Годы Великой Отечественной войны составляют особый период развития отечественной литературы. Идеи, темы, сюжеты, образы, система выразительных средств – всё в ней, естественно, было подчинено основной задаче: призыву отстоять в борьбе со смертельно опасным врагом идеи защиты мира во всём мире, красоту и гуманизм.

Когда пробил час военного столкновения, писатели поднялись вместе со всем народом, пошли в бой вместе с теми, кого они изображали в своих произведениях. Были прерваны литературные споры, прекратилась борьба литературных направлений. «Каждый советский писатель готов все свои силы, весь свой опыт и талант, всю свою кровь, если это понадобится, отдать делу священной народной войны против врагов нашей Родины» [7], – так определили свою задачу в первый же день Великой Отечественной войны советские писатели на митинге в Москве 22 июня 1941 года. И они выполнили эту свою клятву. Об этом сказал от имени Советской Армии в дни Победы маршал Советского Союза А. М. Василевский: «Воодушевляя Красную Армию на великие ратные подвиги, поднимая весь советский народ на священную борьбу за честь и независимость нашей Родины, советские писатели вложили свой неоценимый вклад в дело Победы»[5].
С первых же часов войны писатели вышли на линию огня. Десятками и сотнями поступают заявления об отправке их на фронт. Нельзя найти никакой исторической аналогии тому массовому участию в непосредственной боевой, фронтовой работе, которую развернули советские писатели в дни борьбы с гитлеризмом. На фронт ушло более тысячи писателей, из 800 членов московской организации – 250 человек. В Москве формируется рота писателейополченцев, к осени 1941 года выступившая на передовые позиции [11].
Советские писатели опровергают старое изречение: музы молчат, когда гремит оружие.
Раскроем «Правду» за годы войны. Наряду с первостепенным политическим материалом, сводками Совинформбюро мы увидим на её полосах не только стихотворения и песни, но и большие поэмы.
Поэтическое слово звучало на митингах и собраниях, стихи можно было видеть чуть ли не на каждой печатной странице. Рост массового поэтического творчества – характерная особенность развития советской поэзии 1941–1945 годов. Поэты не только писали

стихи, песни, они были пропагандистами боевого опыта, армейскими агитаторами, которые жили интересами фронтовиков.
В обобщенной форме основная проблематика поэзии периода войны сказалась уже в самом первом поэтическом произведении тех дней – в «Священной войне» В. Лебедева-Кумача. Сила этого произведения рождена временем, героическим порывом великой страны, вставшей на смертный бой с фашизмом. Текст этого стихотворения уже 24 июня 1941 г. был опубликован в газете «Известия», а 26 июня 1941 года песня была впервые исполнена Краснознамённым ансамблем на Белорусском вокзале для уходящих на фронт частей. Лебедеву-Кумачу выпало стать голосом героической души народа в один из труднейших моментов истории человечества.
В «Священной войне» нет никаких украшений, никаких сложных
риторических фигур, всё сурово, строго, но так полно чувства, что самым обычным словам – «страна огромная», «пламенные идеи»,
«ярость благородная» – как бы возвращается их подлинный смысл и глубочайшая выразительность. Стихотворение сразу захватывает своей единой и очень богатой интонацией. Поэт не только поднимает страну на битву («Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой…»), не только утверждает неприкосновенность родного неба и родных полей («Не смеют крылья чёрные над Родиной летать, поля её просторные не смеет враг топтать»), он вместе с соотечественниками клянётся дать отпор врагам, присягает на подвиг истребления фашистской нечисти. Но при всей важности призывной и клятвенной интонации в стихотворении есть и эпическая интонация, которая создаёт его размах и широту:
Идёт война народная,
Священная война! [3, с. 11–12].
Тема борьбы с захватчиком, ненависти к врагу и защиты отечества сразу была взята на вооружение всем арсеналом пропагандистских и просветительских средств. Для этого были мобилизованы выразительные средства искусства, его исключительные возможности воздействовать на самые глубины чувства человека. «Пусть ярость благородная вскипает, как волна». Без ненависти нельзя победить врага – это должен был понять каждый советский человек и

