1838 г. буквально вызвало интеллектуальный взрыв и было решающим эпизодом в радикализации теории эволюции. Суть идеи Т. Мальтуса состоит в том, что любая популяция животных и человека склонна увеличиваться в геометрической прогрессии. Но запас пищи увеличивается в прогрессии арифметической. Поэтому между членами популяции будет происходить интенсивная индивидуальная борьба за пищу. Численность любой популяции держится на постоянном уровне еще и потому, что лимитирующими факторами выступают болезни и эпидемии.
Сейчас проявляется огромный интерес к творчеству Т. Мальтуса. В 1986 г. в Великобритании вышло восьмитомное собрание его сочинений. Во введении к этому изданию, опубликованному в первом томе сочинений шотландского экономиста Е. Врагли [21, с. 139] указал, что Т. Мальтус был первым, кто сконструировал всестороннюю социальную науку. По его мнению, ни один из экономистов прошлого не оказал такого решающего влияния на развитие экономической мысли в ХХ в., как Т. Мальтус [14, с. 215–216; 20, с. 226–229].
С. Гулд [7, с. 8–16] полагает, что влияние А. Смита на Ч. Дарвина было еще сильне. Действительно, теперь хорошо известно, что в течение решающих месяцев 1838 г. он изучал учение А. Смита [11, с. 224; 6, с. 437–459]. Теория естественного отбора сходна с доктриной рыночной экономики. На философском языке это означает, что две теории являются изоморфными, т. е. структурно сходными, хотя предметы исследования у них разные. Суть свободной экономики состоит в том, что отсутствует какое-либо вмешательство в систему при помощи высших законов. Индивиды просто борются за персональную выгоду. В этой борьбе неэффективные устраняются, и наступает равновесный баланс. Система Ч. Дарвина, по С. Гулду, работает точно в такой же манере, только еще более безжалостно. Организмы борются за выживание и репродуктивный успех, и сверху нет никакой регуляции. «Невидимая рука» в экономике А. Смита действует и на эволюционной сцене и ведет к элиминации Бога.
При чтении трудов А. Смита Ч. Дарвин обратил внимание на рассуждения об обществе, состоящем из свободных индивидов.

Уже здесь был заложен импульс к популяционному мышлению, на важности которого так настаивают М. Гизелин [4, с. 321–328] и Э. Майр [13, с. 975; 12, с. 195].
В разных источниках Ч. Дарвин указал, что круг его чтения в
1837–1839 гг. был необычайно широк. Много литературы он читал по философии, социологии и демографии (У. Уэвелл, Дж. Гершель, Д. Брэстер, О. Конт, У. Дирхэм) и статистике (А. Кэтле). В августе
1838 г. Ч. Дарвин прочитал обзор Д. Брэстера «Курс позитивной философии Конта», где имелись ссылки на исследования А. Кэтле [9, с. 155–227]. Такого рода материалы могли способствовать концентрации внимания Ч. Дарвина на количественных закономерностях в популяциях. «Чтение обзора работ Кэтле помогло Дарвину понять популяционный рост по Мальтусу» [18, с. 236]. Идеи А. Кэтле были хорошо известны в Англии. В 1833 г. он в очередной раз посетил Кембридж и на встречах с британскими учеными предлагал организовать статистическое общество, которое и было создано в 1834 г. в Лондоне. А. Кэтле вел активную переписку с У. Уэвеллом. У. Уэвелл и Ч. Дарвин часто встречались в 1837 – 1839 гг. на заседаниях Лондонского Геологического общества. Деятельность этого общества существенно отличалась от работы других научных сообществ: на его заседаниях всячески поощрялась дискуссия по теоретическим и философским проблемам [15, с. 336].
