СОЛОН. ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО В АНТИЧНОСТИ

Солон, сын Эксекестида, вошёл в историю Древней Греции как великий реформатор, основатель полисной демократии Афин. Среди своих современников и у последующих поколений эллинов он пользовался славой великого поэта и мудреца. Происходил Солон из очень древнего царского рода Кодридов. По преданию, Кодр — последний царь Афин, пожертвовавший жизнью ради спасения родного города. Он был похоронен на Акрополе, и благодарные афиняне чтили его как героя.
По имущественному положению Солон относился к людям среднего достатка. Его отец всё состо-яние истратил на помощь нуждающимся, и Солон в молодости приложил немало усилий, чтобы раз-богатеть: бедность не была в почёте, а страсть к богатству считалась естественной. В своих стихах Солон открыто признаётся, что хочет быть богатым, оговариваясь, правда, что его привлекает лишь честно нажитое: «Быть я богатым хочу, но нечестно владеть не желаю этим богатством: позднее час для расплаты придёт». Он подчёркивает, что честь и доброе имя ему дороже богатства: «Многие низкие люди богаты, а добрый беднеет. Мы же не будем менять доблесть на денег мешок».
Большинство аристократов — современников Солона богатели, занимаясь ростовщичеством и об-ращая в рабство своих должников. Солон считал такой способ несправедливым и обратился к морс-кой торговле. Он стал купцом и путешественником. Дальние страны манили молодого аристократа, очевидно, не только возможностью нажить состояние. Его живой и любознательный ум жаждал знаний и ярких впечатлений. Даже в преклонном возрасте он не потерял интереса к новым знаниям: «Стар становлюсь, но всегда многому всюду учусь».
Солон жил в трудное время. Отмирал прежний порядок, основанный на господстве родовой знати, демос (народ) поднимался на борьбу против аристократии. Незнатные, но зажиточные горожане счи-
тали несправедливым безраздельное господство аристократии в судах и управлении. Ломка тради-ционных устоев жизни болезненно отзывалась в сознании людей. Тяжело было жить крестьянину, попавшему в долговую кабалу и потерявшему веру в справедливость сильных. С безысходной тоской смотрели на жизнь аристократы — проклиная, призывая кары небесные на головы «своемыслящей черни», не видя ничего хорошего в будущем. Мегарский поэт-аристократ Феогнид, изгнанный из родного города, уверял: «Лучшая доля для смертных — на свет никогда не родиться. И никогда не видать яркого солнца лучей».
Солон был человеком жизнерадостным и даже легкомысленным, по определению его биографа Плутарха. Он любил жизнь и, претерпев много неудач и разочарований, писал: «Ныне мне стали милы Дионис, Киприда и Музы — те, чьи забавы радость вселяют в людей». Разгорающиеся в об-ществе вражда и ненависть заставляли страдать и его: «Да, понимаю, и в сердце глубоко мне горе запало: Вижу, как клонится ниц бывшая первой страна Меж ионийских земель». Он оказался близок к новым людям, поднявшимся из народа, понимал их нужды, осознавал их силу. Поэтому в отличие от аристократов, упорствующих в приверженности старому порядку, он готов был содействовать утверждению новой социально-политической системы и знал, как это сделать.
Ещё до того, как стать законодателем, Солон принимал активное участие в политической жизни Афин. Его родной город вёл долгую войну с соседним городом Мегара за обладание островом Саламин, лежащим у самых берегов Аттики. После очередного поражения афинское народное собрание запретило под страхом смертной казни поднимать
Говорят, Лнахарсис, скиф царского рода, причисленный греками к мудрецам, узнав, что Солон занят составлением законов для афинян, стал смеяться над его работой. Он считал, что Солон желает добиться невозможного — он мечтает удержать граждан от преступлений и корыстолюбия писаными законами, которые ничем не отличаются от паутины: когда попадаются слабые и бедные, их удержат, а сильные и богатые вырвутся. На это Солон, говорят, возразил, что и договоры люди соблюдают, когда нарушать их невыгодно ни той, ни другой стороне; и законы он так приноравливает к интересам граждан, что покажет всем, насколько лучше поступать чест-но, чем нарушить законы. Однако результат получился скорее тот, какой предполагал Анахарсис, чем тот, на который надеялся Солон (Плутарх. Солон, V).
