В настоящей статье предпринята попытка рассмотреть события чистки в Радиоуправлении Наркомата почт и телеграфов СССР (НКПТ СССР).
Основным комплексом источников для изучения обозначенного сюжета стали материалы сохранившиеся фондах Центральной комиссии по чистке советского аппарата НК РКИ СССР (Ф. 8341) и Наркомата рабоче-крестьянской инспекции СССР (Ф. 374), Государственного архива РФ (ГА РФ).
Ставшие доступными для исследования протоколы и стенограммы заседаний центральной комиссии по чистке НКПТ СССР, а также материалы к ним позволяют восстановить события чистки в наркомате и отчасти проследить за судьбами тех, кто прошел через нее.

Широкое «наступление социализма по всему фронту» дало толчок очередной кампании «очищения». На XVI партийной конференции ВКП(б), проходившей в апреле 1929 г., было принято официальное решение провести «генеральную» чистку партии и развернуть широкую борьбу с бюрократизмом путем чистки госаппарата. Чистка государственного аппарата проходила как шумная кампания. Непосредственное руководство и ее проведение было возложено на Центральную комиссию по чистке советского аппарата (ЦКЧСА) НК РКИ СССР под председательством Я.Х. Петерса. В ее основе была идея создания послушного аппарата путем замены «бывших» специалистов «выдвиженцами» от станка, причем такая замена, по замыслу, должна была осуществляться уже в ходе чистки из активистов рабочих бригад, ее проводящих.
Начало «генеральной чистке» госаппарата 1929–1932 гг. было положено постановлением ЦИК и СНК СССР от 1 июня 1929 г. «О чистке аппарата государственных органов, кооперативных и общественных организаций», согласно которому органам РКИ предоставлялось право выносить постановления о запрещении службы лицам, чья деятельность «безусловно вредит интересам рабочего класса», обязательные для всех учреждений, кооперативных и общественных организаций [6. ст. 313]. Задачи чистки, порядок, методы и сроки ее проведения определялись «Инструкцией НК РКИ СССР по проверке и чистке советского аппарата», утвержденной на объединенном заседании Президиума ЦКК и Коллегии НК РКИ СССР и РСФСР в начале мая 1929 года и одобренной СНК СССР [4. Оп. 1. Д. 79. Л. 73]. В инструкции были выделены три категории для лиц, подлежащих «вычистке» из аппарата.
К первой категории относились те лица, оценка работы которых показывала «абсолютную невозможность их исправления». Они лишались права работать в советском аппарате, права на выходное пособие, пособие по безработице и права на пенсию, а также ставились биржами труда на особый учет.
Ко второй категории были отнесены те, «кто еще может исправиться, но которых вредно оставить в данном учреждении». На практике для работников центрального аппарата это означало смену места жительства и работу на периферии.
Третью категорию составляли те, кого по мнению комиссии, «нецелесообразно использовать на ответственных должностях» [5. Оп. 1. Д. 79. Л. 9]. Предполагалось, что «вычищенные» начальники, обладающие опытом и знаниями, останутся в аппарате на технической работе при выдвиженцах.
Чистка центральных учреждений союзного значения началась в июне 1929 г. с Наркомата финансов СССР, Наркомата труда СССР. Синхронно проходила чистка соответствующих республиканских наркоматов.
1930 год был решающим годом чистки. В течение этого года была проведена чистка четырех союзных наркоматах – ВСНХ СССР, НКПС СССР, НКПТ СССР и НКТорга СССР.
Чистка касалась в основном руководителей среднего звена и рядовых сотрудников учреждений. Персональные дела наркомов, замнаркомов и членов коллегий наркоматов при необходимости заслушивались на заседаниях Президиума ЦКК ВКП(б)
Наркомат почт и телеграфов СССР (НКПТ СССР) был образован 6 июля 1923 г., являясь, по сути, правопреемником Наркомпочтеля РСФСР. Как учреждение общесоюзной компетенции, он осуществлял руководство и технический надзор за всеми видами и средствами связи, занимался вопросами разработки законодательства в области связи. В 1928 г. в связи с ликвидацией АО «Радиопередача» в ведение НКПТ было передано радиовещание, а в его составе образовано Радиоуправление. Один из сотрудников, выступая на заседании комиссии по чистке, образно назвал наркомат
«конторской фабрикой», где соединялись воедино техническая, коммерческая части и искусство [2. Оп. 1. Д.379. Л. 129].
