Современный мир информационного общества, математического моделирования сложных социоприродных процессов, вычислительных (на компьютерах) экспериментов и т.п. требует отказа от прежних образцов линейного мышления, не учитывающих или, по крайней мере, недооценивающих неоднозначность будущего и его влияние на факторы эволюционного процесса, неожиданных связей между динамикой и статикой, конструктивность хаотического начала в эволюции, роль сверхбыстрых процессов в развитии сложных систем и многое другое. Прежние методологические подходы к моделированию социальных процессов основаны на стереотипах линейного мышления и линейных приближений, экстраполяциях от наличного состояния.
Синергетика – новое направление в познании человеком природы, общества и самого себя, выявляющее универсальные закономерности и методы описания процессов эволюции и самоорганизации,[134] становления устойчивых структур в открытых, неравновесных, нелинейных системах – физических, химических, биологических, социальных, вообще в любых естественных и искусственных системах. Развитие с точки зрения синергетической парадигмы понимается как последовательность длительных периодов, соответствующих стабильным состояниям системы, прерываемых короткими периодами хаотического поведения («бифуркациями»), после чего происходит переход к следующему устойчивому состоянию. Сам термин «синергетика» производен от греческого «синергос» – совместно действующий. Ввел его в научный оборот Герман Хакен, профессор университета Штугарта (Германия). В интервью для журнала «Вопросы философии» он объяснял: «Я выбрал … слово “синергетика” потому, что за многими дисциплинами в науке были закреплены греческие термины. Я искал такое слово, которое выражало бы совместную деятельность, общую энергию что-то сделать… Я преследовал цель привести в движение новую область науки… уже тогда я видел, что существует поразительное сходство между совершенно различными явлениями, например, между излучением лазера и социологическими процессами или эволюцией, что должно быть только вершиной айсберга. Правда, в то время я не подозревал, что эта область может оказать влияние на столь многие и отдаленные области исследования, как, например, психология и философия»[135]. Дальнейшее развитие синергетики только усиливало ее междисциплинарный характер, на стыках различных наук происходило углубление их интеграции в рамках нелинейного мышления и теории самоорганизации. По сути, синергетика сегодня по-новому интегрирует в новую картину миру разные дисциплинарные картины действительности, создавая новое мировидение, новую базовую модель мира, новый язык науки.
При этом происходит обращение к наиболее продуктивным идеям всех времен и народов, в частности, восходящим к философским концепциям Востока. Мыслители Китая и Индии исходили из целостной картины мироздания (все во всем), идеи общего закона, единого пути (Дао), которому следует и мир, и человек. На Востоке всегда исходили из того, что Космос не противостоит человеку и обществу как обезличенная субстанция, которую можно насильственно подчинять своим целям, не задумываясь о последствиях. Современные представления о биосфере и коэволюции культуры и природы, необходимости выработки особых стратегий деятельности с человекоразмерными объектами вполне созвучны организмическим представлениям древних мыслителей Востока, утверждавших единство истины и нравственности, этико-онтологическую ответственность человека. Происходит обращение и к наследию античного космизма, в котором хаос (меон) считается вселенским лоном, рождающим все сущее в мире.
Синергетика подготовлена длительным развитием целого ряда теорий и междисциплинарных подходов западной науки, с ее опорой на математический анализ и эксперимент. В первую очередь должны быть отмечены тектология А.И. Богданова, теория систем Л. фон Берталанфи и кибернетика Н. Винера.
А. Пуанкаре еще в конце ХIХ века обосновал методы нелинейной методологии и качественной теории дифференциальных уравнений, ввел понятие аттракторов (притягивающих множеств в пространствах состояний открытых систем), точек бифуркации (значений параметров задачи, при которых появляются альтернативные решения или теряют устойчивость существующие), предвосхитил понятие динамического хаоса представлением о неустойчивых траекториях.
