингов, по за­вещанию которого в 768 г. государство было разде­лено между Карлом и его младшим братом Карломаном. Их ссора чуть было не привела к войне, но внезапная смерть брата позволила Карлу объеди­нить все земли. С этого момента главной целью Кар­ла стало создание прочного христианского государ­ства, в которое бы вошли помимо франков ещё и язычники. Завоевание и обращение варваров в христианство было необходимо для Франкского го­сударства, соседствовавшего с германскими племе­нами саксов на севере и северо-востоке. На востоке жили славяне и кочевники-авары, на юге находилась занятая арабами-мусульманами Испания. Можно сказать, что государство Карла I создава­лось политикой войны и укреплялось политикой мира.

Военные походы устраивались почти каждый год. Самые долгие и тяжёлые сражения пришлось вести на востоке. Но на постоянные удары со сто­роны варварских племён франки ответили достой­но. Сперва они заняли всю Саксонию, и саксы про­явили было готовность принять крещение, однако на завоёванных территориях запылали восстания. Для язычников франкское владычество и христи­анство — религия завоевателей — разрушали весь привычный уклад жизни так же жестоко, как было уничтожено грандиозное языческое святилище, где стояла статуя Арминия — священнейшего кумира народа. Очевидно, что восставшие саксы не делали различия между воином и священником и уничто­жали подряд всех своих врагов. Франки отвечали массовыми казнями тысяч человек. Через десяти­летия противостояние исчерпало себя, и саксы к 803 г. навсегда вошли в состав христианской Евро­пы. Позже они сами продолжили христианизацию других народов. Так начинались отношения двух великих в будущем народов Европы — немцев и французов.

На востоке Карл сражался со славянами. Союз с ободритами (славянским племенем) позволил ему продвинуться за Эльбу. Франки встретились с серь­ёзным сопротивлением аваров, выходцев из азиат­ских степей, проживавших в Паннонии (сейчас тер­ритория Венгрии). Они оказывали помощь мятеж­ной Баварии, стремившейся освободиться от франк­ской зависимости. Последствия были ужасны для аваров — франки вскоре разгромили их «конную империю», и она перестала существовать. Что ка­сается Баварии, то это герцогство было завоёвано, а герцог Тассилон и вся его семья были заключены в монастырь. В ходе этих действий франки продви­нулись до Дуная. Эльба, Дунай, Пиренеи... Размах завоеваний был настолько велик, что территория Франкского государства удвоилась.

Самыми знаменитыми являются походы Карла против испанских мавров. «Песнь о Роланде», один из лучших образцов средневекового эпоса, повест­вует о том, как однажды войско христиан потерпело неудачу и возвращалось домой через Пиренеи. В мрачном Ронсевальском ущелье на отставших вои­нов напали местные жители — баски. В жестоком бою погиб приближённый Карла — Хруодланд. На­родная фантазия сделала его символом доблести, а незначительное столкновение — великим сражени­ем между христианами и мусульманами. В этих по­ходах на сарацин часть испанской территории была завоёвана, и на ней возникла Испанская марка — пограничная область государства Карла.

Ещё одно направление его политики — италий­ское. Здесь встретились римская идея государства и жизненная сила народа, призванного её осущест­вить. После того как в VI в. лангобарды завоевали Италию, Римская область осталась под владычест­вом Константинополя. Папы являлись наместника-

ми византийских императоров. Они осуществляли и церковную, и светскую власти, однако больше всего им хоте­лось освободиться от зависимости как от Констан­тинополя, так и от угрожавших им лангобардов. Поэтому они обратились за помощью к правителям франков. Карл Великий и Папа выступили вместе против лангобардского короля Дезидерия. В конце концов Дезидерий потерял трон и, в духе своего времени, оказался в монастыре, а Карл в Италии был коронован и стал кем-то вроде покровителя Ри­ма. Когда там вспыхнуло восстание против Папы Льва III, король франков явился в Рим и созвал епископский суд, который заявил, что никто не вправе судить Папу. Таким образом, римский пер­восвященник стал главой католической церкви.





