Члены масонских лож принимали в американской революции самое деятельное участие. Почти весь командующий состав американской армии, начиная с главнокомандующего и кончая низшими офицерскими чинами, принадлежал к числу масонов. Масонами были также почти все выдающиеся политики этого времени - Джемс Отис, Са-муэль Адаме, Джозеф Уоррен, Джон Маршал и др. - равно как и большинство народных представителей, подписавшихся под Декларацией Независимости в 1776 году и под Союзной Конституцией 1787 года.
Современные американские масоны с гордостью вспоминают, что во время знаменитых событий с Бостонской партией чая (ноябрь 1773 года) помещение Ложи св. Андрея в таверне "Зеленого Дракона" играло роль "гнезда, в котором высиживались патриотические заговоры", и что именно оттуда получили свои индейские костюмы большинство расправлявшихся с чаем "сынов свободы". В книге протоколов ложи за этот день стоит лаконичная надпись - "братья отдали свое время получателям чая", а на полях - несколько раз написана заглавная буква Т (чай).
Британские власти хорошо различали патриотические и верные Англии ложи: во время британской оккупации Филадельфии (сентябрь 1777 - июль 1778 года) помещение ложи № 2, члены которой отличались своим патриотизмом, было разгромлено солдатами, и вся принадлежащая ей утварь - одежды и книги - похищены, тогда как ложи № 3 и 4 продолжали спокойно собираться, и многие офицеры британской армии были приняты в их состав.
Первым случаем официального манифестирования "старым" масонством своих патриотических чувств была процессия, организованная в 1778 году Великой Пенсильванской ложей по случаю приезда в Филадельфию Вашингтона. Она была приноровлена к ежегодному масонскому празднику 27-го декабря (день апостола Иоанна), но по случаю воскресения, ввиду отсутствия в этот день свободных церквей, перенесена на следующий день. Со времени освящения в 1755 году масонского дома это было первое в Филадельфии публичное шествие масонов.

В северо-американских колониях Англии масонство появилось, по-видимому, вскоре после первых успехов его среди великосветского общества метрополии - в 20-х годах XVIII столетия.
В 1730 году, печатая в своей "Пенсильванской газете" отчеты о собраниях лондонских масонов, Бен. Франклин мог уже ссылаться на существование "в здешней колонии (т.е. Пенсильвании) многих масонских лож" и на "большой интерес, проявляемый к ним со стороны публики". Именно в этом году появился в Америке и первый "провинциальный Гроссмейстер" (для провинций Ныо-Иорка, Нью-Джерси и Пенсильвании) в лице жившего в Англии сына Нью-Джерсий-ского губернатора - Даниеля Кокса.
В 1731 году он присутствовал на собрании Великой Лондонской Ложи, где в честь его был поднят тост за "Провинциального Гроссмейстера Северной Америки".
Более серьезное значение имели грамоты, выданные в 1733 и 1734 году бостонцу Генри Прайсу, первая на звание "Провинциального Гроссмейстера Новой Англии и всех относящихся к ней владений и территорий", а вторая на звание "Гроссмейстера всей Америки". "Привилегии пенсильванских масонов", об утверждении которых хлопотал перед Прайсом Франклин, заключались в существовании в Филадельфии независимой от Лондона Великой Ложи, учрежденной здесь, при деятельном сотрудничестве Франклина, в 1731 году. Франклин познакомился с масонством, по-видимому, еще в 1725 - 1726 годах во время путешествия в Лондон, когда ему было всего девятнадцать лет. Вступить в масонство он в это время еще не мог, так как для этого требовался по уставу 25-летний возраст, и потому по возвращении в Америку он основал, по образцу масонства, свое собственное тайное общество - "Клуб кожаного передника" - зародыш будущего "Книгоиздательского и Философского Американского Общества".

Известно, что в 1822 году был издан указ, запрещавший масонские ложи и вообще тайные общества. От масонов и немасонов требовались подписки о непринадлежности вперед к ложам и тайным обществам, и ложи должны были быть закрыты. В 1826 году запрещение было повторено.
До сих пор не были еще разъяснены причины издания указа 1822 года: они заключались, по-видимому, главным образом в том предубеждении, которое умели за границей поселить в императоре Александре против европейского либерализма. Когда там началось преследование тайных обществ, а также отчасти и масонских лож, русскому правительству показалось, что отечественные ложи представляют такую же опасность.
В материалах Московского музея (№ 1952) находятся два документа (в копии и в черновой), относящиеся к первому и второму запрещению лож, - именно, ответная бумага С.С.Ланского к тогдашнему министру внутренних дел В.П.Кочубею, 1820-го года, об исполнении им предписанного указом закрытия лож, и другая подобная бумага от 1826-го года.
Первая из них состоит в следующем:

13 июле 1813 года в залах петербургского музыкального общества под председательством гроссмейстера И.В.Вебера и в присутствии многих сотен масонов состоялось торжественное траурное собрание, посвященное памяти великого брата, фельдмаршала князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского.
Не одни заслуги перед Отечеством на поле брани были причиной такого почета. "В различных положениях, которые последовательно выпадали на долю нашего знаменитого брата, - говорилось в посвященной ему речи, - он был религиозным блюстителем наших идей, примерным ревнителем, неизменно готовым на благотворительные жертвы во имя страждущего человека и особенно на пользу своих братьев по совершенствованию: мы обязаны воздачъ славу его постоянству и его принципам".
Первое прикосновение Кутузова к таинствам Ордена свершилось в 1779 году в Регенсбурге, в ложе "К Трем Ключам". Он пришел искать в братстве "сил для борьбы со страстями и ключа от тайн мира". Путешествуя по Европе, он вошел также в ложи Франкфурта и Берлина, а по возвращении в Россию в 1783 году "посвященные на берегах Невы признали его своим... но лишь в Москве, у сияющего лучезарного очага этой замечательной столицы, прославленной в столь многих отношениях, он предстал смиренным ревнителем. Его приняли, учтя его способности к приобретению высоких званий, он был приобщен к высшему Ордену при обстоятельствах, предрекших его высокие судьбы..."
На основании некоторых косвенных указаний можно предполагать, что Кутузов был членом шотландской ложи "Сфинкса". Он дошел до высоких степеней и был влиятельным и необходимым членом братства вольных каменщиков, его постоянной опорой. При посвящении в 7-ю степень шведского масонства Кутузов получил орденское имя - "Зеленеющий лавр" и девиз - "Победами себя прославить". И орденское имя, и девиз, по словам одного из историков масонства, оказались пророческими.

Народный герой, человек непревзойденной славы, генералиссимус Александр Васильевич Суворов - вот кто должен открыть собой рад знаменитых русских деятелей-масонов.
Нет нужды останавливаться на изложении внешних событий жизни Суворова: деятельность его - военные походы, блестящие подвиги - изучена и рассказана биографами этого великого человека во всех подробностях. Интереснее другая сторона его жизни: тот внутренний храм, который он себе создал в противовес окружавшей его обстановке и который тщательно оберегал от постороннего взора.
Странности его характера сделались историческим достоянием, многие слова вошли в поговорку. Но тот, кто ближе мог и хотел приглядеться к Суворову, легко убеждался, что странностями он лишь прикрывал свои достоинства. И сам Суворов признавался, что говорил правду шутками и звериным языком.
С детства проявляя необыкновенную склонность к чтению, он не утратил ее в продолжении всей жизни (об этом свидетельствует хотя бы громадная сумма - 300 рублей, - которую он тратил ежегодно на заграничные газеты). Суворов не был обыкновенным военным человеком своего времени. Поскольку это было возможным, он умел примирять служебные обязанности с проявлением терпимости и человечности. Хорошо известны рассказы об его аскетическом образе жизни, о том, что он легко переносил невзгоды, деля все лишения с солдатами и принимая участие наряду с другими во всех работах, и не по чувствительности, а в силу правильно осознанного народного духа он сумел заменить палочную дисциплину дисциплиной, основанной на совести.

Сюда же относятся многие ложи, получившие патент от Елагина, но оставшиеся верными своим системам. Пыпин ошибочно причисляет их к Елагинской.
11. Ложа Скромности (точнее, Молчаливости: Zur Verse hwiegenheit) в Петерубрге, осн. в 1750 г. Это - старейшая из русских лож. В 1774 г. она получила патент от Елагинской, но в работах осталась самостоятельной. В английских списках она нигде не упоминается: сперва она держалась системы Строгого Наблюдения, затем при мастере стула Ме-лиссино следовала его системе, в 1776 году приняла шведско-берлинскую.
12. Ложа "Св.Екатерины трех подпор" в Архангельске, осн. в 1776 г. Система неизвестна: в 1775 г., как и многие ложи, получила лишь патент от Елагина. (В начале 1787 г., после трехлетней остановки работ "но несогласию братьев", возобновлена с согласия Елагина под именем "Северной звезды" и получила разрешение работать согласно английской конституции в 5 ступенях; Пекарский, Дополнения, стр.118).
13. Ложа Постоянства (Zur Bestendigkeit) в Москве. (В 1777 г. приняла шведско-берлинскую систему при мастере стула Сенглине, ранее принадлежала к Строгому Наблюдению.
14. Военная ложа Минервы (Minerva) в Сагодурах, в Молдавии. (По Лонгинову принадлежала ранее к Елагинской системе - "Новиков и пр.", стр.95- Мастер стула купец До-ринг).