Следует отметить, что аппарат НКПТ СССР в отличие от других наркоматов выступал активным сторонником чрезвычайных мероприятий советской власти. Достаточно показательными являются следующие два факта, о которых упоминалось в документах комиссии по чистке наркомата. В начале 1929 г. актив Радиоуправления выступил с обращением к крестьянскому населению: «Там, где будут сняты колокола, там пройдет радиофикация». Осенью 1929 г. заведующий Отделом массовой работы Радиоуправления Д.И. Аристархов вместе с другими сотрудниками отдела отправился в командировку на Северный Кавказ «на заготовки кулаков» для организации суда в Радиотеатре НКПТ СССР. Однако мероприятие было запрещено Наркомюстом РСФСР [2. Оп.1. Д. 383. Л. 6, 74].
К началу чистки штат наркомата составлял 1419 человек, а штат Радиоуправления – 516 [2. Оп.1. Д.383. Л. 10].
С самого первого дня, как свидетельствуют протоколы заседаний Центральной комиссии по чистке НКПТ СССР, возникли трудности с привлечением рабочих в состав подкомиссий и рабочих бригад. Так, например, никак не удавалось собрать достаточное количество рабочих завода «Мосэлектрик». Вопрос о подкомиссии по чистке Радиоуправления фактически оставался открытым до начала марта. Вызваны они были страхом членов комиссии привлекать рабочих от станка к чистке творческих работников, которых в Радиоуправлении было большинство, с одной стороны, нежеланием или боязнью самих рабочих принимать участие в чистке Радиоуправления, с другой. В результате было принято решение о «докомплектовании подкомиссии из списка свободных выдвиженцев» [2. Оп.1. Д.383. Л. 10]. Член рабочей бригады по чистке Радиоуправления работница Зародова на одном из заседаний комиссии по чистке Отдела искусств Радиоуправления позже вспоминала: «В Радиоуправлении получилась очень нехорошая штука, я, когда только шла туда на чистку, товарищ Мусатов мне по дороге говорил, что давайте нам головастых ребят, что скажут работники искусства и ученые. Они скажут: Вы ни черта не понимаете в искусстве. Когда я шла НКПТ, у меня было такое предчувствие, что это нам скажут» [2. Оп. 1. Д. 378. Л. 20].
С марта 1930 г. рабочие бригады приступили к изучению работы. Они заняли отдельные помещения, куда приносились документы проверяемого подразделения, которые требовали первоочередной проверки. Периодически сотрудники вызывались бригадирами для дачи пояснений по тем или иным вопросам. Беседы и допросы сотрудников в рабочей бригаде зачастую затягивались до поздней ночи. Внешне идеально работала схема постепенного «овладения рабочих госаппаратом», пропагандируемая в периодической печати тех лет. Однако отношения между членами рабочих бригад, сотрудниками и руководителями структурных подразделений, как и в других наркоматах, складывались непросто. Зачастую возникали конфликты, разрешение которых требовало вмешательства самого председателя комиссии. Так, конфликт возник вокруг бригадира одной из рабочих бригад по чистке Радиоуправления – Ермакова, который активно вмешивался в творческий процесс, о чем будет рассказано ниже.
Итогом деятельности рабочих бригад были списки сотрудников для «персональной чистки». В этих списках указывалась мера наказания, которой, по мнению бригады, должен быть подвергнут тот или иной сотрудник. Всего, согласно сохранившимся протоколам, в НКПТ через «публичное чистилище» прошли 205 человек. Инициативой и нововведением Центральной комиссии по чистке НКПТ были открытые общие собрания в духе традиционных для того времени публичных судебных процессов в Центральном доме связи или Радиотеатре. На такие собрания удавалось собрать от 400 до
800 человек, и проходили они, как правило, до поздней ночи [2. Оп.
1. Д. 379. Л. 53].

