Для создания и обобщения научных фактов активно используются такие методологические процедуры, как систематизация, классификация, таксономия и типологизация. Отсутствие способов эффективной классификации и типологизации несет угрозу кризиса перепроизводства неупорядоченного знания в научных дисциплинах, имеющих дело с континуальными множествами. Теория какой-либо предметной области нуждается в классификации данной предметной области. Согласимся с В.Л. Кожарой, что «видимо, справедлив постулат: содержательные теории невозможны без классификаций, качество теорий зависит от качества классификаций. Чем лучше классификации, тем скорее возникают адекватные модели, плодотворные гипотезы, эффективные теории и т.п.».[95] Находясь в авангарде науки, классификации стимулируют научный поиск, развивают язык науки, совершенствуют методологию. Например, теории, объяснившие периодическую таблицу Менделеева, своим возникновением обязаны преимущественно именно менделеевской системе. Таким образом, классификация – такой же элемент теории, как гипотеза, принципы и законы, правила логического вывода и т.д. Аналогичны и функции классификации – описательная, объяснительная, эвристическая и прогностическая.
Разумеется, решение классификационных проблем какой-либо теории связано с ее содержательными особенностями. В то же время история науки свидетельствует о существовании общих принципов систематизации, классификации, типизации и т.д.
Начать необходимо с разъяснения содержания категорий «таксон» и «таксономия», сквозных для всех остальных операций. (Заметим, что в отечественной литературе по методологии науки не вполне ясно решается вопрос об их взаимосвязи, единстве и различии, часто понятия таксономии, систематизации и классификации употребляются как синонимы, то есть отсутствует должная методологическая рефлексия, хотя и появилось, начинает развиваться классификационное движение).
Таксономия – (от греч. taxis – расположение по порядку, nomes – закон) – теория систематизации и классификации сложноорганизованных, имеющих иерархическое строение объектов. Соответственно, таксон обозначает группу (класс, множество) объектов с общими свойствами, составляющих тем самым таксономическую категорию.
Необходимо различать разные уровни таксономических абстракций. Рассмотрим логическое соотношение: «Сократ» – «человек разумный» – «вид», в котором: «Сократ» – таксономический объект, «человек разумный» – таксон, «вид» – таксономическая категория. Аналогично, «современное российское общество» – таксономический объект, «демократия» – таксон, «политический режим» – таксономическая категория. Логическое отношение принадлежности нетранзитивно: Сократ является человеком разумным, человек разумный – вид, но сам Сократ не является видом. Современное российское общество является демократией (предположим), демократия – политический режим, но современное российское общество не является политическим режимом. В этом отношении таксономическая категория и таксон представляют собой переменную (параметр) и ее значение; свойство свойств и просто свойство; класс классов и (просто) класс. В иерархической системе таксономический объект может выступать таксоном и таксономической категорией для более низких уровней, соответственно, таксономическая категория становится таксономическим объектом и таксоном для более высоких уровней системы. Исследование таксонов более низкого ранга может привести к уточнению состава, границ, и даже пересмотру таксонов более высокого ранга, как это неоднократно происходило в биологии, языкознании, кристаллографии и других науках.
В систематизации происходит теоретическое конструирование идеального объекта исследования как внутренне дифференцированной целостности, определяются закономерности строения системы, ее субординационные и координационные связи. Основная проблема систематизации состоит в том, что представление какого-либо объекта в качестве организованного множества требует установления необходимых и достаточных составляющих его компонентов.
Методологическое значение систематизации заключается в том, что последовательно построенная система упорядочивает не только известные объекты, но такие, существование которых вероятно, но еще не обнаружено. С помощью систематизации происходит идентификация объектов –определение их места в системе (например, определение места биологического вида в системе живых существ); составление описаний объекта; исследование сходств и различий объектов.
Систематизация (и ее результат – систематика), упорядочивая объекты, создает привилегированную систему классификации – естественную, обнаруживаемую в самой действительности. Ее суть – в создании иерархии (взаимосвязи уровней целого) для какого-либо таксона на основе определенных признаков, построении филогенетического дерева и реконструкции филогенеза в динамике. Проблематика классификации затрагивает самый широкий круг научных дисциплин – и прикладных, и фундаментальных, и естественных, и социально-гуманитарных. Примерами систематики служат биологическая система животных и растительных организмов, периодическая система химических элементов, таксонометрическая система строения земной коры в геологии, космологическая система звездных образований, существует систематика языков и цивилизаций.
Классификация (от лат. сlassis – разряд, класс, и facio – делаю, раскладываю) – система соподчиненных понятий (классов, множеств объектов) какой-либо области знания или деятельности человека, представленная в виде различных по форме схем (таблиц) и используемая как средство для установления связей между этими понятиями или классами объектов; для ориентировки в многообразии понятий или соответствующих объектов. В понятие классификации вкладываются разные смысловые оттенки: 1) это процесс исследования упорядоченности окружающего мира; 2) это результат классифицирующей деятельности; 3) это аналитическая операция ученого.[96]
Создается классификация разбиением любого множества (класса, группы) объектов на подмножества по любым признакам (основаниям), относящимся к характеристикам объекта, получающим родовое имя и позволяющим распознавать, идентифицировать исследуемое многообразие, распределяя объекты по классам (группам, множествам, таксонам). Поиски порядка в окружающем мире, природном и социальном, опираются на предположение, порой неосознаваемое, о существовании классифицируемых множеств объектов, как однопорядковых, так и находящихся в иерархическом соподчинении.
Классификация является движением познания от эмпирического уровня к теоретическому, при котором должны соблюдаться следующие требования:
– цели классификации должны быть определены до начала классифицирования;
– классификация должна производиться по единому признаку (основанию) – все таксоны одного ранга выделяются по одному и тому же признаку;
– классификация должна быть исчерпывающей;
– выявленные группы (классы, множества) должны не пересекаться, исключать друг друга.
Познавательной целью классификации, объединяющей одни и исключающей другие объекты, является обнаружение закономерных связей между множествами объектов и места объекта в системе, определяющего его свойства (например, классификация наук, языков, химических элементов и т.д.). Методологическое значение классификации возрастает в зависимости от сложности и гетерогенности (разнообразия) объектов, и их количества. То есть она необходима там, где у объектов классифицирования имеются взаимосвязанные признаки, причем образующие у разных объектов специфические сочетания, и где имеется достаточное разнообразие специфических форм.