6. Ложа "Совершенного согласия" (Parf'aite Union) в Петербурге, осн. в 1771 г. Мастер стула Джон Клей.
7. Ложа "Девяти Муз" (Zu den neun Musen) в Петербурге, осн. в 1774 г. Это собственная ложа Елагина. (Пыпин относит ее основание к 1772 г., а Фридрих утверждает, что 1774 г. устанавливается актами).
8. Ложа "Урания" (Urania) в Петербурге, осн. в 1772г. Фридрих неверно называет дату 1774 г. Протоколами этой ложи от 1772 г. по 1775 г.(в собрании графа Уварова) пользовался Лонгиыов, бумаги ее от 1776 г. по 1788 (протоколы, речи, песни хранятся в архивах). В 1776 г. она перешла к шведско-берлинской системе с мастером стула купцом Опицем.
9. Ложа Беллоны (Bellona) в Петербурге., осн. в 1774 г.
10. Ложа Клио (КПо) в Москве, осн. в 1774 г.

1. Ложа rapii O'Kpara (Harpokrates) в Петербурге. Осн. в 1773 г. В 1777 г. мастер стула - Обер-секретарь Артемьев.
2. Ложа Изиды (Isis) в Ревеле, осн. в 1773 г. Сведение о переходе ее в 1776 г. к английской системе - Пыпин, Хр. ук, стр.10 - неверно.
3. Ложа Горуса (Horns) в Петербурге, осн.в 1774 - 75гг. Мастер стула - Нартов. Ложа Хорив-Ночев - никогда не существовала, и предположение о тождестве ложи Horus и Horeb совершенно справедливо.
4 Ложа Латоны (Latona) в Петербурге, осн. в 1775г. Вряд ли мастером стула мог быть при ее учреждении Храповицкий - Пыпин, Хрон.указ. 13, - так как уже 1 сентября 1776 г. во время обсуждения предстоящего соглашения он председательствовал в ложе Немезиды. В 1777 г. мастер стула - Новиков, впоследствии перенесший эту ложу в Москву. Это и есть, конечно, ложа, которую он называет в показаниях своей.
5. Ложа Немезиды (Nemesis) в Петербурге, осн. 1775 - 76 гг. Во всяком случае основана ранее соединения Рейхелевских лож, так как она принимала участие в предварительном обсуждении этого соглашения в собраниях лож 1 и 3 сентября 1776 г. Вряд ли она могла быть основана Чаадаевым для Новикова и его друзей, так как Новиков принадлежал к ложе Латоны. 1 сентября 1776 г. работы в ней вел Храповицкий, а в 1777 г. мастером ее был майор Дубянский.( Возможно, что это и есть "ложа Дубянского" в показаниях Новикова.)

Настоящая история масонства в России начинается лишь в семидесятых годах XVIII века, когда одновременно возникают две масонские системы, пользовавшиеся крупным успехом. Ложи этих систем, - так называемых Елагинской и Циннендорфской (шведско-берлинской), - работали в этот период времени, главным образом, в первых трех степенях "иоанновского" или "символического" масонства, преследовавшего цели религиозно-нравственного воспитания человека.
Здесь русские работали над приведением "дикого камня" (символ греховного человека) в "совершенную кубическую форму" (очищение от пороков), приобретали широкие сравнительно с прежними религиозные понятия, глубоко задумывались над вопросами веры и нравственности, упорной работой воспитывали в себе человека. Кажущаяся в наше время несколько бледной масонская мораль оказала благотворное влияние на общество, служа в то же время реакцией против модных течений западно-европейской скептической мысли.
По меткому сравнению П.Н.Милюкова, это "толстовство" XVIII века, с его проповедью личного самосовершенствования и "убегания зла", было первой идеалистической философией, распространившейся в широких общественных кругах и вызванной здравыми, жизненными потребностями пробудившейся общественной мысли.
Главная роль в этом периоде истории русского масонства принадлежит известному И.П.Елагину, которого нередко совершенно неправильно считают создателем особой масонской системы, близкой по традициям к первоначальной и чистейшей форме английского масонства.