И вот после этого события Карл празднует Рож­дество в Риме. Во время рождественского молебна в соборе св. Петра происходит величайшее событие — Папа Лев III возлагает на голову Карла импера­торскую корону. С тех пор как в 476 г. был низло­жен последний римский император и Константино­поль стал монопольным обладателем этого титула, Запад впервые обретает высшую светскую власть. Всё это время варварские короли были фактически независимы от константинопольского трона и при­знавали за ним только некое неопределённое почёт­ное верховенство. Мощное развитие каролингского государства и отступление Византии с европейского континента потребовали воплощения имперской идеи. Поэтому не случайны столь тесные отноше­ния между христианским государем и главой церк­ви. Как Папа мог завоевать авторитет, только опи­раясь на силу и титул императора, так и политика


1. Империя Карла Великого.

2. Византийская империя.

3. Мир ислама.

Карла получала внутреннюю уверенность и освяще­ние благодаря его роли охранителя сердца Вселен­ской церкви. Тем более что в это время в Византии развернулось иконоборческое движение, и франки могли претендовать на защиту первоначальных церковных установлений — своего рода ортодок­сию. Таким образом, в этом случае светская и цер­ковная власти встретились и усилили друг друга. По существу войны с арабами, саксами, славянами, аварами велись за распространение христианства. Языческий мир был готов принять его, чтобы потом остаться в легендах, суевериях, праздниках. Так произошло и с самими франками, и с другими народами Европы. Франкское государство строи­лось на основе христианских ценностей. Это ясно выражено в его законодательстве, в котором были оговорены нормы не только права, но и морали. Карл ожидал от своих подданных преданности и подчинения. Чтобы добиться этого, он поделил страну на округа, во главе каждого из которых сто­ял выбранный им из местной знати граф (тогда это был не титул, а должность). Граф возглавлял опол­чение, собирал налоги, вершил суд совместно с осо­быми заседателями — шеффенами. Кроме того, су­ществовали «государевы посланцы» для специаль­ных поручений из ближнего окружения Карла. Они разъезжали по стране, контролировали местных управителей, вершили суд от имени государя. Отку­да же появились эти верные слуги? Карл нуждался в преданных людях как любой реформатор и сле­довал обычной для того времени практике дарения земли, с тем чтобы принявший подарок был обязан ему службой и поклялся в верности. Дело в том, что учреждений в современном понимании тогда ещё не было. Поэтому при помощи личных связей Карл старался укрепить государство. Другим сред­ством повысить эффективность управления была забота об образованности чинов (хотя бы высших), советников, секретарей, составлявших двор госу­даря.

Важнейшей частью государственной системы стали «майские поля» (в древности — собрание все­го взрослого свободного мужского населения для совещания о делах и издания законов). Во времена Карла так называли собрание влиятельной церков­ной и светской знати. Оно только обсуждало воп­росы, окончательное решение по которым прини­мал глава государства. На этих собраниях Карл из­давал указы и особые сборники распоряжений — капитулярии (от лат. capitula — глава, раздел). Странно слышать, но лишь тогда впервые стали придавать большое значение распространению ука­зов в письменной форме, чтобы власть короля про­явилась во всех уголках королевства. В качестве монарха, ответственного перед Богом за души под­данных, Карл уделял немало внимания делам церк­ви, учреждая епархии, назначая епископов и аб­батов, поучая и наставляя. Капитулярии были сборниками не только законов, постановлений, но и проповедей.

Обширнейшая деятельность Карла на ниве об­разования посвящена той же задаче — христиан­скому воспитанию. С юных лет он питал уважение к просвещению, хотя долгое время оставался негра­мотным. Ему принадлежит указ о создании школ при монастырях и капитулярий об образовании, где предписывалось обязательное обучение для детей свободных людей. Однако последнее распоряжение было невыполнимо в то время. Трудно вообразить всеобщую грамотность в VIII в. При дворе была ор­ганизована школа, ученики которой готовились к управлению государством.