С 1830-гг. в Англии начала интенсивно развиваться философия науки, и Ч. Дарвин внимательно следил за литературой и дискуссиями. Так, в 1837–1842 гг., когда Ч. Дарвин жил в Лондоне и работал над проблемой вида, шли дискуссии между У. Уэвеллом и Дж. Стюартом Милем по проблеме научного метода. Дискуссия во многом касалась понятия «индукция». Она повлияла и на воззрения Ч. Дарвина. Хорошо известно, что термин «индукция» первоначально был использован Ф. Бэконом в противоположность «дедуктивному методу» Аристотеля. Ф. Бэкон был родоначальником научной революции, но ведущие британские философы (Гершель, Уэвелл, Миль) понимали, что наука не состоит лишь из индуктивного метода. Почитая Ф. Бэкона, британские философы употребляли термин
«индуктивный» в смысле «научный». Для Дж. Гершеля и Дж. Миля

индукция – открытие эмпирических законов в фактах. В «Автобиографии» Ч. Дарвин указал, что он следовал бэконовскому методу. При оценке этих слов надо помнить обстановку в британской философии науки.
Важно и то, что в трудах британских философов и социологов идея индивидуальной конкуренции в капиталистическом обществе излагалась в виде количественной закономерности. Идея о конкуренции среди индивидов была ближе к мыслям Ч. Дарвина, чем типологические идеи биологов, геологов и теологов о межвидовой конкуренции, поддерживающей Баланс и Гармонию природы [4, с. 321–328; 5, с. 156–159; 10, с. 184; 2, с. 321–344; 9, с. 195–290; 17, с. 35–70 13, с. 975; 12, с. 195].
С середины 1837 по 1839 г. Ч. Дарвин постоянно обращался к
анализу причин наследственной изменчивости. Он, очевидно, полагал, что освещение этих вопросов существенно для объяснения механизма эволюции. Именно изучение проблем изменчивости привело Ч. Дарвина к широкому использованию материалов по гибридизации, селекции и доместикации. Во Второй записной книжке (февраль – июль 1838 г.) возражения против эволюционной роли сальтаций и монстров черпались Ч. Дарвином из материалов по селекции и доместикации. Из этих же источников формировался набор аргументов против взглядов на универсальную роль гибридизации в эволюции [1, с. 153–183]. Вместе с тем, даже после открытия естественного отбора, элементы сальтационизма встречаются в Записных книжках и других рукописях Ч. Дарвина. Нет убедительных доказательств, что к идеи случайной вариации Ч. Дарвин пришел к открытию идеи естественного отбора или одновременно с ее появлением.
С июля 1838 г. постепенно начали складываться новые взгляды Ч. Дарвина на наследственную изменчивость. Записи, сделанные в Четвертой записной книжке (октябрь 1838 г. – июль 1839 г.), свидетельствуют о том, что даже спустя несколько недель после чтения Т. Мальтуса идея случайной вариации еще не стала частью его теории. 4 октября 1838 г. Ч. Дарвин сделал такую запись: «… изменение формы является иногда адаптацией расы к некоторым

измененным обстоятельствам» [1, с. 160]. Этот отрывок звучит как в предмальтусовский период, так как указание на расу подразумевает, что все особи варьируют в одном направлении. И об этом Ч. Дарвин писал несколько раз.
Скорее всего, лишь к марту 1839 г. случайная вариация стала
важной частью теории Ч. Дарвина [1, с. 172]. Любопытно, что, обсуждая роль случайных вариаций в эволюции, Ч. Дарвин использовал сельскохозяйственный материал. Это еще раз подтверждает, что сельскохозяйственный и доместикационный материалы сыграл важнейшую роль в формировании новых взглядов Ч. Дарвина на изменчивость.
Э. Майр [13, с. 486] тонко подметил, что из исследований животноводов Ч. Дарвин приобрел ряд ценных концепций. «Наиболее важной среди них было подчеркивание индивидуальности каждого члена стада. Это было важнее, чем практика искусственного отбора». Под воздействием исследований животноводов Ч. Дарвин, по мнению Э. Майра, начал переходить от эссенциализма к популяционному мышлению [13, с. 493]. М. Рьюз [16, с. 339–350] обратил внимание на то, что в середине 1838 г. Ч. Дарвин читал брошюры по разведению животных, написанные Дж. Себрайтом и Дж. Уилкинсом. Оба автора писали о действии искусственного отбора по аналогии с гибелью животных в природе. Ссылки Ч. Дарвина на упомянутые труды во Второй записной книжке дали М. Рьюзу повод для предположения о наличии у него ограниченной концепции естественного отбора. Такой вывод вовсе не противоречит, как считал М. Рьюз, приверженности Ч. Дарвина гипотетико-дедуктивному методу исследования. После того как он оценил многочисленные эффекты популяционного давления, то создал собственно теорию естественного отбора.