В развитие методов нелинейной динамики значительный вклад внесли лидеры русской и советской школы математиков и физиков – А.М. Ляпунов, Л.И. Мандельштам, А.Н. Колмогоров, Я.Б. Зельдович и др. В 60–70-е годы началось активное изучение процессов самоорганизации в разных сферах природы и техники. Возникают теории: генерации лазера, колебательных химических реакций как основы биоритмов живого, диссипативных структур (И. Пригожин), турбулентности, эволюционного автокатализа.
Ускоренное развитие синергетики начинается в 60-е годы ХХ века после исследования феномена динамического хаоса в погодных явлениях (Э. Лоренц), математического описания скачкообразных изменений динамических систем (теория катастроф Р. Тома и В.И. Арнольда), нашедших применение в науках о живом, психологии и социологии. В новом научном контексте большую популярность приобретают разработки эволюционной теории автопоэзиса У. Матураны и Ф. Варелы.
Детализация черт динамического хаоса приводит к введению понятия странного аттрактора, для которого «характерна неустойчивость решения по начальным данным, знаменитый «эффект бабочки», – отмечает В.Г. Буданов, – «взмах крыльев которой может радикально изменить дальний прогноз погоды…»[136]
Прогресс в создании новых поколений мощных компьютеров позволил выйти на более высокий уровень изучения проблем сложных самоорганизующихся систем и динамического хаоса. В частности, стала развиваться фрактальная геометрия – геометрия самоподобных объектов (Б. Мандельштам), установившая сходство структур облаков, кроны деревьев, береговых линий и т.п. и позволившая эффективно сжимать информацию при распознавании и хранении образов. Выяснилось, что сходящие вниз с кучи песка лавинки воспроизводят распределение Парето по величинам событий для биржевых кризисов, землетрясений, аварий сложных технических систем.
Произошло создание новой познавательной парадигмы, за считанные годы получившей применение в самых различных научных дисциплинах и отраслях постнеклассической науки. Слияние теоретико-методологических разработок, мировоззренческих подходов и эмпирических исследований междисциплинарного характера привело к появлению крупных прикладных разделов синергетики, таких, например, как социальная синергетика (социосинергетика). Количество работ, демонстрирующих плодотворность синергетической методологии в социально-гуманитарном знании, множится с каждым днем. Кажется, уже не осталось научных дисциплин в обществознании вне использования основополагающих принципов, методов и категорий синергетики – экономическая теория, лингвистика, психология, политология, философия истории, педагогика и т.д.
Правда, при этом можно встретить явное неприятие новейшей теории и методологии, для которого есть и известные основания. Новая метаметодология, став модным увлечением, привела к щеголянию синергетической фразеологией (как в свое время это было с пост-модернизмом), к феномену, по выражению М.А. Дрюк, философского импрессионизма. Действительно, порой синергетика сводится к штампам, клише, которые сами по себе должны нести исчерпывающие объяснения – «неравновесная система может спонтанно эволюционировать к состоянию более высокой сложности», «система сама по себе выбирает путь развития», «хаос порождает порядок» и т.п.; в базовые понятия и принципы вкладываются произвольные и противоречивые смыслы и значения. Пока еще много работ декларативного характера, отсутствует необходимая наглядность в демонстрации эвристических возможностей синергетики. Справедлив упрек и в том, что повсеместное повторение слова «“самоорганизация” как своеобразного заклинания создает ложное представление о предопределенности развития событий в системе без каких-либо энергетических или интеллектуальных затрат».[137] То есть оборотная сторона популярности синергетики – ее профанация, метафорическая эйфория, размывающие содержание и дискредитирующие принципы синергетической теории.
При этом трудно согласиться с резкими оценками синергетики как выгодной «полуграмотным» научным кругам отрасли «болтологической деятельности», псевдонауки, наподобие астрологии[138]; аналогично, совершенно безосновательны обвинения в адрес синергетики насчет игнорирования противоречий в процессах развития, редукции общественных процессов к природным, а необходимости – к случайности и хаосу.[139] Чаще всего подобные упреки свидетельствуют о непонимании или нежелании понимать преемственность теоретико-методологического содержания синергетики с предшествующим развитием всей человеческой культуры и научной мысли. Будучи тесно связанной с кибернетикой, математическим моделированием и системным подходом к изучению реальности, опираясь на мощные философские традиции Нового времени, синергетика расширяет наши представления о самодвижении и развитии материи, взаимосвязи материального и духовного, позволяет по-иному взглянуть на эволюционные процессы в природе, возникновение жизни и человека, перспективы человеческой цивилизации в космологических пространственно-временных масштабах.