в тылу, и на фронте. «И это, – говорил А. Сурков, – как-то определило всю дальнейшую мою работу на войне. Из этой коррективы исходя, для меня лично и началась тема войны; главная, определяющая и, пожалуй, неизменная до того дня, когда последний выстрел смолкнет, – тема ненависти» [9].
«Мы должны объединиться в одной воле, в одном чувстве, в
одной мысли, – писал 28 июля 1941 г. в «Правде» А. Толстой, – победить и уничтожить Гитлера и его армию, которые несут смерть и рабство, рабство и смерть и больше ничего… Для этого нужна ненависть. Но не такая ненависть не чёрная, которая разрушает душу, но светлая, священная ненависть, которая объединяет и возвышает, которая родит героев нашего фронта и утраивает силы работников тыла» [6, с. 3]. «Светлая ненависть» возникла в душах писателей от их понимания правды, как они её видели в эти страшные дни без влияния внешних обстоятельств, формированных под воздействием государственных рекомендаций и запретов [4, с. 24–
42].
Сильные патриотические чувства породили особую творческую тональность, определили небывалый лиризм военной литературы. Писатель чувствовал потребность читателя в поддержке и правдивом слове. Понятия «отечество», «родина», «товарищ», большевистски освоенные, получили иное наполнение, естественное, натуральное.
Вслед за «Священной войной» появляется «Песня смелых» А. Суркова. Совсем иная ритмически – напряжённая, как бы торопящая человека в бой, – она тревожно «скликала» бойцов в поход, подхватывая вековые традиции русских воинов:
Песня – крылатая птица – Смелых скликает в поход. Смелого пуля боится, Смелого штык не берёт.
Почти на другой день к суровому голосу «Священной войны», к живому солдатскому говорку «Песня смелых» прибавилось сердечное, задушевное «До свиданья, города и хаты» М. Исаковского. В этой песне перед нами встаёт не «страна огромная», эпически величественная и грозная, как у В. Лебедева-Кумача, не «смелый», над которым «трубы тревогу поют», как у А. Суркова, – в ней поёт душа «молодых смелых ребят», простых комсомольцев – излюбленных героев М. Исаковского [3, с. 12].
Так в первые дни Великой Отечественной войны возникли три чрезвычайно разных стихотворения, тогда же ставших песнями, с которыми советский народ не расставался до дня Победы.
Стихотворения перекладывались на музыку, становились песнями военных лет и на протяжении всей войны занимали большое место в духовной жизни воюющего народа. Особой любовью пользовалась песенная лирика М. Исаковского – «В прифронтовом лесу», «Огонёк», «Лучше нету того цвету», «Услышь меня, хорошая» – с её нетленной красоты нашего мира, поэтизацией верности родным и близким. Широкую известность в годы войны получили также «Лирическая песня», «В землянке» А. Суркова, «Когда я уходил на фронт», «Песня о Днепре» Е. Долматовского, «Катюша» М. И. Блантера, «Смуглянка» А. Г. Новикова, «Заветный камень» А. Жарова, «Шумел сурово брянский лес» А. Софронова, «Соловьи» В. П. Соловьёва-Седого, а также песни А. Чуркина, П. Шубина, Н. Букина и многих других авторов.
В лучших песнях военных лет раскрылась душа воюющего народа, его любовь и ненависть, свободолюбие. Духовный мир выразила и вся поэзия в целом, все её ведущие жанры: лирические стихотворения, разные виды стихотворной сатиры, поэмы.
Сатира особенно широко была представлена в «Окнах ТАСС». Над текстами для «Окон ТАСС», возникшими в самом начале войны, трудился целый отряд советских поэтов и среди них – Демьян Бедный, В. Лебедев-Кумач, С.Маршак, А Жаров, С. Михалков.
Сатирические стихи С. Маршака публиковались и в «Окнах ТАСС» и во многих газетах, прежде всего в «Правде». Его сказки, притчи, песни, каламбуры, эпиграммы («Мороз и морозец», «Партизанское угощение», «Долг платежом красен», «Подарки с неба»,
«Юный Фриц, или экзамен на аттестат “зверости”», «Ломом по врагу»), композиционно чёткие по языку, приобрели широкую известность. Создание многих сатирических образов подсказано самой