Безусловно, доместикационный материал сыграл важную роль в становлении идеи естественного отбора. Но и М. Рьюз [16, с. 339–
350], и С. Швейбер [18, с. 229–316; 17, с. 35–70] слишком форсируют события, стараясь всячески доказать, что Ч. Дарвин обладал идеей случайной вариации до чтения Т. Мальтуса. Но и после чтения Т. Мальтуса Ч. Дарвин продолжал настаивать на том, что в природе проявляется деятельность Творца через «большую систему законов» [8, с. 416–419].

Все сказанное ведет к выводу, что Ч. Дарвин еще не сформулировал четко гипотезу случайной вариации, при этом эволюционизм Ч. Дарвина по-прежнему уживался с идеей предустановленной гармонии. Отсюда становятся понятными слова Ч. Дарвина, относящиеся к ноябрю 1838 г.: «Я не знаю законов видового изменения». И далее: «Законы вариации рас, может быть, наиболее важны в понимании законов видового изменения» [1, с. 164]. Создание теории естественного отбора растянулось у Ч. Дарвина на многие годы. И все же приведенные материалы свидетельствуют о том, что возникновение самой идеи естественного отбора происходило в неком общем контакте или тесном взаимодействии социальной, биологической и сельскохозяйственной мысли.
В целом же путь к созданию теории естественного отбора был
слишком сложным, чтобы его можно было бы свести к какому-либо одному фактору, например изучению практики животноводов, прочтению трудов Т. Мальтуса и А. Смита или исследованиям по островной биогеографии Галапагосских островов. Теория естественного отбора не была создана в один прием и в один день.
В конце 1830-х гг. взгляды Ч. Дарвина на изменчивость и адаптацию были еще принципиально иными, чем они известны читателю по «Происхождению видов». Трудно поверить, чтобы ученый в один день изменил свое мировоззрение. Когда Ч. Дарвин читал Т. Мальтуса и А. Смита, он не сразу отбросил свою веру в совершенную адаптацию и в Гармонию природы. Даже в 1840-е гг. он сохранил некий теологический контекст в своей теории.
И все же столь быстрое влияние Т. Мальтуса и А. Смита, повидимому, было продиктовано предшествующей научной деятельностью, характером чтения и размышлениями. Кроме того, в историческом контексте прежде всего нужно учитывать уровень теоретизирования Ч. Дарвина в период, связанный с чтением Т. Мальтуса, представления о влиянии которого так энергично и однозначно настаивают историки науки.
Что же конкретно могло дать Ч. Дарвину чтение книги Т. Мальтуса в конце сентября – начале октября 1838 г. Представления об экспоненциальном росте численности популяций в идеальных условиях (при отсутствии лимитирующих факторов) могли породить количественные оценки интенсивности индивидуальной конкуренции. Не обладая даже идеей случайной вариации, Ч. Дарвин сумел соединить сам факт изменчивости с принципом конкуренции за ограниченные ресурсы. Как раз эта логическая связь послужила основанием для появления теории естественного отбора. Именно после чтения Т. Мальтуса перед Ч. Дарвином открывалась принципиально новая творческая перспектива, связанная с зарождением популяционного подхода.
