Атомистическая теория строения природного вещества послужила идейным фундаментом теоретического и экспериментального естествознания в Европе на протяжении тысячи с лишним лет.
Правда, уже в античности высказывались не столь материалистические концепции материи, которые в свою очередь предвосхитили некоторые из но- вейших решений данной проблемы. А именно, Анаксимандр на роль субстан- ции выдвигал не какое-то определённое телесное начало, но «апейрон» — не- кую бесконечную, ненаблюдаемую среду пребывания отдельных тел; нечто по- хожее потом физики называли «эфиром», а теперь — полями, «суперструнами» Вселенной.
С точки зрения же Пифагора в основе всего мира лежит число, т.е. его количественные, геометрические пропорции. Это определение, в свою очередь, верно выражает абстрагирующую направленность поиска субстанции. Идя та- ким — аналитическим путем, наша мысль неизбежно уходит от наглядных и конкретных впечатлений к геометрическим конфигурациям и математическим замерам материальных объектов предельно малого или, наоборот, очень уж большого размера (запредельного по сравнению с привычными нашим рецеп- торам параметрами макромира).
Ещё дальше на абстрагирующем направлении в определениях субстанции пошли философы-идеалисты. Родоначальник объективного идеализма — Пла- тон. Для него «воздух, эфир, вода и прочие нелепости» натурфилософов, не го- воря уже о бесконечном множестве всех прочих явлений — всего лишь бледные отражения высшей, нематериальной, зато абсолютно совершенной реальности, которую составляет Разум (по-гречески «нус»). Точнее, у каждой отдельной, воспринимаемой с помощью органов чувств человека вещи имеется в том иде- альном мире свой прототип, некая «идея» или же «форма». Она, как матрица наследственности в современной генетике, предопределяет возникновение, об- лик и время существования любой вещи. Независимые от отдельных людей, по- тому объективные «идеи» такого рода соответствуют сами по себе только об- щим понятиям, категориям. Эти последние в голове человека (скажем, «кошка» вообще, как вид, а не отдельная особь; «вещество» как таковое и т.п.) склады- ваются в качестве воспоминаний о прежнем существовании вечной души в сверхчувственной сфере высшего Разума.
Хотя у Платона сразу нашлись авторитетные критики (начиная с его лучшего ученика Аристотеля), идейное влияние объективного идеализма присутст- вует не только в богословии, но и в современном естествознании — при «ко- пенгагенской интерпретации» физической материи Н. Бором и В. Гейзенбергом с его «принципом неопределённости» в квантовой механике; а также в так на- зываемом «антропном принципе» эволюции Вселенной (о которых поговорим ниже).
Однако магистральное направление развития естественных наук лежало на стороне материализма, тех философов, которые полагали первичной мате- рию, а не дух. В XVI–XVIII вв. под материализм подводится научный фунда- мент. Польский каноник, врач и астроном Николай Коперник (1473–1543) ли- шил Землю её места в центре Вселенной, на чём веками зиждилась религиозная мифология и даже церковный календарь. Немецкий астролог Иоганн Кеплер (1571–1630) искал божественную гармонию идеальных небесных сфер, а не- ожиданно вышел на идею сложнейшего, но уже бездушного Механизма Все- ленной, где планеты движутся по законам, названным его именем 1. Итальянский мыслитель Галилео Галилей (1564–1642) придумал эксперимент (как лабо- раторный, так и мысленный) для объективного, безусловно доказательного изу- чения природных явлений. Итальянского мыслителя интересовало не почему камень падает, а как именно он это делает, в силу какого закона… Британский натуралист Исаак Ньютон (1643–1727) разработал математический аппарат для точного их описания и, главное, строгого выражения, символической запи- си законов, которым они подчиняются. Hypothesis non fingo — Гипотез я не из- мышляю! — провозгласил английский математик, физик и богослов. В своём трактате «Математические начала натуральной философии» (1687) он дал стро- го механистическое и причинно-обусловленное объяснение исходных законов существования и движения макротел. Таинственную действительность Бога он не отрицал, но полагал непознаваемой.
Ведущим приёмом познания природы стал гипотетико-дедуктивный ме- тод, когда из теоретической идеи выдвигается некое необходимое логически следствие, а уж оно воспроизводится опытным путём, в эксперименте или при наблюдении (в астрономии). Весомость, доказательность экспериментальным данным придавали индуктивные методики обобщения множества отдельных данных, разработку которых начал знаменитый английский философ Френсис Бэкон (1561–1626).
Классическая механика, созданная Ньютоном, стала первым образцом подлинно научной теории. С её помощью не только описывается поведение природных тел в прошлом и настоящем, но и предсказывается, что с ними слу- чится в будущем — при определённых для законов этой теории условиях.
Все дальнейшие открытия классической науки применяли этот метод и эту теоретическую схему к новым классам явлений. Так, Дж. Максвел раскрыл сущность электромагнетизма, включая полевую природу света. Антуан Лавуа- зье своей теорией горения сделал науку из химии, а Роберт Бойль помощью
корпускулярной теории (т.е. усовершенствованного атомизма) позволил в даль- нейшем правильно объяснять остальные химические процессы, преодолеть до- мыслы алхимиков. Ботаник М. Шлейден и зоолог Т. Шванн в 1838–1839 гг. вы- двинули клеточную теорию единого строения всех тканей растений и животных.
В итоге, классическая наука довольно быстро, на протяжении XIX в. объ- яснила практически всё, что во Вселенной доступно нашим органам чувств, к тому же усиленным оптическими и прочими приборами. На этом этапе развития философии и естествознания материя отождествлялась с веществом. Точнее, с ансамблем важнейших свойств всех макротел:
· протяжённостью,
· подвижностью,
· тяжестью (массой покоя),
· делимостью (на равнокачественные части),
· инертностью,
· твёрдостью,
· непроницаемостью.
Известный просветитель барон Поль Анри Гольбах (1723–1789) в трактате
«Система природы» (1770) дал обобщающее определение материи в этом её идейном контексте: «По отношению к нам материя вообще есть всё то, что воз- действует каким-либо образом на наши органы чувств».
В начале XX в. ту же самую мысль настойчиво повторял В.И. Ленин (1870–1924). Рассуждения о материи помогали ему в то время бороться с поли- тическими конкурентами — философами-идеалистами в собственной коммуни- стической партии большевиков. «Объективная реальность, данная нам в ощу- щениях» — такое определение материи как ленинское, а значит непререкаемое, несколько десятилетий вдалбливалось в головы миллионов советских студен- тов. Материя де «копируется нашими органами чувств, существуя независимо от них». С помощью данного определения сторонники ленинского марксизма надеялись примирить классический материализм, а значит и всю свою идеоло- гию, с новейшими достижениями в науке. В частности, признав материальными не только элементарные частицы, но и физические поля, вакуум и т.п. состоя- ния природной материи. Между тем поистине революционные открытия 1890-х
– 1900-х и последующих лет в физике обусловили переход к неклассической науке, для которой материя снова стала достаточно загадочной и противоречивой.