РАССЕКРЕЧЕННАЯ СМЕРТЬ «ВЕЛИКОГО КОРМЧЕГО»
(По материалам Г. Егорова)
Осенью 1976 г. в 202-м корпусе Чжуннанхая, древней резиденции императоров Китая, уходил в небытие один из самых известных и великих революционеров XX столетия Председатель Мао Цзэдун.
Вождь слабел буквально на глазах. Он давно уже не различал предметы и реагировал только на смену дня и ночи. Две медсестры кормили его бульонами. Чтобы пища попадала в желудок, они осторожно поворачивали тело любимого руководителя на бок. Но иногда еда всё же проникала в трахею, и это отзывалось мучительной болью — на глазах Мао Цзэдуна выступали слёзы. Позже у него появились пролежни, которые так и не исчезли вплоть до кончины. И без того несвязная речь превратилась в еле слышные и невнятные звуки.
Два месяца Председатель общался с приближёнными только записками. Иногда он прибегал к помощи толмача, роль которого исполняла Чжан Юфэн, являвшаяся нечто большим, чем личным секретарём. Секретарей было много, Чжан — одна.
То была последняя любовь Мао Цзэдуна. «Великий кормчий» познакомился с ней во время одной из своих многочисленных поездок по стране — девушка занимала казавшуюся пределом мечтаний для многих китаянок должность проводницы спецбригады, обслуживающей личный поезд вождя. 18-летняя красавица очаровывала всех своими огромными невинными глазами и непривычной для Азии белоснежной кожей. Не устоял перед её чарами и Мао Цзэдун. А необразованная проводница, побывав в постели вождя, постепенно оттеснила других претенденток на тело правителя Поднебесной и со временем стала одним из самых доверенных его лиц. После 1974 г. только личный врач Мао мог заходить в его кабинет в любое время суток. Все остальные, даже его жена — Цзян Цин, не говоря уже о членах Политбюро, могли лицезреть божество только с разрешения этой властной, капризной и малообразованной женщины.
Все диктаторы, какой бы образ жизни они ни вели, какими бы гениальными врачами себя ни окружали, болеют, как самые простые смертные. Отличавшийся крепким здоровьем Мао начал сдавать, когда перешагнул 65-летний рубеж. В 1958 г. личный врач Председателя Ли Чжисуй обнаружил у него все признаки начинающейся паранойи. Однажды вождю показалось, что вода в плавательном бассейне резиденции, где он остановился, отравлена. Немного позже, во время другой поездки по стране, Мао в разговоре с доктором заметил, что в гостевом доме, где они жили, есть что-то нехорошее, более того — он просто ядовит. Параноидальные явления сопровождали Председателя всю оставшуюся жизнь — его поведение даже в самых обычных житейских ситуациях всё чаще и чаще становилось неадекватным.
Мао Цзэдун часто болел бронхитом. Но если с этой болезнью врачи боролись вполне успешно, то с сыпью, обнаруженной на половых органах видного деятеля международного коммунистического и рабочего движения, справиться было сложнее. И не потому, что не было необходимых лекарств, а потому, что Мао не считал это заболевание серьёзным, заслуживающим внимания.
Источник заражения установить не удалось, однако высокопоставленный пациент был предупреждён: зараза может распространиться на его многочисленных партнёрш, которых престарелый Мао менял буквально не по дням, а по часам. Но «великий кормчий» остался глух к предупреждениям врачей — его сексуальный аппетит не угасал, и поставщики «живого товара» (а среди них были партийные и государственные функционеры, военачальники, телохранители и проч.) ни на минуту не прекращали своей ответственной работы. Дело в том, что Председатель был весьма любвеобильным мужчиной и кроме четырёх жён имел бессчётное количество половых связей на стороне.