Радиоуправление было тем структурным подразделением, где в ходе чистки столкнулись две идеологии – уходящего в прошлое нэпа и набирающей силу идеологии административно-командной системы.
Бурное развитие радио и те широкие возможности воздействия
на массовое сознание, которые оно открывало, стали благодатной почвой, как для идеологической борьбы, так и для разного рода местных конфликтов. Ликвидация АО «Радиопередача» и создание Радиоуправления в составе НКПТ СССР было ни чем иным, как идеологическим наступлением административно-командной системы на свободы, дарованные нэпом. Как уже упоминалось выше, ситуация в Радиоуправлении была объектом особого внимания со стороны органов партийного и государственного контроля. Характеризуя ситуацию внутри Радиоуправления, замнаркома Н.И. Смирнов образно сравнил ее с атмосферой в банке с пауками, пожирающими друг друга [1. Оп. 28. Д. 3584. Л. 76]. Начавшаяся чистка послужила своеобразным катализатором, который вскрыл и обострил идущие процессы. Подкомиссия по чистке Радиоуправления в поисках классового врага на идеологическом фронте активно вмешивалась в творческую работу сотрудников. Как и в других структурных подразделениях наркомата, здесь рабочие бригады совершали «налеты» на письменные столы сотрудников и изымали все хранящиеся там бумаги. Однако если изъятие технических заданий и проектов из столов сотрудников, например, Отдела сооружений наркомата, могло рассматриваться как поиски «следов» бюрократизма, то изучение текстов радиопередач с точки зрения их соответствия задачам социалистического строительства было не чем иным, как наступлением на идеологические свободы, привнесенные нэпом, что вызывало активный протест со стороны сотрудников.
В фонде НК РКИ СССР сохранилось заявление руководителя Отдела искусств Радиоуправления М. Логинова наркому НКПТ СССР Н.К. Антипову и зам. наркома НКПТ СССР Н.И. Смирнову от
8 августа 1930 г.: «В самом начале чистки из стола т. Лопашова – зав. оперной труппой – исчезла рукопись Адуева «Крещение Руси». В настоящее время эта рукопись найдена в делах комиссии по чистке. Довожу до Вашего сведения о том, что за время моей службы это уже второй случай кражи документов для передачи контролирующими органами. Прошу Вашего распоряжения о расследовании этого дела» [1. Оп. 28. Д. 3584. Л. 112–111].
Имя бригадира Ермакова в Отделе искусств стало нарицательным. О методах работы бригады красноречиво свидетельствует его выступление на заседании комиссии 20 марта 1930г. В качестве иллюстрации приведем лишь один фрагмент: «Мы пошли на передачу, я повторяю, мы сами присутствовали с бригадой. Это был день 8-го марта. День посвященный работнице. Передаются песенки Шумана. Правда, может быть это очень известный композитор, но такие передачи не для дня работницы. Дальше поет артистка. Голосок ничего, но цикл совсем неподходящий. Она, например, поет песенку, как молодая женщина обручилась с молодым человеком, любит его и т. д. В этом жизнь женщины. Нужны ли такие песенки в день 8-го марта, день международной работницы?! Мы говорим, что это плохой политический подход. Плохо дело обстоит с руководством. К следующему дню работницы нужно составить более подходящую программу, более политически выдержанную» [2. Оп. 1. Д. 378. Л. 7].
В отличие от выдвиженца Ермакова, который с октября 1929 г. работал в Радиоуправлении и, судя по выступлениям, «знал» как следует оценивать работу его сотрудников, другие бригадиры и члены рабочих бригад, впервые оказавшись в среде творческих работников, не имели об этом никакого представления. Об этом свидетельствует высказывание бригадира Савельева, которое цитировал руководитель Отдела искусств М. Логинов в своем письме на имя Я.Х. Петерса [1. Оп. 28. Д. 3584. Л. 49]. Непонимание порождало конфликты. В.С. Калашников как председатель комиссии по сведениям сохранившихся источников делал отчаянные и безуспешные попытки их локализации. В результате решением Центральной комиссии по чистке НКПТ СССР от 10 мая 1930 г. подкомиссия по чистке Радиоуправления была ликвидирована, а дела по персональной чистке стали рассматриваться непосредственно на заседаниях центральной комиссии [2. Оп.1. Д. 376. Л. 45].