Среди русских масонов существовало предание о том, что первая масонская ложа в Росии была учреждена Петром Великим, немедленно по его возвращении из первого путешествия. Сам Кристофер Врен, знаменитый основатель ново-английского масонства, будто бы посвятил его в таинства ордена, мастером стула в основанной Петром ложе был Лефорт, Гордон - первым, а сам царь - вторым надзирателем.
Предание это, лишенное какой бы то ни было документальной основы, находит себе лишь косвенное подтверждение в том высоком уважении, которым имя Петра пользовалось среди русских братьев XVIII века, распевавших на своих собраниях известную "Песнь Петру Великому" Державина. Оно показывает только, что русские масоны сознательно или бессознательно связывали с масонскими идеями преобразовательную деятельность Петра, "которая была в России таким же нововведением в смысле цивилизации, каким масоны должны были считать и свое братство" (Пыпин. Русское масонство до Новикова. В.Евр.18б8г.,№ 6,стр.548. Записка о масонстве Л-ра в. Р.Стар. 1882г., сентябрь, стр.534.)
Первое безусловно достоверное известие о начале масонства в России относится к 1731 году, когда, как гласит официальный источник, английский гроссмейстер Великой Лондонской ложи лорд Ловель назначил капитана Джона Филипса провинциальным великим мастером "для всей России". Таким образом, первоначальное масонство пришло к нам, как и везде на континенте, из Англии, но, разумеется, здесь еще не может быть и речи о русском масонстве, и Филипс, конечно, распространял орденское учение лишь в тесном кругу своих единомышленников, переселившихся в Россию.

Масонство в Речь Посполитую проникает из Пруссии, и с 1784 г., после создания "Великого Востока Польского и Литовского", получает здесь прочную организацию. (Добрянский С.Ф. Масонские ложи в Литве. Записки СЗО РГО. - Вильно, 19П). Этот процесс слабо отражен как в рукописных, так и в печатных источниках.
Естественно, что на землях Беларуси вольнокаменщичество было тесно связано с Варшавой. Но в то же время известны примеры проникновения масонства и с Востока. Так, Бакунин утверждал, что в Могилеве, который с 1772 г. находился в составе Российской империи, существовала ложа "Геркулес в Колыбели".
С начала XIX века (1809 - 1814) начинается второй этап масонского движения на Беларуси. Основная цель и направления деятельности вольных каменщиков остались прежними, в то время как условия их существования изменились коренным образом - не было больше свободы, на Беларуси поселился казенный дух империи.
Вместе с тем, либерализм молодого императора Александра I, восстановление автономного Царства Польского поспособствовали появлению в польско-белорусском обществе определенных надежд. На высшем уровне начались споры о присоединении к этому Царству литовских губерний (Ви-ленской, Гродненской, Менской) или создания автономного Великого Княжества Литовского в границах Российской империи. Надежды каменщиков на Александра I были настолько сильны, что они праздновали его именины (основание минского "Северного факела" было приурочено даже к этому событию), считали его своим патроном и призывали к решающим изменениям в обществе.

"Кто борется за свободу совести, за свободу науки, за политическую, общественную и экономическую свободу, - говорит писатель Андрей Немоевский, - того раньше или позже назовут масоном".
Первые масонские союзы возникли в Польше в начале царствования Августа III (1735 - бЗгг.), проникнув сюда непосредственно из Саксонии, и представляли первоначально лишь отделения дрезденской ложи "Трех белых орлов", основанной около 1738 года побочным братом короля гр. Рутовским. Сначала союзы эти развивались очень слабо. С одной стороны, они подвергались преследованию духовенства, главным образом, иезуитов, добившихся уже в 1738 году временного закрытия всех масонских лож в силу буллы папы Климента XII "In eminenti", с другой - сами они обнаруживали малую жизнеспособность, став аристократической забавой и средством к удовлетворению личного честолюбия.
Их распространителями были преимущественно пребывавшие в Польше иностранцы и магнатская польская молодежь, Мнишки, Потоцкие, Огинские, Виельгорские, основавшие несколько лож в Вишневце на Волыни, в Дукле и др. местностях.
Гораздо большее значение приобретает польское масонство при Станиславе-Августе Понятовском. Человек просвещенный и высокообразованный, Понятовский не только оказывал покровительство масонам, но и сам записался в 1777 году в варшавскую и немецкую ложи "Под тремя шлемами" и, произведенный в кавалеры немецкой ложи Rose-Croix, принял в строжайшей тайне под имененм Eques Salsinatus, как F(rater) R (oseae) - A (ureae) С (rucis), установленную присягу, оговорив свои "гражданские и королевские обязанности".
Членами масонских лож состоят при Станиславе-Августе почти все придворные сановники и виднейшие государственные деятели.