Солон позволил всякому гражданину выступать в защиту потерпевшего и требовать наказания преступника. Если кого-нибудь били, производили над ним насилие, причиняли ему вред, всякий, кто мог или хотел, имел право жаловаться на преступника и преследовать его судом. Законодатель правильно поступал, приучая граждан сочувствовать и соболезновать друг другу и быть как бы членами единого тела (Плутарх. Солон, XVIII).
Солона хвалят также за закон, запрещающий говорить дурно об умерших. И действительно, религия требует считать умерших священными; справедливость — не касаться тех, кого уже нет; гражданский долг — не враждовать вечно. Бранить живых Солон запретил в храмах, судебных и правительственных зданиях, равно как и во время зрелищ; за нарушение этого закона он назначил штраф. Нигде не сдерживать гнев — это признак человека невоспитанного и необузданного; везде сдерживать — трудно, а для некоторых и невозможно. Поэтому законодатель при составлении законов должен иметь в виду то, что возможно для человека, если он хочет наказывать малое число виновных с пользой, а не многих — без пользы (Плутарх. Солон, XXI).
вопрос о возобновлении войны. Многие горожане, недовольные запретом, не решались открыто выступить против него. Тогда Солон, чтобы поднять боевой дух афинян, выбежал, притворившись сумасшедшим, на площадь и пропел стихи, в которых призывал к захвату Саламина. Стихи произ-вели на граждан Афин столь сильное впечатление, что они тут же решили начать войну с мегарянами и назначили Солона военачальником. Остров был отвоёван, а Солон приобрёл значительный политический авторитет. Нет ничего странного в том, что выступление сумасшедшего его соотечественники восприняли всерьёз: сумасшествие, считали древние, — от богов. И в данном случае боги через Солона выразили свою волю.
Действия Солона характеризуют его как человека рационального. Постоянно обращаясь к авторитету богов, в делах житейских он предпочитал руководствоваться здравым смыслом. Доказывая исконную принадлежность Саламина Афинам, Солон не побоялся вскрыть на острове несколько могил и показать мегарянам, что мёртвые захоронены по обычаю афинян. Более того, он пошёл на откровенный подлог: пользуясь авторитетностью в Греции стихов Гомера, вставил в один из них строку, доказывавшую давнюю связь Саламина с Афинами. Подобные хитрости тогда пороком не считались — напротив, они создавали человеку репутацию умного и тонкого политика. Солона стали приглашать посредником в спорах между знатными афинскими родами. Уважение и известность во всей Греции принесло ему выступление в защиту дельфийского храма бога Аполлона, землю которого захватили жители города Кирры.
Несомненно, политические взгляды Солона сформировались и были хорошо известны в афинском обществе к 594 г. до н. э. Именно тогда он был избран первым архонтом — высшим должностным лицом в Афинах, с широкими полномочиями эсемента (посредника). К этому времени противоречия между народом и знатью достигли предела, но у враждующих сторон хватило благоразумия обратиться к Солону с просьбой о проведении необходимых реформ. Солон не без колебаний приступил к преобразованию государственного строя Афин. Знать надеялась, что Солон, сам будучи аристократом, укрепит её позиции. Демос, считая Солона человеком справедливым, ждал от него проведения всеобщего передела имущества и уравнения всех в правах. Солон же не собирался делать ни того, ни другого. Претензии знати он считал чрезмерными и укорял её в своих стихах: «Вы же в груди у себя успокойте могучее сердце: Много досталось вам благ — ими пресытились вы, Меру поставьте надменному духу: не то перестанем мы подчиняться, а вам будет не по сердцу всё». Неприемлема была для Солона и идея всеобщего имущественного и политического равенства, которую он ставил в один ряд с ненавистной тиранией: «...Мне равно не по душе силой править тирании, как и в пажитях родных Дать худым и благородным долю равную иметь».