жизнью. В годы войны фашизм до предела обнажил свою человеконенавистническую сущность, и задача состояла в том, чтобы показать его презрение, поразить его «пушечным смехом». Занимательность, живость сюжета – важные особенности сатирических произведений Маршака, делающие их интересными для самых разных читателей.
Сатирическим целям служила также и басня. Особенно успешно работал в этом жанре Демьян Бедный. Большой популярностью пользовались такие его басни, как, например, «По гостью – встреча», с характерным для поэта обновлением в острополитических целях старой пословицы («По гостям и пироги»), «Волк-моралист»,
«Шулера», «Обиженный вор» и другие. Д. Бедному в «Окнах ТАСС» принадлежали наряду с сатирическими произведениями и стихипризывы, стихи-лозунги, в которых сатира выступает всего лишь одним из элементов («Геринг – палач-вампир, фашистский обербанкир», «Фашистская "фортуна"», «Свирепость бешеного пса»,
«Временщики»). Для этих произведений характерно сочетание хлёстких, бичующих образов («Бандит стал палачом. Палач стал богачом») с прославлением «стального советского штыка», героизма советских воинов.
События войны – от первых трагических дней до водружения знамени победы над рейхстагом – не всегда явно, но оказывали мощное влияние на внутренние процессы, происходившие в отечественной поэзии, на движение её тем, жанров, образов, самой тональности стиха.
Для самых первых стихов о войне характерны грозная речь, суровые интонации, повелительные формы. «Вперёд! В наступление! Назад ни шагу!», «Ты – враг. И да здравствует кара и месть!», «Опрокинь врага, задержи», «В поход! В поход!», «Бей с неба!» – это стержневые слова первых военных стихотворений А. Суркова, А. Твардовского, О. Берггольц, А. Прокофьева, С. Кирсанова и др.
Позднее при сохранении интонации призыва появляются интонации сурового рассказа о злодеяниях врага, которые у некоторых поэтов, например у М. Исаковского, несколько сближаются с жанром народного плача. Возникают и иные стихи, с преобладанием исторических мотивов и ассоциаций. Стремление взглянуть на всё исторически, проследить становление и развитие событий делается одной из характерных черт отечественной литературы, и поэзии в частности. По-разному это выражено у Н. Тихонова, И. Сельвинского, В. Инбер и даже у таких поэтов, которые никогда не обращались к глубокой истории.
В поэзии военных лет особое звучание приобрела тема солдатской дружбы, любви, товарищества. Полнее всего она представлена в лирических стихах К. Симонова. Тема войны, солдатской дружбы, верности разрешаются поэтом в этическом плане. Верность бойца, чувство товарищества, прямота и откровенность раскрываются как категории, определяющие боевой дух человека, его стойкость в бою, его преданность знамени полка, знамени Родины. Пафос стихотворения «Дом в Вязьме» – рождение чувства солдатской дружбы, рождение самой чисто, самой человечной морали. Поэт говорит о простых вещах без притязаний на какую-то особую значимость, самыми простыми словами рассказывает о рождении нового чувства – братства с товарищами:
Хлеб пополам, кров пополам –
Так жизнь в ту ночь открылась нам.
Стихотворение воспринимается как письмо солдата, который, не надеясь уцелеть на войне, оставил эти стихи как завещание живым. Солдат как бы говорит: не забудьте в дни мира о самом главном, об испытании в такие минуты, когда перед человеком встаёт вся его жизнь, встаёт не в мелочах, а в самом значительном. Живите же, помня о том, что открылось нам тогда [3, с. 22–23].
Духом товарищества проникнуто и популярное стихотворение Симонова «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины». Обращаясь к другу, поэт говорит о Родине, которая, как он понимал тогда, открылась ему по-настоящему только в дни горя, в дни испытаний. Глубина связи с Родиной, с её простыми людьми продиктовала поэту и подлинно народные образы стихотворения и сам характер стиха, его лирическую, взволнованную интонацию.
В поэзии периода Великой Отечественной войны с особой силой выразилось духовное единство и вместе с тем редчайшее богатство художественных индивидуальностей отечественной поэзии.

Советская баллада периода войны – это, как правило, стихотворение, имеющее сюжет, в основе которого чаще всего – героикотрагедийная ситуация. Общим для военных баллад является также их агитационная направленность, их откровенно поучительный характер. Не случайно, что баллады чаще всего были посвящены конкретным, реальным героям. Таковы «Баллада о трёх коммунистах» Н. Тихонова, «Баллада о танке "КВ"», «Баллада о боевом знамени» И. Сельвинского, «Разведчик Пашков» А. Суркова, «Баллада о красноармейце Демине», «Иван Суханов» А. Прокофьева и др.
Годы войны были временем больших раздумий о жизни, о Родине, о человека. Как бы ни был скуден солдатский быт, как бы ни был человек оторван от центров культурной жизни, он жил в полную силу, в сердце своём он носил целый мир. Тем же самым жили и поэты. Так, в тяжёлые годы войны, казалось бы, вовсе не располагавшие для работы над крупными, обобщающими произведениями, появлялись поэмы. История отечественной литературы не знает другого такого периода, когда за четыре года было создано столько значительных, подлинно талантливых поэм, как в суровое четырёхлетие Великой Отечественной войны. Оно представлено такими поэмами, как «Василий Тёркин» А. Твардовского, «Зоя» М. Алигер,
«Сын» П. Антокольского, «Двадцать восемь» и «Лиза Чайкина» М. Светлова, «Пулковский меридиан» В. Инбер, «Февральский дневник», «Ленинградская поэма» и «Памяти защитников» О. Берггольц, «Блокада» З. Шишовой, «Москва за нами» С. Васильева, «Пропал без вести» Е. Долматовского, «Поэма фронта» С. Кирсанова и другие.
Первой поэмой этого периода явилась написанная в блокадном Ленинграде поэма Н. Тихонова «Киров с нами». Она посвящена Ленинграду и ленинградцам, самоотверженной борьбе людей, которых в одну семью объединила суровая клятва.
С двумя ленинградскими поэмами в начале войны, в 1942 году, выступила Ольга Берггольц. Но если в центре суроворомантической поэмы Н. Тихонова обобщающий образ времени, образ истории, то в поэмах О. Берггольц запечатлён по преимуществу блокадный быт ленинградцев. Её поэмы – это письмо к другу,