Выделяют два вида классификаций: естественные и искусственные. В естественных в качестве основания берутся существенные признаки, из которых вытекает максимум производных – такие классификации служат источником знания об изучаемых объектах. Как отмечает Ю.И. Мирошников, «классификация – это уровневое деление предметов действительности, создающее такую фундаментальную структуру порядка, как верх и низ, в которой вышестоящий уровень обусловливает некоторые существенные признаки нижестоящего. Отношение между верхом и низом не являются симметричными: уровни нельзя поменять местами».[97] В естественных классификациях существенный признак таксона более высокого ранга распространяется на нижележащие таксоны, которые в свою очередь имеют собственные отличительные черты и т.д.
Четко и последовательно проведенная классификация подводит итог предшествующего развития той или иной отрасли знания, одновременно выступая началом нового этапа исследования. Тем самым классификация способствует переходу со стадии эмпирического накопления знаний к их теоретическому синтезу. Теоретическая классификация, фиксируя существенные отношения между множествами (группами, классами) объектов, приобретает статус научного закона. Научная классификация представляет собой в развернутом виде состояние научной дисциплины и позволяет делать обоснованные прогнозы о еще неизвестных фактах или тенденциях (например, предсказание существования еще не найденных элементов на основании периодической таблицы Менделеева).
Искусственные классификации создаются по внешним признакам, например, алфавитно-предметный указатель или именной каталог в библиотеке. Искусственные классификации могут применяться для небольшого количества объектов и исходить из малого числа признаков, в идеале – из одного. Так, даже система простых чисел может быть разделена на классы четных и нечетных чисел…
Группируя объекты практически в неограниченном количестве направлений (аспектов), классификация способна отвечать многообразию познавательных потребностей.
Недостатки искусственной классификации[98] в том, что признаки группировки объектов могут быть относительно необходимы и условны, действуют в узком познавательном отношении, не идут дальше первичного упорядочения материала, основанного на внешнем подобии. Классификация не выявляет внутренней организации объектов группируемого множества, не раскрывает его как целостность. Характеризуя объект по разным, независимым друг от друга признакам, мы можем строить любые произвольные классификации, которые в познавательном отношении оказываются равноправными. Таксономические ряды оказываются внутренне неподвижными, неизменными по составу и тем самым по внешним границам, не говоря уже о том, что они не выражают сущностных признаков объекта. Например, можно произвести классификацию исторического знания по разным основаниям:
– можно подразделить его по территориально-географическому признаку на всемирную историю, истории континентов, регионов, отдельных государств;
– по временной последовательности исторических эпох: первобытного общества, античного мира, средних веков, нового и новейшего времени;
– по сферам общественной жизни – история промышленности, торговли, науки, религии, военная история, история религии и т.д.
Аналогичным образом можно классифицировать историю средств коммуникации и транспорта, социальных институтов, социально-этнических общностей и т.д.
Поэтому нельзя установить закономерности соотношения различных искусственных классификаций, так как каждая автономна по отношению к другим; их выбор и полезность определяются содержанием конкретных познавательных задач. Исключением является ситуация, когда классификация строится по принципу соотношения общего и частного.
Классификации сложных, иерархических систем могут менять исходный набор признаков (основание классификации) при переходе с одного уровня (таксона) системы на другой. При этом по отношению к стабильным, завершенным системам должна сохраняться взаимосвязь классификационных оснований – таковы классификации физиков и астрономов, экономистов и социологов.
Эвристические возможности классификации как логико-методологического способа организации знания ограничены фактичностью, экстенсивностью, готовым знанием – условием, что структура объекта представляет собой однозначно определенную последовательность соединения элементов вместе с их функциями. Методология науки столкнулась с необходимостью анализа сложных, развивающихся объектов, познание сущности которых связано с одновременным учетом как минимума нескольких признаков, внутренней дифференцированности системы как закона ее существования. В связи с исчерпанием возможностей классификации во второй половине ХIХ века начинает оформляться новая система методологических процедур исследования становления и развития сложных, динамических систем, существующих в неоднородной среде, – типологический подход. В отличие от простых классификаций сугубо эмпирического характера, типологии практически всегда являются результатом определенного концептуального анализа.
Типология (от греч. отпечаток, форма, образец) – понимается в двух смыслах: 1) как метод научного познания, в основе которого лежит расчленение систем объектов и их группировка с помощью обобщенной, идеализированной модели, или типа; 2) как результат типологического описания и сопоставления.
Типология опирается на выявление сходства и различия изучаемых объектов, на поиск надежных способов их идентификации, а в своей развитой теоретической форме стремится отобразить строение исследуемой системы, выявить ее закономерности, позволяющие предсказывать существование неизвестных пока объектов. Это не просто классификация, а классификация, основанная на вере в существование типов, лежащих в основе наблюдаемого разнообразия объектов.
Основная методологическая трудность типологизации состоит в том, что представление объекта как системы, т.е. организованного множества, требует установления необходимых и достаточных для функционирования этой системы элементов, их координационных и субординационных связей. Подчеркнем, речь идет об органическом единстве комплекса признаков, образующих сущность объекта. Тип как система признаков обладает целостностью, структурностью и иерархической организацией; образует внутренне устойчивое ядро взаимозависимостей, которое становится «единицей» типологического анализа. Тип выражает взаимосвязь некоторого числа существенных признаков и свойств, по отношению к которым все другие признаки и свойства рассматриваются как несущественные. Другими словами, тип конституируется, прежде всего, как выражение системообразующей связи, а сама типологизация (типизация) пронизана системным подходом к познанию действительности.
По своей природе тип – всегда идеальная модель, некий абстрактный «индивид», отличающийся от реальных индивидов отсутствием индивидуальных особенностей. Например, «феодализм», как и буква «А», употребляется в качестве некоего абстрактного индивида («типа»), который реализуется в виде конкретных прообразов – отдельных феодальных обществ, так же как буква «А» реализуется в виде миллиардов отдельных записей. От этих прообразов (оригиналов, реализаций) типа мы обычно отличаем его разновидности, подтипы: крепостнический и некрепостнический феодализм, прописную и строчную букву А. Подтипы, в свою очередь, тоже являются абстрактными индивидами, и мы говорим «крепостничество», а не «крепостничества», считаем, что в русском языке есть только одна прописная буква А. Отсюда возникает методологическая проблема, состоящая в определении места типа между «родом» (более общим таксоном) и «видом» (таксоном более низкого ранга) как опосредствующего звена между логически и генетически единым (род) и сколь угодно множественным и разнородным (вид) Единство в типе становится внутренне дифференцированным, множественность – минимальной. Для этого необходимо определение того минимума существенных признаков, без которого исследуемый объект не может существовать в своих многообразных формах.