Для точного понимания сути синергетики необходимо различать характер исследуемых систем и соответствующие категориальные матрицы их анализа, в которых по-разному трактуются соотношения части и целого, вещи и процесса, причинности, пространства и времени и т.д.
В классической науке, имевшей дело с простыми системами, считалось, что свойства целого обусловлены свойствами частей и их взаимодействием, элементы в составе целого и вне его обладают одними и теми же свойствами, само взаимодействие сводится к воздействию одной вещи на другую. Причинность трактовалась в духе лапласовского детерминизма, пространство и время – как внешние условия существования вещей. Словом, в целом речь идет о механистической картине мира.
На следующем этапе развития науки объектом исследования становятся сложные саморегулирующиеся системы – с уровневой организацией, состоящие из подсистем со стохастическими взаимодействиями элементов, имеющие информационно-управленческий блок (передача информации от него к подсистемам и обратные связи обеспечивают воспроизводство системы как целого). Здесь появляется идея системного качества, не сводимого к свойствам частей целого, вещь же понимается как воспроизводящийся процесс. Возникает представление о «вероятностной» причинности; наряду с внешним пространством–временем вводится понятие внутреннего (параметрического) пространства–времени.
Наконец, в ХХ веке, в эпоху постнеклассической науки формируется представление о развивающихся и саморегулирующихся системах, эволюция которых связана с изменением типа саморегуляции, перехода от одного способа гомеостазиса к другому. Фундаментальные характеристики этих систем таковы: 1) открытость, непрерывный обмен веществом, энергией и информацией с окружающей средой; 2) иерархия уровневой организации элементов, появление, по мере развития новых уровней, новой дифференциации на подсистемы. Каждый новый уровень вступает во взаимодействие с прежними уровнями, видоизменяя их и перестраивая в процессе воспроизводства целого; 3) усложнение системы, переход к новому типу гомеостазиса происходит через состояние динамического хаоса, появление точек бифуркации, в каждой из которых возникает набор потенциально возможных вариантов развития системы; 4) процессуальность выступает не только как воспроизводство определенного качественного состояния, но и как переход от одного качественного состояния к другому со сменой управляющих параметров; 5) категория причинности дополняется идеей целевой причинности; 6) категории пространства и времени включают представления об изменении их свойств по мере эволюции системы.
По мнению В.С. Степина, определение предметного поля, системы методологических принципов исследования и места синергетики в системе научного знания означает: 1) построение дисциплинарной онтологии синергетики – особой картины исследуемой реальности; 2) формирование идеалов и норм объяснения, описания, доказательности и обоснования, построения знания в синергетических исследованиях; 3) разработку философских оснований синергетики и ее методологических установок.[140]
Онтология синергетики строится посредством особой системы абстракций, принимаемых в качестве реальности. Изучая закономерности сложных саморазвивающихся систем с акцентом на идеи целостности и неравновесности, используя категории «нелинейные среды», «динамический хаос», «бифуркации», «фракталы», «кооперативные эффекты» и многие другие, мы создаем представление об общих системно-структурных характеристиках предмета синергетики.
Онтология синергетики, характеризующая стадию «порядка»[141], выражается следующими признаками:
- гомеостаз (гомеостатичность) – функционирование системы в соответствии с программой (эталоном, идеалом), выражающей ее цель. Эта цель-программа в синергетике называется аттрактором (притягивателем). «В пространстве состояний системы, - отмечает В.Г. Буданов, – аттрактор является некоторым множеством, размерности меньшей, чем само пространство, к которому со временем притягиваются близлежащие состояния»[142]. Иначе, понятие аттрактор означает некоторую совокупность условий, при которых выбор путей эволюции разных систем происходит по сходящимся траекториям и в конечном итоге как бы притягивается к одной точке. Наглядно это можно представить в виде конуса бытовой воронки, направляющего движение частиц жидкости или сыпучих тел к горловине воронки, независимо от первоначальных траекторий.