В середине 1950-х гг. у вождя воспалилась предстательная железа. Кроме этого, при очередном осмотре врачи обнаружили, что размеры левого яичка Мао меньше нормальных, а правое — не опущено в мошонку. Этот дефект обычно является врождённым и на половые функции, как правило, не влияет, но со временем может привести к раку яичка. Были срочно проведены все соответствующие лабораторные исследования, которые показали, что Мао Цзэдун утратил способность к деторождению. Об этом сообщили вождю. При всей своей начитанности и образованности «великий кормчий» был медицински безграмотен и потому, путая бесплодие с бессилием, спросил своего личного врача со всей присущей коммунистам прямотой и откровенностью: «Значит, я стал евнухом?»
Ли Чжисуй поспешил успокоить Мао, заверив его, что евнухами при императорском дворе становились те, кому полностью удаляли половые органы или яички. Ни неопущение одного из них, ни бесплодие не превращали товарища Мао Цзэдуна в евнуха. Доктор также объяснил любимому вождю, что всё это не влияет ни на половое влечение, ни на потенцию человека.
И Председатель воспрял духом: его не волновало бесплодие, ибо к тому времени он был отцом нескольких детей от трёх жён. Его пугала сама мысль о том, что он больше не сможет… Чтобы не допустить этого, вождю регулярно вводили экстракт из измельчённых рогов оленя — одно из сильнейших возбуждающих средств, используемых в китайской медицине.
Что там другие болезни! Пусть на протяжении многих старческих лет Мао Цзэдуна мучила неврастения, он страдал от бессонницы, кожного зуда и участившихся в последние годы жизни головокружений. Но больше всего — смертельно — он боялся импотенции. И страстно мечтал не только дожить до 80 лет, но и сохранить при этом все свойственные молодому и здоровому мужчине качества — красоту, бодрость тела и духа, а главное — сексуальную силу.
Однажды Мао узнал, что некая женщина-врач из Румынии нашла средство для продления жизни и усиления потенции. Как утопающий хватается за соломинку, «великий кормчий» схватился за это чудо-средство — лекарство немедленно доставили в Китай и в течение трёх месяцев приближавшегося к своему естественному рубежу Председателя, чувствовавшего очередной упадок сил, пичкали препаратом, который румынская целительница называла НЗ, — состоял он в основном из обыкновенного новокаина. Естественно, что результаты лечения оказались нулевыми.
Впрочем, причины проявлявшихся у Мао признаков импотенции носили скорее психологический, нежели физиологический, характер. Мао Цзэдун был политиком, и в периоды ожесточённой идейной борьбы со своими противниками, а вёл он её постоянно, и появлялись симптомы ложного полового бессилия. Только в начале 1960-х гг., когда власть Мао стала практически безграничной, жалобы на мужскую слабость исчезли. «Великий кормчий» твёрдо верил формуле древних правителей Китая, придерживавшихся даоистских воззрений, — чем больше имеешь сексуальных партнёрш, тем дольше длится земная жизнь, и чем большее число красивых женщин ложится в твою постель, тем меньшим должен быть их возраст.
Теперь в постель Председателя попадали и вовсе юные красавицы. Кроме того, любимые Мао легенды гласили, что Жёлтый император, считавшийся родоначальником ханьского народа, достиг бессмертия, занимаясь любовью с тысячами тысяч непорочных девушек. Председатель Мао стал требовать того же от Е Цзилуна, возглавлявшего службу личных секретарей и непосредственно проводившего отбор наложниц.
Безусловно, будучи столь любвеобильным и сексуально ненасытным, товарищ Мао Цзэдун, как бы ни блюли идеологическую чистоту его любовницы и любовники (а Мао не пренебрегал и юношами), как бы ни проверялись они во всех отношениях, не мог не подхватить и специфические болезни. Что-то, видимо, не сработало в бюрократической системе, охранявшей вождя от различных заболеваний, и однажды одна из многочисленных подруг наградила «великого кормчего» банальнейшим трихомонозом. Строго говоря, заболевание это не относится к венерическим, но доставляет немало хлопот, причём больше женщинам, нежели мужчинам, которые чаще всего становятся переносчиками заразы. Мгновенно началась цепная реакция — Мао передавал болезнь, как эстафетную палочку.