Типология может начинаться с конституирования всего лишь одного типа, выступающего в роли образца для сопоставления с действительностью, из которой он выделяется, «т.е. идеализированного средства для сопоставления с “фоном”, из которого он (тип) начинает выделяться. К примеру, – отмечает В.И. Плотников, – в такой взаимосвязанной роли выступила для К. Маркса Англия, страна, где атрибутивные признаки капитализма проявились наиболее выпукло».[99] Чаще типология возникает на пути дихотомического деления. Образцом здесь становится полярность, диктующая поиск либо переходных типов, либо единого основания. В последнем случае образец (идеальная модель) отделяется от типа, превращаясь в средство для сопоставления и обоснования типов.[100] (Сравнение типов и моделей оправданно в тех случаях, когда типологические понятия имеют не однозначный, а достаточно сложный, системно-структурный характер. Структурированность – важнейший признак модели, но структурный изоморфизм модели и объекта не является обязательным атрибутом типологического понятия. Использовать моделирование можно на любом уровне исследования, конструирование же типов всегда обусловлено определенным уровнем абстракции, и только некоторые из них могут рассматриваться в качестве моделей.)
В основе эмпирических типологий лежат количественная обработка и обобщение опытных данных, фиксация устойчивых признаков сходства и различия, находимых индуктивным путем, систематизация и интерпретация полученного материала. Подчеркнем, уже на этой стадии исследования типологическая процедура не сводится к простому наблюдению, но всегда происходит в границах теорий среднего уровня, оперирующих развитым категориальным аппаратом, интерпретирующих определенный круг явлений и фактов. Концентрируя в себе определенные факты и отношения, типологии создают основу для дальнейших обобщений более высокого уровня.
Теоретическая типология предполагает построение идеальной модели объекта, обобщенное выражение системообразующих связей, структурных уровней объекта, фиксацию принципов таксономического описания множества изучаемых объектов (например, принцип гомологического сходства в систематике животных, принцип симметрии в физике элементарных частиц) – такая типология служит одним из главных средств объяснения, создания теории объекта. Поэтому определяющие черты типа, дающие содержание соответствующему понятию, должны формулироваться как рабочая гипотеза, подлежащая проверке в ходе исследования. Подчеркнем, для данного множества явлений в зависимости от цели исследования может быть создано несколько принципиально различных типологий, поэтому, приступая к типологическому исследованию, необходимо как можно более точно определить параметры создаваемой типологии.
В этой связи возникает проблема выбора типологизирующей процедуры, с помощью которой можно в множественной, хаотической действительности выявить искомую системообразующую связь. В литературе выделяется ряд форм (процедур) типологизации: морфологическая, связанная с поиском некоторого архетипа, «плана строения» (характерна для биологии); сравнительно-историческая (с целью отображения системы в ее развитии – применяется в эволюционной биологии, языкознании, например, при построении генеалогического древа индоевропейских языков); идеальных типов, где тип – абстрактная конструкция, с которой сопоставляются изучаемые объекты; конструированных типов, когда тип – объект, выделяемый по ряду критериев из всего множества и рассматриваемый в качестве представителя этого множества объектов.
Множеству типологических процедур соответствует и множество различных типологий. Но во всех случаях важнейшей функцией типа как идеальной модели является обоснование определенного способа понимания объектов в их индивидуальности, специфике. Выявить же индивидуальное своеобразие невозможно без определения общего, предстающего, по необходимости, в «обедненном» виде, абстрактной схемой.
Существует два основных способа создания абстрактной модели типа – усредняющий и обобщающий.
Усредняющему типу приписываются признаки, свойственные большинству членов множества, так называемые «типичные черты». Усредняющие типы характерны для эмпирических наук, где множества (группы, классы) подобия, в отличие от логико-математических, вообще – дедуктивных наук, оказываются, как правило, неопределимыми. Словарные определения основных групп растений и животных, минералов и горных пород, применяемых в химической практике веществ и составов, являются, в сущности, усредняющими определениями, задающими типичные, а не обязательные признаки.
К стандартным реализациям типа естественно относить лишь объекты, обладающие всеми типовыми признаками (т.е. всеми свойствами, приписываемыми типу как абстрактной модели). Для обобщающего типа по самому его определению все члены его множества являются стандартными реализациями. Для усредняющего типа характерно множество объектов с некоторым стандартным ядром признаков и нестандартной периферией отклонений. Однако в его (типа) определении подразумевается лишь принадлежность каждого из типовых признаков большинству (необязательно всех вместе) членов множества. Логически это значит, что усредняющий тип может вообще не иметь стандартных реализаций в усредненной группе. Подтверждением, например, может служить ситуация абстрактного типа abcd, усредняющего множество, состоящее из реальных индивидов – a'bcd, ab'cd, abc'd и abcd', причем этот тип невозможно создать отвлечением общих признаков, свойственных каждому из четырех индивидов (их просто нет!), но только конструированием их общей основы.[101] Аналогично, обозначим цифрами существенные признаки типологизируемого множества (класса, группы) объектов, обозначенных столбцами. Предположим существование следующего множества:
1 1 3 3 3 3
2 2 2 2 1 1
4 5 5 4 4 5
Усреднением данного множества будет тип, выражаемый признаками (1, 2, 3), так как каждый из признаков 1, 2 и 3 принадлежит четырем из шести членов множества. Однако этот тип не имеет стандартной реализации, поскольку ни один из шести объектов не обладает всеми типовыми чертами 1, 2 и 3. Ситуация напоминает «среднего гражданина» в статистике, который может и не реализовываться в одном конкретном индивиде, некоторые «типичные образы» в искусстве, составленные из типовых черт, но в таком сочетании, которое редко или вообще не встречается в жизни.
Представим, что в примере, представленном таблицей 1, существует закономерный запрет на реализацию комбинации признаков (1, 2, 3). В таком случае мыслимый объект (1, 2, 3) является идеальным, но все-таки типом, так как он «составлен» из типовых черт группы и является ее законным представителем, не будучи ее членом.
Таким образом, поиски обобщений закономерно приводят к усреднениям, а усреднения – к идеализациям уже на эмпирическом уровне, когда все рассматриваемые свойства (признаки) описываются в эмпирических терминах, и идеальной (как бы внеэмпирической) становится сама комбинация эмпирических признаков, не получающих стандартной реализации. В данном случае идеальные типы сродни идеальным объектам естествознания, таким как идеальный газ, идеальный кристалл, материальная точка, абсолютно твердое тело и т.п.
Идеальный тип является ярким свидетельством несовпадения стандартной реализуемости с таксономической представительностью, так же как усредняющий тип – таким же свидетельством несовпадения общности признаков с таксономической представительностью. Для перехода от эмпирической типологии к теоретической принципиальное значение имеет еще одно несовпадение – таксономической представительности типа с его моделирующей силой.