Так, например, в политической жизни аттрактором выступают политические партии как субъекты политических ценностей, харизма политических лидеров. Они «притягивают» к себе сторонников, «втягивают» их в политическое движение, борьбу за власть, создают импульсы неравновесности и нестабильности, обусловливающие переход системы в новое состояние. В результате конкуренции, конфликта и когерентного взаимодействия происходит отбор наиболее дееспособной и эффективной структуры-аттрактора, управляющей поведением индивидов, социальных групп, организаций и обществом в целом. Структура-аттрактор со своими новыми идеалами, принципами и механизмами становится доминирующей, и новый социальный порядок выражает ее структурные и функциональные особенности.
Сфера притяжения аттрактора именуется его бассейном. Телеологичность открытых, диссипативных[143] систем (то есть рассеивающих энергию, вещество и информацию) проявляется в корректировке их функционирования – отрицательные обратные связи подавляют отклонения от программы, возникающие под воздействием внешней среды (аттрактор подает корректирующие сигналы). Среди разновидностей аттрактора выделяют так называемый «странный аттрактор». При состояниях системы, характеризуемых странным аттрактором, становится невозможным определить положение элементов (их поведение) в каждый данный момент нахождения в бассейне аттрактора. «Фазовый портрет странного аттрактора – это не точка и не предельный цикл, как это имело место для устойчивых, равновесных систем, а некоторая область, по которой происходят случайные блуждания».[144] С помощью алгоритмов странного аттрактора наука способна на описание климатических изменений, погодных процессов, движения небесных тел, поведения элементарных частиц, явлений тепловой конвекции и т.д.;
– иерархичность – мир, в котором мы живем, иерархизирован по масштабам длин, времен, энергий. Базовые структуры Вселенной принимают не какие угодно значения, но, в соответствии с принципом лестницы Вайскопфа, с относительной кратностью (шагом) в 100 раз, начиная от кварков и заканчивая живыми организмами. В структурной иерархии Мира в синергетическом освещении структура-порядок (космос) низшего уровня для более высокого уровня выступает бесструктурным элементом хаоса, ее строительным материалом. Связываясь в структуру более высокого уровня, элементы «отдают» ей часть своих функций, степеней свободы, которые «снимаются» всей системой, становятся ее параметрами, несводимыми к своим первоначальным источникам. По отношению к нижележащему структурному уровню они являются параметрами порядка, определяя смысл поведения и цели-аттракторы системы.[145] Изменение параметров порядка, по принципу подчинения, впервые сформулированному Г. Хакеном, управляет поведением множества элементов низшего уровня, причем их взаимосогласованное (когерентное) поведение, действие принципа круговой причинности (взаимная обусловленность поведения элементов любых двух соседних уровней) и называется самоорганизацией системы.[146]
Далее, в соответствии же с принципом подчинения, в любой временной иерархии мы можем произвольно взять три ближайших последовательных уровня, которые будут взаимно соотноситься как микро-, макро- и мегауровни. По отношению к микроуровню и его сравнительно короткоживущим переменным, долгоживущие переменные среднего – макроуровня являются параметрами порядка. Мегауровень, переменные которого, опять же сравнительно, «вечные», сверхмедленные, выпоняют роль параметров порядка по отношению к макроуровню, но теперь, в триаде уровней развития, их принято называть управляющими параметрами. «Плавно меняя управляющие параметры, – развивает идею В.Г. Буданов, – можно менять систему нижележащих уровней, иногда эти изменения выглядят весьма бурно, кризисно, тогда говорят о критических (бифуркационных) значениях управляющих параметров»[147].
