Согласно римскому поэту Лукану, жившему в I в. н. э., кельты приносили жертвы Тевтату, Езусу и Таракису, «что были не добрее Дианы скифской». М. Элиаде, исследуя этот вопрос, пишет: «Подлинность этих имен подтверждается надписями гал­ло-римского периода, упоминающими Езуса, Гаранукуса (или Юпитера Таранукуса) и Марса Тутатиса. Автор одного средневекового комментария (имеется в виду Commenta Bemensia, приведено в его толкования противоречивы. Однако комментарий содер­жит точные сведения о видах жертвоприношений, прили­чествующих каждому божеству: в честь Тевтата человека надлежало утопить в чане с водой; для Езуса жертву подве­шивали на дерево и выпускали из нее кровь; Таранис, „владыка воинств и величайший из всех небесных богов*, требо­вал сожжения жертвы в деревянном коробе».
Отдавая дань уважения знаменитому религиоведу, не мо жем все же не отметить, что довольно странно опираться в исследованиях на комментарии, написанные через много столетий после комментируемых событий, т. е. «жертвопри­ношений» богам, о которых ничего не известно из наиболее аутентичных источников — самих кельтских сказаний. Сами же изображения из археологических раскопов истол­ковать можно как угодно.
Множество несоответствий и нестыковок невольно при­ водят к вопросу: а были ли человеческие жертвоприношения у кельтов на самом деле? Весьма сомнительным представля­ется и то, что друиды, настолько ревностно охраняющие свои тайны не только от чужаков, но и от своих соплеменников, что даже не пользуются письменностью и уводят на период обучения учеников в леса, вдруг начинают совершать такое таинство, как жертвоприношение, при всеобщем обозрении да еще допускают к участию в нем (не в качестве жертв) ино­странцев. А предсказание, добытое способом, описанным Страбоном со ссылкой на Посидония («гадание по судоро­гам» и т. д.), и подавно должно было иметь настолько тайный характер, что случайный очевидец обретал все шансы превра­титься в следующий «инструмент гадания».