Подпись: 1 1 1 1 1
2 2 2 2 2 2
3 3 3 3 3 3
4 4 4 4 4 4
5 6 7 8 9 9
10
Изображенное множество (группа,класс) может быть представлено как обобщающим типом (2, 3, 4), так и усредняющим типом (1, 2, 3, 4). Оба типа могут оказаться равно представительными при сравнению с другими множествами в таксонах более высокого ранга иерархической системы. Однако моделирующая сила типов (2, 3, 4) и (1, 2, 3, 4) может оказаться разной. В типе (2, 3, 4) группа оказывается как бы обезличенной, все ее члены выглядят равноправными, отличаясь от типовых признаков парой нетиповых. Тип (1, 2, 3, 4), хотя и не является обобщающим, сразу обнаруживает наличие в группе двух неравноправностей – стандартной (первые пять объектов) и нестандартной (2, 3, 4, 9, 10).
Может быть, эта утрата типового признака (1) вызвана влиянием особых и пока неизвестных факторов? Выяснение природы этих факторов позволит обнаружить не только объяснительную, но и предсказательную силу типа (1, 2, 3, 4), превосходящую силу типа (2, 3, 4). Ведь моделирующая (предсказательная) сила типа измеряется количеством информации о прообразах (оригиналах), которую можно получить с помощью данного типа. В случае таблицы 1 тип (1, 2, 3), несмотря на нереализованность, обладает хорошей таксономической представительностью: каждый из типовых признаков присущ четырем из шести членов группы. Однако эта таксономическая представительность не дает автоматически моделирующей силы, так как при сравнении типа с членами группы мы не видим ясно никакого «перехода» от типа к его «аберрациям», мы не можем объяснить несоответствия между тиром и его оригиналами. Добавление же мыслимого объекта (1, 2, 3) к группе таблицы 1 не меняет ее однородности – любой из членов группы с равным правом может быть помещен в центре, так что для перехода от «соседа» к «соcеду» достаточно сдвига на один признак.
Отличаясь от каждого из членов группы всего на один признак, объект (1, 2, 3) является самым законным ее представителем. Но, не имея принципов перехода от представителя (типа) к прообразам, то есть не имея соответствующей теории, мы не можем эффективно использовать тип как модель.
Наличие достаточно эффективной идеальной модели позволяет перейти к «оборачиванию метода», когда группировка производится не по сходству объектов между собой, а по их сходству с моделью, рассматриваемой как основной теоретический тип. Вокруг каждой модели (типа) формируется своя группа подобия, в которую объект «зачисляется» при условии его моделируемости посредством данной модели, данной идеальной структуры. При этом теоретическая группировка может более или менее радикально расходиться с эмпирической группировкой, как это показывает опыт биологических, химических, филологических, исторических и социологических типологизаций.
Ярким примером в этом отношении выступает различие аналогии и гомологии в биологической систематике. Аналогия, в отличие от гомологии, является чисто поверхностным сходством, не основанным на родстве, на близости генотипа, в данном случае аналогия вызывается внешней конвергенцией признаков разных биологических видов, обитающих в сходной среде. Таково, например, внешнее сходство кита и дельфина (млекопитающих) с рыбами. Поскольку в теоретическом отношении именно сходство генотипа является определяющим, теоретическая типология значительно отличается от чисто эмпирической группировки (хотя первая невозможна без последней, и они всегда взаимодополняют друг друга). Например, биологический тип неоднозначно предопределяет совокупность признаков отдельного организма, то есть его фенотип. Так, белокочанная капуста при возделывании в жарких странах не образует кочана. Кролики так называемой гималайской линии при выращивании на холоде имеют черный мех, при умеренной температуре – «гималайскую окраску» (белая, с черной мордой, ушами и хвостом), при повышенной температуре – белый мех. В связи с этим обычно подчеркивается, что генотип определяет не конкретные признаки, а лишь норму реакции организма на возможные условия среды. Таким образом, даже при утопическом предположении, что нам известен генотип любого из организмов, генотипическая классификация вовсе не заменяет фенотипическую. Отметим в этой связи, что необходимое свойство, признак-условие любого типа, выражающее дискретность существования объектов типологизируемого множества, – его локальность (ареальность), так как типология устанавливает связи не только с объектами других таксонов, но прежде всего со средой. Создание локальных исторических типов, воспроизводящих индивидуальную специфику изучаемых систем, получается первоначально путем абстрагирования от среды их функционирования, но это абстрагирование относительное, т.к. оно всегда производно от определенных пространственных или/и временных координат. Так, локальность – неотъемлемое свойство этнографических типов; объекты типологизации в социолингвистике – языки и диалекты, языковые ситуации – понимаются обычно «как совокупность функционально дифференцированных идиомов, взаимодействующих в границах определенных административно-политических регионов».[102]
Теоретическая плодотворность типологизации обусловлена как созданием идеализировнной модели типа, так и определенной исходной позицией исследователя, поскольку типология предназначена не копировать действительность, а понимать ее во внешней и внутренней упорядоченности, закономерности и развитии в пространстве и времени. Поэтому выявление оснований типологических классификаций должно определяться знанием того, какие признаки и свойства могут иметь и имеют необходимый и постоянный характер.
М. Вебер, родоначальник категории «идеальный тип» как концептуального средства социального и исторического познания, считал опасной ошибкой смешение теории и истории, при котором содержание теории некритически отождествляется с самой реальностью и выдается за отражение ее глубинной сущности. Такие понятия, как «капитализм», «христианство», «средневековый город» и т.п., по мнению Вебера, не извлекаются из эмпирической действительности как обобщение наиболее часто наблюдаемых явлений, а представляют собой идеальный тип – исследовательские «утопии», не имеющие буквальных аналогов в действительности. Они образуются благодаря взгляду на эмпирическую действительность с определенной исследовательской позиции; избранный ракурс рассмотрения связывает разрозненные единичные явления (признаки, свойства) в «лишенный внутренних противоречий космос мысленных связей». Поскольку идеальный тип представляет собой продукт «научно дисциплинированной фантазии», никогда нельзя заранее определить, имеем ли мы дело с пустой игрой мысли или же с научно значимой позицией. Единственным критерием научности, по Веберу, оказывается исследовательская продуктивность той или иной концепции: чем выше эвристический потенциал идеального типа, тем больше и его научное значение.[103] Отсюда два важных следствия: во-первых, параллельно могут существовать несколько конкурирующих идеально-типических конструкций, относящихся к одной и той же совокупности эмпирических данных. Некорректно ставить вопрос о том, какой из них лучше соответствует действительности (этот вопрос вообще теряет смысл): спор между ними решается в зависимости от того, какой идеальный тип продуктивнее работает, обеспечивает прирост нового достоверного знания; во-вторых, любой идеальный тип, каким бы совершенным он ни казался, является преходящим, относительным, неизбежно сменяется новым.