Онтологии трансформации системы, кризиса, хаоса альтернатив, отмирания старого и рождения нового присущи:
– нелинейность, представляющая собой нарушение принципа суперпозиции в сложной системе: результат воздействия на систему не равен сумме результатов этих воздействий. При переходе от одного гомеостатического состояния к другому возникает область сильной нелинейности. В нелинейной среде всегда существует определенный диапазон, спектр возможных вариантов развития. Их анализ служит основой стратегического прогнозирования и планирования, выработки наиболее эффективных решений и технологий, оптимизации управления. Характерной чертой нелинейности является так называемая пороговость насыщения – воздействие влияет на систему при достижении порогового значения; при превышении определенной величины система уже не будет реагировать на это превышение; реакция на несколько воздействий, повторимся, не будет суммой реакций на каждое воздействие в отдельности. Синергетика открывает такую необычную черту нелинейных диссипативных систем, как режимы с обострением – режимы гиперболического роста, когда параметрические величины многократно возрастают за конечный, достаточно небольшой в масштабах всего периода эволюции системы промежуток времени, позволяет понять, как инициировать такого рода процессы в открытых нелинейных средах, и какие существуют требования, позволяющие избегать вероятностей распада сложных структур вблизи моментов максимального развития.
В нелинейности процессов системы заложена пульсирующая цикличность обострения и последующего падения интенсивности их протекания, периодического чередования дифференциации и интеграции элементов, иерархизации и дезинтеграции структур;
– открытость взаимодействию с внешней средой. Представления о полностью закрытых, изолированных системах являются всего лишь идеализацией. В реальности все системы в большей или меньшей мере открыты, все они непрерывно обмениваются веществом, энергией и информацией с внешней средой. Чем в большей степени система испытывает влияние потоков вещества, энергии и информации извне, тем сильнее ее неравновесность. Возможность самоорганизации обусловлена открытостью структур макроуровня к микроуровню при фиксированных управляющих параметрах. В свою очередь, смена типа неравновесной структуры, эволюция типа аттрактора зависит от открытости макроуровня изменяющимся управляющим параметрам мегауровня. При переходе от одного состояния гомеостаза к другому повышение нелинейности увеличивает открытость системы в точках нелинейности.
Функционирование социокультурных систем – от локальных образований до мировых цивилизаций – представляет собой постоянный антиэнтропийный процесс. С одной стороны, он сопряжен с воспроизводством устойчивого неравновесия, с другой, – происходит за счет возрастания энтропии во внешней среде. Решая задачи адаптации вовне, взаимосвязанные с разрешением внутренних противоречий, социальная система усиливает свою антиэнтропийную активность. При этом возрастает степень разрушения внешней (природной) среды и (или) других социальных систем. Возникает циклическое чередование возрастающих энтропийных и антиэнтропийных процессов, которое рано или поздно приводит к наступлению «бифуркационной фазы». Система из этого состояния либо деградирует, либо вырабатывает принципиально новые средства и способы антиэнтропийной активности;
– неустойчивость, то есть чувствительность к воздействию любых, сколь угодно малых отклонений от программы-цели системы, создающей точку (точки) бифуркации – выбора дальнейших путей, вариантов развития. Система, в которой неустойчивые точки почти повсеместны, находится в состоянии хаоса, турбулентности, бурлящего потока, непредсказуемости будущего. Категория хаоса пока, несмотря на формирование в составе синергетики в качестве самостоятельной дисциплины хаосологии, остается расплывчатой, логически нестрогой, в хаос вкладываются весьма различные смыслы из-за высокой степени образности понятия и его нагруженности негативной семантикой (здесь имеется в виду обыденное противопоставление хаоса порядку). М.А. Чешков выделил три базовых модели хаоса в синергетических исследованиях: 1) хаос как турбулентность, совокупность разнонаправленных турбулентных движений, сохраняющих тем не менее когерентность; 2) хаос – деструктивная ветвь эволюции, сменяющая ветвь самоорганизации в колебательном, циклическом или динамическом режимах; 3) по версии И. Пригожина, хаос – совокупность вероятностей различных путей эволюции, не сводимых ни к волнам, ни к траекториям, ни к ансамблям траекторий[148]. Сопоставлять эти конструкции между собой во многом бессмысленно из-за различия их корневых метафор. Представлению же о хаосе как отсутствии устойчивости отношений между множеством элементов, повторяющихся в пространстве или/и во времени, противоречит идея хаоса как особой, сложной и непредсказуемой формы порядка в развивающейся системе. Есть и другие общепризнанные черты хаоса: 1) он возникает по мере достижения системой порога устойчивости и вхождения в фазу сильных флуктуаций; 2) в состоянии сильной неравновесности системы появляются точки бифуркации, задающие вероятные траектории движения, выбор из которых решает случайность; 3) колебаниями и бифуркациями система вводится в состояние одновременной работы различных режимов или ритмов; 4) последовательный переход от одних точек бифуркации к другим (каскад бифуркаций) выводит систему из хаоса к детерминированному поведению, упорядочивает ее и делает развитие необратимым.