Но у Ч. Дарвина не было прямых данных о действии естественного отбора, поэтому аналогия между естественным и искусственным отбором в какой-то мере служила компенсацией. Концепция искусственного отбора, как и вся деятельность в области доместикации, выполняли роль полигона, на котором шла проверка следствий теории естественного отбора [3, с. 49–52]. Первое письменное утверждение Ч. Дарвина об аналогии между сорто-, породообразованием и эволюцией в дикой природе датируется 16 декабря 1838 г. Порядок изложения идей в цитате, скорее всего, отражает последовательность их формирования. «Самая замечательная часть в моей теории состоит в том, что доместицированные расы созданы точно так же, как и виды, но последние более совершенны и процесс создания шел гораздо медленнее» [1, с. 167]. В «Происхождении видов» порядок изложения тезисов противоположный. Новая последовательность изложения идей, по мнению Ч. Дарвина, позволит лучше понять теорию.
Подведем некоторые итоги. Весну 1837 г. следует считать
кульминационным моментом в переходе Ч. Дарвина от креационизма к эволюционизму. Из теоретического освоения научных результатов путешествия на «Бигле» Ч. Дарвин прежде всего формировал нестандартные эволюционные доказательства. Нет надежных данных о том, что его путь к идее эволюции был связан с изучением какой-либо одной или нескольких конкретных групп животных во время путешествия или позднее (вымершие неполнозубые Южной Америки или вьюрки Галапагосских островов). Так, например, Ч. Дарвин не знал об адаптивной природе различий в размерах клюва у вьюрков. Без таких знаний невозможно реконструировать направления адаптивной эволюции группы, показать эволюционную роль естественного отбора.
От принятия идеи эволюции до открытия эволюционной роли естественного отбора прошло 13–14 месяцев. Этот короткий период характеризуется необычайно высокой творческой активностью. Путь к идеи естественного отбора не был прямолинейным и не совпадает с порядком изложения этой концепции в «Происхождении видов» или в современных монографиях и учебниках. Прежде чем стать селекционистом, Ч. Дарвин как бы прошел путь сальтациониста и механоламаркиста. На самом же деле смена концепций была еще более сложной, и каждая из них включала идеи, которые сейчас кажутся логически несовместимыми. К лету-осени 1838 г. Ч. Дарвин развил критику сальтационизма и механоламаркизма и как будто остался без какой-либо руководящей идеи. Разочарование в ранних идеях в итоге завершилось пониманием важнейшей роли естественного отбора. Процесс этого понимания шел постепенно с ускорением темпов.
Не следует забывать, что становление эволюционизма Ч. Дарвина происходило в период его тесных контактов с Р. Оуэном и Дж. Гулдом, которые всю жизнь оставались креационистами. Ч. Дарвин опирался на доказательства, которые были хорошо известны его современникам. Р. Оуэн, Дж. Гулд и другие систематики превосходили его как специалисты. Но Ч. Дарвин превосходил их в области теоретических обобщений. Для Ч. Дарвина было характерно уникальное сочетание энциклопедизма, оригинальности теоретического мышления и глубокого эмпиризма. Именно эти качества были необходимы ему для изложения идеи эволюции в виде естественнонаучной теории.
Несмотря на принципиальную смену концепций, в творчестве Ч. Дарвина можно проследить глубокую преемственность идей, отражающих влияние науки и культуры в целом. На различных этапах творчества он верил в совершенную адаптацию и в Гармонию природы. Природа как гармонизированная система создана Богом при помощи целесообразных законов. Эта вера в свое время была исключительно полезной и оказала широкое влияние на натуралистов ХIХ в. Но в отличие от современников Ч. Дарвин полагал, что эволюция – это факт и она выполняет функцию поддержания порядка и гармонии, возникших в результате Творения. Антиэволюционные, теологические представления сыграли ключевую роль в определении путей теоретизирования Ч. Дарвина в области эволюции.
Более того, даже первая версия идеи естественного отбора возникла в качестве объяснения механизма поддержания Гармонии природы. И здесь прослеживается преемственность научных представлений и влияние культурологического фактора. Историки науки часто отмечают, что теория естественного отбора была создана, чтобы объяснить адаптацию. Думается, что этот вопрос сложнее. И здесь нужно упомянуть, что для естественного теолога или политэкономиста важно было показать, что существующий социальный и политический порядок есть порядок, установленный Богом. За много лет до того, как Ч. Дарвин начал записи по эволюции, натуралисты установили, а теологи быстро восприняли идеи совершенной адаптации и целесообразной вариации в качестве «очевидной характеристики мира». Ч. Дарвин воспринял эти идеи, и они даже вошли в первый набросок теории естественного отбора.