Необходимо было остановить «бежавших» задолго до финиша, так как могла разразиться обычная в таких случаях пандемия. Для этого требовалось прежде всего излечить инфицированного вождя. Недостатка не только в традиционных китайских препаратах, но и в самых современных западных лекарствах его врачи не испытывали. Дабы избавить Председателя от этой напасти, всего лишь и нужно было, чтобы он отказался на время лечения от интимной близости с кем бы то ни было. Но Мао только посмеялся над наивностью докторов. Ибо считал, что если ЭТО не причиняет никакого существенного вреда лично ему, то всё остальное не имеет никакого значения. Председатель Мао Цзэдун, «великий кормчий», «великий революционер XX столетия», так и остался инфицированным трихомонозом до конца своих дней, распространяя заразу среди своих партнёров.
8 сентября 1976 г. ничего не подозревавший китайский народ, как обычно, начал день со здравицы, давно заменившей ему молитву: «Десять тысяч лет Председателю Мао!» В этот же день врачи предприняли ещё одну попытку стимулирования сердца вождя: внутривенно было произведено вливание традиционного китайского препарата на основе женьшеня. Это дало необходимый эффект — давление стабилизировалось, отчётливо прослушивался пульс.
Смерть заглядывала этому человеку в лицо — он продолжал отчаянно сопротивляться. Но на этот раз улучшение оказалось временным — даже самые лучшие врачи Китая были бессильны перед законами природы. Не помогли и две молоденькие танцовщицы (Мао всегда обожал танцы), значившиеся в аппаратных списках медсёстрами, которые в течение всей болезни продолжали услаждать тело вождя.
И вот к постели умирающего приблизился его личный врач. Председатель едва приоткрыл глаза и еле-еле пошевелил губами. Он задыхался. Кислородная маска медленно сползла с бледного старческого лица. Доктор понял, что человеку, возле которого он пробыл чуть больше двух десятков лет, она уже больше не нужна. Ли Чжисуй наклонился к вождю, но в ответ услышал лишь едва различимые звуки: Мао пребывал ещё в сознании, но сказать уже ничего не мог.
Только Чжан поняла, что хотел спросить «великий кормчий». Она обратилась к врачу и чуть слышно произнесла: вождь желает знать, остаётся ли у него хоть какой-нибудь малейший шанс. У Председателя на какое-то мгновение прояснился взор — ему стоило невероятных усилий кивнуть: да, Чжан поняла его верно. Он протянул доктору Ли вялую, дряблую, перекрученную синеватыми узелками вен руку. Доктор с трудом ощутил слабые токи крови — пульс практически не прослушивался. Линия на кардиографе стала почти прямой, всегда покрытые румянцем, известные всему миру щёки вождя опали, кожа приобретала сероватый оттенок.
К ложу вождя бесшумно, как тени, подступили четыре члена Политбюро — Хуа Гофэн, Чжан Чуньцяо, Ван Хунвэнь и Ван Дунсин. Очередная бригада медиков готовилась заступить на дежурство. В этот момент в покои вождя с криком: «Что здесь происходит?» — ворвалась его супруга Цзян Цин. Её пытался успокоить Хуа Гофэн. Ли Чжисуй пытался в последний раз приободрить вождя: «Всё в порядке, Председатель, — негромко произнёс врач. — мы сможем вам помочь».
Приближённые уловили в глазах умирающего искру надежды — Мао продолжал отчаянно цепляться за жизнь. Но искра вспыхнула и тут же погасла. Зрачки остекленели, Мао лишь прикрыл глаза, его рука дёрнулась в последней предсмертной конвульсии, и тело замерло на кровати. Доктор взглянул на кардиограмму — на слабо мерцающем мониторе тянулась сплошная прямая линия.
Биологические часы остановились, механические показывали 0 часов 10 минут. Наступил новый день — 9 сентября.
Бог умер…
На врачей с криком: «Что вы натворили! Вы ответите за это!» — набросилась теперь уже вдова Мао — Цзян Цин… Но на этот раз для медиков всё обошлось — через некоторое время Политбюро признало, что лечение велось правильно.