Веберовский идеальный тип, получивший в качестве методологической конструкции широкую популярность, близок к идеальным моделям, которыми пользуется естествознание, и знаменует переход от классической к неклассической науке в социогуманитарном знании.
Разумеется, решение классификационных проблем какой-либо теории связано с ее содержательными особенностями. В то же время история науки свидетельствует о существовании общих принципов систематизации, классификации, типизации и т.д.
Начать необходимо с разъяснения содержания категорий «таксон» и «таксономия», сквозных для всех остальных операций. (Заметим, что в отечественной литературе по методологии науки не вполне ясно решается вопрос об их взаимосвязи, единстве и различии, часто понятия таксономии, систематизации и классификации употребляются как синонимы, то есть отсутствует должная методологическая рефлексия, хотя и появилось, начинает развиваться классификационное движение).
Таксономия – (от греч. taxis – расположение по порядку, nomes – закон) – теория систематизации и классификации сложноорганизованных, имеющих иерархическое строение объектов. Соответственно, таксон обозначает группу (класс, множество) объектов с общими свойствами, составляющих тем самым таксономическую категорию.
Необходимо различать разные уровни таксономических абстракций. Рассмотрим логическое соотношение: «Сократ» – «человек разумный» – «вид», в котором: «Сократ» – таксономический объект, «человек разумный» – таксон, «вид» – таксономическая категория. Аналогично, «современное российское общество» – таксономический объект, «демократия» – таксон, «политический режим» – таксономическая категория. Логическое отношение принадлежности нетранзитивно: Сократ является человеком разумным, человек разумный – вид, но сам Сократ не является видом. Современное российское общество является демократией (предположим), демократия – политический режим, но современное российское общество не является политическим режимом. В этом отношении таксономическая категория и таксон представляют собой переменную (параметр) и ее значение; свойство свойств и просто свойство; класс классов и (просто) класс. В иерархической системе таксономический объект может выступать таксоном и таксономической категорией для более низких уровней, соответственно, таксономическая категория становится таксономическим объектом и таксоном для более высоких уровней системы. Исследование таксонов более низкого ранга может привести к уточнению состава, границ, и даже пересмотру таксонов более высокого ранга, как это неоднократно происходило в биологии, языкознании, кристаллографии и других науках.
В систематизации происходит теоретическое конструирование идеального объекта исследования как внутренне дифференцированной целостности, определяются закономерности строения системы, ее субординационные и координационные связи. Основная проблема систематизации состоит в том, что представление какого-либо объекта в качестве организованного множества требует установления необходимых и достаточных составляющих его компонентов.
Методологическое значение систематизации заключается в том, что последовательно построенная система упорядочивает не только известные объекты, но такие, существование которых вероятно, но еще не обнаружено. С помощью систематизации происходит идентификация объектов –определение их места в системе (например, определение места биологического вида в системе живых существ); составление описаний объекта; исследование сходств и различий объектов.
Систематизация (и ее результат – систематика), упорядочивая объекты, создает привилегированную систему классификации – естественную, обнаруживаемую в самой действительности. Ее суть – в создании иерархии (взаимосвязи уровней целого) для какого-либо таксона на основе определенных признаков, построении филогенетического дерева и реконструкции филогенеза в динамике. Проблематика классификации затрагивает самый широкий круг научных дисциплин – и прикладных, и фундаментальных, и естественных, и социально-гуманитарных. Примерами систематики служат биологическая система животных и растительных организмов, периодическая система химических элементов, таксонометрическая система строения земной коры в геологии, космологическая система звездных образований, существует систематика языков и цивилизаций.
Классификация (от лат. сlassis – разряд, класс, и facio – делаю, раскладываю) – система соподчиненных понятий (классов, множеств объектов) какой-либо области знания или деятельности человека, представленная в виде различных по форме схем (таблиц) и используемая как средство для установления связей между этими понятиями или классами объектов; для ориентировки в многообразии понятий или соответствующих объектов. В понятие классификации вкладываются разные смысловые оттенки: 1) это процесс исследования упорядоченности окружающего мира; 2) это результат классифицирующей деятельности; 3) это аналитическая операция ученого.[96]
Создается классификация разбиением любого множества (класса, группы) объектов на подмножества по любым признакам (основаниям), относящимся к характеристикам объекта, получающим родовое имя и позволяющим распознавать, идентифицировать исследуемое многообразие, распределяя объекты по классам (группам, множествам, таксонам). Поиски порядка в окружающем мире, природном и социальном, опираются на предположение, порой неосознаваемое, о существовании классифицируемых множеств объектов, как однопорядковых, так и находящихся в иерархическом соподчинении.
Классификация является движением познания от эмпирического уровня к теоретическому, при котором должны соблюдаться следующие требования:
– цели классификации должны быть определены до начала классифицирования;
– классификация должна производиться по единому признаку (основанию) – все таксоны одного ранга выделяются по одному и тому же признаку;
– классификация должна быть исчерпывающей;
– выявленные группы (классы, множества) должны не пересекаться, исключать друг друга.
Познавательной целью классификации, объединяющей одни и исключающей другие объекты, является обнаружение закономерных связей между множествами объектов и места объекта в системе, определяющего его свойства (например, классификация наук, языков, химических элементов и т.д.). Методологическое значение классификации возрастает в зависимости от сложности и гетерогенности (разнообразия) объектов, и их количества. То есть она необходима там, где у объектов классифицирования имеются взаимосвязанные признаки, причем образующие у разных объектов специфические сочетания, и где имеется достаточное разнообразие специфических форм.
Выделяют два вида классификаций: естественные и искусственные. В естественных в качестве основания берутся существенные признаки, из которых вытекает максимум производных – такие классификации служат источником знания об изучаемых объектах. Как отмечает Ю.И. Мирошников, «классификация – это уровневое деление предметов действительности, создающее такую фундаментальную структуру порядка, как верх и низ, в которой вышестоящий уровень обусловливает некоторые существенные признаки нижестоящего. Отношение между верхом и низом не являются симметричными: уровни нельзя поменять местами».[97] В естественных классификациях существенный признак таксона более высокого ранга распространяется на нижележащие таксоны, которые в свою очередь имеют собственные отличительные черты и т.д.