Всего по данным сохранившихся протоколов заседаний Центральной комиссии по чистке НКПТ СССР через персональную чистку прошли 60 сотрудников Радиоуправления, из которых по
1 категории был снят один человек; вторую категорию получили –
3 человека; третья категория была применена к 10 сотрудникам. Без категории было снято с должности или уволены из аппарата наркомата 14 человек; получили административные взыскания – 18 человек. Было решено «считать проверенными» 12 сотрудников, подвергнутых персональной чистке, а окончательное решение в отношении двух сотрудников было отложено до получения результатов дополнительного расследования.
К сожалению, нам не удалось обнаружить протокол по чистке сотрудника Радиоуправления И.Р. Франца, уволенного из НКПТ по
1 категории. По данным сохранившихся источников можно лишь догадываться о содержании предъявленных ему обвинений. В докладной записке об итогах чистки в НКПТ СССР на имя наркома НК РКИ СССР Г. К. Орджоникидзе, многочисленные проекты и версии которой сохранились в фонде Центральной комиссии по чистке советского аппарата, указывалось, что уполномоченный по радиофикации И. Р. Франц в официальном письме о причинах срыва радиофикации на селе предлагал «взрывать с низов закостенелый бюрократический аппарат ВСНХ» [2. Оп. 1. Д.383. Л. 5]. Из текста сохранившихся протоколов видно, что окончательное решение по делу И. Р. Франца откладывалось комиссией, поскольку «сверху» поступали обращения о пересмотре дела [2. Оп. 1. Д. 3584. Л. 42]. О том было ли пересмотрено решение комиссии в отношении И.Р. Франца, документов обнаружить не удалось. Можно лишь предположить, что на момент подведения итогов чистки оно еще оставалось в силе [2. Оп. 1. Д. 3584. Л. 42].
В вышеупомянутой докладной записке сообщалось, что в ходе проверки радиовещания были выявлены нередкие случаи включения в эфир музыки «мистической, чуждого нам пафоса», поэтому один из основных «ударов» чистки был направлен на сотрудников Отдела искусств. По второй категории были уволены: помощник режиссера Отдела Искусств Б. И. Толмачевский, как «негодный для строительства новой оперы», С.Н. Исаев – музыкант Отдела искусств, как «лжеспециалист», с запрещением занимать штатные музыкальные должности и В.М. Степанов – трубач симфонического оркестра с запрещением работать в Москве, Ленинграде и Харькове в течение трех лет [2. Оп. 1. Д. 3584. Л. 42]. Все трое подавали апелляцию в Центральную комиссию по чистке НКПТ СССР, но решение было оставлено в силе. В числе 10 человек, вычищенных по 3 категории, было 5 сотрудников Отдела искусств: оркестрант С.В. Евдокимов, музыкант В.Н. Кнушевицкий, администратор-актер И.И. Смуров, руководитель оперно-опереточной группы С.А Лопашев и инспектор оркестров А. А. Сибрава. Три сотрудника: музыкальный консультант В. В. Держановский, пианист А. Д. Равдель и музыкант П.Л. Рогожников были сняты из аппарата наркомата без категории.
В заключениях комиссии в отношении сотрудников Отдела искусств крайне редко можно было встретить обвинения связанные с профессиональной деятельностью. Задача рабочих бригад и комиссии заключалась прежде всего в том, чтобы собрать убедительные доказательства того, что эти люди являются «носителями чуждой идеологии». Так, например, в заключении о работе В.В. Держановского приводилась цитата из высказываний одного из членов комиссии: «ГПУ характеризует как не нашего человека» [2. Оп. 1. Д. 376. Л. 44]. В случае же, если таких доказательств найти не удавалось, использовали стандартные формулировки типа «нарушение трудовой дисциплины» или же просто предлагали администрации заменить другим сотрудником [2. Оп. 1. Д. 376 Л. 30, 55, 70, 80]. Замнаркома Н.И. Смирнов и руководитель Отдела искусств М. Логинов активно защищали своих сотрудников и добивались от комиссии пересмотра или отмены решений [2. Оп. 1. Д. 3584. Л. 47]. Так Н. И. Смирнову удалось добиться пересмотра категории для С. А. Лопашова и отмены категории для А. А. Сибравы [4, с. 3]. По завершении работы комиссии по чистке администрация НКПТ СССР не торопилась выполнять ее решения: слишком трудно было найти замену редким специалистам.