сестре по гневу и печали, поэтому невозможно отделить их от стихов поэтессы. В произведениях О. Берггольц – живые приметы блокадных дней от «бедного ленинградского ломтика хлеба», что
«почти не весит на руке», до страшной тишины огромного города, в котором не слышно ни гудка, ни трамвая, ни радио – «один, стуча, трудился метроном». В них – всеокрыляющая мечта о завтрашнем дне, когда сдёрнут «шторы чёрные с окна», будет вволю «хлеб… тёмно-золотистый и ржаной», в них – призыв выстоять и в них же – простое, душевное слово, которым ленинградка хотела приободрить, успокоить [1, с. 680; 2, с. 431]. Потребность в таком душевном, ободряющем слове была не меньше, чем в самом хлебе. Советские поэты дали такое слово своим соотечественникам.
Как и другие ленинградские поэты, О. Берггольц, конечно, была
и летописцем блокады и её бойцом-агитатором, но прежде всего она хотела запечатлеть душу людей, жизнь их сердца. Именно с этой особенностью дарования поэтессы связано её стремление писать «о самом обычном, простом и суровом». Подобные ситуации – в основе всех её произведений. Но что может быть обычнее и суровее в годы войны, чем смерть бойца? В 1944 году Ольга Берггольц пишет поэму «Памяти защитников» и по просьбе ленинградской девушки Нины Нониной, потерявшей в боях родного брата Владимира, – поэма превращается в своеобразный реквием в честь павших за свободу и независимость Родины [3, с. 35].
В период войны, когда так много тяжёлого, когда нередко человек неделями и месяцами видит одни трупы, совсем нетрудно забыть о красоте мира, об аромате трав, деревьев, о сияющих под солнцем снегах. И некоторые забыли, особенно если впадали в отчаяние. Но наиболее сильные духом помнили. В тяжёлые, страшные годы они испытывали особую потребность нетускнеющим сохранить в своём сердце образ Родины. В их душе красота родной земли, память о ней становились источником великого мужества. Такой потребности сильных сердец и ответил А. Прокофьев, создав песенную, всю напитанную запахами цветов, пронизанную ветрами широких просторов, звонкоголосую, сияющую весенними красками поэму «Родина». Рождение такой поэмы во время войны говорит о

великом душевном здоровье нашего народа, который не терял бодрости и оптимизма даже в самые отчаянные моменты истории. Он жил и боролся за жизнь, он видел «за далью даль», он оставался человечным [3, с. 44–45].
Наряду с поэзией широчайшее распространение в годы Великой Отечественной войны получили такие жанры, как публицистическая статья и очерк. Неоценимым преимуществом этих жанров в военное время стала их оперативность, стремительность ответной реакции на события дня. Большое значение приобрела также документальность, фактичность публицистики и очерка. Действительность войны в изобилии давала материал специфичный, неординарный, который – чтобы не произвести впечатления невероятного – требовал особой формы, заведомо не допускающей значительного отклонения от факта. В момент, когда отечественная литература выполняла ответственную задачу – воспитывала уверенность в победе, важнейшим условием воздействия произведения была полная вера читателя в подлинность художественного слова, в его достоверность.
Значение записей писателей нельзя недооценивать и в целях
накопления материала для изучения истории Великой Отечественной войны. К. М. Симонов писал: «Что касается писателей, то, по моему мнению, сразу же как кончится война, им нужно будет привести в порядок свои дневники. Что бы они ни писали во время войны и как бы их за это ни хвалили читатели, всё равно на первый день после войны самым существенным, что они сделали на войне, за войну, окажутся именно их дневники» [10, с. 5].
В. В. Вишневский прошёл всю войну и закончил её в Берлине. В Ленинграде он возглавлял оперативную группу писателей Политического управления Балтийского флота. При этом писатель думал о будущем, сохранял бумаги, документы, письма, собирал сведения о ленинградских литераторах-фронтовиках. Характерно, что ещё в годы войны В. В. Вишневский поднимал проблему сбора материалов по обороне города. В своём выступлении в Ленинградском отделении Союза писателей СССР 6 августа 1943 г. Он говорил: «По предложению города Ленинграда я обращаюсь к писателям с призывом