Карл приглашал к себе со всей Европы просве­щённых людей и многих из них назначал на выс­шие государственные и церковные должности. Не­которые из них составили учёный кружок, назван­ный Академией, членом которой был сам Карл, но­сивший там прозвище Давида (в честь библейского царя, служившего примером боголюбивым монар­хам). Эта Академия была чем-то средним между собранием друзей и учёным сообществом, где в сво­бодной беседе, даже на пиру, обсуждались философ­ские и богословские вопросы, сочинялись и чита­лись латинские стихи. Проявлявшийся при дворе Карла интерес к теологии и латинской словесности даёт право историкам называть его эпоху Каролинг­ским возрождением. Как известно, так называют времена, когда люди стремятся подражать образ­цам античной культуры, выражая свои мысли и чувства на языках древних греков и римлян. Это возрождение было поверхностным, ограниченным пределами узкого кружка — скорее, придворной игрой и забавой. Но зато оно показывает нам, что обширнейшие реформы были под силу только госу­дарю, способному широко мыслить и действовать во имя великих целей. Обращение к античности ме­няло взгляд на окружающий мир, и не случайно именно Карл приказал составить грамматику франкского языка, собирать германские песни.

В быту этот римский император оставался гер­манским королём: он носил национальную одежду — рубаху, штаны и плащ и только в Риме в знак уважения к Папе облачался в одежды римского пат­риция. Согласно тому же германскому обычаю, у него было несколько жён, из которых одна счита­лась главной, тогда как христианские законы кате­горически запрещали подобное. От трёх жён и пяти наложниц он имел семь сыновей и восемь дочерей. Из трёх законных сыновей — Карла, Пипина и Лю­довика — пережил отца только младший. Дочерей он настолько любил, что не желал выдавать замуж, и отчасти поэтому им приписывают до­статочно вольное поведение.

Карл Великий умер 28 января 814 г., как писали хронисты, от лихорадки, како­вой тогда называли любую болезнь с высокой тем­пературой. Его империя просуществовала недолго и по Верденскому договору 843 г. была разделена на три государства, два из которых — Западно-Франкское и Восточно-Франкское — стали пред­шественниками нынешних Франции и Германии. Образ Карла после его смерти стал легендарным. Ещё в раннее средневековье имя Карла в латинизи­рованной форме — carolus — стало в Восточной Ев­ропе титулом «король». В эпических поэмах Карл предстаёт то мудрым и строгим, то добрым, но сла­бым, то хитрым и коварным. Очевидно, что Карл Великий был значительнейшим государем Каро­лингской эпохи, в ходе которой общество стало сложнее, укрепилась зависимость слабого от силь­ного, а в качестве сильного утвердился тот, кто нёс государственную службу, получал от государя зем­лю, а от земли — власть над кормящимися с неё. Таких людей, на которых опиралось государство, стало гораздо больше. В эту эпоху возросла важ­ность такого качества, как верность, а государст­венное дело требовало уже не только сильной лич­ности, но и «просвещённого монарха». Этим титу­лом мы не стали бы величать Карла, но должны сказать, что именно он стоит у истоков будущей традиции просвещённых правителей.

Карл Великий опередил своё время. В некотором смысле его реформы были навязаны народу, только близкие сподвижники понимали его дело, а среди знати у него было много врагов. Если империя Кар­ла распалась, то составлявшие её народы продол­жали жить в очерченных им границах в тесном об­щении друг с другом.

Личность Карла Великого, без сомнения, незау­рядна. Нас и ныне поражают реформаторский ха­рактер его государственных забот, любовь к просве­щению, глубина религиозных переживаний, свя­занных с поиском внутренней опоры.