Теория хаоса открывает науке те сферы реальности, которые ранее не осознавались в качестве объекта познания, позволяет по-новому представить традиционные подходы к развитию разных систем, в которых хаос не учитывался, не рассматривался или же в лучшем случае – понимался как побочный и несущественный продукт перехода от порядка одного типа к порядку другого типа. Так, по мнению М.А.Чешкова, «объекты применения теории хаоса – человечество в его внеисторическом и историческом бытии – общечеловеческий и социальный универсумы, имеющие собственное пространство – планетарно-человеческое и миросоциальное. Различаются и их темпоральные характеристики, задаваемые комбинациями диахронного, синхронного, колебательного типов временной детерминации. Поэтому эти универсумы выглядят и особыми пространственно-временными конфигурациями»[149]. Легко заметить, что постсоветская Россия на протяжении длительного времени демонстрирует все отличительные черты хаоса, нуждаясь в конструктивных следствиях синергетики при осмыслении перспектив будущего и практических мер по реформированию общества;
– эмерждентность как основной принцип становления, возникновения и гибели иерархических уровней системы. «Этот принцип, – по мнению В.Г Буданова, – описывает возникновение нового качества системы по горизонтали, т.е. на одном уровне, когда медленное изменение управляющих параметров мегауровня приводит к бифуркации, неустойчивости системы на макроуровне и перестройке ее структуры»[150]. В точке бифуркации параметры порядка макроуровня теряют свое управленческое воздействие на элементы микроуровня, «возвращают» им утраченные степени свободы и самостоятельность поведения, увеличивая тем самым общее состояние хаоса. Непосредственное взаимодействие мега- и микроуровней порождают новые параметры порядка макроуровня, создают макроуровень иного качества. Именно на макроуровне происходит эволюционный отбор конкурирующих альтернативных вариантов, в котором особую роль играют флуктуации – случайные отклонения параметров системы от типичных значений, создающие новый порядок.[151]
По мнению отечественных исследователей (А.Б. Венгеров, В.П. Петренко, О.В. Митина и др.), политика является наиболее «благодарным» объектом применения синергетики, так как именно в политических процессах внешне незначительные события (утечка информации, политический скандал, гибель политического лидера и т.п.), выступая «спусковым крючком», приводят к весомым государственным и международным последствиям: изменениям общественного строя или политического курса, исчезновению одних и появлению других государств. Вся политика пронизана переплетением и столкновением необходимого и случайного, устойчивого и предсказуемого; в ней постоянно возникают нестабильные, неустойчивые, нелинейные процессы, в которых принципиально невозможно ни спрогнозировать, ни предугадать влияние на общий ход событий случайностей. Субъективные особенности политиков, принимающих решения, обусловливают выбор и дальнейшую реализацию одного из множества существующих вариантов будущего. В контексте неравновесности и нестабильности, постоянного присутствия флуктуаций, ветвления путей эволюции (бифуркаций), фазовых и самопроизвольных переходов, «…синергетическая машинерия (возникновение и поддерживание локализованных процессов интеграции, архитектурное объединение структур по некоторым законам построения эволюционного целого, а также хаотический распад этих структур на этапе нарастания их сложности) выглядит естественным» [152].