Четко и последовательно проведенная классификация подводит итог предшествующего развития той или иной отрасли знания, одновременно выступая началом нового этапа исследования. Тем самым классификация способствует переходу со стадии эмпирического накопления знаний к их теоретическому синтезу. Теоретическая классификация, фиксируя существенные отношения между множествами (группами, классами) объектов, приобретает статус научного закона. Научная классификация представляет собой в развернутом виде состояние научной дисциплины и позволяет делать обоснованные прогнозы о еще неизвестных фактах или тенденциях (например, предсказание существования еще не найденных элементов на основании периодической таблицы Менделеева).
Искусственные классификации создаются по внешним признакам, например, алфавитно-предметный указатель или именной каталог в библиотеке. Искусственные классификации могут применяться для небольшого количества объектов и исходить из малого числа признаков, в идеале – из одного. Так, даже система простых чисел может быть разделена на классы четных и нечетных чисел…
Группируя объекты практически в неограниченном количестве направлений (аспектов), классификация способна отвечать многообразию познавательных потребностей.
Недостатки искусственной классификации[98] в том, что признаки группировки объектов могут быть относительно необходимы и условны, действуют в узком познавательном отношении, не идут дальше первичного упорядочения материала, основанного на внешнем подобии. Классификация не выявляет внутренней организации объектов группируемого множества, не раскрывает его как целостность. Характеризуя объект по разным, независимым друг от друга признакам, мы можем строить любые произвольные классификации, которые в познавательном отношении оказываются равноправными. Таксономические ряды оказываются внутренне неподвижными, неизменными по составу и тем самым по внешним границам, не говоря уже о том, что они не выражают сущностных признаков объекта. Например, можно произвести классификацию исторического знания по разным основаниям:
– можно подразделить его по территориально-географическому признаку на всемирную историю, истории континентов, регионов, отдельных государств;
– по временной последовательности исторических эпох: первобытного общества, античного мира, средних веков, нового и новейшего времени;
– по сферам общественной жизни – история промышленности, торговли, науки, религии, военная история, история религии и т.д.
Аналогичным образом можно классифицировать историю средств коммуникации и транспорта, социальных институтов, социально-этнических общностей и т.д.
Поэтому нельзя установить закономерности соотношения различных искусственных классификаций, так как каждая автономна по отношению к другим; их выбор и полезность определяются содержанием конкретных познавательных задач. Исключением является ситуация, когда классификация строится по принципу соотношения общего и частного.
Классификации сложных, иерархических систем могут менять исходный набор признаков (основание классификации) при переходе с одного уровня (таксона) системы на другой. При этом по отношению к стабильным, завершенным системам должна сохраняться взаимосвязь классификационных оснований – таковы классификации физиков и астрономов, экономистов и социологов.
Эвристические возможности классификации как логико-методологического способа организации знания ограничены фактичностью, экстенсивностью, готовым знанием – условием, что структура объекта представляет собой однозначно определенную последовательность соединения элементов вместе с их функциями. Методология науки столкнулась с необходимостью анализа сложных, развивающихся объектов, познание сущности которых связано с одновременным учетом как минимума нескольких признаков, внутренней дифференцированности системы как закона ее существования. В связи с исчерпанием возможностей классификации во второй половине ХIХ века начинает оформляться новая система методологических процедур исследования становления и развития сложных, динамических систем, существующих в неоднородной среде, – типологический подход. В отличие от простых классификаций сугубо эмпирического характера, типологии практически всегда являются результатом определенного концептуального анализа.
Типология (от греч. отпечаток, форма, образец) – понимается в двух смыслах: 1) как метод научного познания, в основе которого лежит расчленение систем объектов и их группировка с помощью обобщенной, идеализированной модели, или типа; 2) как результат типологического описания и сопоставления.
Типология опирается на выявление сходства и различия изучаемых объектов, на поиск надежных способов их идентификации, а в своей развитой теоретической форме стремится отобразить строение исследуемой системы, выявить ее закономерности, позволяющие предсказывать существование неизвестных пока объектов. Это не просто классификация, а классификация, основанная на вере в существование типов, лежащих в основе наблюдаемого разнообразия объектов.
Основная методологическая трудность типологизации состоит в том, что представление объекта как системы, т.е. организованного множества, требует установления необходимых и достаточных для функционирования этой системы элементов, их координационных и субординационных связей. Подчеркнем, речь идет об органическом единстве комплекса признаков, образующих сущность объекта. Тип как система признаков обладает целостностью, структурностью и иерархической организацией; образует внутренне устойчивое ядро взаимозависимостей, которое становится «единицей» типологического анализа. Тип выражает взаимосвязь некоторого числа существенных признаков и свойств, по отношению к которым все другие признаки и свойства рассматриваются как несущественные. Другими словами, тип конституируется, прежде всего, как выражение системообразующей связи, а сама типологизация (типизация) пронизана системным подходом к познанию действительности.
По своей природе тип – всегда идеальная модель, некий абстрактный «индивид», отличающийся от реальных индивидов отсутствием индивидуальных особенностей. Например, «феодализм», как и буква «А», употребляется в качестве некоего абстрактного индивида («типа»), который реализуется в виде конкретных прообразов – отдельных феодальных обществ, так же как буква «А» реализуется в виде миллиардов отдельных записей. От этих прообразов (оригиналов, реализаций) типа мы обычно отличаем его разновидности, подтипы: крепостнический и некрепостнический феодализм, прописную и строчную букву А. Подтипы, в свою очередь, тоже являются абстрактными индивидами, и мы говорим «крепостничество», а не «крепостничества», считаем, что в русском языке есть только одна прописная буква А. Отсюда возникает методологическая проблема, состоящая в определении места типа между «родом» (более общим таксоном) и «видом» (таксоном более низкого ранга) как опосредствующего звена между логически и генетически единым (род) и сколь угодно множественным и разнородным (вид) Единство в типе становится внутренне дифференцированным, множественность – минимальной. Для этого необходимо определение того минимума существенных признаков, без которого исследуемый объект не может существовать в своих многообразных формах.
Типология может начинаться с конституирования всего лишь одного типа, выступающего в роли образца для сопоставления с действительностью, из которой он выделяется, «т.е. идеализированного средства для сопоставления с “фоном”, из которого он (тип) начинает выделяться. К примеру, – отмечает В.И. Плотников, – в такой взаимосвязанной роли выступила для К. Маркса Англия, страна, где атрибутивные признаки капитализма проявились наиболее выпукло».[99] Чаще типология возникает на пути дихотомического деления. Образцом здесь становится полярность, диктующая поиск либо переходных типов, либо единого основания. В последнем случае образец (идеальная модель) отделяется от типа, превращаясь в средство для сопоставления и обоснования типов.[100] (Сравнение типов и моделей оправданно в тех случаях, когда типологические понятия имеют не однозначный, а достаточно сложный, системно-структурный характер. Структурированность – важнейший признак модели, но структурный изоморфизм модели и объекта не является обязательным атрибутом типологического понятия. Использовать моделирование можно на любом уровне исследования, конструирование же типов всегда обусловлено определенным уровнем абстракции, и только некоторые из них могут рассматриваться в качестве моделей.)
