Ученых-историков часто упрекают в том, что их труды посвящены далеким от реальной жизни абстрактным проблемам, непонятным для непосвященных. Список претензий к историкам со стороны «простого человека» велик – тут и переписывание прошлого в угоду меняющейся конъюнктуре, и неумение доступно объяснить суть дела, и многое другое. Как нередко бывает, в таких упреках есть доля истины, но они не имеют никакого отношения к трудам истинных историков. Проблема состоит в том, что и в недавнем прошлом, когда существовала идеологическая цензура, и ныне, в эпоху не менее жестокой «экономической цензуры», работы подлинных исследователей издаются небольшими тиражами и не всегда доходят до широкого читателя.
Рассматриваемая нами монография принадлежит перу крупнейшего исследователя истории внутренней политики России XIX в. В.Г. Чернухи. Сочинения этого автора давно уже считаются эталонными. Ученый принадлежит к Петербургской исторической школе, центром которой является Санкт-Петербургский Институт Российской истории. Особенность Петербургской школы – опора на исторический источник, отторжение широковещательных и априорных обобщений и особая убедительность научных выводов, основанных не на остроумных умозаключениях, а на тщательном анализе источников как архивных, так и опубликованных. Книга В.Г. Чернухи и является примером конкретного применения приемов данной школы к исследованию двухвековой истории хорошо известного всем жителям России документа – паспорта.
Автор убедительно и подробно анализирует развитие паспортного законодательства. По мнению исследовательницы, паспорт появился как один из инструментов государственного закрепощения личности. Неслучайно зачатки паспортной системы В.Г. Чернуха находит в кодексе, юридически закрепившем крепостное право – Соборном уложении 1649 г. (с. 21). Но окончательно паспорт стал главным документом россиянина – символом его подчинения государственной власти – в правление Петра Великого. Как известно, основой внутренней политики царя-реформатора являлась теория
«регулярного государства», согласно которой каждый подданный должен был служить. Автономия личности, ее самостоятельность воспринималось в такой системе как преступление. Знаменитые слова, сказанные Петру одним из сторонников царевича Алексея:
«Ум любит простор, а у тебя ему тесно», являлись одним из проявлений протеста против всеохватывающего контроля над жизнью человека. Однако подобные настроения отнюдь не являлись всеобщими и жестко подавлялись. Паспорт в этом контексте являлся важнейшим атрибутом абсолютной монархии.
Как показывает исследование В.Г. Чернухи, наследники первого императора в целом продолжали его политику в паспортном вопросе. Однако постепенно в стройном здании «регулярного государства» появлялись бреши. «Вольности дворянства», определенное смягчение государственной опеки над личностью в эпоху «просвещенного абсолютизма» делали паспорт уже не столь логичной частью общественного строя. Заметим, что одним из основных требований просветителей было введение свободы передвижения. В России к этим идеям прислушивались, хотя далеко не всегда следовали на правительственном уровне.
Читатель монографии В.Г. Чернухи легко может проследить, как общий характер политики властей влиял на ситуацию с паспортом.
Регламентация и стремление «подтянуть Россию» Павла I (с. 49–53); прекраснодушие, сменившееся очередным ужесточением режима, Александра I (с. 58–90); обреченная на провал попытка Николая I вернуться к «регулярному государству» (с. 99–112) – все это прямо отражалось и на паспортах подданных. Уже тогда ограничения свободы передвижения становились анахронизмом, однако особенно нелепыми и стеснительными они оказались в годы «Великих реформ». Когда крепостное право существовало, паспорта еще могли казаться неотъемлемой частью государственной системы, но с началом коренных преобразований судьба этого документа становилась шаткой. Многочисленные бюрократические комиссии все время обсуждали паспортный вопрос, но, по обыкновению, не решили ничего кардинального. А время шло, и паспорт все больше и больше становился тормозом развития отечественной экономики, мешая мобильности рабочей силы и оставаясь рудиментом крепостного хозяйства.
Монография В.Г. Чернухи важна и полезна для читателя еще и потому, что автор не следует за стереотипами массового сознания. Для очень многих, например, «Великие реформы» Александра II – время безудержной ломки традиционного уклада русской жизни, а царствование Александра III, напротив, исключительно период
«контрреформ» и отсутствие какого-либо движения вперед. Такие представления имеют определенные основания, но, конечно, не охватывают всего многообразия явлений тех эпох. Сколь же неожиданным может показаться вывод исследователя, сделанный на основе долгого научного поиска: «Российский паспорт, родившийся во времена Петра I, прошел сложный период «приживания», внедрения в практику повседневной жизни и дожил до эпохи «Великих реформ». Эти реформы, преобразовывая крепостническую Россию в буржуазное государство, тем не менее сохранили паспорт в неприкосновенности, что позволяет судить и о степени самоограничения власти, и о пределах личной свободы основной массы населения страны – крестьянства. В пору «попятного движения» («контрреформ» – Л.Г.) паспорт стал, наконец, объектом реформирования» (с. 6).

В.Г. Чернуха использовала колоссальный объем источников – от публицистических до законодательных – но, как и следовало ожидать, не «утонула» в них, а создала прекрасно структурированную монографию, которой суждена долгая жизнь в историографии. Данную книгу отличает подлинная, а не эфемерная, научная актуальность. По существу, издание этого труда – одно из тех событий, которое внушает веру в будущее российской исторической науки.