Ч. Дарвин не был интеллектуально изолированным одиночкой.
Он поглощал самую разнообразную литературу и действовал как член научного сообщества и представитель британской культуры. Тем не менее на протяжении всей жизни он сохранил оригинальность и самобытность мышления. Окруженный крупнейшими учеными с традиционными взглядами, Ч. Дарвин оставался интеллектуально независимым.
Ранний период творческих поисков Ч. Дарвина в области эволюции, вероятно, остался самым трудным для реконструкции и понимания.

Список литературы
1. Dаrwin's notebooks оn transmutation of species: pt. IV / ed. G. de Вееr // Bull. Brit. Mus. (Nat. Hist.). Hist. Ser. – 1960d. – V. 2. – № 5.
2. Gale B. Darwin and the concept of a struggle for existence: a study in extrascientific origin of scientific ideas // ISIS. – 1972. – Vol. 6. – N 218.
3. Gall Ya. M. On the nature of Darwinian method // General questions of evolution: Proc. intern. Colloq / eds. V. Novak and K. Zemek. – Praha: Czechoslovak Academy of Sciences, 1983.
4. Ghiselin М. The triumph of the Dаrwinаn method. – Berkeley; Los Angeles: California Univ. Press., 1969. – 287 р. Rерrintеd: Мineоlа, N. Y: Dover publishing house, 2003. With а new preface: р. VII–XII.
5. Ghiselin M. The intellectual path to natural selection // New Sci. – 1982. – Vol. 94. – N 1301.
6. Gordon S. Darwin and political economy: the connection reconsidered J. Hist // Biol. 1989. – Vol. 22. – N. 3.
7. Gould S. Darwin and Paley: Meet the Invisible Hand // Nat. Hist. – 1990. – N 11.
8. Gruber H. Darwin on man: A psychological study of scientific creativity. – Chicago: Chicago Univ. Press, 1974.
9. Herbert S. The place of man in the development of Darwin’s theory of transmutation / J. Hist. – Biol. – 1977. – Vol. 10 – N 2.
10. Limoge C. La selection naturelle. – Paris: Presses universitaires de France, 1970.
11. Manier E. The young Darwin and his cultural circle. – Boston: Reidel, 1978.
12. Мауr Е. Оnе long argument. Charles Dаrwin аnd the genesis of modеrn evolutionary thought / Е. Мауr. – London: Реnguin books, 1991.
13. Mayr E. The growth of biological thought: evolution and inheritance. –
Cambridge; Mass: Harvard Univ. Press, 1982.
14. Porter R. Malthus and Darwin // Hist. Sci. – 1987. – Vol. 25. – Pt. 2. – N 68.
15. Rudwick M The foundation of the geological society of London : its scheme for co-operative research and its struggle for independence // British J. Hist. Sci. –
1963. – Vol. 1, Pt. 4. – N 4.
16. Ruse M. Charles Darwin and artifical selection / J. Hist. – Ideas. – 1975. – Vol. 36. – N 2.
17. Schweber S. The wide British context in Darwin's thеоrizing // The Darwinian heritage / S. Schweber. – Princeton: Рrinсеtоn Univ. Press, 1985.
18. Schweber S. The origin of the origin revisited / J. Hist // Biol. – 1977. – Vol. 10. – N 2.
19. Schweber S. Darwin and the political economist: divergence of character / J. Hist. // Biol. – 1980. – Vol. 13. – N 2.
20. Thomson K. 1798: Darwin and Malthus // Amer. Sci. – 1998. – Vol. 86. –
21. Wrigley E. Introduction to the works of Thomas Malthus (.P. 1 – VIII.) / R. Malthus The works / eds. E. Wrigley and D. Souden. – London: Pickering, 1986. – V. 1.: An essay on the principle of population: the first ed. (1798).