(По материалам Г. Егорова)
Осенью 1976 г. в 202-м корпусе Чжуннанхая, древней резиденции императоров Китая, уходил в небытие один из самых известных и великих революционеров XX столетия Председатель Мао Цзэдун.
Вождь слабел буквально на глазах. Он давно уже не различал предметы и реагировал только на смену дня и ночи. Две медсестры кормили его бульонами. Чтобы пища попадала в желудок, они осторожно поворачивали тело любимого руководителя на бок. Но иногда еда всё же проникала в трахею, и это отзывалось мучительной болью — на глазах Мао Цзэдуна выступали слёзы. Позже у него появились пролежни, которые так и не исчезли вплоть до кончины. И без того несвязная речь превратилась в еле слышные и невнятные звуки.
Два месяца Председатель общался с приближёнными только записками. Иногда он прибегал к помощи толмача, роль которого исполняла Чжан Юфэн, являвшаяся нечто большим, чем личным секретарём. Секретарей было много, Чжан — одна.
То была последняя любовь Мао Цзэдуна. «Великий кормчий» познакомился с ней во время одной из своих многочисленных поездок по стране — девушка занимала казавшуюся пределом мечтаний для многих китаянок должность проводницы спецбригады, обслуживающей личный поезд вождя. 18-летняя красавица очаровывала всех своими огромными невинными глазами и непривычной для Азии белоснежной кожей. Не устоял перед её чарами и Мао Цзэдун. А необразованная проводница, побывав в постели вождя, постепенно оттеснила других претенденток на тело правителя Поднебесной и со временем стала одним из самых доверенных его лиц. После 1974 г. только личный врач Мао мог заходить в его кабинет в любое время суток. Все остальные, даже его жена — Цзян Цин, не говоря уже о членах Политбюро, могли лицезреть божество только с разрешения этой властной, капризной и малообразованной женщины.
Все диктаторы, какой бы образ жизни они ни вели, какими бы гениальными врачами себя ни окружали, болеют, как самые простые смертные. Отличавшийся крепким здоровьем Мао начал сдавать, когда перешагнул 65-летний рубеж. В 1958 г. личный врач Председателя Ли Чжисуй обнаружил у него все признаки начинающейся паранойи. Однажды вождю показалось, что вода в плавательном бассейне резиденции, где он остановился, отравлена. Немного позже, во время другой поездки по стране, Мао в разговоре с доктором заметил, что в гостевом доме, где они жили, есть что-то нехорошее, более того — он просто ядовит. Параноидальные явления сопровождали Председателя всю оставшуюся жизнь — его поведение даже в самых обычных житейских ситуациях всё чаще и чаще становилось неадекватным.
Мао Цзэдун часто болел бронхитом. Но если с этой болезнью врачи боролись вполне успешно, то с сыпью, обнаруженной на половых органах видного деятеля международного коммунистического и рабочего движения, справиться было сложнее. И не потому, что не было необходимых лекарств, а потому, что Мао не считал это заболевание серьёзным, заслуживающим внимания.
Источник заражения установить не удалось, однако высокопоставленный пациент был предупреждён: зараза может распространиться на его многочисленных партнёрш, которых престарелый Мао менял буквально не по дням, а по часам. Но «великий кормчий» остался глух к предупреждениям врачей — его сексуальный аппетит не угасал, и поставщики «живого товара» (а среди них были партийные и государственные функционеры, военачальники, телохранители и проч.) ни на минуту не прекращали своей ответственной работы. Дело в том, что Председатель был весьма любвеобильным мужчиной и кроме четырёх жён имел бессчётное количество половых связей на стороне.
В середине 1950-х гг. у вождя воспалилась предстательная железа. Кроме этого, при очередном осмотре врачи обнаружили, что размеры левого яичка Мао меньше нормальных, а правое — не опущено в мошонку. Этот дефект обычно является врождённым и на половые функции, как правило, не влияет, но со временем может привести к раку яичка. Были срочно проведены все соответствующие лабораторные исследования, которые показали, что Мао Цзэдун утратил способность к деторождению. Об этом сообщили вождю. При всей своей начитанности и образованности «великий кормчий» был медицински безграмотен и потому, путая бесплодие с бессилием, спросил своего личного врача со всей присущей коммунистам прямотой и откровенностью: «Значит, я стал евнухом?»