По убеждению Солона, жизнь общества должны регулировать право и законы, принятые при всеобщем согласии. Эти принципы были положены Солоном в основу проводимых им реформ. Для Солона богатые и бедные, знатные и незнатные — равноправные члены единого гражданского общества. Ради единства и процветания общества необходимы взаимные уступки, компромиссы. О своей роли Солон сказал в стихах: «Встал я, могучим щитом тех и других прикрывая, И никому побеждать не дал неправо других». Для последовательного проведения в жизнь подобного намерения требовались мужество и сильная воля.
Реформы Солона не привели к коренной ломке сложившихся в Афинах к началу VI в. до н. э. общественных отношений. Они лишь изменили то, что грозило государству гибелью. Солон освободил демос от долговой кабалы и навсегда запретил обращать афинских граждан в рабство за долги. Крестьянам он возвратил земельные наделы, отнятые у них знатью. Все граждане были разделены на классы соответственно их доходам; политические права гражданина зависели теперь не от его происхождения, а от его состояния. На самые высшие должности могли избираться только богатые, но зато все граждане без различия имущественного положения теперь участвовали в народном собрании и в созданном Солоном суде присяжных (см. ст. «Древняя Греция»).
Реформы вызвали всеобщее недоумение и раздражение. Пытаясь объяснить согражданам значение преобразований, Солон снова прибегает к стихам. В них много горьких признаний: «...на борьбу всё мужество собрав, Я точно волк вертелся среди стаи псов». И ещё: «Все когда-то ликовали, а теперь меня всегда злобным взором провожают, словно я их злейший враг».
Попытка добиться всеобщего согласия не удалась. Не желая ничего менять в своих законах, Солон покидает Афины и снова становится путешественником. Он плывёт в Египет, ведёт там беседы со жрецами, потом отправляется на Кипр и помогает местному царю основать новый город. Античные авторы написали много рассказов о встречах Солона со знаменитыми современниками. При посещении столицы Лидийского царства — города Сарды — он, например, беседовал с вошедшим в историю царём Крезом и преподал ему урок эллинской мудрости.
Через долгих десять лет Солон вернулся в Афины уже стариком. Ему пришлось стать свидетелем того, как непрекращающаяся борьба между его согражданами закончилась установлением тирании Писистрата. Хотя Писистрат был его родственником и в прошлом их связывала дружба, Солон раз-гадал устремления честолюбца и попытался предупредить афинян о грозящей опасности: «Вы ведь
свой взор обратили на речи коварного мужа». Когда Писистрат со своей охраной захватил Акрополь, Солон призвал граждан к вооружённой борьбе против тирана. Приближённые самозваного правителя объявили его сумасшедшим, на что Солон ответил: «Точно ли я сумасшедший, покажет недолгое время: выступит правда на свет, сколько её ни топи».
Судьбу Солона после прихода к власти Писистрата античные писатели освещают по-разному. Диоген Лаэртский пишет, что он уехал из Афин и умер, прожив до 80 лет, на Кипре. По утверждению Плутарха, Солон остался в Афинах, и Писистрат сумел привлечь его на свою сторону, во всём советуясь со старым другом. Сколько лет Солон прожил при Писистрате, Плутарх точно не знает.
Современники оказались глухи к увещеваниям Солона, однако много лет спустя, покончив с тира-нией, афиняне обратились к заветам великого реформатора. Принципы меры, «золотой середины», гражданского единства были правильно определены им как основы существования полиса. Поэтому Солона афиняне причислили к «семи мудрецам» — так называли нескольких его современников, ак-тивно, как и он, участвовавших в разработке и создании основ государственного строя греческого полиса.