Стратегическое значение синергетики проявляется в познавательном и практическом освоении сложнейших саморазвивающихся систем, таких как биотехнологические объекты, прежде всего в сфере генетической инженерии, в проектировании комплексов, включающих в себя человека, технико-технологическую систему, экологическую и культурную среду. «К саморазвивающимся системам, – отмечает В.С. Степин, – относятся современные сложные компьютерные сети, предполагающие диалог человек – компьютер, «глобальная паутина» – INTERNET. Наконец, все социальные объекты, рассмотренные с учетом их исторического развития, принадлежат к типу сложных саморазвивающихся систем»[153]. Для них по-новому решается проблема взаимосвязи естественного и искусственного в процессе развития. Поскольку в точках бифуркации система особенно чувствительна к флуктуациям, то даже самое незначительное воздействие на нее окажется решающим в выборе дальнейшего пути развития. Но выбор всегда происходит в рамках наличного, исторически определенного состояния системы. В сложных системах возможны только немногие определенные структуры, которые согласованы с поведением элементов. «Иными словами, – отмечает Д.С. Кузьмин, – даже если некоторые конфигурации генерированы искусственно, извне, только некоторые из них действительно жизнеспособны»[154]. Поэтому насильственно изменить природу объекта невозможно, хотя маловероятный сценарий развития, благодаря насильственному воздействию, способен вызвать катастрофические последствия (например, институциональное творчество, противоречащее национальной ментальности, столь характерное для модернизаций в форме «вестернизаций»). По этому поводу точно замечено отечественными теоретиками синергетики: «История как бы насмехается над действиями тех реформаторов, которые пытаются сконструировать в социальной среде нечто, не отвечающее ее природе, навязать среде путь эволюции без учета ее собственных внутренних эволюционных тенденций. В таких случаях общество попадает в “капкан истории”, приходит к трудно поправимому кризисному состоянию».[155]
Синергетика раскрывает конструктивные правила нелинейного синтеза, коэволюционного синтеза структур, принадлежащиx различным темпомирам, показывает – как производить сборку сложного эволюционного целого из частей с включением памяти системы. Невозможность жесткого программирования развития сложных социальных систем, наличие веера альтернативных путей развития обусловливают пересмотр прежних представлений о границах и возможностях управления в обществе. Понимание общих принципов организации эволюционного целого имеет огромное значение для выработки правильных подходов к построению сложных социальных, геополитических целостностей, к объединению стран, находящихся на разных уровнях развития, в мировое сообщество. В свете синергетики становится очевидным, что сложноорганизованным системам нельзя навязывать пути их развития. Скорее, необходимо понять, как способствовать их собственным тенденциям развития, как выводить общественные системы на эти пути. Проблема управляемого развития принимает, таким образом, форму проблемы самоуправляемого развития.[156]
Синергетика находит все более широкое применение своим моделям (бифуркационным, аттрактивным, диссипативным, фрактальным, селективным и др.) в сфере социально-экономических исследований благодаря резко возросшим возможностям математического моделирования на мощных компьютерах с виртуальной наглядностью.
В результате разработки идей синергетики и соответствующих методов междисциплинарных исследований открываются перспективы понимания интегральных сценариев развертывания событий во Вселенной на микро-, макро- и мегауровнях, на этой основе – переосмысление роли человека в глобальных процессах, в структурах познавательной и практической деятельности. В целом методологическая рефлексия постнеклассической науки благодаря синергетике существенно изменила и обогатила традиционные идеалы и нормы исследования за счет принципов хаотичности, необратимости, неустойчивости и непредсказуемости, многовариантности эволюции, включения в научную методологию ценностно-гуманитарных ориентиров.