Ли Чжисуй поспешил успокоить Мао, заверив его, что евнухами при императорском дворе становились те, кому полностью удаляли половые органы или яички. Ни неопущение одного из них, ни бесплодие не превращали товарища Мао Цзэдуна в евнуха. Доктор также объяснил любимому вождю, что всё это не влияет ни на половое влечение, ни на потенцию человека.
И Председатель воспрял духом: его не волновало бесплодие, ибо к тому времени он был отцом нескольких детей от трёх жён. Его пугала сама мысль о том, что он больше не сможет… Чтобы не допустить этого, вождю регулярно вводили экстракт из измельчённых рогов оленя — одно из сильнейших возбуждающих средств, используемых в китайской медицине.
Что там другие болезни! Пусть на протяжении многих старческих лет Мао Цзэдуна мучила неврастения, он страдал от бессонницы, кожного зуда и участившихся в последние годы жизни головокружений. Но больше всего — смертельно — он боялся импотенции. И страстно мечтал не только дожить до 80 лет, но и сохранить при этом все свойственные молодому и здоровому мужчине качества — красоту, бодрость тела и духа, а главное — сексуальную силу.
Однажды Мао узнал, что некая женщина-врач из Румынии нашла средство для продления жизни и усиления потенции. Как утопающий хватается за соломинку, «великий кормчий» схватился за это чудо-средство — лекарство немедленно доставили в Китай и в течение трёх месяцев приближавшегося к своему естественному рубежу Председателя, чувствовавшего очередной упадок сил, пичкали препаратом, который румынская целительница называла НЗ, — состоял он в основном из обыкновенного новокаина. Естественно, что результаты лечения оказались нулевыми.
Впрочем, причины проявлявшихся у Мао признаков импотенции носили скорее психологический, нежели физиологический, характер. Мао Цзэдун был политиком, и в периоды ожесточённой идейной борьбы со своими противниками, а вёл он её постоянно, и появлялись симптомы ложного полового бессилия. Только в начале 1960-х гг., когда власть Мао стала практически безграничной, жалобы на мужскую слабость исчезли. «Великий кормчий» твёрдо верил формуле древних правителей Китая, придерживавшихся даоистских воззрений, — чем больше имеешь сексуальных партнёрш, тем дольше длится земная жизнь, и чем большее число красивых женщин ложится в твою постель, тем меньшим должен быть их возраст.
Теперь в постель Председателя попадали и вовсе юные красавицы. Кроме того, любимые Мао легенды гласили, что Жёлтый император, считавшийся родоначальником ханьского народа, достиг бессмертия, занимаясь любовью с тысячами тысяч непорочных девушек. Председатель Мао стал требовать того же от Е Цзилуна, возглавлявшего службу личных секретарей и непосредственно проводившего отбор наложниц.
Безусловно, будучи столь любвеобильным и сексуально ненасытным, товарищ Мао Цзэдун, как бы ни блюли идеологическую чистоту его любовницы и любовники (а Мао не пренебрегал и юношами), как бы ни проверялись они во всех отношениях, не мог не подхватить и специфические болезни. Что-то, видимо, не сработало в бюрократической системе, охранявшей вождя от различных заболеваний, и однажды одна из многочисленных подруг наградила «великого кормчего» банальнейшим трихомонозом. Строго говоря, заболевание это не относится к венерическим, но доставляет немало хлопот, причём больше женщинам, нежели мужчинам, которые чаще всего становятся переносчиками заразы. Мгновенно началась цепная реакция — Мао передавал болезнь, как эстафетную палочку.