В основе эмпирических типологий лежат количественная обработка и обобщение опытных данных, фиксация устойчивых признаков сходства и различия, находимых индуктивным путем, систематизация и интерпретация полученного материала. Подчеркнем, уже на этой стадии исследования типологическая процедура не сводится к простому наблюдению, но всегда происходит в границах теорий среднего уровня, оперирующих развитым категориальным аппаратом, интерпретирующих определенный круг явлений и фактов. Концентрируя в себе определенные факты и отношения, типологии создают основу для дальнейших обобщений более высокого уровня.
Теоретическая типология предполагает построение идеальной модели объекта, обобщенное выражение системообразующих связей, структурных уровней объекта, фиксацию принципов таксономического описания множества изучаемых объектов (например, принцип гомологического сходства в систематике животных, принцип симметрии в физике элементарных частиц) – такая типология служит одним из главных средств объяснения, создания теории объекта. Поэтому определяющие черты типа, дающие содержание соответствующему понятию, должны формулироваться как рабочая гипотеза, подлежащая проверке в ходе исследования. Подчеркнем, для данного множества явлений в зависимости от цели исследования может быть создано несколько принципиально различных типологий, поэтому, приступая к типологическому исследованию, необходимо как можно более точно определить параметры создаваемой типологии.
В этой связи возникает проблема выбора типологизирующей процедуры, с помощью которой можно в множественной, хаотической действительности выявить искомую системообразующую связь. В литературе выделяется ряд форм (процедур) типологизации: морфологическая, связанная с поиском некоторого архетипа, «плана строения» (характерна для биологии); сравнительно-историческая (с целью отображения системы в ее развитии – применяется в эволюционной биологии, языкознании, например, при построении генеалогического древа индоевропейских языков); идеальных типов, где тип – абстрактная конструкция, с которой сопоставляются изучаемые объекты; конструированных типов, когда тип – объект, выделяемый по ряду критериев из всего множества и рассматриваемый в качестве представителя этого множества объектов.
Множеству типологических процедур соответствует и множество различных типологий. Но во всех случаях важнейшей функцией типа как идеальной модели является обоснование определенного способа понимания объектов в их индивидуальности, специфике. Выявить же индивидуальное своеобразие невозможно без определения общего, предстающего, по необходимости, в «обедненном» виде, абстрактной схемой.
Существует два основных способа создания абстрактной модели типа – усредняющий и обобщающий.
Усредняющему типу приписываются признаки, свойственные большинству членов множества, так называемые «типичные черты». Усредняющие типы характерны для эмпирических наук, где множества (группы, классы) подобия, в отличие от логико-математических, вообще – дедуктивных наук, оказываются, как правило, неопределимыми. Словарные определения основных групп растений и животных, минералов и горных пород, применяемых в химической практике веществ и составов, являются, в сущности, усредняющими определениями, задающими типичные, а не обязательные признаки.
К стандартным реализациям типа естественно относить лишь объекты, обладающие всеми типовыми признаками (т.е. всеми свойствами, приписываемыми типу как абстрактной модели). Для обобщающего типа по самому его определению все члены его множества являются стандартными реализациями. Для усредняющего типа характерно множество объектов с некоторым стандартным ядром признаков и нестандартной периферией отклонений. Однако в его (типа) определении подразумевается лишь принадлежность каждого из типовых признаков большинству (необязательно всех вместе) членов множества. Логически это значит, что усредняющий тип может вообще не иметь стандартных реализаций в усредненной группе. Подтверждением, например, может служить ситуация абстрактного типа abcd, усредняющего множество, состоящее из реальных индивидов – a'bcd, ab'cd, abc'd и abcd', причем этот тип невозможно создать отвлечением общих признаков, свойственных каждому из четырех индивидов (их просто нет!), но только конструированием их общей основы.[101] Аналогично, обозначим цифрами существенные признаки типологизируемого множества (класса, группы) объектов, обозначенных столбцами. Предположим существование следующего множества:
1 1 3 3 3 3
2 2 2 2 1 1
4 5 5 4 4 5
Усреднением данного множества будет тип, выражаемый признаками (1, 2, 3), так как каждый из признаков 1, 2 и 3 принадлежит четырем из шести членов множества. Однако этот тип не имеет стандартной реализации, поскольку ни один из шести объектов не обладает всеми типовыми чертами 1, 2 и 3. Ситуация напоминает «среднего гражданина» в статистике, который может и не реализовываться в одном конкретном индивиде, некоторые «типичные образы» в искусстве, составленные из типовых черт, но в таком сочетании, которое редко или вообще не встречается в жизни.
Представим, что в примере, представленном таблицей 1, существует закономерный запрет на реализацию комбинации признаков (1, 2, 3). В таком случае мыслимый объект (1, 2, 3) является идеальным, но все-таки типом, так как он «составлен» из типовых черт группы и является ее законным представителем, не будучи ее членом.
Таким образом, поиски обобщений закономерно приводят к усреднениям, а усреднения – к идеализациям уже на эмпирическом уровне, когда все рассматриваемые свойства (признаки) описываются в эмпирических терминах, и идеальной (как бы внеэмпирической) становится сама комбинация эмпирических признаков, не получающих стандартной реализации. В данном случае идеальные типы сродни идеальным объектам естествознания, таким как идеальный газ, идеальный кристалл, материальная точка, абсолютно твердое тело и т.п.
Идеальный тип является ярким свидетельством несовпадения стандартной реализуемости с таксономической представительностью, так же как усредняющий тип – таким же свидетельством несовпадения общности признаков с таксономической представительностью. Для перехода от эмпирической типологии к теоретической принципиальное значение имеет еще одно несовпадение – таксономической представительности типа с его моделирующей силой.
Подпись: 1 1 1 1 1
2 2 2 2 2 2
3 3 3 3 3 3
4 4 4 4 4 4
5 6 7 8 9 9
10
Изображенное множество (группа,класс) может быть представлено как обобщающим типом (2, 3, 4), так и усредняющим типом (1, 2, 3, 4). Оба типа могут оказаться равно представительными при сравнению с другими множествами в таксонах более высокого ранга иерархической системы. Однако моделирующая сила типов (2, 3, 4) и (1, 2, 3, 4) может оказаться разной. В типе (2, 3, 4) группа оказывается как бы обезличенной, все ее члены выглядят равноправными, отличаясь от типовых признаков парой нетиповых. Тип (1, 2, 3, 4), хотя и не является обобщающим, сразу обнаруживает наличие в группе двух неравноправностей – стандартной (первые пять объектов) и нестандартной (2, 3, 4, 9, 10).
