Короткие строчки служебного донесения, найденного в архиве, открывают нам имя героя, отдавшего свою жизнь за победу пролетарской революции.
Донесение гласит:
«Командиру Гвардейского флотского экипажа.
Умер от ран, полученных при исполнении служебного поручения Центрального комитета Балтийского флота, команды вверенной мне яхты матрос срока службы 1917 года 4-й роты Степан Гаврилович Малыхин.
Подписал за командира яхты «Полярная звезда» Хоменко.
28/Х 1917 года».
С. Г. Малыхин родился в деревне Лебедянки Березниковской волости Усманского уезда Тамбовской губернии. Окончил сельскую школу, занимался хлебопашеством в хозяйстве отца – крестьянина. В 1915 году был призван на военную службу, которую проходил в Павловском гвардейском запасном батальоне в Петрограде. Через год гвардеец армии Малыхин стал гвардейцем Балтийского флота – его перевели в 4-ю роту Гвардейского флотского экипажа. Здесь он встретил великий 1917 год.
А в июле матрос 1-й статьи Малыхин был переведен на яхту «Полярная звезда», стоявшую в Гельсингфорсе. Эта яхта вскоре становится штаб-квартирой Центрального комитета Балтийского флота – Центробалта, руководящего революционно-демократического органа моряков Балтики.
Молодой матрос очутился в самом центре революционных событий. Его избирают членом судового комитета. Руководители Центробалта и сам Павел Дыбенко дают живому, деятельному матросу ответственные поручения. Малыхин активно участвует во всех революционных выступлениях матросской массы под руководством Центробалта, на митингах и собраниях он горячо поддерживает большевистские резолюции, вместе с передовыми, сознательными балтийцами борется за дисциплину среди матросов, за революционный порядок в главной базе флота – Гельсингфорсе.
Двадцать пятого октября из Гельсингфорса в Петроград по вызову Военно-революционного комитета вышел отряд кораблей для участия в вооруженном восстании против буржуазного Временного правительства. На эсминце «Забияка» с ротой матросов линкора «Гангут» пошел на святое дело и Степан Гаврилович Малыхин. Задание, полученное им в Центробалте, сводилось к следующему: обеспечить участие в восстании матросов Гвардейского флотского экипажа.
Вечером 25 октября «Забияка» вошел в строю других кораблей в Неву и бросил якорь неподалеку от «Авроры». А через несколько часов ощетинившийся штыками грузовик мчал матросов-гвардейцев по темным улицам Петрограда к Дворцовой площади. Проворно, по команде, выпрыгнули они из кузова остановившегося автомобиля. В полутьме рассыпались цепью. Раздалась команда «Вперед!». Побежали.
Матрос Малыхин еще не бывал в бою. Это был первый. В черном бушлате и бескозырке с развевающимися на октябрьском ветру ленточками бежал он в цепи атакующих навстречу белогвардейским штыкам и пулям. С ним вместе бежали его товарищи – матросы Балтики, солдаты Петроградского гарнизона, питерские красногвардейцы.
«Ура-а-а!» – гремели на Дворцовой площади их голоса. «Ура-а-а!» – громче выстрелов кричали красногвардейцы, кричали матросы, кричал Степан Малыхин...
Нам неизвестно, успел ли он добежать до дверей Зимнего и войти по беломраморной лестнице в его великолепные залы. Может быть, успел и после короткого перекура снова взобрался на переполненный бойцами грузовик, который умчал его на другой участок боя. Может быть, он брал телефонную станцию или вышибал юнкеров с невских мостов...
Рано утром 26 октября, в то время как в Смольном заканчивалось историческое заседание II Всероссийского съезда Советов, взявшего власть в свои руки, в Мариинскую больницу привезли истекающего кровью молодого матроса. А днем на «Полярной звезде» было получено известие: «Умер от ран...»
Пятого ноября, холодным хмурым днем, к острову Котлин подходил с приспущенным флагом на передней мачте эскадренный миноносец «Забияка». На палубе возле носового орудия ровным рядом стояли гробы. В одном из них лежал матрос гвардеец С. Г. Малыхин. С низкого серого неба сыпал на корабль, на гробы, на застывших возле них в почетном строю балтийцев мелкий, сухой снежок. Заводы и корабли Кронштадта встречали «Забияку» протяжными гудками. Сквозь белую пелену редкого снега виднелась столпившаяся у пристани масса людей. Матросы и рабочие крепости с обнаженными головами ждали подхода корабля, чтобы принять на свои плечи останки героев, до конца выполнивших свой революционный долг.
Их похоронили в братской могиле на Якорной площади. Земля и воздух над древним Котлином содрогнулись от артиллерийского салюта Балтики, отдавшей последний долг своим славным сынам...