Необходимо было остановить «бежавших» задолго до финиша, так как могла разразиться обычная в таких случаях пандемия. Для этого требовалось прежде всего излечить инфицированного вождя. Недостатка не только в традиционных китайских препаратах, но и в самых современных западных лекарствах его врачи не испытывали. Дабы избавить Председателя от этой напасти, всего лишь и нужно было, чтобы он отказался на время лечения от интимной близости с кем бы то ни было. Но Мао только посмеялся над наивностью докторов. Ибо считал, что если ЭТО не причиняет никакого существенного вреда лично ему, то всё остальное не имеет никакого значения. Председатель Мао Цзэдун, «великий кормчий», «великий революционер XX столетия», так и остался инфицированным трихомонозом до конца своих дней, распространяя заразу среди своих партнёров.
8 сентября 1976 г. ничего не подозревавший китайский народ, как обычно, начал день со здравицы, давно заменившей ему молитву: «Десять тысяч лет Председателю Мао!» В этот же день врачи предприняли ещё одну попытку стимулирования сердца вождя: внутривенно было произведено вливание традиционного китайского препарата на основе женьшеня. Это дало необходимый эффект — давление стабилизировалось, отчётливо прослушивался пульс.
Смерть заглядывала этому человеку в лицо — он продолжал отчаянно сопротивляться. Но на этот раз улучшение оказалось временным — даже самые лучшие врачи Китая были бессильны перед законами природы. Не помогли и две молоденькие танцовщицы (Мао всегда обожал танцы), значившиеся в аппаратных списках медсёстрами, которые в течение всей болезни продолжали услаждать тело вождя.
И вот к постели умирающего приблизился его личный врач. Председатель едва приоткрыл глаза и еле-еле пошевелил губами. Он задыхался. Кислородная маска медленно сползла с бледного старческого лица. Доктор понял, что человеку, возле которого он пробыл чуть больше двух десятков лет, она уже больше не нужна. Ли Чжисуй наклонился к вождю, но в ответ услышал лишь едва различимые звуки: Мао пребывал ещё в сознании, но сказать уже ничего не мог.
Только Чжан поняла, что хотел спросить «великий кормчий». Она обратилась к врачу и чуть слышно произнесла: вождь желает знать, остаётся ли у него хоть какой-нибудь малейший шанс. У Председателя на какое-то мгновение прояснился взор — ему стоило невероятных усилий кивнуть: да, Чжан поняла его верно. Он протянул доктору Ли вялую, дряблую, перекрученную синеватыми узелками вен руку. Доктор с трудом ощутил слабые токи крови — пульс практически не прослушивался. Линия на кардиографе стала почти прямой, всегда покрытые румянцем, известные всему миру щёки вождя опали, кожа приобретала сероватый оттенок.
К ложу вождя бесшумно, как тени, подступили четыре члена Политбюро — Хуа Гофэн, Чжан Чуньцяо, Ван Хунвэнь и Ван Дунсин. Очередная бригада медиков готовилась заступить на дежурство. В этот момент в покои вождя с криком: «Что здесь происходит?» — ворвалась его супруга Цзян Цин. Её пытался успокоить Хуа Гофэн. Ли Чжисуй пытался в последний раз приободрить вождя: «Всё в порядке, Председатель, — негромко произнёс врач. — мы сможем вам помочь».
Приближённые уловили в глазах умирающего искру надежды — Мао продолжал отчаянно цепляться за жизнь. Но искра вспыхнула и тут же погасла. Зрачки остекленели, Мао лишь прикрыл глаза, его рука дёрнулась в последней предсмертной конвульсии, и тело замерло на кровати. Доктор взглянул на кардиограмму — на слабо мерцающем мониторе тянулась сплошная прямая линия.
Биологические часы остановились, механические показывали 0 часов 10 минут. Наступил новый день — 9 сентября.
Бог умер…
На врачей с криком: «Что вы натворили! Вы ответите за это!» — набросилась теперь уже вдова Мао — Цзян Цин… Но на этот раз для медиков всё обошлось — через некоторое время Политбюро признало, что лечение велось правильно.
Источник: М., «Вече»
Авторское право на материал
Копирование материалов допускается только с указанием активной ссылки на статью!
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Похожие статьи