немедленно составлять литературную историю обороны города. С этой трибуны творится история, и вы, её активные участники, не откладывайте на завтра записки и воспоминания, фиксируйте всё сегодня же, сейчас же. Мы двинем на Запад, вы увидите границу, вы увидите первые части, которые будут врываться в города противника, вы будете наблюдать огромные явления… Нахлынут новые огромные стремительные события, и новая жизнь заслонит правду истории, которая так драгоценна. Я просто чувствую, что необходимо это сделать, необходимо помочь людям, которые эту историю хотят сделать»[9].
Повести и романы о Великой Отечественной войне, созданные за 1941–1945 годы, с эпической широтой отразили всенародный характер войны, её благородные и освободительные цели. К этим большим эпическим жанрам отечественные писатели обращаются в первые же месяцы войны. Героический эпос войны шёл в буквальном смысле по неостывшим следам живой, ещё дымящейся истории.
Среди романов и повестей 1941–1945 годов, объединённых единой темой героизма советских людей на войне, отчётливо выделяются три цикла: произведения, посвящённые непосредственно фронту, боевым операциям, произведения о мужественной борьбе советских людей в оккупации и, наконец, произведения о советском тыле. Органическая связь этих разных циклов определяется общенародным характером Отечественной войны.
Очерк и публицистика в годы Великой Отечественной войны переживали подлинный расцвет. Это проявилось и в количественном размахе, и в богатстве идейного содержания, и в небывалом разнообразии форм.
Очерк этого времени не только фиксирует свершившееся, но идёт впереди событий. В дни тяжёлых поражений Красной Армии писатели умели найти и показать людей, которые делали несомненной будущую победу. Задолго до окончания войны очерки и публицистика подготавливают народ к задаче мирного восстановления – восстановления городов и человеческих душ.
Очерковая и публицистическая литература в период Великой
Отечественной войны, отражая новую ступень всей советской литературы в познании человека, отличается проникновенной человечностью. Об этом говорит её разносторонность в изображении человека, повышение эмоциональности художественного слова. Писатели смелее подчёркивают в новом, советском герое общечеловеческие начала: его жажду добра, верность, благородство, вдохновение, самопожертвование
О значении очерка и публицистики в годы Великой отечественной войны ярко говорят отклики самих читателей, солдат и командиров Красной Армии. В них выражается всенародное признание благородной и активной роли этих боевых жанров литературы. В одном из писем с фронта к А. Толстому говорится: «В дни Великой Отечественной войны Вы, Алексей Николаевич, тоже являетесь бойцом, и мы чувствуем, как будто вы находитесь с нами совсем рядом, плечом касаясь каждого в строю. У вас иное оружие. Но оно так же остро, как наши штыки…» [8, с. 19].


Список литературы
1. Берггольц О. Собрание сочинений: В 3 т. / редкол. Г. Горбовский и др. – Т. 1. – Л.: Худ. лит., 1988.
2. Берггольц О. Собрание сочинений: в 3 т. / редкол. Г. Горбовский и др. – Т. 2. – Л.: Худ. лит., 1989.
3. История русской советской литературы. – Т. 2. – М.: Изд-во Московского ун-та, 1963.
4. Лазарев Л. И. «Как бы ни была горька…» // Коммунист. – 1991. – № 8.
5. Литературная газета. – 1945. – 23 июн.
6. Музы в шинелях: Советская интеллигенция в годы Великой Отечественной войны: докум., тексты, воспомин. – М.: Рос. полит. энцикл.» (РОССПЭН), 2006.
7. Правда. – 1941. – 24 июн.
8. Писатели в Отечественной войне 1941–1945 гг. Письма читателей. – М., 1946.
9. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ) – Ф. 631. Оп. 16. Д. 132. Л. 2–3.
10. Симонов К. М. Собр. соч. Т. 8. – М., 1982.
11. Советские писатели в Великой Отечественной войне // Новый мир. – № 2. – 1958.