Работавшая в мае-июне 1931 г. комиссия по проверке исполнения при НКПТ СССР установила, что штат Радиоуправления не только не был сокращен, но по состоянию на 1 мая 1931 г. составлял 1184 человека [2. Оп. 1. Д. 382 Л. б\н]. Значительная часть сотрудников снятых из аппарата комиссией по чистке остались на прежних рабочих местах или работали в качестве внештатных сотрудников, а некоторые получили даже повышение по службе.
Так, редактор провинциальной и иностранной информации «Рабочей радиогазеты» Б. А. Бобылев уволенный комиссией по чистке «за поддержание связи с корреспондентом-лишенцем» работал в качестве внештатного сотрудника в Политотделе Радиоуправления. Снятый комиссией с должности председателя правления Дедовского радиоклуба Ш. А. Васканьян продолжал свою работу до
9 апреля 1931 г. Заведующий отделом массовой работы Д. И. Аристархов, отправленный комиссией на низовую работу за «заготовки кулаков» на Северном Кавказе был повышен в должности, став председателем Центрального Радиосовета.
Всего по данным сохранившихся протоколов из 205 человек прошедших персональную чистку по данным на 20 июня 1930 г. по первой категории было вычищено 6 человек. Вторую категорию получили 27 сотрудников. Третья категория была применена к 42 сотрудникам. Различные административные взыскания получили
70 сотрудников. Были отправлены на доследование и принятие окончательного решения дела четырех сотрудников. Прошли чистку без замечаний и взысканий 19 человек. По завершении работы центральной комиссии по чистке НКПТ СССР отдельные ее решения были пересмотрены в Центральной комиссии по чистке советского аппарата, о чем свидетельствуют статистические данные о ходе чистки в центральных учреждениях датируемые августом 1930 г. согласно которым: по первой категории было вычищено 6 человек; по второй категории – 25 человек; по третьей категории – 40. Снято из аппарата без категорий – 41 человек; получили административные взыскания – 62 человека [2. Оп. 1. Д. 227. Л. 6–7; 2. Оп. 1. Д. 383. Л. 11].

Из шести центральных союзных наркоматов, где в период с июня 1929 г. по август 1930 г. прошла чистка государственного аппарата, в процентном соотношении общего числа «вычищенных» к общему числу сотрудников, НКПТ, где это число составляло 8 %, занимал последнее место.
Трудно себе представить, что увольнение из наркомата или снятие с должности 112 сотрудников могло победить бюрократизм в аппарате. Кроме того, зачастую выяснялось, что заменить «вычищенных» сотрудников просто некем. В особенности это касалось, как уже говорилось выше, специалистов Радиоуправления. Именно поэтому администрация не торопилась выполнять решение комиссии.

Оправдал ли себя метод «генерального очищения» государственного аппарата? Удалось ли в ходе развернутой компании решить поставленные задачи?
По данным ЦКЧСА НК РКИ СССР на апрель 1931 г. всего в результате чистки государственного аппарата было вычищено

151857 работников. Чистка послужила орудием для удаления из аппарата бюрократов «старой формации», дав мощный толчок для формирования новой советской бюрократии сталинского образца. Во многом благодаря чистке, на наш взгляд, удалось создать чиновника, который успешно существовал в условиях административнокомандной системы и достаточно чутко реагировал на ее потребности, в том числе в сфере идеологии и культуры.

Список литературы
1. ГА РФ. Ф.374.
2. ГА РФ. Ф.8341.
3. Коржихина Т.П. Советское государство и его учреждения ноябрь 1917. – декабрь 1917. – М.: РГГУ, 1994.
4. Лившиц М.Ю. Все начиналось с джаза // По Ярославке. – № 27. – 2002. – 2 авг.
5. РГАСПИ. Ф. 613.
6. СЗ СССР. 1929.