Может быть, эта утрата типового признака (1) вызвана влиянием особых и пока неизвестных факторов? Выяснение природы этих факторов позволит обнаружить не только объяснительную, но и предсказательную силу типа (1, 2, 3, 4), превосходящую силу типа (2, 3, 4). Ведь моделирующая (предсказательная) сила типа измеряется количеством информации о прообразах (оригиналах), которую можно получить с помощью данного типа. В случае таблицы 1 тип (1, 2, 3), несмотря на нереализованность, обладает хорошей таксономической представительностью: каждый из типовых признаков присущ четырем из шести членов группы. Однако эта таксономическая представительность не дает автоматически моделирующей силы, так как при сравнении типа с членами группы мы не видим ясно никакого «перехода» от типа к его «аберрациям», мы не можем объяснить несоответствия между тиром и его оригиналами. Добавление же мыслимого объекта (1, 2, 3) к группе таблицы 1 не меняет ее однородности – любой из членов группы с равным правом может быть помещен в центре, так что для перехода от «соседа» к «соcеду» достаточно сдвига на один признак.
Отличаясь от каждого из членов группы всего на один признак, объект (1, 2, 3) является самым законным ее представителем. Но, не имея принципов перехода от представителя (типа) к прообразам, то есть не имея соответствующей теории, мы не можем эффективно использовать тип как модель.
Наличие достаточно эффективной идеальной модели позволяет перейти к «оборачиванию метода», когда группировка производится не по сходству объектов между собой, а по их сходству с моделью, рассматриваемой как основной теоретический тип. Вокруг каждой модели (типа) формируется своя группа подобия, в которую объект «зачисляется» при условии его моделируемости посредством данной модели, данной идеальной структуры. При этом теоретическая группировка может более или менее радикально расходиться с эмпирической группировкой, как это показывает опыт биологических, химических, филологических, исторических и социологических типологизаций.
Ярким примером в этом отношении выступает различие аналогии и гомологии в биологической систематике. Аналогия, в отличие от гомологии, является чисто поверхностным сходством, не основанным на родстве, на близости генотипа, в данном случае аналогия вызывается внешней конвергенцией признаков разных биологических видов, обитающих в сходной среде. Таково, например, внешнее сходство кита и дельфина (млекопитающих) с рыбами. Поскольку в теоретическом отношении именно сходство генотипа является определяющим, теоретическая типология значительно отличается от чисто эмпирической группировки (хотя первая невозможна без последней, и они всегда взаимодополняют друг друга). Например, биологический тип неоднозначно предопределяет совокупность признаков отдельного организма, то есть его фенотип. Так, белокочанная капуста при возделывании в жарких странах не образует кочана. Кролики так называемой гималайской линии при выращивании на холоде имеют черный мех, при умеренной температуре – «гималайскую окраску» (белая, с черной мордой, ушами и хвостом), при повышенной температуре – белый мех. В связи с этим обычно подчеркивается, что генотип определяет не конкретные признаки, а лишь норму реакции организма на возможные условия среды. Таким образом, даже при утопическом предположении, что нам известен генотип любого из организмов, генотипическая классификация вовсе не заменяет фенотипическую. Отметим в этой связи, что необходимое свойство, признак-условие любого типа, выражающее дискретность существования объектов типологизируемого множества, – его локальность (ареальность), так как типология устанавливает связи не только с объектами других таксонов, но прежде всего со средой. Создание локальных исторических типов, воспроизводящих индивидуальную специфику изучаемых систем, получается первоначально путем абстрагирования от среды их функционирования, но это абстрагирование относительное, т.к. оно всегда производно от определенных пространственных или/и временных координат. Так, локальность – неотъемлемое свойство этнографических типов; объекты типологизации в социолингвистике – языки и диалекты, языковые ситуации – понимаются обычно «как совокупность функционально дифференцированных идиомов, взаимодействующих в границах определенных административно-политических регионов».[102]
Теоретическая плодотворность типологизации обусловлена как созданием идеализировнной модели типа, так и определенной исходной позицией исследователя, поскольку типология предназначена не копировать действительность, а понимать ее во внешней и внутренней упорядоченности, закономерности и развитии в пространстве и времени. Поэтому выявление оснований типологических классификаций должно определяться знанием того, какие признаки и свойства могут иметь и имеют необходимый и постоянный характер.
М. Вебер, родоначальник категории «идеальный тип» как концептуального средства социального и исторического познания, считал опасной ошибкой смешение теории и истории, при котором содержание теории некритически отождествляется с самой реальностью и выдается за отражение ее глубинной сущности. Такие понятия, как «капитализм», «христианство», «средневековый город» и т.п., по мнению Вебера, не извлекаются из эмпирической действительности как обобщение наиболее часто наблюдаемых явлений, а представляют собой идеальный тип – исследовательские «утопии», не имеющие буквальных аналогов в действительности. Они образуются благодаря взгляду на эмпирическую действительность с определенной исследовательской позиции; избранный ракурс рассмотрения связывает разрозненные единичные явления (признаки, свойства) в «лишенный внутренних противоречий космос мысленных связей». Поскольку идеальный тип представляет собой продукт «научно дисциплинированной фантазии», никогда нельзя заранее определить, имеем ли мы дело с пустой игрой мысли или же с научно значимой позицией. Единственным критерием научности, по Веберу, оказывается исследовательская продуктивность той или иной концепции: чем выше эвристический потенциал идеального типа, тем больше и его научное значение.[103] Отсюда два важных следствия: во-первых, параллельно могут существовать несколько конкурирующих идеально-типических конструкций, относящихся к одной и той же совокупности эмпирических данных. Некорректно ставить вопрос о том, какой из них лучше соответствует действительности (этот вопрос вообще теряет смысл): спор между ними решается в зависимости от того, какой идеальный тип продуктивнее работает, обеспечивает прирост нового достоверного знания; во-вторых, любой идеальный тип, каким бы совершенным он ни казался, является преходящим, относительным, неизбежно сменяется новым.
Веберовский идеальный тип, получивший в качестве методологической конструкции широкую популярность, близок к идеальным моделям, которыми пользуется естествознание, и знаменует переход от классической к неклассической науке в социогуманитарном знании.
Авторское право на материал
Копирование материалов допускается только с указанием активной ссылки на статью!
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Похожие статьи